Драма одного интер-бота. День первый. Ритм.

Автор: Farida Ounce.cat
Вселенная: AU на основе мира «Transformers. War for Cybertron»
Персонажи: Бластер/Джаз, намеки на Сайдсвайп/Санстрикер, некто десептикон/Джаз; Хот Род, ОС - Фрилайт
Рейтинг: R, наверное
Жанр: драма
Предупреждение: slash, ООС, Hurt/comfort,
Краткое содержание: однажды, как раз перед третьей кибертронской войной кое-что пошло не так – любимый всеми Джаз не смог стать на военную службу, о которой мечтал, и жизнь его превратилась в сплошной кошмар работы интер-ботом (то, о чем многие так давно мечтали)

День 1. Ритм

Вынужденный выход из опасно короткого офлайна. Нейросистема немного сбоит. Эфир засорили белые помехи. В процессоре роятся сотни и тысячи миллионов крупинок мыслей, ненужных и незваных. Где-то в глубине вспыхивает сообщение об ошибке: «Аккумуляторы заряжены не полностью; опасность сбоя в питании», и проносится алой полосой перед мнимой точкой сознания.
Он даже не обращает внимания.
Рука привычным движением отщелкивает панель на корпусе, достает капсулу энергетика, встряхивает, смешивая активные компоненты, и заливает их в рот. Он прислушивается, как темная отрава растекается по телу, как вымывает усталость и нытье из блоков и сервоприводов, большой липкой волной вычищает всех белых «мушек», стаи пугливых и истеричных насекомышей из самых дальних уголков и уносит их прочь. Включенная оптика видит неестественно ярко, словно на окуляры приклеили пленку контрастного фильтра. Все вокруг ощущается слишком ясно и остро, искаженно: звуки, движения, потоки воздуха. В теле возникает неожиданная легкость, словно он завис на антигравах. Постепенно эти ощущения растаивают, и мир возвращается к состоянию, в котором был оставлен им вчера вечером. Так начинается уже не первое, не десятое, даже не сотое утро…
Он поднялся с платформы и прошел мимо зеркала к камере системы индивидуальной очистки, попутно отмечая в который раз, прекрасные, почти совершенные черты собственного тела, испорченного разве что темными ссадинами под оптикой, в уголках губ и у краев паховой пластины. Поток разогнанных частиц смоет с корпуса пыль и крошку. Немного краски скроет любые потертости – следы прошлой ночи. Несколько капель ароматной полироли уничтожат все неровности, вплоть до мельчайших царапин. Масла заставят внутренние детали лосниться матовым блеском. Цветные искрящиеся стразы рассыплются по серебристой обшивке тонкими замысловатыми рисунками, придавая ему еще более загадочный и искушающий вид.
Он снова, как в первый раз, застыл перед гладкой поверхностью, в которой отражался кто-то, совершенно незнакомый – такой великолепный и чарующий, такой безумно дорогой, осыпанный дождем алмазных звезд в свете уличных неоновых светил, чьи разноцветные отблески нахально и беспардонно залезли в его не зашторенное окно.
«Ненавижу… – беззвучно прошептали губы»
Нет, ему не нравилось то, что он видел каждое утро.
Сжатая в кулак рука врезалась в отражение. До отвращения красивое, безобразно складное и грациозное, неприлично изящное, отдающий мерзким, приторно-горьким привкусом соблазна и неприкрытой похоти. Его собственное отражение.
Глухой стук. Он жалеет, что гладкую поверхность от раза к разу так и не удается пробить.
Молодое лицо незнакомца за волшебным стеклом исказила гримаса немыслимой боли и яркие неоновые блики, игравшие на высоких скулах, оттенили окуляры, превратив их в два бездонных черных провала. На мгновение кажется, что предыдущая попытка замазать ссадины не удалась, и теперь они расползлись дальше, пожирая свет тусклой, мерцающей голубоватой оптики. Существо вздрогнуло, судорожно выгнулось и сползло по тонкой грани, разделяющей их, утащило его за собой на пол. Темные ссадины поглотили все лицо, оставив на его месте плоский, ничего не выражающий отпечаток сплошной тьмы.
Он никто в этом мире.
Пальцы коснулись холодного металла лицевой пластины. На самом деле тьмы нет. Снаружи нет. Она всегда по утрам в одно и то же время приходит для того, чтобы он вспомнил о её существовании, вздрогнул от ужаса перед её величием и неотвратимостью, и тут же втягивается в тонкие швы лицевой пластины, прячется среди проводов на шее. Душит. Одним только присутствием душит. А на поверхности остается глянцевое миловидное личико дорогого элитного интер-бота, накачанного синтетиками и какой-то энергетической дрянью.
Он снова ударил кулаком в пол. Бессильная ярость захлестывала с головой, грозясь обрушиться водопадом омывателя.

За дверью отсека замерли шаги. Посетитель застыл в робкой паузе нежелания вторгаться в личное пространство бота, скрытого от него стальной перегородкой. И все-таки решился.
Он услышал тихий, неуверенный стук. Мгновенно сорвался с пола изящным движением гибкой полимерной ленты, подхваченной ветром, машинально опустил на оптику глухую пластину визора. Тьма уползла в свои щели.
Дверь отсека открылась, и он привалился к косяку, растягивая губы в усмешке.
– Доброе утро, Фрилайт. Что так рано? – он посмотрел на собеседника снизу вверх, не переставая нагло улыбаться.
– Доброе, Джаз. Я услышал… что-то здорово грохнулось у тебя там… – Фрилайт попытался заглянуть во мрак отсека через плечё Джаза.
Тот болезненно поморщился, понимая, что его минутная слабость не осталась без внимания менеджера.
– Я грохнулся, - он снова изобразил подобие ухмылки, но, судя по реакции Фрилайта, вышло не убедительно. – У меня бывает спросонья.
– Ну, хорошо, – сутенер слегка прищурился, внимательно рассматривая его, – считай, что я купился на это. Давай-ка побыстрее собирайся, чисть перышки и на вылет – сегодня работаете в баре, не забыл?
– Я хоть сейчас готов, – слащаво ответил Джаз и немного поменял позу: эротично закинул ногу на ногу и слегка прогнулся в спине, упираясь лопатками в косяк, тем самым демонстрируя Фрилайту свою полную работоспособность.
– Вижу, вижу, красавчик. – мех оценивающе осмотрел работника, с головы до ног украшенного замысловатыми рисунками сверкающих голубых и синих страз. – А ты последнее время пристрастился к одной цветовой гамме?
– Не нравится? – Джаз пожал плечами.
– Нравится, детка, но зрители больше любят разнообразие.
– Могу поменять… – интер-бот изобразил на милом личике тень обиды и нарочно отвел взгляд в пол.
– В следующий раз, Джаззи, – Фрилайт еще раз пробежался взглядом по подтянутой фигурке своего подопечного и довольно ухмыльнулся. – Сам бы тебя снял. Жаль, что ты на работу опаздываешь.
– Еще пять кликов – и я весь в делах, – клятвенно пообещал Джаз, исчезая в кромешной темноте отсека.
Дверь скользнула в сторону, отделяя маленький, наполненный густыми сумерками, отсек от окружающего мира.
Джаз с легкостью бабочки порхнул на край платформы, уперся руками в покрытие за спиной и запрокинул голову, глядя в окно: на улице еще темно. Или так: на улице уже темно? Нет. На улице всегда темно. Понятия дня и ночи в этой части планеты были абсолютно иллюзорны – лучи кибертронской звезды сюда не заглядывали никогда. Тьма, одна и та же тьма, постелившаяся на сотни миль черной бархатной материей, сквозь которую уродливыми кислотно-пестрыми цветками прорастали неоновые рекламы, вывески, огни витрин.
Ему не хотелось никуда идти. Не хотелось торчать в этом баре, полном дыма, цветных столбов от софитов, грохочущей музыки и наэнергоненых посетителей. А больше всего ему совершенно не хотелось работать.
Интерфейс с самого начала не доставлял ему абсолютно никакого удовольствия, никакого удовлетворения, напротив – внутри разверзалась пропасть, увеличиваясь с каждым орбитальным циклом в геометрической прогрессии. Просто работа. Скучная, но достаточно прибыльная работа, чтобы иметь все, чего искра пожелает. Вот только она молчала, сколько бы Джаз не прислушивался к ней. Были мимолетные желания, мимолетные прихоти, не доставлявшие, однако, большого удовольствия, но не больше. Сейчас, например, хотелось свернуться в клубочек и уйти в офлайн надолго, очень надолго…
«– Выглядишь сильно уставшим, – холодный металл коснулся напряженного лба, частично прикрыл обморочно мерцающую светло-голубую оптику.
– Шутишь? Я еще бодр и полон сил, – он заставил себя улыбнуться как можно более непринужденно, а на самом деле внутренним взором он нервно покосился на сообщение содержания «Слабый заряд аккумуляторов», задвинутое им ещё пару циклов назад.
– Утверждение ложно. Твои системы нуждаются в отдыхе.
– Мои системы ни в чем никогда не нуждаются. Они сразу отключаются, – в конце фразы голос неожиданно надломился, и он почувствовал, как соскальзывает в бездну аварийного стазиса»
Серебристый мех еще раз протер полиролью и без того начищенные пластины, то и дело задумчиво поглядывая в окно. Необходимости в повторной полировке не было – Джаз просто пытался оправдать свою маленькую задержку перед собой. Не сильно помогало.
Он выскользнул из отсека, машинально закрывая за собой дверной замок. Мысли же, на пару со вниманием и осторожностью явно соревновались в скорости, с которой они уносились едва ли не к диаметрально противоположному участку планеты.
Послышался звук удара металла о металл и последовавший за ним истошный вопль, плавно переходящий на грязные выражения тем же пронзительным визгливым голосом. Джаз остановился, взгляд его рассеяно и без какого-либо интереса изучал большие угловатые тени на полу, возникшие у него на пути, наткнулся на аккуратную стальную ступню, приподнятую на тонком каблучке. Брови невольно взлетели, хотя про себя он никак не отметил даже капли удивления. Далее вверх глазам открывались не сказать, чтобы очень, но красивые ноги жгуче-оранжевого цвета, одетые в черно-красные чехлы сапог, из-под которых к сочным ягодицам поджарого высокого интер-бота тянулись ярко-золотые языки пламени.
Джаз отступил на шаг, чтобы разглядеть условное препятствие целиком. Он невольно ухмыльнулся, глядя, как исказилось в праведном гневе лицо собрата по ремеслу.
– Что ты лыбишься?! – не унимался мех, выбравший для окраски своего корпуса всю цветовую гамму страстного огня. – Ты мне полировку поцарапал, ржавчину тебе в порт, шарков ты отпрыск!
– Заткнись, Хот, – на выдохе произнес Джаз, закатывая оптику. – Нету там царапин.
– Не смей мне указывать, банка алюминиевая! – еще больше взвинтился разгоряченный мех, намереваясь уже идти в атаку.
Джаз обреченно вздохнул. Между ними существовала довольно жестокая, но полностью односторонняя конкуренция. Хот Род по-черному и совершенно открыто завидовал ему. Завидовал тому, что серебристого коллегу природа одарила большей красотой, грацией и очарованием, в погоне за которыми ему самому приходилось выкладывать немалые суммы кредитов техникам. Но больше всего его приводило в ярость совершенно искреннее равнодушие соперника к этой гонке. Джаз не пытался выиграть и охотно давал фору Хоту, но все равно пропускал через себя как минимум трех-четырех клиентов за орбитальный цикл, тогда как оранжевый иногда все же проводил беспросветные ночи в полном одиночестве. И поэтому тот бесился, как сам Юникрон, только от одного взгляда на ненавистного до последней гайки серебряного меха. Каждый раз эта накипевшая ненависть выливалась в очередную попытку нападения с простой незамысловатой целью покорежить лицевую пластину Джаза до состояния абсолютной непривлекательности и каждый раз невинная жертва парой точных и эффективных приемов отправляла невольного союзника и невольного врага на холодную встречу с жестким грязноватым полом родного борделя. Откуда и когда он почерпнул эти приемы – не знал никто, а сам бот молчал.
В воздухе попахивало дракой и озоном, витавшим вокруг наэлектризованного Хот Рода, но его мести так и не дано было свершиться.
– Да что ты так нервничаешь, милый? – в разговор вмешался желто-черный невысокий мех, буквально повисая на руке агрессора. – Так и морщинам появится недалеко. А царапинки действительно не заметно. Успокойся, душенька, – елейным голосом пропел парень, мило улыбаясь.
– Санни, они тут опять шалят? – из-за спины вынырнула точная копия бота прилепившегося к Хот Роду, но исполненная в красно-черных цветах. И тут же повисла на плече Джаза. – Мальчики, давайте не будем ссориться – а то опоздаем, и всех хорошеньких клиентиков расхватают какие-нибудь нагленькие ребятки.
Красный обхватил серебряного за талию и поволок к выходу мимо близнеца, не забыв по дороге звонко шлепнуть того по подтянутому бамперу, за что был одарен восхищенным вздохом и глухим шипением в след:
– Сучка ты, Сайд.
– Я тебя тоже обожаю, – не оборачиваясь, кинул близнец и тихо хихикнул.
Джаз мысленно приложил ладонь к визору и тяжело выдохнул, прогоняя сквозь вент-систему большую порцию воздуха. Мысленно.
Братья пользовались огромным успехом, ничуть не уступая ему. Секрет их популярности был предельно прост: два абсолютно одинаковых красивых, сильных, гибких корпуса с абсолютной готовностью на любые прихоти клиента и абсолютно одинаковой ошибкой оси – нимфоманией, густо замешанной на садомазохизме, которые в силу их юности и не большого стажа еще не успели приесться. Эти парни любили все и всех: клиентов, коллег, оставшихся на данный день или ночь без работы, а главное – друг друга. И то, как они иногда по ночам любили друг друга слышали почти все вокруг.
Джаз даже не заметил, как они с Сайдсвайпом оказались на темной улице.
– Достал? – негромко спросил он.
– Все, как ты просил.
Рука близнеца юркнула за спину, секунду спустя на раскрытой ладони перед Джазом лежали темно-малиновый кубик в пластиковой коробочке и самый обычный носитель информации. Джаз поспешно забрал их. Розоватый синтетик он проглотил сразу же, носитель быстро спрятал в грудное отделение корпуса.
– Твои заказы все страннее от раза к разу, - задумчиво протянул Сайд, прислонившись спиной к стене. – И если химию я вполне могу осмыслить, то вот это – вряд ли. Но я не буду задавать вопросов.
– Вот и отлично… Что я тебе должен?
Сайд пожал плечами.
– А вдруг мне однажды понадобится твоя помощь? Тогда и рассчитаемся.
Из раскрывшейся двери вышел Хот Род под руку со вторым близнецом. Джаз наклонил голову к плечу, рассматривая парочку.
– Что стоите? Поехали, – ледяным голосом сказал Хот, трансформируясь в спорткар, каждая поверхность которого была покрыта изображениями пламени. По мнению Джаза – сплошной выпендреж и неуместный перебор.
Близняшки совершенно беззастенчиво поцеловались, от чего серебристого едва не вывернуло, и тоже трансформировались в два абсолютно одинаковых легковых автомобиля, украшенных блестками, цвета которых дополняли братьев еще больше: Сайдсвайп – золотистыми, а Санстрикер – рубиново-алыми.
Через несколько астросекунд к ним присоединился еще один скоростной автомобиль, и вся четверка укатила в неизвестном направлении.

Злачным местечком в городке считалась сеть дорогих и не очень ночных клубов, где работы для интер-ботов хватало всегда. Но клубов было меньше, чем окрестных борделей, носивших, кстати, гордое название «интерфейс клуб», поэтому очевидно было бы, что представители каждой конкурирующей организации должны были рано или поздно если не поубивать друг друга, то хотя бы покалечить. Но из-за гордых названий хозяева решили договориться между собой – теперь в каждом таком клубе каждому борделю было отведено свое место и количество мальчиков на смену в двенадцать циклов. Так и существовали.
Зайдя в помещение, Джаз отметил только двоих ботов своей фракции – остальные, видимо, были заняты с клиентами. Фиолетовый сидел на высоком стуле у барной стойки, стоически пытаясь сохранить вертикальное положение корпуса. Его изумрудно-зеленый коллега подобных попыток не предпринимал и, похоже, пребывал в офлайне, положив голову на скрещенные на столешнице руки. Как только четверка сменщиков подошла поближе, парень был довольно жестоко растолкан и приведен в чувства.
– Думали, не дождемся утра, – фиолетовый обменялся рукопожатиями со всеми по очереди. – Сегодня скучновато.
– Ничего, мы найдем развлечения, – заверил его Сайд, вместе с братом разглядывавший помещение в поисках потенциальных клиентов.
Фиолетовый только пожал плечами и, обхватив полусонного изумрудного товарища за плечи, потащил его к выходу.
Вся утренняя апатия Джаза испарилась еще на трассе вместе с капельками хладагента, некрасивые следы от которых он принялся аккуратно стирать мягкой подушечкой пальца, забравшись на высокий табурет и закинув ногу на ногу. Энергетики, синтетик, бешеная скорость, развитая им на городской магистрали, низкооктановый энергон, выпитый уже здесь, в баре – депрессия и плохое настроение быстро утонули в сутолоке повседневных событий, сменяясь неправдоподобной энергичностью, фальшивой жизнерадостностью и кристальной ясностью остекленевшего процессора.
Вот уже цикл к ряду он сидел без дела в почти пустом клубе, иногда внося свои комментарии в спор близнецов о каком-то новом апгрейде. Хот Род ошивался где-то в дальнем конце зала, пытаясь склеить какого-то пьяненького посетителя. Говорить, что работа не шла пока было рано, а бармен довольно кстати шепнул что-то на счет намеченного именно на этот день сабантуя, устроенного кем-то весьма не бедным и далеко не самым незаметным в каких-то кругах.
Спустя еще пару потраченных в пустую циклов и еще пару опустошенных кубов низкооктанового долгожданное событие изволило начаться. Стоило первым представителям довольно большой компании переступить порог клуба, как вокруг них сразу же стайкой разноцветных стрекоз закружились резные корпуса фем-ботов. Большая часть дам быстро ушли ни с чем – популярность их в последнее время падала по траектории крутого обрыва. Бармен тут же засуетился за стойкой, принимая первые заказы, ди-джей сменил музыку. Близнецы прекратили споры и одновременно хищно оскалились, обращая на посетителей жадные взгляды коварно мерцающей оптики. Сайд влился в толпу, прежде игриво проведя чуть шершавой подушечкой пальца по бедру брата, Санни же наклонился к самому аудиосенсору Джаза и шепнул:
– Пора разогреть публику. Ты с нами? – он одним взглядом указал на два симметрично расположенных подиума с тонкими стальными пилонами.
И тут же был схвачен Сайдом за руку и насильно уволочен куда-то. Пару кликов спустя оба засветились у пульта ди-джея, напирая с двух сторон для большей эффективности уламывания. Джаз невольно следил за парочкой и растерянным звуковиком и, в конце концов, получил то, чего ожидал – короткий кивок Санстрикера. Он спорхнул с табурета и заскользил в толпе, словно серебряный винсерф, правильно ложащийся на разноцветные пестрые волны, туда, где его ждали и хотели. Во всех доступных смыслах.
Внезапно музыка изменилась и среди уже довольно сильно наэнергоненной, шумной публики прошло волнение, вызванное появлением вокруг подиумов синтетического дыма. Одновременно включились на полную мощность прожектора: один подиум подсвечивали ярко-желтые огни по правую сторону и кроваво-алые по левую, по краям второго вспыхнули белые и голубые софиты, чередуясь один через один. Столбы света смешивались в плотных клубах дыма и создавали иллюзию присутствия на полу разбушевавшегося живого пламени и застывшего ясно-голубого льда.
– Леди и джентльмены, – интригующе протянул голос ди-джея, – устраивайтесь удобнее, чтобы не упасть. Потому что здесь! Сейчас! На сцене этого клуба и только для вас! Самые жаркие парни нашего округа!
В гуще дыма, наконец, появились силуэты главных героев действа и из зала донеслись восторженные свисты и выкрики. Близнецы выбрали нечто действительно адское – музыка совершенно не кибертронского происхождения, неистовое сплетение пронзающих искру звуков электрогитары и пульсирующие ритмы хип-хопа. Джазу показалось, что он уже слышал эту мелодию и вполне возможно, что именно у него братья и взяли этот трек. Перед глазами на мгновение возникло и тут же растаяло видение сплошного затемненного карминово-красного визора и белой матовой маски. Он тряхнул головой, чтобы вытряхнуть видение из головы, но вместо этого внезапно проснувшиеся мысли закопошились, словно колония робомуравьев и принялись вытаскивать из своего тайного логова в процессоре Джаза довольно потертые, но от этого не менее приятные воспоминания долгих ночей, проведенных непонятно где, но вполне понятно с кем.
Очнувшись от наваждения, он вдруг осознал, что все его движения осуществляются уже автоматически, замысловатым рисунком из резких и плавных линий соблазнительно-откровенного танца подстилаясь под дерзкие звуки музыки далеких миров. Джаз бросил короткий взгляд в сторону – на соседнем шесте змеями извивались близняшки, демонстративно лаская друг друга и иногда коротко целуясь. Восторженная публика ликовала, теряясь, кому отдавать предпочтения: бесстыдным разгоряченным искусителям, которые каждым своим движением, каждым взглядом манили, влекли, или холодному и тонкому, словно вытесанному изо льда, красавцу, что совершенно не замечал зрителей, целиком отдаваясь музыке и воспоминаниям. Он не принадлежал миру и потому вызывал у каждого, смотревшего на него, еще большее желание обладать им.
Переплетались красный и золотой корпуса, призывно вилял бампер, украшенный ультрамариновыми блестками, одна за другой слетали на пол блестящие пластины, черные пальцы ласкали чужую броню и мелькали в воздухе серебристые, неприлично длинные и тонкие ноги так и не состоявшегося диверсанта с растяжкой профессионального танцовщика. Шоу длилось не долго – всего кликов десять, по истечении которых Джаз под шквал оваций и восторженных свистов скрылся в дымовой завесе, будучи только в нижней эластичной броне и легком подобии бедренных пластин – этакий своеобразный трюк, оставляющий желание за отдельную плату заставить снять их – и с порядочной суммой кредитов; близнецы же, явившие через пару астросекунд успели обнажиться полностью и теперь демонстрировали все прелести своих интерфейс систем. Общий фон зрителей располагал к множеству заказов. Джаз принялся прилаживать снятую броню обратно, ухмыляясь про себя. Ими было положено хорошее начало хорошей работы.

Джаз стоял у зеркала в уборной, приводя себя в «товарный вид» после очередного клиента. Отработанными движениями стирались потеки энергона и следы от высохшего хладагента, наносилась на потертости серебряная краска из баллончика, полировались царапинки, приклеивались новые стразы на место отпавших. Через насколько кликов он снова вернулся в зал – из тишины нырнул в разноцветное море огней софитов, запаха энергона, синтетического дыма, горячего металла, громких звуков музыки и где-то на грани восприятия слуховых рецепторов – сладостных вздохов и ахов, происхождение которых понять было не сложно.
Отчаянно хотелось выпить – физические упражнения и две бурных перезагрузки сказывались ощущением песчаной пустыни в процессоре, сервоприводах и нескольких блоках. Он вскарабкался на свободный высокий табурет в самом дальнем и довольно затененном углу, в радиусе десятка футов от которого никого не наблюдалось. Но самым большим преимуществом уединенного местечка было то, что в стену позади Джаза была вмонтирована аудио панель, и теперь прижавшийся к ней спиной серебристый мех мог ощущать спокойную и размеренную ритм-мелодию уже физически, выстраивая работу своих систем в такт звучанию. Да, он определенно собирался устроить себе не большой отдых в компании куба незаряженного, но сильно охлажденного энергона и восхитительных звуков...
«– Скажи, Джаз, ты любишь музыку?..
– Честно? – он мечтательно улыбнулся. – Я ей живу.
– Неужели ты мог бы существовать только этим, без энергона, без подзарядки?
– Нет, просто без музыки я не смог бы существовать вообще…»
Однако планы его внезапно и очень грубо нарушили, непристойно, хотя и закономерно для его профессии цапнув за блестящий бампер. От неожиданности Джаз резко дернулся и взмахнул рукой, пытаясь удержать равновесие. К случаю, именно в этой руке он крепко сжимал куб, так что часть содержимого выплеснулась в пространство. Послышался громкий плюх и совсем дезориентированный Джаз все-таки сверзился на пол. Точнее должен был. Просто обязан. Но ему опять помешали. Сильные руки нарушителя его спокойствия придержали за плечи и за талию, а затем осторожно усадили на прежнее место.
Джаз обернулся и смерил нахала хмурым взглядом. Молодой кассетникон лукаво ухмылялся, игриво смотрел на интер-бота из-под белого козырька. Тут же обнаружился пролитый энергон – большая студенистая лужица на груди автобота.
– Свободен? – с легким оттенком смешка на губах осведомился он.
Джаз осклабился в ответ с не меньшим азартом:
– Смотря, что ты можешь мне предложить.
– Там на сцене ты был на высоте, малыш, – автоботу его настрой явно понравился. – Интересно, в деле ты так же хорош?
– Хочешь проверить? А кредитов хватит? – Джаз на всякий случай уже незаметно растворил в остатках недопитого и недовыплеснутого энергона стимулятор.
– Сколько? – этот автобот не был похож на стандартного заядлого тусовщика при больших деньгах, но на развлечение мог потратиться, иначе бы не выискал себе одну из самых дорогих игрушек.
– Штука в цикл, – с легким прищуром ответил Джаз, пытаясь просчитать варианты дальнейшего развития событий.
– А не дороговато ли? – парень изобразил некоторое недовольство. – Как на счет семисот?
– Девятьсот, – Джаз пошел на легкую уступку.
– Восемьсот, больше не дам.
– Думаешь, здесь желающих мало? – серебристый окинул взглядом весь зал. – Восемьсот пятьдесят.
– По рукам, – пожал плечами красно-белый кассетникон и подошел почти вплотную.
Джаз ухмыльнулся и сделал пару больших глотков из куба.
– Да, кажется, я тебя отвлек? – парень чуть вскинул брови и подвинулся еще ближе.
Их оптические датчики оказались на одном уровне. Всего астросекунду длилось замешательство. А потом Джаз наклонился и стал слизывать расплескавшийся по желтой груди энергон. Сначала медленно, не торопясь. Сильно охлажденная, жидкость была вязковатой и не спешила стекать, но постепенно начинала таять, подогреваясь вместе с корпусом клиента. Мерцающие голубоватые ручейки заструились вниз по броне, и Джазу пришлось активнее работать языком, чтобы подбирать каждую каплю вожделенной влаги. Маленькая лужица исчезла, он перебрался к шее, теперь уже лаская сплетение проводов, проникая в тугие узлы гибким шлейфом прямо к топливным каналам и кроющемуся еще глубже несущему стержню. Судя по не громкому утробному рокоту, клиенту это нравилось, поэтому он продолжал, обводя каждый проводок в неторопливой ласке.
Белые пальцы скользнули по его щеке, замерли на подбородке и приподняли его лицо, заставляя чуть отстраниться, шероховатый язык скользнул по губам Джаза, замер на мгновение, а после чужие губы уже дарили ему неглубокие и короткие, дразнящие поцелуи. Само по себе это было приятно: клиенты редко опускались до того, чтобы доставить удовольствие секс-боту, сосредотачиваясь только на удовлетворении собственных потребностей. Руки серебристого меха сомкнулись вокруг шеи красно-белого, прежде, как бы случайно скользнув черными ладонями по крышке кассетной деки. Партнер в ответ только невнятно хмыкнул, и его манипулятор зашел куда-то далеко за спину интер-бота, к забытому им на стойке кубу. К горячим поцелуям прибавлялись капельки ледяного энергона, внося неповторимый контраст и отдавая еще большим наслаждением.
Распитый на двоих стимулятор начинал действовать. Стоило жидкости закончиться, как Джаз тут же оторвался от терзавших его губ и начать повторно исследовать шею автобота, спускаться ниже, скрести дрожащими пальцами кассетную деку, нервно, но самозабвенно вылизывать валы, обводить языком магнитную иголку, при этом давая рукам волю ласкать клиента так, как им вздумается. Красно-белый в долгу не оставался, проникая под стыки брони и стрекая крошечными разрядами блестящую начинку снятой игрушки то тут, то там, неизменно подбираясь к паховой пластине. Интер-бот мелодично постанывал в аудиодатчик клиента, иногда к этим звукам добавлялись всхлипы и совсем уж непристойные повизгивания, когда голубые молнии начинали плясать на особо чувствительных местах. Кассетникону, похоже, такая реакция пришлась по вкусу, и он настойчиво сажал электричество в этих самых точках, заставляя вент-систему Джаза задыхаться, а его самого биться в агонии, ловил губами его стоны, становящиеся все ярче, откровеннее. Наконец его пальцы добрались до промежности серебристого и слегка стреканули по замкам. Поняв намек, тот сразу же широко раздвинул ноги и убрал последнюю преграду, в открытую предлагая себя.
А чего стесняться секс-боту? Невинность давно не в цене.
Белые пальцы скользнули в раскрытые системы, и по поверхности информационных портов заплясало множество разрядов. Джаз откинулся на локти, опираясь на столешницу, от разъемов по нейросети упругими волнами расходилось нестерпимое жжение, тягучее, сладкое, невыносимое. Хотелось уже кричать в голос. Несчастный, развращенный за долгое время работы интер-ботом, он заводился с пол оборота и уже не мог подчинять себе свою реакцию. Его резко развернули вместе с табуретом и снова прислонили спиной к пульсирующей аудио панели. Что-то щелкнуло внутри магнитофона, его динамики соприкоснулись с грудью Джаза, включаясь в тот же ритм. Восхитительное чувство… Он сам находился внутри мелодии.
«– Скажи, Джаз, ты любишь музыку?.. – спросил вкрадчивый голос, воскрешенный блоками памяти»
– Скажи, малыш, ты любишь музыку?.. – нет, все не правильно, что-то не то. Слишком грубый, низкий голос взамен того, проникновенного, бархатного, прохладного.
– Да, – предательски шептали губы, – да…
В ответ короткий смешок. Штекеры с силой вогнались в порты, рассыпая снопы голубых искр.
– Да! – он едва заглушил свой порыв страсти, впиваясь дентопластинами в тыльную сторону ладони.
Яркий всплеск энергии. Нейроузлы готовы взорваться в любую секунду. Короткая пауза. Всего лишь для того, чтобы системы подстроились под нужный ритм. Форсированный энергообмен заставил его снова биться в конвульсиях наслаждения – расшатанная нейросеть, еще больше убитая энергетиком сбоила. «Вввуууфффф!» – звук сжимает его грудную секцию с двух сторон, расплющивает каркас. Собственный корпус предал, подставляясь под чужие ласки. Происходящее не доставляло настоящего удовольствия. Процессор терзали странные чувства. «Вввуууфффф!» – раскаты грома оставляют ощутимые вмятины на поверхности мыслительного блока. Они так похожи. То же строение, те же чувствительные точки. Нет, не правильно, недопустимо. И все же… «Вввуууфффф!» – хлесткий удар по перепонкам звуковых анализаторов обрывает тонкие нейронити. Линии их корпусов совпадали. Джаз метался, не понимая уже ничего и едва сдерживая в динамике последнее различие. Имя.
Перезагрузка неотвратимо приближалась. Мощный разряд. Джаз выгнулся дугой, отрывая спину от панели и замер. Белая вспышка, словно полотно прохладного снега или лист раскаленного металла.
«– Неужели я действительно стою того, чтобы ты тратил на меня так много времени? – он сидел в мягком кресле полностью обнаженный: помятые обшивочные и внутренние гибкие пластины пришлось снять, все до единой. Такое неловкое чувство. Джаз еще никогда не ощущал себя раскрытым настолько глубоко, а потому стеснялся этого. Не имея абсолютно никакой защиты, которая прикрывала бы его механизмы, он постоянно пытался спрятаться за собственными ногами, то складывая их одна на другую, то прижимая к груди и обнимая руками, то устраивая их как-нибудь еще.
Повисла долгая пауза, в течение которой собеседник как-то странно, будто зачарованный, наблюдал за этими нелепыми попытками.
– Да, – коротко ответил из-под маски спокойный голос.
– Почему? – Джаз заерзал и снова поменял позу: одну ногу положил на кресло, другую согнул в коленном суставе и положил на неё подбородок.
– Ты прекрасен, – как всегда немногословно.
– И всё?! – он даже немного разозлился. – Если тебя интересует только это – можно найти любого куда более красивого интер-бота. Да и вообще, почему?..
Его прервали коротким взмахом ладони.
– Неверное толкование. Я говорю не о внешних данных. Это не достойно внимания. Важно то, что внутри, под оболочкой, – в подтверждение слов он чуть нагнулся вперед, и пальцы коснулись открытых систем, потирая резиновыми подушечками несколько проводков. – Настоящий Джаз. Без притворства. Ты прекрасен.
Он вздохнул глубже, понимая, что слова попали точно в цель, кажется, в самую искру.
– Поцелуй меня, Саунд – робкая просьба сорвалась из динамика.
– Выключи оптику...»
Визор вспыхнул обжигающим белым пламенем. Мир вернулся к нему. Шумы, цвета, запахи. И ритм. Уже немного другой, резковатый, неприятный. Джаз тут же отлепился от панели и, наконец, вспомнил о присутствии кассетникона.
Тихий смешок. Лукавый взгляд. На стойку рядом со сбитым с толку Джазом шлепнулась карточка в тысячу кредитов.
– А ты и правда стоишь этих денег, красавчик.
Джаз посмотрел на деньги, потом медленно перевел взгляд на клиента, удаляющегося сквозь плотную стену двигающихся корпусов. Затем принялся чистой ветошью стирать потеки спущенного энергона.
Но как-то паршиво было самой искре от одного воспоминания. Словно яд плескался в процессоре. Эти обрывки были слишком значимыми, не смотря на всю его распутную повседневность.
От тяжких мыслей отвлек голос Санни, раздавшийся в комлинке Джаза. Желтый нашептывал ему на ухо о том, что его уже не могут дождаться в VIP-зоне…