Мыльная опера "Трансформеры тоже плачут". Эпизод 20 Бонусный.

- Давно следишь? – спросил гонщик, приблизившись кассетнику.
Связист молчал, но взгляд не опустил, смотрел прямо в желтые окуляры.
- С твоим опытом и оборудованием, ты можешь прослушивать все, что угодно, не так ли? – все тем же ровным голосом продолжил Страйкер и его вопрос прозвучал скорее как утверждение. – А спросить прямо не в твоем стиле, Бластер? Или не поверишь как обычно?
- Тебе я верю. – прохрипел кассетник, еле проталкивая слова через голосовой модулятор, а потом озадаченно спросил. – Почему как обычно?
- Ты мои линии тоже прослушивал? – прозвучал новый вопрос.
- Нет. Тебя не прослушивал. Хочешь, могу открыть память, дать считать все коды и команды. Я следил за флайботом этим. Боялся, что он что-нибудь сделает тебе, подсыплет или еще что похуже. – Бластер тяжело оперся о стену, чувствуя, как напряжение последних дней его отпускает, как уходит тревога за Страйкера.
Трансформер в синей броне молча стоял и смотрел на связиста, только желтые окуляры чуть сузились.
- Страйкер, ты не можешь так поступить со мной! – завопил флайбот, которого тащили два охранника. – Я люблю тебя! Мы можем, мы должны быть вместе! Вернись! Ты должен быть со мной! Страйкер! Посмотри на меня! За что ты так со мной?! Ты же себя обманываешь сам себя, ты со мной должен быть!!
Смотря на упирающегося крылатого нейтрала, Бластер видел не его. Он видел себя, когда кричал на Космоса, а его орудия, выплевывающие сгустки плазмы, разворачивались в сторону бегущей маленькой фигурки в зеленой броне.
- Прости. – выдохнул кассетник.
- Что? – не расслышал гонщик.
- Я… - пульсирующие окуляры связиста взглянули в лицо того, кто наклонился к нему. – Страйкер. Прости меня. Прости. Я не следил за тобой. Я хотел тебя защитить.
Чуть приподнятые, почти незаметно, плечи гонщика опустились. Рука, закованная в синюю броню, провела по руке связиста и остановилась на открытых стопорах встроенных лезвий. Кассетник вздрогнул и стопоры закрыл.
- Я не ищу удовольствий на стороне. – едва слышно произнес гонщик.
Бластеру очень хотелось обнять Страйкера, но он помнил о договоре, а кругом было слишком много любопытных, привлеченных воплями арестованного.
- Все нормально. – снова тихо донеслось из-за забрала.
- Хорошо. – кивнул связист, ощущая себя так, словно его застукали с поличным на месте преступления, но при этом испытывая невероятное облегчение, от того, что вопрос с зарвавшимся поклонником закрыт. – Я пойду.
- В отдел коммуникаций?
-Нет, в отсек. – связист покачал головой, а по его губам скользнула нерадостная усмешка. – На работе я сейчас ничего нормально не сделаю, завтра лучше двойную смену отработаю. А ты?
- В мастерскую, потом… Потом посмотрю. Пока не знаю. – гонщик сделал движение рукой, словно собираясь дотронуться до красного корпуса, но не закончил его, опустив руку.
- Ладно.
Бластер пару секунд подождал, не скажет ли партнер еще что-нибудь, но тот отступил в сторону и кивнул. Трансформер в красной броне пошел в сторону выхода, прокручивая в процессорах всю сцену и сожалея о том, что не сказал гонщику о своих подозрениях вовремя.
- «Увидимся в отсеке.» - прозвучал четкий голос на внутренней линии в шлемофоне связиста.
Бластер от неожиданности даже сбился с шага, обернулся и увидел как гонщик, разговаривающий с охранником, на секунду повернул голову, посмотрел на него и подмигнул окуляром. По губам кассетника расплылась широкая улыбка. Он вышел из здания и, подняв голову к небу, несколько минут так и стоял улыбаясь. Мимо проходили трансформеры, косились на застывшую фигуру, но, заметив улыбку, ничего не говорили, некоторые только начинали понимающе улыбаться.

Больше подобных инцидентов не было. Со своей стороны Бластер, как мог, загружал свои процессоры в рабочее время и давил порывы проверить, кто крутится вокруг Страйкера, а тот, как было заметно в редкие моменты, когда связист все-таки заходил в бар или в тренировочный комплекс, еще увеличил дистанцию, стараясь вообще не подпускать поклонников к себе. Автобот про себя хмыкал, но не мог отрицать, что ему это нравится. Да, в общем-то, ему нравилось все. Чем дольше длились отношения с гонщиком, тем больше Бластер уверялся, что Страйкер - его настоящий партнер. Никого другого он так не любил, никто никогда не мог вызвать полыхание Искры и трепет нейросети одним своим появлением, никому другому не доверил бы «держать на ладони свою Искру».
И все-таки…
У Бластера было ощущение, что он мчится на сумасшедшей скорости по петляющей трассе, мчится все быстрее и не может остановиться, а где-то там, за поворотом, пропасть. Иногда связист подскакивал, мгновенно выйдя из состояния сна, потому что ему привиделось, будто Страйкера больше нет, он исчез, растворился в обволакивающем тумане. Тогда кассетник, садился и долго смотрел на гонщика, лежащего рядом с ним на кушетке, гладил пластины синей брони, всматривался в потушенные окуляры и слушал размеренный тихий шелест его вентиляционной системы. Кассетник списал это на напряжение, которое он испытывал, наблюдая за партнером на треке. Страйкеру он о своих переживаниях не говорил, но перестал приходить на трибуны. Провожал и встречал Бластер его как обычно, идя в стороне, обозначая свое присутствие.

*
Как ни скрывал Страйкер своей личной жизни, но его приятели, в конце концов, приметили трансформера в красной броне с декой на груди. Однажды, рассматривая витрину магазина с новинками аудиосистем, Бластер увидел в отражении как за его спиной, практически вплотную, остановились Редфлэр и Скаттер. Кассетник выпрямился, смотря в отражение витрины.
- У тебя с ним серьезно? – тихо спросил трансформер в белой броне.
- Если нет, то лучше отвали от него. – добавил его партнер.
Бластер несколько мгновений смотрел на гонщиков, думая, что ответить и стоит ли вообще отвечать. Было видно, что за друга они искренне переживают, энергополе выдавало.
- Серьезно.
- О! Класс! Позовете на объявление? – на лице Скаттера появилась широкая улыбка и его хищное с резкими чертами лицо мгновенно преобразилось.
Кассетник не удержался от смешка, заметив, как Редфлэр пнул приятеля по ноге.
- Эй! – Скаттер оглянулся на партнера. – Ну, ты чего?
На лице гонщика в красной броне появилось страдальческое выражение.
- Ничего, Катти, ничего. – покачал головой Редфлэр и легонько стукнул кулаком по броне кассетника. - Если вздумаешь…
- Ред!
Негромкий, но резкий оклик заставил Редфлэра замолчать, а Искру Бластера полыхнуть. За гонщиками в красной и белой броне стоял Страйкер.
- Страйкер! – первым отреагировал Скаттер, начиная подпихивать партнера в сторону. – Нас тут уже нет. Приходи вечером в мастерскую, потестируем новый ускоритель.
Гонщик в синей броне проводил приятелей тяжелым взглядом, в котором явственно читалось предупреждение. Связист, все так же стоя спиной, наблюдал за действием в отражении витрины, а в груди под броней полыхал жар, быстро растекаясь по всему корпусу.
- … может он врет? – долетел до его слуховых рецепторов обрывок фразы Редфлэра.
- Да ты на энергополе посмотри, полыхает на весь квартал. – раздалось в ответ громкое возражение Скаттера.
Бластер почувствовал, как у него помимо воли разогреваются антенны. Да, Искра у него полыхала, и он ничего не мог поделать с этим. Заявлять о своих чувствах буквально на всеобщем обозрении было не комфортно, но не стыдно. Он взглянул в лицо стоящего за ним гонщика. Взгляд Страйкера был нечитаем, а энергополе явно подавлялось.
- Извини. – раздался из под забрала тихий голос. – Я дружу с ними достаточно давно, и они почему-то решили, что должны за мной присматривать.
- Они присматривают за тобой, а ты за ними? – усмехнулся кассетник.
- У всех есть право делать глупые поступки самостоятельно.
- Я для тебя глупый поступок? – жестко прозвучал вопрос.
- Я говорю о глупости вмешиваться в чужую личную жизнь. – раздалось в ответ.
Связист прикусил язык.
Гонщик продолжал стоять и смотреть на кассетника, а тот в свою очередь смотрел в отражении на синий корпус за спиной.
- В мастерскую пойдешь? – спросил Бластер, когда молчание стало его тяготить.
- А? – Страйкер словно очнулся. – Нет, не пойду. Устал после заездов. В отсек приду. Ты сегодня не на дежурстве?
- Не на дежурстве. – ответил связист и улыбнулся.
- Хорошо. Тогда я как обычно.
Отступив на пару шагов, гонщик бросил в сторону кассетника долгий взгляд, словно хотел что-то еще сказать, а потом трансформировался и умчался по улице.
- Ух, ты! – раздался возглас рядом с Бластером. – Это же Страйкер был! Автограф оставил? Нет? Вот досада! А то я бы купил у тебя! А что сказал-то? Ничего? А, ну, да, ну, да. Чего ему говорить-то с каждым встречным. Эх, вот бы с ним пообщаться поближе! А кто не хотел бы?! Ох, я бы с ним!!! Вот бы узнать есть у него кто-то или нет?
- Знать не знаю. – рыкнул Бластер, подавляя желание заткнуть болтающего рядом трансформера традиционным негуманным методом – бронированным кулаком в забрало.
Переходить в альт-форму кассетник не стал, пошел пешком до квартала, где располагались его апартаменты. Шел и думал, что одна случайная встреча и его жизнь изменилась в одно мгновение. А если бы он тогда не поменялся дежурствами? А если бы Страйкер прошел по той улице раньше или позже, или вообще не прошел? А если бы у него партнер был? А если бы у самого Бластера…
- Шлак! – ругнулся связист, заходя в свой отсек и подключая служебные программы, чтобы отвлечься от тех мыслей, что жгли ему процессоры, и проверяя последние отчеты.
Срочную работу он сделал быстро, а вот с текучкой, срочности не требующей, разбираться не хотелось. Бластер сходил к хранилищу, долго выбирал энергон, оттягивая возвращение к рутинному рабочему процессу. Процесс терпеливо ждал. Еще некоторое время кассетник провел возле головизора, переключая каналы, но там ничего интересного не было. Соревнования, когда ведущие подгруппы боролись за призовые места, прошли пару месяцев назад, а сейчас были только тренировочные заезды. В эфире было тихо и скучно, даже сплетни притихли. Фыркнув, Бластер со вздохом уселся в кресло, раскрыл рабочие программы на голографическом экране и даже заставил себя погрузиться в цифры и графики, когда за спиной раздался шорох. Мгновенно подскочив на месте, связист обернулся, активировав и развернув встроенное вооружение.
- Это всего лишь я. – произнес Страйкер, ставя на стол упаковку с емкостями, в которых переливалась искрящаяся голубая жидкость.
- Извини. – Бластер свернул оружие и обнял гонщика. – Все не могу забыть военные привычки.
- Ничего. – отозвался Страйкер, проводя по плечам и рукам связиста. – Я понимаю.
Взгляд Бластера остановился на закрытом забрале.
- Все-таки… в бою участвовал? Да? Хотя, что я спрашиваю. В том бою все участвовали. – связист провел по детали шлема, закрывающую нижнюю половину лица партнера. – Я тогда на Церфее был, от планеты практически ничего не осталось. Дройды сожгли ее, как и Солтрекс. Уцелело не больше сотни защитников на самой планете, да пара катеров на орбите по случайности.
Трансформер в синей броне ощутимо вздрогнул.
- Мне повезло. – продолжил Бластер, поглаживая партнера. – Пока бой шел, то не думал ни о чем, кроме того, как уничтожить больше дройдов, а после, когда все закончилось, вышел из комплекса, где боевая установка была, а кругом… развалины, корпуса деактивированные. Я про себя все думал, что это страшный сон, который сейчас закончится, а он все не заканчивался и не заканчивался.
- Да, тогда сражались все. – прозвучал глухой голос гонщика, притушившего окуляры.
Некоторое время трансформеры стояли, обнявшись, вспоминая каждый свое.
- Сверхзаряженный? – указал кассетник на принесенные емкости, прервав молчание.
- Нет, обычный, с кристаллами. – ответил гонщик, взял одну из емкостей, встряхнул и открыл. – Не люблю сверхзаряженный, вкус не нравится.
- Надо же. – удивился кассетник. – А в баре ты вроде как берешь.
- Беру, но не пью. – из за забрала донесся смешок. – Всегда кому-нибудь из приятелей не хватит, да и поклонникам вручить что-то нужно для отвлечения.
- С таким количеством поклонников разориться можно на энергоне. – засмеялся автобот.
- Вот поэтому я хожу только в тот бар, где охрана проверенная. – ответил Страйкер. – Там больше двух-трех к нашей компании не подпускают, а остальные издали смотрят. И всем хорошо. Бару прибыль, нам спокойствие, а поклонники смотрят, сколько хотят. Никто не подходит – и никаких слухов и домыслов.
- Твои приятели меня все-таки вычислили. – хмыкнул Бластер, начиная сдвигаться в сторону кушетки и подталкивая туда же партнера.
- Ну… Может, вычислили, а может и наугад попробовали. - Страйкер уселся на кушетку, смотря на касссетника снизу вверх. – От них неприятностей не будет, не переживай; они слухи не сливают.
- Я не переживаю. – Бластер скользил пальцами по антеннам синего шлема. – Слухи меня не беспокоят.
- С каких это пор? – тихо фыркнул Страйкер и мгновенно задал вопрос на другую тему. – Ты работу уже закончил?
- Не припомню, чтобы я говорил, что меня беспокоят слухи. – Бластер первый вопрос все-таки услышал. – Мне они не нравятся, вот и все.
- И все… - повторил гонщик странным тоном.
- И все. – отрезал связист.
Приподняв голову партнера за подбородок, он наклонился и прикоснулся губами к забралу.
- «На сегодня я работу закончил.» - прозвучало на закрытой линии.
Обхватив кассетника, Страйкер потянул его на себя, заставляя опуститься рядом на кушетку, поглаживая, проникая длинными пальцами между стыков брони, дразня датчики, до которых мог дотянуться. Бластер лег удобнее и снова, как уже много раз делал, прикоснулся к забралу.
- А медики что сказали?
- Что? – не понял Страйкер.
- Медики по поводу повреждений лица что сказали? – прозвучал более развернутый вопрос.
- Медики… - в голосе гонщика прозвучала досада. – Я же просил не задавать мне вопросов такого плана.
- Что такого в вопросе? – в свою очередь удивился связист. – В повреждениях нет ничего необычного. У многих повреждения. Если нельзя исправить – значит нельзя. Я просто вопрос задал, а ты можешь не отвечать, если не хочешь. Я же знаю, что ты серьезное ранение получил, вот и поинтересовался.
- Откуда ты знаешь? – Страйкер приподнялся на локте, уставившись на кассетника.
- Как откуда? – Бластер положил ладонь на живот партнера. – У тебя когда броня верхняя расходится, то внутренних поверхностях шрамы видны. Глубокие шрамы, не заполированные до конца. Они едва до Искры не доходят.
- А, шрамы. – Страйкер притушил окуляры, заколебался, решая, стоит ли говорить, и все-таки продолжил. – Это после той самой битвы. Меня… в убежище отправляли, а я… в общем, в убежище не пошел, к орудийной установке встал. У меня нет боевой модификации, но военную подготовку я проходил. Дройдов были сотни, а нас становилось все меньше и меньше. Рой вылетел прямо на тот орудийный расчет, где я был. Расстреляли в упор. Меня отбросило от удара, вся броня от груди до паха вспорота была. Нейроузлы и нейроствол задеты не были, но энергон хлестал из разорванных трубопроводов. Я шевельнутся не мог, не то, что себя защитить; увидел как дройды на новый удар заходят и понял, что это конец, а меня… альфа прикрыл. Не знаю, как он понял, где я, как нашел. Прыгнул на линию огня, закрывая собой. Дройдов тяжелые охотники отогнали, а другие расчеты наземные добили. Мне повезло, а вот моему альфе нет. У него основной нейроствол перебит был, вся спина изрешечена, а он… он мне трубопроводы пережимал, держал, подпитку своей энергетической системы подключил, хотя еле шевельнуться мог.
Гонщик замолчал, усиливая работу вентиляционной системы.
- Он погиб? – тихо спросил связист.
- Нет. – голова в синем шлеме отрицательно качнулась. – Выжил. Медики сказали, что, скорее всего, он никогда не восстановится полностью, а он ответил, что лил он отработкой на их прогнозы. Я ему говорил, что сожалею, что из-за меня… он рассмеялся и ответил, что всегда прикроет меня, потому, что он – мой альфа.
- Таким альфой можно только гордиться.
- Я и горжусь.
- Познакомишь с ним? – Бластер обхватил Страйкера рукой, подтягивая ближе к себе. Трансформер в синей броне издал фырканье.
- Тебе же гонщики не нравятся.
- С чего ты взял? – изобразил удивление кассетник, лихорадочно вспоминая, не сболтнул ли он когда-нибудь лишнее, но вроде нет, не болтал, даже в перезагрузке ни словом не обмолвился. – Твой альфа гонщик?
- Да, мой альфа - гонщик. – кивнул Страйкер. – А взял с того, что ты всех, с трансформой гоночного болида, обходишь по дальней орбите.
- Тебя не обхожу.
Немигающие желтые окуляры уставились на связиста так, словно сканировали.
- Действительно. – прозвучало подтверждение тем самым тоном, который беспокоил Бластера, и определение которому кассетник никак не мог дать.
Трансформеры лежали, не двигаясь, и смотрели друг на друга. У связиста было четкое ощущение, что гонщик что-то хочет ему сказать, но почему-то не говорит.
- Страйкер, - хриплым голосом прозвучала в отсеке просьба, - если настанет момент, когда ты решишь, что я надоел тебе или не подхожу, то скажи об этом сразу.
Желтые окуляры расширились.
- Я… Хорошо. Изводить партнеров скандалами не в моем стиле, Бластер. – прозвучал твердый ответ.
Если связисту и показалось, что гонщик сделал ударение на слове «моем», то сразу забыл об этом, сосредоточившись на другом слове – «парнер».
- Партнеры? – по губам автобота скользнула улыбка.
Пальцы, закованные в синюю броню, провели по его лицу, перешли на плечи, спустились к груди.
- Как всегда, да? – хмыкнул кассетник, не получив ответа.
Страйкер прижался к красному корпусу, молча. За него сказала Искра, свет которой пробился через наглухо закрытые нагрудные пластины, сказало энергополе, накрывшее теплой волной.
- «Я подожду, партнер.» - в очередной раз пообещал про себя кассетник, а в слух произнес совершенно другое. – Ты настроен на спокойный сон или…?
- Или.
Видеть улыбку гонщика Бластер никак не мог, но она совершенно четко слышалась в этом коротком ответе. В отсеке прозвучал двойной щелчок открывшихся паховых пластин и в этот день лишние вопросы больше никого не беспокоили.

В общем-то, Бластера беспокоил только один вопрос, который не отпускал, ни когда он занимался работой, ни когда он был со Страйкером, ни когда сидел на трибунах, куда снова стал ходить. Время шло, но гонщик ни разу не заговорил о партнерстве, хотя Бластер был уверен, что тот относится к отношениям между ними очень серьезно, и что, по сути, у них и есть партнерство. Если гонщик и сомневался в намерениях кассетника или в своих собственных, то прошло уже достаточно времени, чтобы определиться. Ведь если бы считал, что ошибся, то сказал бы, ведь так?
Даже Редфлэр и Скаттер время от времени подходили к сидящему поодаль от их компании Бластеру переброситься парой фраз. Страйкер же четко придерживался легенды, перед окулярами общественности, разумеется, потому что в личном отсеке в его интересе к связисту сомневаться не приходилось, но о партнерстве он все-таки молчал. Связист не мог понять почему так. Он видел, что тянется к нему Искра гонщика, что напряжение у него подпрыгивает, когда Бластер рядом появляется. Сам кассетник никого другого он себе в постоянные партнеры не желал, потому что любил он Страйкера не по выбору процессоров, а всем своим существом, Искрой любил. Если тот скажет, что ждать не бесполезно, то Бластер будет ждать. Был и еще один вариант, гонщик мог сказать, что ошибся, передумал, что кассетник – не его партнер, но… в это Бластер не верил. Вот не верил и все тут, и никакие доводы логических цепей не помогали. Искра знала, что его выбор правильный, единственный, постоянный, навсегда.
Решив еще раз предложить Страйкеру постоянное партнерство, Бластер не стал выжидать и тянуть время. Он думал, что готов услышать ответ гонщика, каков бы он ни был.

- Стань моим постоянным партнером.
Эту фразу Бластер произнес, когда гонщик появился в его отсеке после очередных тестов в ремонтной мастерской, но никак не ожидал, что напряжение энергополя у того вместо того, чтобы ожидаемо подскочить, вдруг рухнет в показателях, а ярко-синяя броня потускнеет.
- Страйкер, что случилось?
Пульсирующие желтые окуляры смотрели прямо в лицо связиста. Гонщик молчал так долго, что Бластер испугался.
- Страйкер?!
Кассетник шагнул было навстречу, но остановился, когда Страйкер заговорил.
- Постоянное партнерство. – из под его забрала раздался горький смешок. – Постоянное… Зачем тебе постоянный партнер? Развлечься захотелось? Слухов скандальных не хватает? Нейросеть пощекотать повода не находится или ты только таким образом удовольствие получаешь?
- Ты чего? – опешил кассетник. – Я не стал бы предлагать тебе постоянное партнерство только из прихоти. И повода сомневаться никогда не давал.
- Никогда… Ты ведь партнерам сперва говоришь про любовь, а потом бьешь наотмашь по лицу, бегаешь на сторону, начинаешь обвинять в том, чего не было. – глухим голосом бросил гонщик, не спуская с кассетника взгляда притушенных окуляров.
- Тебе кто-то слил старую информацию про меня? – предположил связист. - Да, про меня много что говорили в свое время, и я эти слухи ненавижу!
- Хочешь сказать, что все неправда? – вопрос прозвучал с оттенком горечи и язвительности.
- По большей части. Слухи они как вирусная коррозия, размножаются мгновенно, разъедают процессоры до трухи. Я понимаю, что ты можешь сомневаться во мне, но неужели проще поверить россказням тех, кого ты не знаешь вообще? Неужели ты не мог спросить меня, если опасаешься, если боишься предательства? Так почему же…Ты ведь ничего обо мне не знаешь! – воскликнул Бластер.
- В том-то и дело, Бластер, что я слишком хорошо тебя знаю.
Забрало с тихим шелестом сложилось в пазы шлема, а желтые светофильтры поднялись, открывая голубой цвет окуляров. Трансформеры могут поменять конфигурацию корпуса, цвет брони, даже рисунок энергополя со временем может измениться, но не лицо. Это лицо Бластер знал и произнес имя раньше, чем осознал, что именно произносит.
- Скипджек!
Синий цвет сменился на зеленый, сегменты брони пришли в движение, меняя очертания корпуса. С тех пор, как связист видел бэту своего бывшего партнера, прошло много лет, но ошибки быть не могло. В окулярах кассетника изображение поплыло, и сквозь помехи он смотрел, как гонщик открывает дверь и выходит.
- Ты ведь ненавидишь меня, помнишь? – почти беззвучно спросил Скипджек, на мгновение обернувшись.
Дверь закрылась.
- Прости. – прошептал Бластер, чувствуя, как холод растекается внутри корпуса.
Связист рухнул на пол, скребя боевыми когтями броню на груди.
- Я люблю тебя!
Ответом была лишь громовая пульсация Искры, изнутри сотрясавшая корпус. Бластер выл и не мог остановиться; боль, которую он испытывал, лишала рассудка, отключала логические цепи, блокировала процессоры.
Он потерял своего партнера, потерял часть себя. Давно потерял, еще до того, как встретил гонщика в синей броне, намного раньше. И виноват во всем был только он сам, только он и никто больше, потому что был слеп - не рассмотрел, не понял. Тогда не понял, когда выбрал в партнеры косморазведчика, не Искрой выбрал, процессорами; тогда, когда назвал его бэту своей, а внутри себя так и не смог принять. Тогда, когда ненавидеть стал Скипджека, и чем старше тот становился, тем больше ненавидел. Когда раздражался от одного вида его корпуса, от звука голоса.
За обидами, за ревностью, не дал себе труда задуматься, вспомнить, что такое отношение к бэте проявляется только в одном единственном случае – когда внутренние охранные системы взрослого трансформера, имеющие приоритетный статус, изменяют логические коды, заставляя видеть в малыше угрозу и отталкивать его. Это исключение в любом пособии по медицине прописано, даже в отдельный раздел специально вынесено. В Акадимии, хоть в военной, хоть в гражданской, это на первом курсе проходят. Все ведь просто, надо только было не упиваться своей обидой, жаждой мести, а призадуматься. Но куда там…