Мой первый. Мой лучший.

Будь что будет! Я приглушил свет оптики и смело притянул лейтенанта к себе. Его поцелуи стали более настойчивы и в конце концов заставили меня приоткрыть губы и впустить его внутрь. Его глосса обжигала, смело исследуя мой рот. Она находила химические датчики и активировала их. Простое действие рождало целый каскад реакций. Активировались энергоновые реакторы в главных частях корпуса. Нижняя секция наполнилась приятным теплом. Электроника готовилась к заправке, и я не мог перепрограммировать этот базовый рефлекс. Меня стала пробивать дрожь. Двигатель резко набрал холостые обороты, словно я снова разогнался по шоссе.

Он отстранился от меня и звонко рассмеялся.

- Ты самый необыкновенный трансформер, Оптимус Прайм.

- Почему? - растерянно спросил я.

- Могу поспорить, что ты, при своей красоте и силе, не целовался ни разу!

Я моргнул, и он снова рассмеялся, гордясь своей догадливостью. А потом снова стал целовать меня жадно и страстно. И я стал отвечать, осторожно прикоснувшись своей глоссой к его, скользкой от смазки сегментированной глоссе.

Странная мысль промелькнула в моем процессоре - «мой первый поцелуй происходит с …десептиконом...»

Маленькие молнии статического электричества проскочили между нашими ртами. Я вздрогнул, и он успокаивающе коснулся моей антенны. Это было так неожиданно приятно, что я едва сдержал стон. Тогда он обхватил мою антенну крепче, уперся манипулятором в мою грудь и наклонил мою голову назад. Я медленно лег на спину, обнимая его за талию. Он вскочил сверху, сжав коленями мой широкий торс. Для этого ему пришлось до хруста раздвинуть ноги в тазобедренных сочленениях и все равно его колени не коснулись земли.

Мои манипуляторы скользили по его спине и бокам, забираясь в вентиляционные отверстия, откуда вырывался горячий воздух. Мои действия становились все более и более смелыми. По крайней мере, так мне казалось, когда я переместился со спины на его бедра и стал ласкать их внутренние поверхности, несколько раз откровенно сжал металл паховой брони, подведя одну ладонь под округлые сегменты задних отделов тазовой секции. Я смущался и распалялся одновременно, понимая, что в моих действиях нет ничего развратного и вообще, сложно чем-либо удивить моего опытного и скрытного диверсанта с десептиконской прошивкой. Но я умудрялся удивлять себя сам.

За время наших бесконечных скитаний мы посетили большое количество обитаемых планет. Мы встречали разных существ. И таких же, как мы — андрогинных, и разделенных на два пола, и даже таких, раса которых имела пять и больше полов. Отношения - сложная вещь. Но одно было схожим в отношениях всех чувствующих существ — они были одинаково одержимы стремлением вернуть единство, хотя бы при коротком соединении с партнером. Прав был Альфа Трион, рассказывая мне тогда, в далеком прошлом, и о нашем подпрограмном желании снова собраться в один духовный организм, погасить тревогу и тоску разделенности...

И все же, какими бы сложными не были отношения, одиночество, навязанное себе искусственно - неправильно в двойне.

Разгоряченный моими ласками лейтенант в одно мгновение освободил меня от крышки моторного отсека. Его черные пальцы ловко снимали защиту с моих силовых портов. Поздно было отступать, но все же я попытался смутиться. Он, смеясь, перехватил мои ладони, прекратив жалкие попытки закрыть уязвимые части корпуса.

- Ты прекрасен, грузовик.... огромный горячий грузовик.... — тембр его голоса стал похож на мурлыкание, которое в звуковом диапазоне производят некоторые виды звероконов — грузовик.... грузовичище... грузовичи-и-и-и-на...

Он целовал мои щеки, линзы, подбородок. Натянутая пружина моего внутреннего напряжения окончательно расслабилась. Я отдался его ласкам, раскинувшись на каменистом берегу, вытянувшись во весь рост и полностью доверившись ему.

Первый штекер вошел в гнездо одного из моих разъемов. Импульс стрельнул по цепи острым уколом наслаждения и мне даже показалось, что внутренним зрением я отследил по электронным цепям его световую дорожку. Это было забавным. От его открытой моторки шел жар. Капля горячей смазки упала на мою раскаленную интерфейс панель и зашипела. Его штекера напряженно высунулись из своих гнезд и слегка задрожали. Я приподнял голову и посмотрел на лужицы контактной смазки, в которых потонули разъемы моих портов.

- Какой же ты... чувствительный, - он улыбнулся, блеснув в свете оптики белыми дентопластинами.

«Такое впечатление, что у всех десептиконов есть небольшие клыки?» - подумал я и медленно положил манипулятор на его раскрытую среднюю секцию.

Я осторожно ласкал его моторку, стараясь ничего не повредить своей огромной рукой. Тихо брал штекера и массировал между пальцев их разгоряченные, вибрирующие головки. Он смеялся, но вентиляция сбоила, и воздух из ротовой вентсистемы вырывался толчками. Его смех сделался прерывистым, а потом он застонал, обхватив мои ладони своими. Мы осуществили перекрестное соединение. Когда мои крупные штекера вонзались в его небольшие порты, он легко вскрикивал, но терпел. Встречные потоки электричества текли внутри наших объединенных систем причудливым вихрем, и наши поля синхронно пульсировали в едином ритме.

Я приподнялся, хрустнув сегментами, обхватил его затылок и, притянув к себе его симпатичную светлую лицевую пластину, подарил ответный поцелуй, усилив эффект хорошей порцией электрической стимуляции. Он обмяк в моих манипуляторах, его рот приоткрылся, улыбка дергалась на губах, оптика беспорядочно мерцала. Я усилил напряжение. Синхронизация была настолько гармонична, что в моем процессоре отображалось внутреннее энергетическое строение каждого его узла, и я быстро научился управлять силовым потоком, растормаживая каждый его блок и возбуждая каждый узел попеременно. Он стал стонать во весь голос.

- Оптимус, негодяй, как ты это делаешь, ведь ты же клик назад ничего не умел!

Я лишь смеялся в ответ. Может быть, мой маленький десептиконский друг, именно поэтому я лидер? Его манипуляторы вцепились в мои наплечные накладки, и маленькие когти легко царапали броню там, где на обоих плечах у меня были выгравированы автоботские инсигнии.

«Интересно, у всех десептиконов есть когти?»

Интерфейс стал похож на танец, и мы действительно танцевали, раскачиваясь корпусами и тесно прижимаясь разгоряченными моторками друг к другу. Чужое небо звездным шатром раскинулось над нами. В отдалении шумел океан, он вздымал свои воды, так же, как и миллион лет назад. Он, несомненно, был старше нас...

*

Я подвел оба манипулятора под его спину и развернул лицом вверх, практически удерживая на весу. Не стоило усилий вычислить резонансную частоту его контурных систем, и теперь я импульс за импульсом наращивал амплитуду.

- Я знал... — задыхаясь, сказал он — знал, что когда-нибудь это случится. Но я не предполагал, что это будет так прекрасно, Орион!

- Оптимус — смеясь, поправил его я, хотя теперь это не имело особого значения.

Мы соединялись все сильнее и сильнее и условности нашего прошлого стирались с каждым витком электромагнитного потока в наших цепях. Это было так опьяняюще приятно, словно я разом выпил куб заряженного энергона. Наше топливо быстро ионизировалось от электромагнитной бури внутри наших корпусов. Сбои шли даже в моих, более устойчивых системах. Центральный процессор посылал сигналы о необходимости перезагрузки. Тепло из нижних отделов моторного отсека приятным потоком поднималось по центральному стволу нейросети и постепенно перемещалось в грудной отсек. Внутри стало жарко и тесно.

- Я больше не могу! - вдруг воскликнул Джазз и выгнулся дугой в моих руках

Центральные сегменты брони на его груди распахнулись, а затем разошлись и фигурные лепестки внутренних створок, защищающих камеру Искры. Все произошло очень быстро. Моему взору предстала Искра десептикона, прекрасная ярко-желтая звезда. Этот пульсирующий кристалл стабильной плазмы был ядром сущности кибертронца и открывался только в минуту величайшего эмоционального напряжения. Искры каждого трансформера имели свой индивидуальный цвет.

- Со мной такого никогда не было – хрипло проговорил Джаз, сжимая мои плечи.

Похоже, он был немного испуган, но доверие удерживало его в моих манипуляторах. Я, ни секунды не колеблясь, послал импульс на раскрытие собственных створок.

В памяти отчетливо всплыло одно из самых ярких воспоминаний о собственном первом слиянии и о своей растерянности в ту секунду. Этот эпизод в моей прошлой жизни никак не был связан с интерфейсом. Я пошел на соединение Искр только с целью сохранения информации того, кто решился мне ее передать. И все же, я очень хорошо прочувствовал интимность этого действия и короткий миг блаженства, от осознания того самого пресловутого единства, достигнутого пусть и не по личной любви, но из чувства безграничного уважения друг к другу.

- О, Праймас!!!

Джазз заворожено смотрел на мою грудь, внутри которой полыхала не одна ярко-голубая звезда, а … две.

Желание соединения было сильнее даже свойственной мне осторожности, тем более, что-то мне подсказывало, что соединение двух Искр через кристалл Матрицы никакого вреда не принесет.

Я медленно приблизил его к своей раскрытой груди. Искры, усилив свечение, теряли четкость своих очертаний. На их поверхности появились маленькие протуберанцы, окончательно придав им схожесть со звездами. Дальше все уже не зависело от моей воли. Искры рванулись навстречу и наши грудные отсеки с грохотом прижались друг к другу. Яркая вспышка озарила побережье, и я запоздало подумал, что до утра можно не беспокоиться о безопасности. Сильный электромагнитный импульс на время ослепил все навигационные системы и радары этой планеты в радиусе нескольких километров.

*

Мы плыли в сияющем теплом потоке. Время остановилось. Теперь я видел и понимал все. Он упорно называл меня Орионом, я читал это упрямство в его Искре и не противился ему. Со временем он поймет… Ведь он всегда был со мной, мой самый верный и близкий друг.

Я узнал его фигуру, пробирающуюся по разрушенным коридорам разгромленного здания Технического Архива. Тогда он был без визора, с яростно горящей алой оптикой. Один из них. Я видел, как его тонкие пальцы коснулись изуродованной обугленной головы красно-синего трансформера, лежащего на полу и как на фоне горящих зданий столицы зажглись зеленые проблесковые маячки экстренной службы спасения Империи.

Затем - полные омывателя окуляры и робкие прикосновения к моей новой броне. Теперь он едва достигал моего плеча, а ведь раньше в робоформе я был почти одного роста с ним.

И тогда, на борту Арка, в минуту отлета, когда он зашел в командный отсек – он все понял без слов, словно сам слышал голос Матрицы внутри меня.

«Улетайте как можно дальше, сохраните все, что имеете, вы – последняя надежда на будущее…»

Сенат нас предал, приказ о моем возвращении был простой ловушкой. Они приняли циничное решение обменять наши жизни на свои привелегии. Глупцы! Недальновидные, слепые и глухие глупцы! Уже через несколько астрочасов сорок четыре дезактива бывших сенаторов будут лежать в центральном зале. А я уведу с собой (какое странное совпадение) сорока четырех соратников...
В здании Сената было полно десептиконов, и сам Мегатрон стоял возле кресла Сентинела Прайма с активированной черной пушкой на правом предплечье и плазменным клинком в левом манипуляторе.

- Ты трус, жалкий трус и выскочка!!!

Белая лицевая пластина Айронхайда полна негодования. Мы стоим друг напротив друга. Не дрогнув, я отдаю приказ – уходить в глубокий космос. Мой первый заместитель вынужден подчиниться.

- Только ради них! - кричит он, имея ввиду мою неопытную команду, потом круто разворачивается и уходит прочь.

У меня нет времени объяснять ему, что на самом деле представляет из себя Сенат и на каких условиях он собрался заключить сделку с Мегатроном. Сейчас мне никто не поверит. Матрица вызывает у всех священный ужас и ... недоверие. Я словно слышу шепот вокруг « Он одержимый... как Альфа Трион.. съехавший с процессора... Говорят, он был его любимым учеником..."

И только Джазз понимал всю мою скорбь по поводу принятого решения. Я и тогда чувствовал его молчаливую поддержку. Сколько же еще раз в жизни мне придется принимать неоднозначные решения?

Мегатрон дезактивировал их всех. Он сделал бы это в любом случае, только в случае нашего возвращения, ему пришлось бы поднять меч не сорок пять, а восемьдесят девять раз.

Смерть каждой Искры невероятной болью отражалась в моей собственной Искре, заставляя в тот час практически падать на пульт управления и стонать. Матрица транслировала в мой процессор картины ужасной расправы, а наш корабль уходил от Кибертрона все дальше и дальше, унося нас – последних автоботов, не подчинившихся ни Мегатрону, ни осколкам бывшей Империи. Чужих для новой власти и непонятных тем, кто ушел в нейтралы и рассеялся по множеству подконтрольных Империи систем. И Джаз, как никто, переживал за меня в эту минуту. Только сейчас я понял, что все это время он тихо стоял за командирским креслом, не смея меня тревожить.

Наши Искры полыхали, образовав плазменный мост между нами. Матрица висела посередине. Она почему-то казалась огромной, или уменьшились мы. Я все же недооценил ее влияние. Именно благодаря Матрице мы так свободно перемещались в сознании друг друга, а наши воспоминания сделались необычайно яркими и реалистичными. В реальности весь процесс слияния не занимал и нескольких астросекунд, но для нас неторопливо текли циклы и столетия.

Видеоряд удивительных картинок его жизни стремительно проносился перед моим взором. Я видел, то, о чем не знал никогда. Его скучную, бессмысленную и полную унижений службу в Сенате, его побег, после принятия акта недоверия к десептиконам. Лицо автобота с умными, холодными, как голубой лед, окулярами. Саундвейв...

«Если ты не покинешь Йакон со мной сегодня - завтра окажешься в тюрьме, а возможно, и на свалке."

Потом - долгие скитания в трущобах Каона, сомнительные заработки в дешевых заведениях. Выживание... Он ко всему относился легко. Ко всему, даже к самому ужасному. А потом - служба у десептиконов, под началом Циклона - жестокого и исполнительного вояки, бывшего главы внешней разведки империи трансформеров, который мог жестоко избить или даже убить за ошибочные сведения... Но Джазз ничего и никого не боялся. Пожалуй, самый сильный страх отпечатался в его Искре только в ту ночь на злополучном шоссе, когда я отбил его у стаи озверевших от голода четвероногих металлических существ с огромными клыками. Это была наша первая, и неслучайная встреча. С той поры радость нашей дружбы светлой нитью шла через всю его жизнь. Он никогда не жаловался на свою судьбу, ни в нашем прошлом, ни сейчас, когда легко допускал меня в закоулки своей памяти.

И я вдруг понял, что не могу сделать по отношению к нему то же самое… Словно не он, а я был десептиконом, скрытным и недоверчивым. Слияние обнажило правду, и я понял, что далеко не все способен сейчас открыть, может быть, потому, что сам этой правды боюсь. Внутренним взором, словно мы стали бестелесными энергетическими существами, я видел внимательное и печальное лицо моего офицера, смотрящего на меня в упор.

- Доверься мне, Орион, я не причиню тебе боли.

Крепко соединенные системы сводила судорога. Электричество превратилось с раскаленную реку. Наслаждение и печаль. Сладкий коктейль с горчинкой, как это бывает при странном сочетании присадок в топливе. Мне самому очень хотелось, чтобы эта светлая, горячая лава хлынула внутрь и сожгла маленький темный комочек моей тайны, как скомканный шарик металлической фольги. Джазз тянул меня к себе, обнимал. Его энергия проникала все глубже и глубже, искренне стремясь согреть. Он думал, что все будет так легко, как музыка, как танцы, которые он так любил, как наши беспечные гонки по шоссе в далеком прошлом…

Передо мной вставали лица убитых мной десептиконов, имен которых я не помнил. И лица тех, кого я хотел защитить, но не смог. Как можно жить с этим грузом?! Он должен был понять и мою ярость в бою и мою непримиримую жестокость, мое одиночество и, главное – мое собственное желание не прерывать это одиночество НИКОГДА!

Он остановился, когда натолкнулся на главную преграду. Он понял, что ЭТО он трогать не будет. А я сам вдруг испугался, поняв насколько ЭТО по сей день живо во мне…

Дорога, упирающаяся в закат и - полные искрящегося счастья мысли глупца, мечтающего подарить всю Вселенную единственному существу на свете...

Я действительно испугался внезапно обнажившейся правды и, в нелепом желании защититься, взвыл на всех частотах, отрицая, умоляя и вновь терпя поражение.

«Мегатрон!!! Нет!!! Я не позволю тебе управлять моей судьбой!!! Никогда! »

Джазз закрыл мне рот поцелуем. Он ласкал мои антенны, стремясь успокоить. И я внезапно остановился, мне стало все равно. Пусть уж будет такая правда, чем вечный побег от самого себя. Системы, одна за другой, уходили в перезагрузку. Блаженный сон настигал меня. Его оптика погасла, корпус обмяк в моих манипуляторах, я бережно закрыл его створки и крепко обняв, упал на спину.

*

Когда я активировал оптику, уже светало. Он лежал на моей груди, будучи в полной готовности, видно вышел из спящего режима намного раньше .

- Тебе нужно было отдохнуть — ответил он на не заданный вслух вопрос.

Вместо слов я крепко обнял его

- Прости.

Он прижался всем корпусом, лаская выступы моей брони

- Мой лучший, мой самый-самый лучший!

- Я не могу быть до конца откровенным, это сильнее меня...

- Тебе не зачем оправдываться. В конце концов, кто знает, как распорядится судьба. И что случится с каждым из нас.

- Ты прав, никто не знает.

- Но, тем не менее, Матрица выбрала тебя. Значит ты знаешь, что делаешь.

- Не в Матрице дело.

Я еще крепче прижал его к груди и тихо гладил гладкий металл его гибкой спины.
Полоска новой зари за лесом начинала алеть. Природа вновь наполнялась красками. Шоссе было пустынным и вдоль черной полосы асфальта тихо плыли белые облака газа из мельчайших капелек сконденсированной влаги. Вокруг не было ни звука, если не считать ленивого плеска волн и тихого щебета маленьких крылатых существ, прячущихся в кронах деревьев.

- Джазз, — окликнул его я, когда мы поднялись на ноги, — а какой смысл было за мной гоняться?

Он улыбнулся. Его стройная черно-белая фигура отчетливо выделялась на фоне светлеющей морской глади. Необыкновенно красивый строгий силуэт.

- Я очень спешил с докладом, командир, а ты его до сих пор так и не выслушал.

Я приосанился и постарался придать себе серьезный вид. Это плохо удавалось с лицом, не закрытым маской.

- Надеюсь, ты не в претензии, что мне пришлось принять твой отчет в интерактивном режиме.

- Нисколько, – засмеявшись, ответил он и бесцеремонно назвал мне номер файла, вместе с коротким путем к нему, в моих же собственных информационных системах.

Но я уже не обращал внимание на шутки, а приступил к детальному просмотру отчета. Джаз внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение моей лицевой пластины, по мере того, как я усваивал полученную информацию. То, что он добыл, оказалось невероятно важным.

«Интересно, он догадывался об этом. Наверно нет, иначе не стал бы затевать со мной игру в догонялки, а сразу же перешел к официальной части.»

На Искре у меня посветлело, и тревоги предыдущих месяцев отступили на второй план

- Ты думаешь, ЭТО возможно осуществить своими силами, без привлечения конструктиконов? – спросил он и снова улыбнулся. Широко. Искренне.

«Значит, все-таки догадывался. Тем более, что в отличие от эмоционального блока, доступ в архивные данные я во время слияния закрыл далеко не все»

- Особенно, если учесть сложные чертежи этого устройства.

«Значит, все-таки вскрыл весь архив, раз нашел старые чертежи, сохранные там еще Орионом. Нашел и наверняка скопировал. И откуда у него это упрямое желание постоянно оправдывать звание лучшего. Хотя, без сомнения, он и есть лучший…»

Я засмеялся.

«Но, при своей гениальности, дорогой мой лейтенант, ты не догадывается, на пороге какого проекта оказались мы, благодаря твоей успешной вылазке в эту Праймасом забытую систему»

Я задумчиво смотрел на далекий горизонт.

«Машина для добывания энергии из нулевых точек силы пространства. Надежда нашей умирающей цивилизации на возрождение. Если миновать все козни Мегатрона или….»

Хладагент обдал мои системы

«Или… договориться… Ну конечно, на этой основе можно договориться! У нас будут и инженерные войска и защита от вездесущих квинтессонов. Ведь энергия может стать общей. Ее избыток остановит эту бессмысленную войну!»

- Не думай сейчас о нем – Джазз подошел ко мне близко положил манипулятор на мое плечо, - Оптимус. – теперь он правильно, без надлома, произносил мое имя.

Я поднял на него фокус своих линз и он стал говорить, горячо и убежденно

- Неважно, что у нас позади. Неважно, кого и что мы потеряли. Важно, во что мы верим. Мы будем тихо и упорно идти своим путем. И будь что будет. Мы будем искать. Сохранять. Созидать. Нельзя победить врага его собственным оружием. Нужно создавать альтернативу. Только это дает настоящую свободу. Ведь ты говорил нам именно это, Оптимус!

- Да, – как эхо отозвался я.

Мысли наполняли мой процессор. Искра, еще вчера бывшая такой пустой и мрачной, жаждала новых свершений

- Я думаю, нужно снова проверить твою версию об этих растущих кристаллах и подключить к проекту Персептора. Быть может, нам удастся вырастить структуру нужной конфигурации в лабораторных условиях. Это будет маленькая модель нового спутника Кибертрона. Но для этого нужно добыть образец

- Значит, новая миссия?

- Да!

Он сжал мое запястье.

- А после - снова к тебе, с отчетом! – его линзы тепло вспыхнули. Я накрыл его черную ладонь, своей, темно-синей.

- Предлагаю ритуал передачи сведений осуществлять более мирным способом, для этого незачем устраивать опасные гонки по дорогам незнакомой планеты.

- Тогда я подыщу подходящий отель, где-нибудь в отдаленной и тихой системе, – хитро улыбнулся он и снова сконфигурировал свой голубой визор. А я неспеша сдвинул половинки своей маски.

С океана дул прохладный свежий ветер. Разгорался новый солнечный цикл.