Spark of Streak. Главы 1-13.
Глава 11
Может, не стоило отпускать его одного? Проул вздохнул, устало потирая лицевую. В последнее время Джаз стал более раскрепощенным и самостоятельным, вряд ли бы он удержал его. Но ведь любовь и заключается в том, чтобы уметь отпускать, разве не так?
Джет-братья в компании Балкхеда и Бамблби нарезали круги вокруг базы. Они сильно сдружились, что не могло не радовать старших мехов. И все было относительно мирно и отрадно, однако Проул чувствовал какую-то толику беспокойства. Да, несомненно Джаз был разочарован, не получив слияния, но…
Из раздумий вывела резкая вспышка боли. Глухой стон вырвался из вокодера, и мех сжался, хватаясь за грудную пластину, тут же обеспокоенно оглянувшись - хвала Праймусу, никто не видел!
Искра снова давала о себе знать.
Рэтчет знал. Он вообще знал все, что имело отношение к их команде, профессия такая. Пожалуй, этот дефект был главной причиной извечного спокойствия черно-золотого меха. Все время оставаться на нулевой эмоциональной отметке - это существенно увеличивало шансы предотвратить болевые импульсы и замыкание систем. Каждодневные медитации здорово помогали сосредоточиться и абстрагироваться от всех эмоций, которые были крайне нежелательными для Проула. Постепенно такое функционирование стало привычным.
Ниндзя-бот стиснул пальцы на том участке, который формировал ветровое стекло при трансформации в альт-форму. Боль затихала, оставляя неприятную пустоту внутри. Лицевая чуть посерела, приобретая измученное выражение.
***
- В этом нет необходимости, Рэтчет, – мех отрицательно качнул головой, перебирая пальцами хитрое переплетение различных трубочек, ведших начало от очередного прибора.
- Давай я буду решать, в чем есть необходимость, а в чем нет, юный мех, – в своей привычно-ворчливой манере нахмурился медбот. – Ложись, я проведу полную диагностику.
Проул подчинился, вытягиваясь на ремплатформе и устремляя взгляд в потолок. Пульсирующая боль в грудном отсеке, казалось бы, отдавала в самые мельчайшие шланги корпуса, то и дело вспыхивая сильнее или же угасая. Ожидание в несколько бриймов прервалось задумчивым хмыканьем Рэтчета. Его голубая оптика устремилась прямо на лицевую ниндзя-бота, и тот, коротко вздохнув, перевернулся на бок, сжимая дентопластины от очередного импульса.
- Стенки камеры совсем ослабели, – грузно присев на край платформы, медбот покачал шлемом. – Если раньше мы могли устроить искусственный энергообмен, то сейчас… Твоя камера словно пузырь, а энергия в нем – сжатый воздух. Проул, энергия накапливается, а камера такая хрупкая, что, если уровень активности подскачет до высокой отметки…
Механоид приложил ладонь к своему ветровому стеклу, смиренно прикрывая оптозатворы.
- …она взорвется.
***
Это было страшно. Быть заложником в собственном корпусе, не имея возможности для проявления своих эмоций и подвергать опасности остальных. Ах, Джаз, я просто не могу дать тебе то, чего ты так желаешь…
Сверившись с внутренним хронометром, меха удивленно моргнул. Прошла целая ротация с тех пор, как Джаз покинул базу. С одной стороны, можно было бы понять, почему он уехал, желая побыть в одиночестве - все-таки открыть кому-либо свою Искру - значило безграничное доверие и готовность поделиться самым сокровенным, а не получив ответного жеста взамен, невольно задумываешься, а правильно ли я вообще поступил? Не поторопился?
Хоть Искру и можно сравнить с человеческой Душой, все же в этом сравнении больше различий, хотя бы потому что Искра - это сгусток энергии, его можно увидеть. И ты влюблен в эту сигнатуру, энергию – сумасшествие.
Ошибка полагать, что любовь приходит от того, как выглядит внешняя оболочка или же как устроено материальное положение.
Время меняет все и вся, и может не стать той красоты, что сводила многих с ума, также могут и закончиться средства. Все когда-нибудь кончается, кроме той энергии, что живет в душах и Искрах. Она может поменять оболочку сотню раз, но не утратить своей внеформенной красоты, обретая лишь новые грани, делая себя мудрее.
Так устроен мир тех, кто умеет смотреть за завесу времени и зрительных ограничений. Они видят то самое, чистое и первозданное.
- Никогда не понимал, зачем люди усложняют свою жизнь, придумывая себе ряд несуществующих проблем, – хмыкнул механоид, поудобнее устраиваясь в позе лотоса.
Проул любил жизнь, потому что своей у него оставалось не так уж и много. Дефект делал его самим собой, тем, кто он есть сейчас и кто знает, кем бы стал Проул, не познав многих духовных аспектов.
Мастер Йокетрон всегда учил его видеть прекрасное там, где, казалось, была сплошная грязь. До того как мех попал в ученики Великого Учителя, он был тем, кто ведал лишь преграду жизни в качестве своего дефекта. Как и многим молодым механоидам, Проулу нравились гонки. Рев двигателя и та дрожь, что прошибала весь корпус, виделись наивеличайшим удовольствием и смыслом функционирования. Медики не особо беспокоились о том, какие мечты преследовали их очередного клиента. Вылетев с трассы однажды, Проул больше никогда не допускался на старт. Негоден... Так оценили его после внешнего ремонта. Конечно, энергон юного механоида бурлил от негодования в трубопроводах, и он вновь и вновь появлялся на нелегальных гонках, где от беды тебя может уберечь лишь собственная сноровка. Как только стрелка спидометра подскакивала до ста, корпус будто сводило судорогой, а Искра рвалась на части, вынуждая остановиться.
Часто проклинал этот несправедливый мир молодой мех, гуляя по крышам и задумываясь о том, чтобы оборвать свои муки и сдаться самым простым, по его мнению, способом. Проул мял себе шины и разбивал корпус, однажды даже влетел в какой-то внедорожник.
Тот самый последний заезд послужил толчком к череде невероятных событий. Громила-автобот, негодуя и едва ли не плюясь паром, притащил закованного в стазис-наручники Проула в совершенно незнакомое место. Как выяснилось чуть позже его звали Вомпас, а место, куда был доставлен недо-гонщик, было пристанищем Мастера Йокетрона.
Назревала война между автоботами и десептиконами. Каждая фракция старалась набрать в свои ряды как можно больше способных воинов, так и Вомпас решил заполучить юркого нейтрала в ряды алозначных. Мастер учил жестко, но мудро. Его учение заключалось не в том, как быть автоботом, а в том, как мыслить выше, постигать вершины знаний и быть личностью. Тем, кем было предписано стать - и наконец обрести свой путь.
- Кибер-ниндзя – это не оружие. Ты должен помнить это, – часто повторял Йокетрон.
Вначале Проул предпринимал попытки сбежать от Учителя, используя свои навыки маскировки и скрытности, всячески сопротивляясь его учениям. Мастер Йокетрон никогда не злился, да и вообще не баловал разнообразием эмоций. Они были лишними, и в конце концов Проул поддался, внимая даруемым знаниям. Мир перевернулся, и прежнее уже не казалось таким ужасным, а проблемы утратили свою силу и, не возымев эффекта, просто испарились.
Эмоции и мысли - это то, что движет корпусом, это то, из чего состоит все. Ты сам управляешь своим миром и…часто находишь тех, кто разделяет с тобой взгляды под этим углом. Дефект уже казался особенностью, это была плата за Величайшие Знания, и Проул никогда более не смел жалеть о свой судьбе.
- Ты не должен жертвовать частицей будущего, чтобы вернуть прошлое. Однажды, когда придет твое время, ты поймешь.
Таковы были последние слова Мастера Йокетрона, Великого Учителя, что вложил всю свою Искру в обучение черно-золотого кибер-ниндзя и изменил его функционирование раз и навсегда.
Глава 12
Невыносимый холод сковывал в тисках, словно исходя изнутри корпуса. Избавиться от леденящего Искру ощущения было невозможно. Оптика пару раз мигнула и зажглась наконец, завершая калибровку. Картинка вдруг стала такой четкой, что Джаз дернулся. Послышались звуки скрипящих шарниров. Медленно пошевелив пальцами, меха испытал ощущение, будто весь его корпус проржавел насквозь.
Совсем рядом что-то щелкнуло, образуя световую воронку. Отчаянно потянувшись к спасительному теплу, Джаз зажмурился.
Перед оптикой закрутился целый энергетический вихрь, вновь унося сознание прочь. Офицер уже потерял счет времени, ему казалось, что он полоскался в этом круговороте целую вечность, как неожиданно яркий свет начал рассеиваться.
Теперь можно было оглядеться.
В оптику сразу же бросались серые стены, по которым, словно органические змеи, струились провода. Провода были везде. Извивались по полу. Свисали с потолка. Хотя они скорее были похожи на щупальца оттого, что периодически приходили в едва заметное движение.
Жутковатое место. Со стороны послышались голоса, и Джаз поспешно принялся пробираться вперед. Свисающие «лианы» будто ускользали в стороны, когда механоид проходил сквозь них, потому что ни одна из них не коснулась его корпуса. Голоса настигали, становясь громче.
Сервоприводы вскоре привели его к неярко подсвеченному проему, свисающие лианы проводов резко закончились. Будто бы могучий лес, окружали этот закуток черные полосы кабелей, образуя чуть ли не ровный круг. Посреди свободного пространства стояла платформа, на которую, судя по всему, взгромоздили нечто крупное, предварительно накрыв плотной тканью, сплошь покрытой маленькими отверстиями, из которых торчали проводки.
Джаз приоткрыл рот, пропуская вздох. Воздух словно резко похолодел, об этом свидетельствовал пар, что выходил наружу каждый раз, когда офицер продувал системы. Сделав пару тяжелых и оттого неуверенных шагов вперед, автобот снова ощутил чувство, будто леденеет вся его внутренняя начинка. До платформы оставался один маленький шажок, и, поддавшись неясному порыву, офицер потянулся к ткани, намереваясь ее приподнять.
Прямо за спиной кто-то грубо кашлянул, и меха отпрыгнул в сторону, прижавшись спиной к терминалу.
- Этот процесс займет довольно много времени и энергетических ресурсов. Мне пришлось подключиться ко всем доступным разъемам, используя самые крошечные штекеры, чтобы свести вероятность сбоя на нулевую отметку.
- Это у меня так датчики сбоят или здесь минусовая температура?! – Сентинел поежился, недовольно постукивая по терминалу компьютера.
- Для работы моего нового изобретения необходимо замедлить работу систем так, как если бы они впали в аварийный стазис. Самым безопасным способом можно этого добиться, если понизить температуру внутри корпуса максимально близко к отрицательной отметке. Правда… - Локдаун задумчиво прищурился, быстро зашагав в сторону платформы, - контакты начинают покрываться ледяной корочкой.
Когда наемник подошел достаточно близко, Джаз решил, что нет другого выхода, кроме как идти в атаку, иначе его заметят. Застать врага врасплох – это был его шанс. Выпрыгнув из-за терминала, бело-черный меха коротко рыкнул, замахиваясь для ошеломляющего удара в лицевую.
Кулак прошел насквозь, а сам Джаз упал на пол. Выдох. Переворот. Новый удар пришелся по коленному шарниру, он намеревался сбить Локдауна с серво. Собственный сервопривод рассек воздух, и офицер вскрикнул, когда наемник сделал еще один шаг, проходя сквозь автобота и при этом продолжая разговаривать с Сентинелом. Еще не до конца придя в себя, Джаз посмотрел на свои ладони, что слегка подергивались дымкой. Он был не материален!
Локдаун стянул край материи, и Джаз похолодел от ужаса, охватившего весь корпус и стягивающего магистрали в тугой узел. Из вокалайзера не смог вырваться даже вскрик. На платформе, неживой оптикой уставившись в потолок, лежал он сам.
В пальцах наемника блеснула цилиндрическая ампула, которую он приподнял на уровень оптики, тут же расплывшись в самодовольной усмешке.
- Наниты! – ахнул Сентинел, непроизвольно сделав шаг назад.
Прайму доводилось слышать о нанитах не один раз - когда-то он был заинтересован квантовой механикой. Ученые часто переговаривались о разносторонности этих элементов, в том числе и о вредоносной стороне, которая гласила, что при особом программировании наниты могут обнулить целиком все пластины жесткого диска. Внезапно даже для самого себя Сентинел понял, насколько все далеко зашло.
Локдаун только цокнул глоссой, нарочно принимая самое что ни на есть беззаботное выражение лицевой.
- На данный момент в его процессор вживлены три пластинки, которые на следующей стадии будут сдерживать наниты на нужных участках процессора, не давая пожрать сознание целиком, – оптика Локдауна разгорелась предвкушением.
- Это уже не обнуление! Ты проделаешь дыры в его платах! – ужаснулся Прайм, дрожащим пальцем указывая на лежащий корпус офицера.
Все еще пребывая в шоковом состоянии, Джаз на грани истерики ощупал свой корпус. Он касался себя, ощущал твердую оболочку под пальцами. Сервопривод с силой стукнул по полу, подтверждая догадки офицера. Он был не осязаем другими и сам не имел возможности прикасаться к кому-либо, его не видели и не слышали.
Это была зона Теней.
Джаз слышал о ней и даже как-то читал статью на датападе. В тот момент это показалось не более реальным, чем прирученные к домашней жизни скраплеты.
Смысл всего разговора между двумя трансформерами дошел чуть позже, будто бы пробираясь в самую искру липкими щупальцами страха.
- Сентинел! – севшим голосом выдохнул Джаз, тщетно пытаясь зацепиться за синюю броню пальцами, приподнять шлем и взглянуть прямо в оптику. – Прошу тебя, не дай ему сделать это! Сентинел!
Паника охватила офицера Элит Гарда, а от безысходности сбивались вентиляционные циклы. Если Локдаун совершит задуманное, то он никогда не сможет вернуться в свой корпус, оставаясь никем на долгие века, ведь у нематериального нет ограничения во времени. А Проул? Что будет с Проулом, когда он вновь со счастливой улыбкой посмотрит на изученный во всех деталях любимый корпус, а в ответ получит лишь холодное непонимание. А что если этот «новый» Джаз оттолкнет, не узнав в черно-золотом мехе своего партнера?!
- Стой, Локдаун! Ты сказал о простом обнулении и сбросе настроек! – вскричал Сентинел, перегораживая собой проход к Джазу и не давая наемнику пройти. – Я не знаю, что за цели ты преследуешь, но это уже больше походит на эксперименты в десептиконском плену!
- Ты забыл, Сентинел… - хищно оскалился наемник, наступая на ЭлитГардовца, - я и есть десептикон. Еще ни разу я не был так близок к своей цели - сломить гордую машинку. И я сделаю это… Вопрос только лишь в том, со мной ли ты, - красная оптика сверкнула, разгораясь алым огнем, - или против.
- Я… не дам тебе этого сделать, – голос Прайма слегка дрогнул, но он остался стоять на месте.
Геройствовать было не его профилем, но сейчас, собрав все свое мужество, Прайм решил во что бы то ни стало защитить сознаковца, которому когда-то самолично отравил функционирование.
За спором оба трансформера и не обратили внимания на то, как по щекам распластанного на платформе корпуса потекли тонкие струйки омывателя, тут же превращаясь в заледенелые полосы.
- Ты сам дал свое согласие и даже содействовал мне, – начиная злиться, зашипел Локдаун. – Уйди с дороги! ?
Спор несомненно перерос бы во что-то посерьезнее, если бы не оживший ком Локдауна. Заслышав донельзя знакомый голос, наемник ехидно оскалился, совершенно забывая про недавние разногласия.
-Так-так, кто это тут у нас? – приторно сладким голосом мурлыкнул десептикон. – Неужто ты вспомнил про неисполненный должок? Ах, надо поговорить? Хм, какая жалость, сейчас я немного занят…- Локдаун обвел лабораторию насмешливым взглядом.
– Именно… вырываю Искры и потрошу корпуса беспомощных автоботов.
Наемник раскатисто рассмеялся в ответ на очередной язвительный ответ от собеседника.
- Ладно, ты можешь прийти, но знай, что менять условия договора наказуемо.
Сентинел непонимающе мигнул оптикой. Резкая смена настроения Локдауна сильно удивила Кибертронца.
- Иди на нижние уровни и не высовывайся. Сейчас придет один мой… должник, – десептикон усмехнулся. - Мы потолкуем, а потом вернемся и к нашей «проблеме».
Прайм добился того, чтобы колба с нанитами была передана на хранение ему, так как десептикон запросто мог воспользоваться его отсутствием и исполнить задуманное без лишних разговоров.
Проводив шипящего под нос ругательства Сентинела взглядом, наемник повернулся к платформе, проводя пальцами по лицевой пластине белого офицера.
Обхватив себя манипуляторами, Джаз сполз вниз по стенке, приковав все свое внимание к Локдауну, который склонился над его корпусом. Он ощущал его прикосновения, но несколько отдаленно, ведь этот невыносимый холод отморозил всю сенсорику. Было так страшно, что меха ощутил, как топорщатся спинные сегменты. Лаборатория погрузилась в долгую тишину.
Наемник как раз вовремя прикрыл материей лицевую пластину Элит Гардовца, когда со стороны коридора его окликнул раздраженный голос.
Джаз оживился, поворачивая шлем в сторону звуков.
Стоило наемнику отойти от платформы на несколько метров, как сюрикен, рассекший пару свисающих проводов, свистнул в нескольких сантиментах от плеча десептикона, тут же врезаясь в стену чуть повыше джазова шлема.
Автобот приоткрыл рот, попытавшись коснуться пальцами знакомого девайса. Вскоре появился и сам хозяин сюрикена, бесшумно переступая через искрящиеся концы обрубленных проводов.
- Я ненавижу твой крейсер, – вместо приветствия рыкнул Проул, проходя мимо Локдауна, чтобы забрать свой черно-золотой сюрикен.
- Я уже начал думать, что ты забыл о своем условии сделки, хотел наведаться в гости, – съязвил наемник, бросив короткий взгляд на платформу.
Проул убрал смертоносный «бумеранг» в отведенное ему место и повернулся к десептикону, в привычной манере скрещивая манипуляторы на груди.
Джаз просто не мог поверить своей оптике. Его партнер, Проул, сейчас находился здесь, ведя какие-то дела с десептиконом, что похитил его корпус!
- Проул! – Джаз отчаянно подался вперед, попытавшись поймать черные пальцы в свои, однако они прошли насквозь. – Это я! Я здесь! Пожалуйста, Проул, загляни под материю! Это мой корпус на платформе! Проул!
Партнер не слышал его, как и другие, продолжая вести диалог с наемником. Джаз взвыл, сжав манипуляторы в кулаки. Проул был сам на себя не похож. На лицевой не было обычного немного отчужденного спокойствия, равновесия, а только лишь сковывающая напряженность и какая-то злоба, резкий и грубый голос. Лишь светло-голубой визор и инсигния напоминали офицеру о том, что перед ним стоит автобот.
Глава 13
Оптика периодически заплывала омывателем, и Джаз, все еще тщетно пытаясь докричаться до партнера, бессильно рухнул на пол, на грани сумасшествия, закрыв голову манипуляторами. Все происходящее вокруг было словно дурной сон, крепко вцепившийся в сознание и не желающий отступать от перегруженного процессора.
Всегда наступает смирение. Когда приходит осознание того, что ты не способен изменить ход событий, что ты никто, едва ли существующее и едва ли материальное, неспособное войти в привычную цепочку сурового Мира, наступает время сдаться. Джаз испытал это чувство еще много ворн назад, когда смотрел за тем, как война обрушилась на Праксус, стирая с поверхности Кибертрона все то, что было дорого Искре. Потеряв свой дом и создателей, молодой ниндзя-бот долго бродил среди руин, пока в конце концов не рухнул на колени, смотря на ускользающее солнце, что отбрасывало последние лучи на хаос, посеянный жадностью и стремлением к власти. Конечно, сначала были и слезы, и истерики, и безумный шепот, готовый сорваться на крик, призывающий вернуться павших товарищей – а потом, наконец, пришло смирение.
Так же смиренно, немигающей оптикой, Джаз наблюдал, как Локдаун хватает хрупкого на вид механоида и прижимает к стене, с жадностью целуя его тонкие губы. Для черно-белого офицера время замедляется. А Проул отвечает, не так страстно и не так проворно, но отвечает… Все так же отрешенно Джаз смотрел за тем, как один за другим подключаются кабели и между нагревающимися корпусами проходят первые импульсы, а переливчатые стоны заполняют коридор.
Холод изнутри был отодвинут на второй план, сразу же после чувства полного опустошения. Искра сжалась в тисках.
Толчок внутри сознания и внезапная слабость – что-то вроде того, когда впадаешь в аварийный режим из-за недостатка топлива. Но оно есть, ведь есть же?! Показатели в норме. На краткий миг рябит в оптике, одновременно с этим отключаются аудиосенсоры. Подкатывает тошнота, и офицер готов поклясться, что полупереработанное топливо обжигает внутренние магистрали, но ведь только что датчики кричали о нехватке энергии?!
Новый толчок будто бы возвращает в реальность, вырывая из липких щупалец оффлайна. Не дав оправиться, кабели и провода под капотом стягиваются в крепкий узел, выдавливая из механоида придушенный вскрик… В тот же момент где-то рядом корпус черно-золотого меха прогнулся, и с приоткрытых губ Проула сорвался последний вздох перед тем, как он обмяк в стальных объятиях Локдауна, уходя в перезагрузку.
Становится невыносимо плохо, системы выходят из строя одна за другой, все происходящее превращается в непроглядное месиво. Джаз вскидывает дрожащие манипуляторы, не в силах оторвать взгляда от собственных пальцев, ведь они словно тают, теряя форму и плотность…
– «Иди на нижние уровни и не высовывайся», пф! – раздраженно повторил реплику Локдауна Сентинел, пнув валяющийся на полу обломок от какой-то детали. – Я ему что, подчиненный?! Праймус, и во что я только ввязался…
Расхаживая из стороны в сторону, Прайм задумчиво прокручивал в манипуляторах матовую колбу, периодически испуганно зажимая ее в ладони каждый раз, когда словно заново вспоминал о ее содержимом. Обнуление процессора – необратимый процесс, и выдержать это может далеко не каждый. Что, если Джаз погибнет, став лишь очередным неудачным экспериментом мерзкого десептикона?
– Ты бы никогда не простил меня за содеянное, но... – Сентинел нахмурился, поднося колбу ближе к оптическим датчикам, – никто не заслуживает такой участи. Особенно такой, как ты.
Внутреннее противоречие едва ли не выходило паром из под стыков бронепластин. И зачем он только тогда обратился за помощью к десептикону? Локдаун все делал для своей выгоды и явно имел виды на ниндзя-бота из команды Оптимуса, совершенно не заботясь о чести и сострадании на пути к цели.
Обман имел место повсюду на этом проклятом корабле. Но не Сентинелу было говорить о чести – ведь это он начал все это, сначала шантажируя и корректируя память, а теперь заключив сделку с десептиконом, который вот-вот запустит нанитов в процессор механоида, к которому Прайм ох как неравнодушен!
Эта игра зашла слишком далеко.
Процессор под воздействием страха и отчаянья яростно настаивал на том, чтобы тихо отсидеться в стороне, а позже как ни в чем не бывало вернуться на корабль Ультра Магнуса и никогда более не говорить о произошедшем. Ложь сойдет с рук, Магнус поверит в то, что офицер Джаз исчез или же был захвачен в плен и затем убит десептиконами. С кем-нибудь другим Сентинел бы поступил так не раздумывая, лишь бы спасти свою шкуру, как говорится – «поматросил и бросил», да только Джаз давно уже стал для него больше чем просто игрушка.
Паршивое чувство вины захлестнуло с такой силой, что Прайм застонал, сжимая в ладони злополучную колбу. Можно выйти сухим из воды для остальных, но только не для самого себя; сейчас даже если только представить корабль без черно-белого офицера – становится не по себе. Ужасно функционировать с мыслью о том, что ты мог бы изменить ход событий – ах, как хотелось бы, чтобы всего этого не было!
– Не позволю! – в сердцах крикнул Прайм, швыряя колбу на пол и разбивая ее вдребезги.
Ярость сменилась паникой, а затем нарастающим волнением. Колба была пуста! Его обманули!
– Джаз!
Сентинел кинулся к двери, которая вела на верхний уровень. Заблокировано.
– Отказано в доступе, – донесся из динамика механический голос бортового компьютера.
– Никому нельзя доверять, – оскалился Локдаун, быстрым движением устанавливая колбу с нанитами и нажимая несколько клавиш на панели. – Теперь процесс необратим…
Проул, пошатываясь, попытался подняться на трясущихся сервоприводах, тут же хватаясь за грудной отсек. Искра вела себя совсем нестабильно, обжигая стенки камеры, словно разгорающийся огонь. Больших трудов механоиду стоило не впасть в панику, чтобы не навредить себе еще больше. «А чего ты еще хотел, отказывая партнеру в слиянии и тут же путаясь проводами на стороне...» Проул тяжело вздохнул, все-таки сползая вниз по стенке. Такого отвратительно чувства к самому себе он бы не пожелал даже самому ненавистному врагу.
Джаз. Его милый Джаз сейчас где-то один, наверняка винит себя за отказ и ищет проблему в себе. Уголок губ дрогнул, когда очередной болевой импульс резанул по нейросети особенно сильно. Он не мог сказать ему всего, заставить волноваться за него – ведь, как это ни грустно, дефект не устранить. Больше всего Проул не хотел, чтобы Джаз разделял с ним этот страх.
Локдаун снова что-то бормотал, явно нервничая, едва ли не вдавливая клавиши на панели. Помимо перестука клавиш, нажимаемых Локдауном, локаторы уловили непрерывный шум откуда-то снизу, но Проул не обратил на это никакого внимания. Слабость завладела корпусом, и визор автобота пару раз мигнул, медленно теряя яркость и повествуя о том, что его владелец перешел в состояние оффлайн.
Наемник обернулся через плечо, приковывая свой взгляд к отключенному корпусу механоида, выдавая хищную ухмылку. Это сломает его, цель уже совсем близко. Ведь он выполнил уговор сделки – помог Джазу освободиться. Освободиться от Сентинела, от проблем и даже от самого себя! Вероятность успешного исхода обнуления едва ли больше четверти, но в результате в обоих случаях Локдаун останется в выигрыше. Либо Джаз – новый механоид, совершенно не знающий своего прошлого «Я», либо – дезактив.
Подхватив легкий корпус кибер-ниндзя, наемник, гадко посмеиваясь, понес его в свой отсек. На экране высветился индикатор, отображающий прогресс десептиконского эксперимента.
Сентинел, скрипя дентопластинами, изо всех сил пытался развести створки двери в стороны. Хватило бы пространства, чтобы манипулятор смог пролезть, тогда можно было бы нащупать зеленую панельку по другую сторону стены и открыть эту шаркову дверь! Пока что створки подались только на пару сантиметров, так и норовя вновь сомкнуться. Манипуляторы дрожали от напряжения, а стопы то и дело скользили, не давая надежной опоры. Прайм оскалился, в какой то момент почувствовав «второе дыхание». Из вокалайзера вырвался напряженный рык, и трансформер с новой силой схватился за створки.
Все произошло стремительно. Механизм дал сбой на какой то милликлик, и створки были сдвинуты, образуя достаточно места для выполнения первоначального плана. Подставив коленный шарнир, Сентинел хотел было ухватиться за створки поудобнее, так как их давление заметно прибавило в силе, словно они старались расплющить синего автобота, но правый манипулятор соскользнул в образовавшиеся пространство, и он вмиг потерял контроль над ситуацией.
Дверь захлопнулась так быстро, что Сентинел не успел отдернуть манипулятор, и створки изо всей силы сжали в тисках его предплечье, сминая броню и магистрали. Прайм закричал, не в силах выдернуть или продвинуть манипулятор дальше. Жалобно заскрипел металл брони, словно двери вот-вот сомкнутся до конца, разъединяя манипулятор с корпусом…
До завершения процесса оставалось едва ли не двадцать процентов. Искрила проводка, прошибая зарядами лежащий на ремплатформе корпус офицера Элит Гарда. Аппаратура то и дело сообщала об ошибках в стыковочных системах, было необходимо сбросить напряжение.
– Высокий процент замыканий, – оповестил компьютер, запрашивая разрешение на сброс настроек.
Локдаун получил запрос и как можно медленней открыл портативный компьютер у себя на запястье – он считался точной копией того, что находился в лаборатории. Удобно работать с экспериментами, не выходя из отсека или же управляя кораблем. Синяя панелька призывно мерцала, пытаясь обратить на себя внимание. Наклонив голову вбок, наемник было потянулся к ней, но палец остановился, едва коснувшись спасительной для Джаза кнопки, и десептикон, гадко усмехнувшись, захлопнул панель, отключая портативное устройство и тем самым снижая шансы механоида выстоять едва ли не на девяносто шесть процентов.
С каждым новым продвижением индикатора росло и напряжение в штекерах. Запахло паленой проводкой, а от дергающегося в конвульсиях корпуса уже исходил дым расплавленных контактов.
Напряжение достигло критической отметки, однако тут же начиная спадать. Пара-тройка эластичных кабелей с шипением выпала из деформированных портов. За пару кликов системы вновь стабилизировались, а корпус остыл до оптимальной отметки. Резкая смена не прошла даром для Джаза, и теперь вся его оболочка была покрыта трещинами, а кое-где все еще дымилась поврежденная проводка.
Сентинел, облегченно вздохнув, осел на пол, наконец отпуская синюю кнопку и прижимая к себе серьезно поврежденный манипулятор. Броня в том месте, куда пришелся натиск сжимающихся панелей, смялась, разорвав трубопроводы и превратив предплечье в покореженное месиво. Зажимая порванные магистрали и тем самым стараясь предотвратить утечку энергона, Прайм тут же вскочил на ноги, отметив слабое движение на ремплатформе.
Джаз включился не сразу, время от времени импульсивно дергаясь, словно от ударов хлыстом. Не сразу заработала и вент-система, заставив уже все чувствующего трансформера зайтись в неистовом кашле, жадно глотая воздух, тем самым пытаясь охладить пылающий внутри пожар. Трещины нещадно ныли, при каждом новом движении доставляя колющую боль, которая, казалось, доходила до самой Искры. Изображение все еще сильно рябило, фиксируя только чей-то склонившийся над ним силуэт. Механоид уловил присутствие чужого ЭМ-поля и попытался вжаться в платформу. Корпус был все еще не подвластен ему на все сто процентов, то и дело произвольно дергаясь, когда прокатывался очередной заряд статики.
– Спокойно, все хорошо… – зазвучал где-то совсем рядом голос. – Т-ты… узнаешь меня?
Джаз хотел было чуть приподняться, когда процессор внезапно будто бы защемило, разрывая его на множество мелких кусочков, накрывая все датчики целиком и срывая с губ автобота болевой вскрик.
Сентинел принялся снимать опутывающие черно-белый корпус кабели. Некоторые из них прочно застряли, оплавившись в подключенных портах – пришлось срезать. Еще через брийм Джаз перестал держаться за шлем и наконец неуверенно выпрямился, внимательно, даже немного боязливо наблюдая за действиями второго механоида.
