"Пигмалион и Галатея".

- Слишком много вопросов.
- Нет, я хочу знать, кто это посмел приказать тебе работать на износ, без передышки, перегружая нейросеть и без права на перезагрузку? Это какой надо быть свол…
- Замолчи!
Джазз от неожиданности дернулся. Он уже хотел было обидеться за такую неожиданно резкую реплику в свой адрес, но увидел, что проявленная эмоция окончательно доконала нейросеть десептикона. Он сжимал голову обеими манипуляторами, корпус трясло мелкой дрожью, а визоры горели с перебоями. К тому же по синей обшивке изредка пробегали маленькие искорки от высокого внутреннего напряжения.
- Саунд, что с тобой? – автобот впервые так его назвал, обеспокоенно обняв синий манипулятор в своих ладонях.
- Н-Ничего. П-Прости. Это было не с-сдержанно. Ошибка. Б-больше н-не повториться. – Разведчик действительно был зол на себя за то, что позволил себе повысить голос наДжаза, на такого беззащитного, такого милого, такого хрупкого Джаза, от нежных прикосновений которого искра замирала в сладкой неге. Он все больше ощущал, как эмоции выходят из под постоянного контроля над ними бесстрастного процессора и стальной воли. Каждый микрочип его систем вопил о необходимости перезагрузки и десептикону все труднее было отражать сигналы.
- Да ты весь горишь… - пробормотал Джазз, дотрагиваясь до дна открытой деки.
Он провел рукой по ходовым валам, по пусковому механизму и магнитной иголке. Снова сильный разряд ударил его пальцы, а десептикон под ним отчаянно затрепетал.
- Н-н-не н-надо!
Разведчик чувствовал, как его самоконтроль рассыпается как карточный домик, а немного успокоенная с таким трудом нейросеть взрывается сновав вулканом эмоций. Он схватил манипуляторы автобота, пытаясь его остановить, но из-за непрекращающихся сбоев, его механизмы отказались слушаться и синие манипуляторы безвольно упали на платформу.
Алая оптика мерцала и сбоила. Он не мог ничего сделать – единственное, что ему оставалось, это любоваться, как автобот гордо расселся на его бедренных пластинах, а на его красивом лице сияла шикарная улыбка. Голубые визоры приблизились и десептикон, словно сквозь туман, услышал кокетливый шепот:
- Можешь расслабиться, в этот раз – я за рулем!
И снова непревзойденная улыбка словно обожгла визиодатчики радиста своей страстью. Он уже терял связь с окружающим миром, весь горя под прикосновениями проворных серых манипуляторов. Поверженному и остаточно обессиленному процессору Саундвэйва ничего не оставалось, как молча наблюдать за тем, как неприступный бастион рушится на его глазах в таких хрупких и таких горячих объятиях автобота. Снова послышался щелчок затворов и синий корпус прострелила конвульсия, он схватился за бедра гонщика и бешено замотал головой. С его динамиков вырвался непонятный ультразвук, а затем мягкое, но безумно яркое голубое свечение озарило во тьме красивое лицо завороженного диверсанта… мир погрузился во мрак оффлайна впервые за десятки астроциклов…

Джазз лежал на боку, подперев голову манипулятором. Он уже несколько кликов разглядывал перезагружающегося меха рядом. Десептикон перегружался необычайно долго, что свидетельствовало о невероятно длительном периоде функционировании без передышки. Иногда он слабо вздрагивал, а в красных визорах на долю клика загорался слабый огонек. Джаз не мог понять, ради чего надо было так себя выматывать циклами напролет, издеваясь над нейросетью и истязая свою искру? Какая только миссия может оправдать такие мучения? Для автобота это было совершенно непонятно и неприемлемо. Он тихонько вздохнул и принялся нежно «рисовать» манипулятором по резковатым чертам строгого профиля разведчика. Ему нравилось его лицо – всегда спокойное, сосредоточенное, мужественное с практическим отсутствием мимики. Теперь автоботу казалось, что он знал этого меха всю свою жизнь! И его совершенно не интересовало, сколько же времени они на самом деле были вместе, он и так, очевидно, этого больше не вспомнит! Его процессор снова дико сбоил и не давал никаких надежд на возможность восстановления информации или, хотя бы способности логически мыслить. Пальцы автобота скользнули по высокому гребешку на кокарде синего шлема и ласково его погладили. Да, автобот, похоже, медленно превращался в безпроцессорного дроида, способного только чувствовать и руководиться сугубо базовыми программами… он снова грустно вздохнул. Серый манипулятор опустился вниз и начал бездумно обводить фиолетовый значок на груди десептикона, потом загадочно прошелся по боевым насечкам на потертой в сражениях броне. Сильный, умный, строгий, смелый… Зачем ему плохо соображающий, ничего не помнящий и деградирующий гонщик? Неужели их раньше что-то так сильно связывало? Он помнил – была война, он помнил – была любовь, а еще была боль… очень много боли… и больше ничего… Шлак! Процессор снова заныл, противясь попытке выудить воспоминания. Джазз вновь бродил в обрывках файлов и системных ошибках, толком ничего не понимая. Единственное, что он мог определить точно, так это то, что в его искре навеки поселились музыка, скорость и… Саундвэйв.

Несколько последующих циклов походили на какую-то яркую сказку. Джаз просто светился от возраставшего в нем чувства, и даже заметил, что его припадки внезапного оффлайна стали реже. Он мог позволить себе иногда даже воспользоваться борт-компьютером, это уже не вызывало у него приступы дикой боли в процессоре. Вот и сейчас он сидел за монитором, закончив проектировать очередной вариант апгрейда, и нервно постукивал пальцами по клавиатуре. Впервые за несколько циклов Саундвэйв вновь отправился наружу. Он ушел втихаря, пока автобот был на подзарядке, ничего не сказав и лишив его возможности себя удержать. Его не было долго. Очень долго. Джазз начал заметно нервничать. Если бы он мог отправиться за ним! Голубые визоры ярко вспыхнули и гонщик резко поднялся со стула. Он не привык так просто сдаваться!

Диверсант крутился перед зеркальной поверхностью и любовался на свой новый апгрейд – красовавшиеся на предплечье обоих манипуляторов выдвижные боевые когти, заточенные в форме клинков. Теперь он не выглядит столь безобидно! Для пущей уверенности он вмонтировал в бедренную пластину небольшой, но весьма действенный бластер. Теперь можно было смело отправляться наружу и разорвать на куски всех, кто посмеет причинить вред его любимому!
На этот раз код не поддавался долго. Джазз провозился с ним полмикроцикла и основательно вымотался. Процессор заныл от проделываемых логических манипуляций, а нейросеть снова начала сбоить. Но Джаз не обращал внимания на системные ошибки – чем дольше не возвращался Саундвэйв, тем сильнее пульсировала его обеспокоенная искра! Если с ним что-то случится, то гонщик наверное этого не переживет! Измотавшись почти до оффлайна, диверсант таки умудрился взломать код и открыть шлюз наружу. И снова пред ним была гладкая круглая шахта, но на этот раз он имел возможность с ней бороться. Выдвинув боевые клинки, он вонзил их в стену шахты и подтянулся. Так, упираясь ногами и пробивая лезвиями гладкий металл он начал подниматься вверх. Длинна шахты была впечатляющей! Гонщик был просто шокирован, на какой большой глубине был укрыт их бункер. Это от чего или от кого понадобилось строить столь замаскированное укрытие? Легкий холодок страха прошелся по автоботской искре – он ведь понятия не имел, что там, снаружи. Растерявшись, он на несколько кликов остановился, но потом сверкнув оптикой в полумраке узкого тоннеля, с остервенением ринулся дальше. Если там наверху так жутко, то это значит, что Саундвэйв подвергается невероятной опасности! Джазз не мог этого позволить! Задыхаясь от нехватки вентиляции, он, сцепив дентопластины, упрямо продолжал свой путь, не взирая на тревожные сигналы систем о перегрузке. Еще немного, еще один рывок… Визоры автобота застилала пелена помех, а процессор раскалывался на атомы, но он не сдавался. Перед оптикой стояли огромные рубиновые визоры партнера и Джазз понимал, что способен ради него на все! В файловой памяти возникло воспоминание о сильном чувстве. Он любил кого-то очень давно, безумно любил… и теперь у него не было сомнений, кого именно!
Изнемогая от нехватки энергии и перегрузок систем, диверсант все-таки добрался до крышки верхнего шлюза, который скрывал за собой внешний мир. Зацепившись на одном манипуляторе, он вытащил из набедренного тайника бластер и выстрелил вверх. Ожидая увидеть снаружи все, что угодно, он пригасил оптику и прикрыл лицо ладонью. Но никаких ужасов не последовало.
Автобот расслабился и поднял голову вверх. Лучезарная синева ударила по видео датчикам, а пространство залило миллионом различных звуков. Датчики запаха захлебнулись от ярких ароматов, а золотистый луч, упавший откуда-то с высоты искристо заиграл на броне. Искру автобота словно пронзило клинком. Это было знакомо… невыносимо знакомо… и… это не был Кибертрон! Вдруг процессор накрыло волной всплывавших из небытия файлов.
Синева над ним была невыносимой… такой бездонной и яркой! Такой знакомой и близкой… Она так жестоко ему напоминала что-то… бездонные синие визоры… Искра сжалась от ужаса… ПРОУЛ!...
На грани сознания от шока, автобот разжал манипуляторы и полетел вниз по узкой темной шахте.
Он не знал, сколько времени он пролежал на этом холодном полу, не отрывая затуманенных от боли визоров от маленькой синей точки вверху. Искру жестоко хлестали воспоминания. Вот так же беспомощно и разбито он лежал тогда, на ремонтном столе, не видя ничего поврежденной оптикой и еле улавливая звуки.

- Ну и какая польза с твоего пленника? – высокий визгливый голос доносился откуда-то из-под потолка, заглушаемый гулом турбин, как будто его хозяин только начал совершать посадку.
- Командующий Старскрим, похоже, Онслот перестарался… - кто-то хрипло прогремел совсем рядом.
- Что это значит, Хук? – в голосе говорившего проскользнули капризные нотки неудовольствия.
- От этого автобота мы вряд ли что-то уже узнаем! Он годится только на запчасти.
Было слышно, как кто-то вдалеке радостно потер манипуляторы.
- Шлак! – снова раздался визгливый голос – Вы жестянки безпроцессорные! Ничего поручить нельзя! Разве это было так трудно – достать пленника, способного хоть что-то рассказать? А, Онслот?
В тишине клацнули активизирующиеся пушки.
- Командующий, Старскрим, их было очень много… - неуверенно залепетал десептикон откуда-то справа - Они защищались… а этот..
- Молчать! – голос командующего сорвался на визг. – Шлаков металлолом! Идите и достаньте мне нормального пленника, а не полудеактивированную рухлядь!
Послышался резвый топот и лязг металла. Командующий тихо выругался.
- А что с этим делать? - снова прогудел голос рядом.
Старскрим полклика помешкал.
- Этого? возьми для запчастей, Хук.
Автобот почувствовал на ногах грубый захват чьих-то сильных манипуляторов.
- Хук: Стоять.
Непонятно откуда раздавшийся синтезаторный голос словно пронзил тишину стрелой. Он прозвучал настолько неожиданно, что державшие автобота манипуляторы вздрогнули.
- Ой, посмотрите, кто пожаловал! – Проговорил куда-то в сторону визгливый голос. – Доморощенный гений шпионажа! Что, не сидится в своей норе? – в голосе появились кокетливые нотки.
–- Автобота я забираю себе. – Так же монотонно прозвучал ответ.
Послышалось недовольное ворчание Хука и ехидный смешок командующего.
- Хук, не усложняй себе жизнь, отдай дохлого ботика нашему угрюмику! – Старскрим, очевидно, повернулся в их сторону. – Пускай порезвиться – глянь, как визоры сразу загорелись! Маньяк шлаков! – он снова расхохотался.
Хук немного помешкал и отпустил ноги автобота. Почти потухшая искра диверсанта отчаянно заметалась в груди, что-то щелкнуло в процессоре, и оффлайн окончательно поглотил его.
Резкая боль пробила искру автобота и туман воспоминаний на миг рассеялся. Только системы выдавали ошибку за ошибкой и он, отключил оптику, чувствуя, как теряет связь с реальностью, постепенно отключаясь.

Возвращение в онлайн было довольно неприятным. Весь корпус болел, а искра тягуче ныла. Джазз с удивлением ощутил, что находится на ремонтной платформе и слегка насторожился. Он включил визоры и медленно попробовал двигаться. К удивлению кисти манипуляторов сжались и распрямились довольно легко и безболезненно. Он провел диагностику систем – почти никаких повреждений от падения. Пока он был без сознания его отремонтировали… Голубые визоры вспыхнули непривычным огнем и автобот сделал попытку встать. Но не тут-то было! К своему огромному разочарованию он нашел себя прикованным к платформе стабилизационными лентами. Шлак! Не сдаваясь, он несколько раз дернулся, пытаясь освободиться, но безрезультатно.
Он поднял голову и встревожено посмотрел по сторонам — он был все так же в этом бункере, только в ремонтном отсеке. Тут он услышал медленные шаги за спиной и попытался обернуться.
- Выходить наружу было запрещено. Цель попытки? - металлический голос звучал из-за спины, как тогда, в воспоминании...
- Я... еее... - Джазз постарался придать своему выражению наиболее недоуменный и наивный вид. - Ты меня привязал? Зачем?
Саундвэйв наконец-то соизволил выйти на обозрение. Визоры его были багровее некуда, в них очень четко проступал тот непонятный зловещий огонь. Хотя, как и прежде, ничто не выдавало настроения разведчика.
- Запрет нарушен. Последствия — серьезные повреждения. Цель действий?
Он приблизился к Джазу и внимательно посмотрел в голубой щиток оптики. Автобот почувствовал, как по его обшивке пробежались мелкие заряды.
- Я ждал... тебя долго не было... - постарался как можно наивнее выдавить он.
Огонь в багровых визорах немного приутих.
- Это необдуманно и легкомысленно. Запрещаю повторять попытку.
Джазз еле сдерживался, чтобы не задрожать. Взяв всю свою волю в кулак, он заставил себя выдать одну из своих самых обворожительных улыбок.
- Я не буду. Отпусти. Зачем это все? Не понимаю…
Десептикон подошел вплотную и начал пристально всматриваться в оптику диверсанта. Его все еще багровые визоры были всего в нескольких сантиметрах от голубого щитка. Он словно что-то искал во взгляде автобота, какой-то ответ, на только ему известный вопрос. Джазз буквально физически ощущал этот взгляд, чувствовал, как он медленно проникает сквозь стыки шлема и крадется к процессору. Он сцепил дентопластины изо всех сил, пытаясь взять себя в руки, и отключить логические цепи. Казалось, даже температура внутри его корпуса заметно подскочила.
Через несколько миликликов автобот понял, что долго противостоять этому натиску не сможет и пошел в контратаку.
- Саунд, ну сколько можно? Освободи… - проговорил он самым игривым и кокетливым тоном, на какой был только способен.
Необычайно осторожно и медленно синий манипулятор потянулся к магнитным зацепам. Саундвэйв не спешил. Он что-то чувствовал. Его радары улавливали какую-то перемену, что-то было НЕ ТАК и это настораживало! Но пока это было для него тайной и этот факт буквально выводил его из равновесия. Саундвэйв не любил тайн. Он привык к тому, что всегда может видеть больше, чем другие, знать то, чего не знают остальные и ощущать мир так, как его не может почувствовать никто. Поэтому сейчас он находился в полном тупике, разрываясь между голосом процессора и порывами искры. Отпустить автобота – весьма необдуманно, держать на привязи – невыносимо…
Не отводя оптики от Джаза, он тихонько, еле касаясь, отстегнул магнитную ленту. Одну, вторую, третью… Диверсант привстал, оказавшись в полусидящем положении, зажатым между ремонтной платформой и нависшим над ним десептиконом. И снова мелкие искорки прошлись по обшивке – разведчик не спускал его с прицела своих горящих визоров, замерев, как хищник перед прыжком.
Джазз понял, что любое его неправильное движение будет предугадано и опережено с весьма плачевными для него последствиями. Искра судорожно запульсировала внутри – нужно было отвлечь десептикона, заставить его потерять бдительность, а для этого потребуется вся выдержка диверсанта.
- Саунд, ты чего? – ослепительная улыбка снова озарила симпатичное личико. – Что это за игры?
Но ответа не последовало. Разведчик продолжал молча смотреть на него, приведя все системы в полную боевую готовность.
Растерявшийся уже было полностью, Джазз мимолетом увидел на синем корпусе свежий след от бластера. Он был залатан кое как, на скорую руку – очевидно разбитый корпус автобота полностью поглотил внимание разведчика и заставил на время отложить собственный ремонт.
- Тебя снова ранили? – спросил он с наивностью самой глупой бэты. Серый манипулятор осторожно коснулся ободранных пластин живота синего меха.
Саундвэйв слегка вздрогнул, но взгляд не отвел.
- Это было неотвратимо. Повреждения не критичны. – Наконец проговорил он.
До боли стиснув дентопластины, Джазз еле удержался, чтоб не задрожать от этого голоса. Он понимал, что находится в весьма непредсказуемой ситуации. Нужно было принимать решительные меры, иначе исход может быть катастрофическим.
- Я не могу здесь спокойно сидеть и ждать, когда там твориться такое! – прошептал он прямо в лицо десептикона, не убирая манипулятор с раненой пластины. Саундвэйва надо вывести из равновесия. Как? Джаз пока видел только один способ.
- Я… я боюсь за тебя… - еле слышно сказал он и прильнул к его губам поцелуем. Он вложил в него всю свою страсть, всю нежность, весь страх и нерешительность. Серый манипулятор ласково прошелся по краю синего шлема и замер на боковом щитке. Автобот даже пригасил немного оптику и выгнулся вперед, чтобы казаться более соблазнительным.
Саундвэйв бы никогда в жизни не поддался на подобные уловки, если бы не одно обстоятельство – диверсант вызывал в его системах непонятный сбой, с которым он не в силах был справится. Его улыбка, его прикосновения, его стройный корпус, гладкий металл обшивки под пальцами вгоняли разведчика в своеобразный гипноз, в котором он ничего не видел и не слышал, кроме черно-белого меха. Кто-то называет это одержимостью, кто-то - зависимостью, кто-то - любовью, и каждый по-своему прав. Какой бы подозрительной не казалась ситуация десептикону, он чувствовал, как под натиском нежных ласк растворяется все его бдительность. О, ему так хотелось сейчас расслабиться после довольно тяжелого сражения и напряженных часов, проведенных в рем-блоке! А губы автобота были так настойчивы, его корпус так разогрет, а манипуляторы так нежны… необычайно нежны… Шлак, это так приятно.
Саундвэйв начал сдавать позиции, отвечая на поцелуй все более страстно. Его неустанную бдительность автобот старательно убаюкивал своим ярким энергополем.
Щелкнула последняя застежка магнитной ленты, удерживающей автобота. Джазз что-то неопределенно фыркнул и неожиданная острая боль пронзила нейросеть десептикона. Он судорожно дернулся и в недоумении посмотрел вниз, там где был серый манипулятор. Все четыре клинка боевых когтей с силой впились в еще не отремонтированную после ранения броню.
Где была его ошибка? Что пошло не так? От растерянности разведчик даже не мог нормально соображать. Казалось, его процессор был настолько шокирован, что впал в какой-то ступор. Этим замешательством воспользовался диверсант. Он поднялся, еще больше вгоняя оружие в синюю броню, и неожиданно яростно сверкнул визорами, почувствовав, как теплый энергон начал стекать по его манипуляторе.
- Ты промыл мне процессор, гад!
Задыхаясь от боли Саундвэйв молча посмотрел на него визорами, полными отчаяния и какого-то ужаса. Он дернулся, намереваясь оттолкнуть автобота, но клинки резко повернулись в поврежденных пластинах, вырывая с проводами все окружающие детали. Десептикон неопределенно крякнул и медленно опустился на колени, захлебываясь собственным энергоном.
- Ты подсадил меня на синтетики, десептохлам! – дрожа от ярости процедил Джазз.
Сжав до лязга манипулятор, он, бешено сверкая визорами, что есть мочи зацедил в лицо разведчику. Обычно прикрывая ее маской, Саундвэйв не привык получать прямые удары в лицевую пластину, и этот удар окончательно вывел его из равновесия и заставил свалиться на пол.
Сумасшедшая ярость и дикий страх, пылавшие в небесно-голубых визорах, производили жутковатое впечатление. Джазз, почти уже не контролируя себя, начал с остервенением колотить ногами пытавшегося встать десептикона.
- Шлак! Ты стер мне память! Пичкал меня наркотиками! Пытался превратить в послушного дроида! Безпроцессорного интер-бота! Хлам! Не-на-ви-жу!!!
Джазом просто трясло от ярости. Он схватил лежавшего на полу меха за острый шип кокарды на шлеме и резко поднял его голову вверх. Их визоры снова встретились и серый манипулятор, державший нацеленный прямо в лицевую пластину бластер, вдруг вздрогнул и обмяк. Из-под рубинового оптического щитка по щекам десептикона стекали тонкие струйки омывателя. Это зрелище настолько поразило диверсанта, что он растерянно отпустил синего меха и, быстро развернувшись, помчался в сторону шлюза, не проронив больше ни звука.

Саундвэйв, закрыв лицо ладонями, свернулся калачиком на полу в луже собственного энергона. Нейросеть выдавала сотни ошибок сразу, искра саднила так, что ее хотелось вырвать, не говоря уже о резкой боли в развороченных системах. Так плохо ему еще никогда не было. Он даже не хотел существовать, вот только у него просто не было сил на попытку суицида, да и позволить себе такую «вольность» он не мог, в силу возложенных на него обязательств. Единственное, что ему оставалось, это вот так вот лежать на холодном стальном покрытии, истекая энергоном и, скуля от боли, тихонько шептать одно и то же слово, словно мантру. Имя, которое принесло ему столько боли, столько неприятностей и столько счастья одновременно.
- Джазз… Джазз…Джазз…

С глубокой бездны веяло холодом. Резкий ветер обдавал заплаканное лицо Джаза ледяными волнами. Но ему было все равно! Ему вот уже два цикла было все равно! Весь Кибертрон праздновал победу над Юникроном, а ему хотелось выть от боли и отчаяния. Какой ценой далась эта победа? Оптимус мертв, половина высшего командования автоботов тоже, матрица у какого-то рыжего выскочки… Но на все это диверсанту было наплевать. Он стоял на самой высокой башне Аякона и смотрел вниз, в бездну.
«Проул погиб» – единственные два слова, что разрывали сейчас его искру на части. Нет, он не мог существовать без этих бездонных визоров, этого строгого голоса и красивой улыбки.
Мрак пропасти все больше манил своим спокойствием. Война для Джаза была окончена. Он ощущал это каждым атомом. Без Проула ему не нужны никакие победы и заслуги… ему не нужен мир…
Омыватель прозрачными струйками катился по гладкой лицевой пластине. Черно-белый мех тихонько всхлипнул вент-системой и отпустил край бортика, за который держался.
Несколько кликов свободного полета словно убаюкали его. Было так легко, так спокойно… Интересно, ТАМ он встретиться с НИМ? Увидит снова эти голубые визоры, ощутит его нежные прикосновения? Искра автобота разгорелась сильнее, а оптика осветила мрак пропасти. Проул, я иду к тебе… - мелькнуло в процессоре.
Удар. Дикий скрежещущий звук, резкая боль во всех системах, помехи в оптическом анализе и мрак… да вот только не деактивация! Шлак! Разве можно остаться живим при падении с такой высоты? Видно – можно! Невыносимая боль сводила с ума, энергон фонтанчиками хлестал с разорванных магистралей, искра разрывалась на части. Больно… юникроновски больно! И невозможно что-либо изменить! Как это страшно лежать вот здесь, в кромешной темноте, разбитым и полудеактивированным и ждать… чего? Пока иссякнет свет искры? Пока процессор окончательно съедет с катушек? Пока кто-нибудь найдет? Но кто? Тут уже давно не появлялся ни один мех. Это место считалось заброшенным, отсюда не доходил наружу сигнал о помощи, и надежд никаких не было. Из вокодера вырвался слабый стон.
Он снова предал его, предал Проула. Обещал прийти и не пришел. Застрял в этой дыре навеки.
В памяти всплыли грустные визоры тактика, когда он узнал об интрижке с Бластером. Он ведь ничего не сказал, только печально вздохнул. Даже не упрекнул Джаза в безрассудных действиях. И зачем он закрутил тогда со связистом? Диверсант до сих пор не понимал… Может, он ему очень сильно кого-то напомнил?... НЕТ! Вычеркнуть, убрать с процессора этот бред! Запретить даже думать о том кошмаре!
Джазз попытался сжать кулаки, но только взвыл от боли. Казалось, неповрежденными остались только искра и часть процессора. Что ж, видимо он заслужил подобную расплату!
Сознание тонуло в потоке ошибок и сигналов о повреждениях. Автобот уже был не способен даже думать. Он только замирал от ужаса, понимая, что ему предстоит целая вечность этих мучений.
Уже на грани временной блокировки, он почувствовал, что его бережно подняли чьи-то сильные манипуляторы. Услышал, как зашумели антигравы и снова испытал ощущения полета. Максимально сконцентрировав разбитую оптику он смог увидеть только алые, пылавшие, словно заря на небосклоне, огромные визоры.