Гори оно всё синим пламенем!

Автор: Jazz (aka Crash Akin)
Пейринг: Рэтчет\Джазз
Вселенная: G1
Рейтинг: R
Предупреждение: slash PWP
Комментарий: обыкновенная зарисовка всё на ту же тему, которую многие многоуважаемые авторы раскрыли до меня в гораздо более изящных повествованиях. Ох уж эта медицина! А главное метод лечения...
Да, я сам на себя пишу слэш!

- Покажи что там у тебя.
- Рэтч, отвали, пожалуйста. По хорошему прошу же!
- Ты не понял? Я офицер медицинской службы, старший офицер прошу заметить. Тебя, дорогой друг, несколько минут назад понизили в звании до младшего офицера, так что красавица моя, давай ложись на платформу и без лишних уговоров с моей стороны.

Медик настойчиво схватил диверсанта за плечо, убеждения его сильных манипуляторов могли бы подействовать гораздо быстрее, если бы чёрно-белый трансформер так отчаянно не сопротивлялся. Даже не смотря на свои повреждения, он ёрзал на платформе как будто Кримзик голивудил у него в корпусе по всем системам. Рэтчет усилил действие магнитных захватов, и ещё больше удивился, когда диверсант как-то отчаянно в неизвестном для него порыве применил магнитный полеконвертор.
- Ты действительно думаешь, что от медицинских захватов так легко избавиться? Я не понимаю тебя Джазз, толи ты не хочешь, чтобы я тебя починил – не знаю, может, ты меня ненавидишь или обиделся когда-то, то ли ты...
Медик выжидающе посмотрел на застывшего в ожидании окончания фразы диверсанта. Было странно видеть его таким. Плотно сжатые дентопластины, измученное выражение лицевой пластины, гневно мерцающий визор. Приблизившись к аудиосенсорике Джазза, Рэтчет тихо прошептал.
- Я не знаю, что с тобой твориться Джазз, но мне кажется, что ты…боишься.
- Слушай, я никогда не жаловался на своё состояние, и в отличии от других наших менее терпеливых собратьев не ломился к тебе на осмотр прекрасно понимая что...
- Не пытайся меня сбить с толку, - грозно перебил его оправдательную тираду врач. – Не бывает такого, чтобы у совершенно новёхенького на вид механизма ни с того ни с сего загорелся внутренний контур. Я вообще не понимаю, как ты со мной ещё разговариваешь? При таких повреждениях, по идее, тебе должно быть так больно что...
- Мне больно, поверь, - истерично заявил диверсант, со страхом наблюдая, как Рэтчет медленно вскрывает и отвинчивает капот и раздвигает броневые пластины для осмотра. – Я просто не привык показывать свою сла-а-а-а-а!
Высокочастотный вопль огласил помещение, раскатившись гулким эхом по всему отсеку и наткнувшись на бронированную дверь, рассеялся где-то под потолком.
- Святые покрышки! – испуганно уставился на внутренности пациента медик. Его манипуляторы задрожали, кисти сжались в кулаки, а на линзы от досады вот-вот был готов навернуться омыватель. Джазз на сколько мог, приподнял голову и виновато посмотрел на друга. Тот стоял, словно поражённый молнией, весь его корпус трясло мелкими импульсами, как будто медик увидел призрака, плотно стиснутые губы судорожно подёргивались. Шлем диверсанта громко опустился на платформу, рот приоткрылся, выпуская наружу протяжный выдох с едва уловимым посвистыванием, хриплый звук вокодера издал только мальчишеское «Упс!». Это окончательно вывело медика из себя. Сначала он был готов жалеть Джазза весь ремонт, игнорировать его едкие замечание по поводу того, что починка уничтожает изящество любой машины, стирая первозданный и прекрасный вид нетронутых механизмов. Но сейчас Рэтчет представлял из себя огромный разъярённый белый вулкан.
- Ты идиот, пожри тебя ржавчина!!! Как можно быть таким идиотом! Да чтобы я сейчас стал всё это чинить?!! Да что б тебя шарки отымели во все порты!!! Никогда! Слышишь? Никогда мне в жизни не исправить всё это!!! Тут работы на миллион. Нет! Не триллион лет! Кто так трахнул тебя в процессор, что ты довёл себя до такого состояния?
Джазз притушил оптику под таким шквалом оскорблений, но превознемогая давно взбесившийся антивирь и перегруженный отчётами об ошибках процессор, а так же непередаваемое ощущение раздирающей весь корпус боли, тихонько с наивной надеждой в голосе спросил:
- Так я пойду?
- Что?!!
Только теперь диверсант осознал, что сделал самую большую ошибку в своей жизни. Мало кому удавалось довести до бешенства дружелюбного и всегда весёлого Рэтчета. Видимо Джазз был первым, кто вообще видел его в таком весьма незаурядном расположении Искры. Медик коршуном подлетел к приборной панели закрывая все двери наглухо, так же фанатично он ухватился за тележку со всякими наводящими ужас инструментами, и с какой-то опасной маниакальной улыбкой подкатил её к платформе.
- Раз ты ещё не понял, с кем имеешь дело – придётся тебе объяснять немного другими методами. Заодно, прослушаешь курс лекций от меня лично, о том, как это важно посещать врача вовремя. Более того! Чтобы страхотерапия не прошла для тебя даром, ты будешь первым лицезреть все прелести ремонта, тогда ты поймёшь какого это чинить самоуверенных, наглых, и совершенно не приспособленных к элементарной дисциплине механойдов!
Диверсант только нервно сглотнул топливо, которое с силой ударилось из всех форсунок в верхнее нёбо. Страх перед непонятными приборами искривил его смазливую лицевую пластину, и автобот заикаясь, взмолился:
- Р-р-рэтч…п-п-простии-и. Я виноват. Признаю, можешь…ой!
- Могу, - коротко оборвал его медик, подключая к диверсанту электроды и всевозможные датчики. - Даже не представляешь, что я могу сейчас сделать и как наказать! Так что твои предложения имеют запоздалый индекс.
Рэтчет расчистил себе пространство для проведения более масштабных работ, он торопился, потому что напряжение в энергоконверторе возросло и давление могло просто-напросто раздавить внутренности Джазза, навсегда сделав того калекой, чего бы он, как настоящий воин, не вынес. Белый автобот злился на товарища, но ещё больше он злился на себя самого – его опытные окуляры не разглядели под всегда отполированным до блеска капотом такое количество поломок, и даже более того, он попросту не вспомнил о том, что Джаззу всегда волшебным образом удавалось скрыться от осмотра. Хуже всего было то, что Рэтчет не мог перевести диверсанта в режим ожидания – полуотключки на время ремонта, а всё потому, что избалованные системы настолько отвыкли от этой простой команды, что вызвать её на долгий срок означало запуск совершенно непредсказуемых сбоев. Другой проблемой встала разгрузка нейроцепи - без режима ожидания она могла выбить последние уцелевшие предохранители, что привело бы к тепловому перепаду и вызвало бы целую череду возгораний, при которых сервоприводы сыграли бы роль маленьких бомб.
Одна небольшая голубая вспышка и…
Было страшно подумать об этом, и тот, кто сейчас действительно боялся ремонта - лихорадочно продумывал, как ему обойти нейросеть и на что её переключить. Оставался один единственный выход из всех логичных.
- Итак, лейтенант Джазз! Вы считаете что, отказавшись от моего медосмотра, вы тем самым делаете мне услугу, разгрузив напряжённый рабочий день? Что ж, придётся вас отблагодарить за то, что вы ставите под сомнение мои знания и профессиональную пригодность. Боюсь, ваш случай настолько запущен, что мне придётся применить чудеса обходных манёвров по устранению целого спектра различных поломок, что в свою очередь приведёт к необычным ощущениям во время моего рабского труда.
Диверсанта охватила паника, но судорожно замотал головой, в надежде придумать хоть какую-то оправдательную речь. И как только он был готов высказать всё то, что накипело у него на Искре как вдруг… Небольшой диск электропилы бесцеремонно ворвался в его внутренности и принялся счищать остатки оплавленных контуров. Джазз крепко стиснул дентопластины. Сказать, что это было больно – значит ни сказать ничего. Представьте, что вам на живот выливают кипящее масло, и вы поймёте какого это было пережить черно-белому автоботу с полностью функциональной нейросетью. Он мужественно боролся с самим собой, пока из его вокодера не вырвался приглушённый крик. Плакать - означало унизить себя перед боевым товарищем. Страх. Он сдерживал и душил навернувшийся на визор омыватель. Если ремонт начался с таких ощущений, то было ужасно предположить, как всё должно было пойти дальше. На самом деле Рэтет, всего лишь хотел дать понять другу, что есть боль намного хуже, чем та, которую несчастный терпел здесь и сейчас. Первое возгорание внутренних контуров заблокировало все защитные программы, вторым возгоранием Джазз подписал бы себе смертный приговор, и даже если бы мастеру Рэтчету удалось спасти ему жизнь, сорвиголова Джазз навсегда бы остался без чувствительных сенсоров, что означало слепоту, глухоту и полное отсутствие осязания. Медик хладнокровно продолжал спиливать чёрные уродливые угли свернувшегося тефлона и изолятора.
- Хватит!!! – в бешенном порыве выкрикнул Джазз. Порог чувствительности достиг предела, следовало немедленно сменить тактику. Сервориводы уже недоверчиво гудели перемигиваясь каскадом оранжевых лампочек. Медик понял, что теперь у него просто не осталось сил, слушать, как всхлипывает достаточно наученный болью друг. Но он решил не подавать вида, что простил халатность диверсанта, этот спектакль для наглядности стоило доиграть до конца.
- Ага! Теперь хватит? Что ж, я, наверное, не так выразился, когда сказал, что ремонт благодаря твоим усердным стараниям будет не из лёгких.
Нутро диверсанта жгло огнём тысячи сверхновых, даже тот баллончик хладагента, который Рэтчет незаметно использовал для снижения боли, перестал действовать. А ведь работа только начата! Джазз часто всхлипывал уже не скрывая от медика что ему больно, плохо, страшно… Омыватель забарабанил по обшивке широкими ручейками, губы шептали как в бреду:
- Рэтчет…не надо.. прости…я больше …не …буду…
Медик отметил про себя - это было достаточно мужественно со стороны автобота не кричать как многие его пациенты о том, что им больно. Именно больно. Джазз больше извинялся, чем констатировал на повышенных частотах о своём дискомфорте. Белый трансформер понял, что выбора действительно не осталось, нужно было вывести Джаза в офф лайн, а это не так-то просто как кажется многим – нажал кнопку и спокойной ночи. Рэтчет захватил лицо диверсанта в свои ладони и, приблизившись, прошептал:
- Обещаешь больше не бегать от моего осмотра?
Джазз еле кивнул шлемом в знаке согласия, его вымученное искажённое пережитой болью лицо казалось таким беззащитным и трогательным. Воин, чей удел работа в тылу, под дулом вражеских пушек, сейчас мелко дрожал как перепуганный спарклинк. Медик осторожно припал в полуоткрытым изящным губам товарища, на что тот только слабо замычал. Поцелуй был не долгим, таким нежным и чувственным, что лицевые пластины Джазза нагрелись от смущения. Ему понравилось то, как его целовали, то, как щекотливо протиснулся язык, прощупывая нёбо, скользя по дентопластинам. Рэтчет отстранился от друга и вкрадчиво спросил:
- Тебе понравилось?