Ночи накануне войны. Часть 3. Старскрим. Ангел полусвета.

Одного взгляда на измученное и изможденное лицо автобота было достаточно, чтобы Старскрим понял все. Что ж... Похоже, у него появился еще один постоянный клиент.

- Слушай, не в моих принципах встречаться с автоботами. - сикер невозмутимо принялся за очередной энергококтейль.
Оптимус сел рядом, понимая всю глупость своего положения, не обращая внимания на заинтересованные и насмешливые взгляды посетителей, задыхаясь от переполняющего искру желания, унижаясь, удивляясь саму себе, он принялся шептать комплименты... Что-то невразумительное, с трудом подбирая слова... Что-то про сногсшибательную внешность... О том, насколько десептикон хорош в постели...
К изумлению Прайма, это сработало. Постепенно лед начал таять, и Скрим, кокетливо наклонив голову, благосклонно выслушивал нового поклонника.
В конце концов, этот автобот был в его вкусе. Начиная с ранней юности, его привлекали сила и властность. Трансформеры с грубыми сегментами брони, массивными альт - формами и мощным вооружением. Они могли дать истребителю чувство защищенности. А их, в свою очередь, привлекали ранимость и хрупкая красота десептикона.

Быстро оглядевшись, Прайм понял, что не одинок в своей одержимости. Трансформер за соседним столиком жадно следил за каждым движением соблазнительного истребителя, готового сдаться. Старскрим явно не остался бы без партнера на эту ночь.

Не отрываясь, глядя в магнетическую оптику, автобот поглаживал под столом синие сегменты брони, прикрывающей коленные шарниры истребителя, изучая наощупь гладкий металл сведенных ног деса.
Когда Оптимус неожиданно смело положил ладонь на выступ бедренной брони, Скрим невольно вздрогнул, на астросекунду потеряв контроль над собой. Прайм не останавливался, нежно массируя, сходя с ума от желания, продолжал шептать неприличные комплименты, чувствуя, как под его манипулятором выгибается тонкая металлическая пластина, прикрывающая возбужденный, резко увеличившийся коннектор десептикона. Наконец, Оптимус, не убирая руку, жарко прошептал:
- Ну, так что?
В томной оптике он прочтет ответ.
Десептикон соскользнет с высокого стула, и Прайм, не чувствуя ног, поведет его с собой, обнимая за талию, шалея от предвкушения, открывая все новые и новые грани очарования любовника.
Оптимус невольно содрогнулся, когда увидел размашистые крылья истребителя во «всей красе». Его крылья всегда наводили какой-то языческий ужас на автобота, в процессоре которого не укладывалось, что корпус десептикона создан для изматывающих перегрузок и предельных сверхзвуковых скоростей, для смертельных фигур высшего пилотажа, головокружительных пике и молниеносных атак.
Идеальная машина для убийства. Нет! Его манипуляторы должны ласкать, а не держать оружие! Он рожден для чувственного наслаждения и неги, чтобы получать удовольствие самому и доставлять его другим.

- Старскрим, уже уходишь?
Случайный окрик одного из барменов. Оптимус просиял. Отныне у Счастья есть имя - Старскрим.

***

Уже в кабине скоростного лифта, поднимавшего их со скоростью звука на высоту пентхауса отеля, Прайм даст волю манипуляторам. И в восьмиграннике зеркальных стен отразится искаженное страстью лицо истребителя, замершего в стальных объятиях высокого автобота.

Едва за спиной сомкнутся металлические щиты дверей номера, автобот потеряет контроль. Сжигая контакты, отключив все системы безопасности, заблокировав все каналы связи, Лидер автоботов повалит десептикона на пол, срывая алые пластины брони, вырывая вместе с хрупкими замками, обжигая чувственные непокорные губы неистовыми поцелуями, разрывая зубами тонкие шейные провода, слизывая капли энергона, стекающие из поврежденных "артерий".
Оптимус не удержится от мучительного стона, слившегося со страстным криком любовника, когда войдет в его порт сразу до предела... И во время первой же синхронной перезагрузки, автобота прошибет до слез. Он будет кричать, теряя сознание, впадая в экстаз, который принесет облегчение им обоим.

Молчаливые тени прошлого восстают в затуманенном перезагрузкой сознании Оптимуса. Тени бывших возлюбленных, преданных им.
Мегатрон. Он так боялся разрушить иллюзию чистоты их возвышенных "идеальных" отношений, что один намек на "телесный" контакт мог надолго поссорить двух молодых влюбленных.
Элита, чьим первым партнером в жизни также был Оптимус, не была искушенной в постели... Впрочем, сначала его вполне устраивал их редкий спокойный интерфейс, ее стыдливые нежные ласки.
Со Старскримом Оптимус впервые вкусил настоящую СТРАСТЬ. Не кристальную чистоту первой пылкой любви, не спокойный согревающий огонь супружества...
Старскрим распахнул перед ним двери в мир неизведанного дикого наслаждения. Мир удовольствия, представший перед ним во всей своей многогранности и шокирующей откровенности.
Даже странно теперь вспоминать их первую ночь. Как десептикон в награду за свое «спасение» пригласил изрядно наэнергонившегося Оптимуса «продолжить знакомство» в...номере отеля. Как Прайм стоял, озираясь, нервно сжимая в манипуляторе бокал, преподнесенный десептиконом. Тогда Оптимус едва не убежал, когда сикер вплотную подошел к нему и, не говоря ни слова, жадно припал губами к его губам. Еще больше Прайма смутил дикий порыв искры, когда, сам не понимая зачем, он обнял нового знакомого.
А дальше... Дальше все смешалось в туманном, жарком и восхитительном сне. Самом прекрасном сне его жизни.
У десептикона было достаточно опыта, чтобы прочитать, как в раскрытой книге все комплексы и страхи партнера. Подчинившись Прайму, он ненавязчиво направлял его манипуляторы, подставлял под пылкие поцелуи чувствительные сегменты корпуса, тактично подсказывал, незаметно контролировал движения своего неискушенного любовника.
Оптимус был неловким, суетился, как мальчишка. И только когда до перезагрузки оставались считанные астросекунды, Прайм сбросил с себя оковы предрассудков. Прижав манипуляторы десептикона к платформе, быстро двигаясь, возбуждаясь еще сильнее от страстных стонов любовника, он полностью отдался пробудившимся опасным инстинктам, сгорая в охватившем их пламени.
Системный экстаз. Впервые в жизни. Его прежние переживания – просто безоблачное ясное утро по сравнению с бушующей ненастной стихией.
Ошалевший Прайм в полузабытьи целовал губы любовника, а десептикон, обвив манипуляторами его плечи, все шептал сладкий бред: " Ты восхитителен... Мне ни с кем не было так хорошо... Я хочу принадлежать тебе... Делай со мной все, что хочешь... Я твой..."

Эти слова... Этот голос... Чуть хриплый, срывающийся, такой волнующий и чувственный... Жар еще не остывших корпусов, на миг ставших одним целым...
"Я твой" – брошенная любовником фраза эхом отозвалась по всем системам, как вирус проникла в процессор, разрушая прежние связи.
Неудивительно, что Прайм, никогда до этого не слышавший и не испытывавший ничего подобного, потерял голову после первой же близости с ним. Автобот даже не подозревал, какие вулканические способности были скрыты в его корпусе и долгие циклы ждали своего часа, чтобы вырваться наружу огненным разрушающим потоком, сметающим все на своем пути.

Сейчас только Оптимус понял, что жизнь обманула его, жестоко посмеялась над ним.
Как?!? Как он мог жить раньше, не зная страсти?!? Как он мог считать себя счастливым, отдавать все силы работе, мечтать о продвижении по службе, спешить домой к верной супруге?
Он уйдет от десептикона очарованный, покоренный... Словно у него за спиной есть пара крыльев, как у его возлюбленного.
Оптимус возьмет свое, наверстает упущенное, он потребует вернуть все долги.

Укладывая слабеющего, изнемогающего от страсти любовника на платформу, Прайм немного колеблется, пряча манипулятор за спиной, сомневаясь в задуманном.
Праймас мой... Совершенное тело Старскрима, отливающая белизной матовая поверхность обнаженного металла - самая изощренная пытка, самый опасный наркотик, самая смертельная ловушка. Страстный и жаждущий. Совершенство.
Мгновенная вспышка желания затмевает сомнения.
Наручниками, взятыми из сейфа Смоукскрина, автобот приковывает тонкие запястья любовника к изголовью платформы. Прайм с восторженным ужасом наблюдает, как извивается жаркий корпус, в ожидании ласки, сладостная дрожь бьет крылья, и десептикон покорно раздвигает колени, раскрывая интерфейс-системы, истекающие смазкой в предвкушении близости.
Это еще не все. Словно извиняясь, Оптимус завязывает заранее приготовленной черной повязкой его оптику, чтобы не смущаться, встречаясь взглядами во время коннекта. Не видеть во тьме огонь мерцающих линз, будоражащих искру, воскрешающих болезненные воспоминания.
Захватывает дух. Теперь Старскрим в его полной власти.
Использовать его гибкий податливый корпус для исполнения любых своих прихотей и фантазий.
Разве есть что-то более возбуждающее?

***

А потом наступит утро. И осознание ледяной волной накроет процессор, заставляя опомниться, мигом отрезвит системы.
Приподнявшись на локтях, Оптимус едва не отключится, увидев ужасающе хрупкий корпус под собой, весь в энергоне и смазке, с коротящими обрывками кабелей в открытой груди.

Где твое сознание было раньше, Оптимус? Когда ты не мог остановиться, не контролировал себя, одержимый исступленной страстью, отконнектил его почти до стазиса?

Он познает всю горечь раскаяния, всю тяжесть неумолимой вины. Пытаясь согреть поцелуями искусанные губы десептикона, растирая онемевшие манипуляторы, осторожно стирая спекшийся энергон с запястий, разорванных наручниками, прилаживая смятые сегменты брони, Командир автоботов испуганно прислушивается к слабому биению искры.
Оптимус уходит, убегает в смятении, оставив его одного на сбившейся постели в энергоподтеках, боясь посмотреть в оптику, когда Скрим очнется.
Он дорого платит, покупая десептикона на целую ночь, но это того стоит.

Знали бы его друзья-соратники, что жизнь их Командира вертится вокруг этих безумных тайных встреч! Что живет Прайм от вечера до вечера.

***

Саундвейв как всегда неспешно собирался на работу. Он уже отправил Оптимусу Прайму несколько сообщений, но пока ответа не было.
Предъявив пропуск на входе во Дворец конгрессов, десептикон сразу оказался в окружении коллег. Айронхайд, Смоукскрин, Уилджек, Мираж, Бичкомбер. Что-то не похоже на автоботов приходить на работу задолго до начала рабочего дня.
- Арестовать его! - резкий голос Айронхайда прозвучал, как раскат грома посреди ясного неба.
Саунд даже не успел опомниться, как блеснули наручники в манипуляторах Смоукскрина:
- Десептикон Саундвейв, Вы арестованы по подозрению в шпионаже и государственной измене. Советую не делать глупостей и сдать табельное оружие.
- Вы, должно быть, сошли с ума! Где Оптимус Прайм? Я должен сообщить ему...
- Оптимус Прайм передал все полномочия Айронхайду. Полагаю, нет необходимости зачитывать ваши права, уважаемый министр, хм... - Уилджек продолжил издевательским тоном. - Вернее... бывший министр. Или, может быть, мне следует называть вас "тайный агент"?
Искра десептикона едва не взорвалась от возмущения:
- Вы не посмеете! У вас нет... и НЕ МОЖЕТ БЫТЬ доказательств!
- Доказательств?! Вот главное доказательство! - Айронхайд ткнул пальцем в фиолетовый знак на стекле кассетной деки на груди деса.
- Вы не понимаете! Мы стоим на грани катастрофы!
- Мы все понимаем. – Смоукскрин, ехидно улыбаясь, вскинул бластер.- Вам придется подчиниться... Или...

Нескольких импульсов хватило бы, чтобы уложить автоботов на месте или, воспользовавшись своими телепатическими способностями, заставить, например, станцевать вальс... Но свою невиновность перед законом необходимо доказывать иначе.
Саундвейв молча отдал бластер. Бичкомбер, взяв оружие, трусливо съежился под взглядом грозного десептикона:
- Саундвейв, Ваши заслуги перед государством и вклад в развитие Кибертрона, конечно, неоценимы. Но поймите нас правильно... В сложившихся обстоятельствах... мы не можем действовать иначе. Это - временные меры...
- Где Рамбл и Фрэнзи? - Саунду удалось взять себя в руки. - Я должен знать, где мои...
Автоботы переглянулись. Только чувствительный Мираж с состраданием положил манипулятор на плечо опальному министру:
- Не беспокойтесь. Я позабочусь о них. С ними все будет в порядке.

***

-Праймас... Что это? - Саунд остановился на пороге приготовленной для него камеры.
Что-то шевелится в темном углу. Подойдя поближе, десептикон сумел рассмотреть замученное, наполовину дезактивированное маленькое механическое существо, в широком металлическом ошейнике, прикованное тяжелой короткой цепью к стене. Эту груду деталей и обугленных проводов сложно было назвать роботом. У Саунда помутилось в оптике, бывший министр едва сдержал приступ тошноты.
- Это? – Проул кивнул головой на робота. – Это - чудовище. Хищник с планеты***. Они нападают на трансформеров. Не бойтесь, его скоро отправят на свалку!
- Единственное чудовище... это вы! Не нужна храбрость, чтобы издеваться над беззащитным существом!
Автобот насмешливо посмотрел на предателя и вышел.
Саунд опустился на платформу.
Рамбл, Фрэнзи... бедняжки! Через что им предстоит пройти!

***

Очередная бессонная ночь уже дала о себе знать. Оптимус, рассеянный как никогда, забыл даже глянуть на повестку заседания.
Ему казалось, что все, начиная от дроида-охранника до Рэтчета, догадываются о случившемся.
Это страшное слово «ИЗМЕНА» все же вошло в его жизнь, сделало его соучастником преступления, заставило вести двойную игру.

Перепутались, смешались привычные цвета, нелепой показалась вся обычная жизнь.
Коллеги - автоботы с их заботами и проблемами, навязчивыми советами и вечным поиском того, на кого можно свалить всю свою работу.
День только начался, а Оптимус уже знал, что Джазз забыл о дежурстве и, естественно, не удосужился составить рапорт о ходе секретного расследования Айронхайду, что Сайдсвайп вчера повредил манипулятор в очередной драке в каком-то клубе, что Хойст застрял в пробке в туннеле, а у Ред Алерта на почве стресса случился очередной приступ недержания топлива.

Это отвращение при виде Проула... Его манеры, откровенные заигрывания и нелепое кокетство вызывали только тошноту...

Пустые смешки и неуместные комментарии легкомысленного Джазза, все стремления и потребности которого сводились к поиску новой полироли для корпуса. Кто еще кроме него смог бы превратить свой рабочий кабинет в точную копию модного салона красоты с зеркалами и стеллажами средств по уходу за собой? А если ко всему вышеперечисленному прибавить увлечение музыкой и ежедневные походы в клубы... Оптимуса уже давно мучил один и тот же вопрос: "И что вообще этот бывший танцор делает в армии?!?"

Отстраненный, витающий в облаках, мечтательный, утонченный
Мираж, возглавлявший министерство культуры, типичный представитель "вымирающей интеллигенции", не способный не то что бороться за идеи автоботов, но даже высказать лишний раз свое мнение.

Новобранец ХотРод - славный малый, искренне верящий в великую миссию автоботов, правда, скорее мешавший старшим своей излишней услужливостью. За время своего пребывания в штабе он успел прожужжать все аудиодатчики об удивительной девушке, спасенной им во время одного из ночных рейдов в кварталы десептиконов. Причем, количество десептиконов, которые были повержены и обращены в бегство храбростью ХотРода, увеличивалось с каждым днем. Сегодня, когда герой в очередной раз рассказывал о своем подвиге малышам БамблБи и Клифджамперу, коварных негодяев было уже десять.

Грэппл носился по базе с ворохом моделей своих безумных проектов архитектурных сооружений, Бластер с хохотом выдавал очередную порцию неприличных анекдотов Санстрикеру и Сайдсвайпу, а Айронхайд в очередной раз отчитывал за опоздание молодую до смерти перепуганную фемку с розовой броней...
Дополнял картину хаоса, царившего в штабе автоботов, суетящийся, никуда не успевающий Ред Алерт, страдавший миллионом различных недугов.

Всегда вежливый и доброжелательный Оптимус превратился в сварливое истеричное существо, чьи системы готовы в любой момент взорваться. Он путал имена подчиненных, названия организаций. Лидер едва не дошел до сбоя, когда за матовым стеклом входной двери рабочего кабинета мелькнул стройный силуэт крылатого трансформера, какого-то бота из ВВС.

Оптимус, естественно, еще не знал о том, что его уже подстерегает новое испытание - РЕВНОСТЬ.
Сидя на плановом заседании в парламенте, отключив крохотный переводчик в аудиосенсоре, не желая даже вникать в суть долгой речи, произносимой одним из послов с какой-то далекой планетарной системы, Лидер автоботов не мог думать ни о чем, кроме НЕГО.
Старскрим сейчас, возможно, с кем-то другим. Кто-то другой, неизвестный, целует его, ласкает корпус. И десептикон отдастся ему, как накануне Прайму, будет шептать те же слова, те же признания (лживые?). Цепи начинает коротить от ненависти к невидимому сопернику, которым теоретически мог оказаться любой трансформер Кибертрона.
Пять, десять... или больше... Сколько любовников Скрим сменит за ночь? Самое ужасное, что Оптимус не имел на него никаких прав.