Медленный яд.

Автор: Atalan (childofatlantis)
Переводчик: Sejr
Редактирование: Firrior
Пейринг: Старскрим / Мегатрон
Вселенная: G1
Рейтинг: R
Предупреждение: slash, «сомнительное согласие, хотя в случае с десептиконами это, скорее, дополнительная опция...»
Саммари: «Это было бы не так унизительно, если бы Старскрим применил силу»
От автора: «Пусть вас не обманывает объем, это все порнуха»
Оригинал: http://community.livejournal.com/springkink/635031.html
Разрешение на перевод: автор молчит.

Позже Мегатрон поймет, что он расслабился и потерял осторожность: было время, когда он не притронулся бы к энергону, который трижды не проверили бы на яд. Позже он придет к выводу, что не сумел внушить необходимый страх своим подчиненным: раньше Миксмастер пришел бы прямо к нему, чтобы доложить о необычном заказе, сколько бы ему не заплатили. Позже он решит, что бестолковые стычки на этой проклятой планете притупили его нюх на интриги: дома на Кибертроне он бы догадался еще по еле заметным ухмылкам Старскрима и был бы готов к чему-то серьезнее, чем выстрел в спину.

Сейчас же его руки и ноги отяжелели и не желают слушаться, оптика затуманена и не фокусируется, мысли тянутся вяло, вспыхивая непонятным желанием. Сейчас Старскрим оседлал его бедра, пальцы легко скользят по груди, энергетическое поле едва касается его собственного. Старскрим скорее присматривается, напряженно, готовый отшатнуться если заметит хоть малейший знак, что ловушка не полностью захлопнулась. Сейчас Мегатрон пытается говорить, но слова, как старая смазка, забивают динамики, он не может найти ни угроз, ни возмущения, ни ярости, может только сбивчиво пробормотать вопрос, слабый, как только что возникшая искра:

– В чем...

В ответ ухмылка медленно расползается на лице Старскрима. Он поднимает руку и пока еще осторожно проводит пальцем по горлу Мегатрона. Мегатрон вздрагивает от прикосновения, давно молчавший сенсор вспыхивает, но Мегатрон не огрызается, не перехватывает руку, нарушившую границы, не швыряет ее хозяина на землю, хотя в глубине процессора шевелится такая мысль.

– В чем дело, великий Мегатрон? – Старскрим усмехается и наклоняется вперед, положив руки на панель перезарядки по обе стороны от головы Мегатрона. – Не совсем в себе? Недостает обычной жесткости? Не совсем контролируешь ситуацию?

Темнота заливает оптику Мегатрона, когда он пытается хоть немного разогнать туман в голове. Кисть руки дергается, приподнимается с поверхности панели, но она едва задевает колено Старскрима и тут же падает с глухим стуком.

– Что... ты... сделал... – скрежещет Мегатрон, спотыкаясь о звуки, как будто перебрал энергона.

Он слышит смех Старскрима и включает оптику, как раз вовремя, чтобы увидеть, как тонкая шея открывается на всю длину, когда истребитель запрокидывает голову, зло и весело смеясь. Затем Старскрим меряет его взглядом блестящей оптики, лицо светится чем-то, что у ему подобных может сойти за радость, зубы сверкают в торжествующей ухмылке. Он удивительно красив, самое красивое, что Мегатрон когда-либо видел, и за это он бы его возненавидел, если бы только сейчас хватило силы воли.

– Я тебя познакомил с одной химической смесью, – сообщает Старскрим, его распирает от гордости и он не может удержаться, чтобы не похвастаться. – В свое время в Каоне была очень популярна одна смесь, чтобы убедить, скажем так, упорствующих стать посговорчивее. Конечно же, пришлось переделать формулу из-за низкого качества местных материалов... изменить пропорции под твою физиологию... потерпеть, пока этот кретин Миксмастер наэкспериментируется в свое удовольствие... Но разве я хоть раз не принял вызов?

Он наклоняется, опуская лицо так, что губы прижимаются прямо к левому аудиорецептору Мегатрона, и когда он начинает говорить, слова скользят по сенсорам с каждым движением губ.

– Тебе. Никуда. Не деться.

На мгновение Мегатрон готов поклясться, что Старскрим специально прижимает губы к пластинам его щеки, но Старскрим с легкостью поднимается обратно, удостоверившись, что он в безопасности, и руки снова ложатся на грудь Мегатрона. Энергетическое поле вспыхивает от самодовольства, задевая поле Мегатрона — пока не смешиваясь с ним, но больше не прижимаясь осторожно к собственной искре.

– Один вопрос, – размышляет он вслух, оптика поблескивает так, что сразу ясно, что этот вопрос он обдумывал долго и с удовольствием. – Что же мне теперь с тобой делать?

Мегатрон пытается побороть летаргию, чувство легкости и желание лежать спокойно и ждать, что будет дальше, но это трудно, очень трудно. Возможно, это даже труднее, потому что он едва ли мог бы вспомнить, когда еще испытывал такое чувство расслабленности — возможно, отсюда такое искушение. Он знает, что он зол, но злость так далеко, что, кажется, до нее не дотянуться, это что-то необязательное, этим можно заняться позднее.

– Я мог бы сделать тебе больно, – Старскрим говорит с такой странной нежностью, что по сенсорной сети Мегатрона пробегает дрожь. – О да. Я мог бы тебя заставить заплатить за каждый раз, когда ты гнул мне крылья или рвал проводку.

Он запускает пальцы в отверстие между челюстью и шеей Мегатрона (широко открытое и уязвимое, когда голова вот так запрокинута), поддевает пальцем один кабель, медленно его натягивает, а затем резко дергает, так что боль выстреливает в грудь Мегатрона. Старскрим какое-то время играет с проводом, лениво потирая его между большим пальцем и указательным, и выражение злости у него на лице сменяется чем-то медленно тлеющим, а системы Мегатрона замирают от новых ощущений.

– Только вот боль для тебя ничего не значит, – сердито шепчет Старскрим. – Так что другая форма... выплаты... подойдет лучше...

Пальцы опускаются глубже в пространство под челюстью Мегатрона, пробираются сквозь кабели и каналы хладагента, зарываются внутрь, чтобы скользнуть по узлам оптоволоконных нервов так осторожно и плавно, что это не вызывает никакой боли, только вспышку удовольствия. Другой рукой Старскрим медленно обводит символ десептиконов у Мегатрона на груди с какой-то незнакомой, но довольной улыбкой на губах. Прикосновения кончиков пальцев настолько легкие, что сводят с ума, и короткий тихий стон вырывается из динамиков Мегатрона раньше, чем он успевает себя остановить. Старскрим низко и гортанно смеется, его рука движется в строну, быстро скользнув по плечевому шву Мегатрона, опускается по плечу и по-хозяйски замирает на стволе его пушки. Мегатрону вдруг приходит в голову, что Старскрим мог бы разоружить его сразу же, как только зашел — прижать его к полу и выломать пушку у него из руки, а он вместо этого рассматривает его, наклонившись, и потом с торжеством поднимается, как кошка, которая наконец поймала добычу. Позже у Мегатрона будет время подумать, почему он этого не сделал.

Старскрим убирает руку от шеи Мегатрона, и, сам того не желая, Мегатрон слегка подается ему вслед — но тут обе руки заместителя ложатся на пушку и ловко, осторожно отсоединяют крепления, не только на локте, а до самого запястья, каждую маленькую защелку и каждый проводок, который делает оружие частью его тела. По мере того как пушка отстегивается, пальцы Старскрима проводят по креплениям, почти лаская гладкий серый металл долгими медленными прикосновениями, которые, кажется, включают все до единого сенсоры под его кожной броней. А потом, когда он почти готов просить еще немного, еще сильнее, Старскрим убирает руку с его локтя, поднимает пушку и держит ее между ними, как приз.

– Всегда было интересно, – Старскрим лениво вертит пушку туда-сюда, играет с ней так же, как он только что играл с рукой Мегатрона, и Мегатрон отключает оптику, лишь бы только не следить за этими ловкими пальцами, – почему она настолько менее эффективна в этом режиме. Можно подумать, тебя специально сконструировали так, чтобы ты не мог работать в полную силу... один.

Он чувствует, как вес Старскрима перемещается на одну сторону, и слышит громкий лязг металла по металлу. Оптика Мегатрона подключается и вспыхивает, когда он поворачивает голову немного в сторону и видит, как его пушка катится по полу и останавливается у дальней стены. Проблеск ярости обжигает процессор, но Старскрим возвращается обратно, и теперь он играет со швом на поясе Мегатрона, снова и снова проводит по нему большим пальцем, углубляясь внутрь, с каждым разом вызывая более сильные волны удовольствия. Но даже когда химия в системах придавливает его тело, искру и процессор, он Мегатрон, вождь десептиконов, он может найти слова — и он их найдет.

– Мне никто... – выдыхвает он, оптика Старскрима вспыхивает ярче, и следующие слова доставляют Мегатрону совсем другое удовольствие, – не... не нужен!
Старскрим рычит от досады, оптика горит. Потом он наклоняется ниже — и вдруг его губы на губах Мегатрона, рот открыт, зубы прикусывают чувствительное покрытие, горячо, требовательно, и от этого сигналы сенсоров несутся прямо Мегатрону в искру. Одной рукой Старскрим нашаривает вентиляционные отверстия на его корпусе, кончики пальцев скребут вверх и вниз, по броне на боках с резким скрежещущим звуком. Ритм ускоряется вдвое, а ощущение усиливается до тех пор пока Мегатрон почти не теряет способность соображать.

Никто никогда не прикасался к нему так — конечно же, у него были любовники, самые лучшие из исполненных рвения рекрутов (но не Старскрим, только не гордый Старскрим, хотя он всегда хотел добраться до этих крыльев и бунтарской искры) — но он всегда брал, удерживал и делал, что хотел, и, если не считать лихорадочно цепляющихся и страстно царапающих пальцев, ничья рука его не касалась.

Он знает, что прижимается к Старскриму, он чувствует жар чужой брони у себя на груди; он не может удержаться и не открыть рот, слишком охотно, или не застонать, не разрывая поцелуя, когда язык Старскрима скользит внутрь. Потом Старскрим отстраняется, проводит языком по краю его челюсти, а потом прижимается лицом к шее Мегатрона, прикусывая края брони, и Мегатрон запрокидывает голову сильнее, открывая шею, и не может сдержать жадных, голодных стонов, которые вырываются из динамиков.

– Знаешь, Мегатрон, а по-моему, тебе так нравится, – от этих слов по реле на стыке шеи и плечевой брони пробегает дрожь. Старскрим кусает сильнее и Мегатрон задыхается от боли и удовольствия. – М-м-м... и так, кажется, тоже... А мне, я думаю, понравилось бы, если бы ты кричал мое имя... Интересно, что для этого потребуется?

Не прекращая скользить одной рукой по вентиляционным отверстиям, другую руку Старскрим запускает под Мегатрона, чтобы обхватить цилиндр у него на спине. Мегатрон резко выгибается от неожиданного, хотя и желанного прикосновения: Старскрим не должен знать, какая это чувствительная деталь, если только он каким-то образом не заметил в бою минутной дрожи, когда его пальцы случайно задели ствол Мегатрона в режиме пистолета. Хватка Старскрима сжимается и мучительно медленно скользит вверх по длине цилиндра, пока сочленения пальцев не оказываются на уровне плеч Мегатрона, а потом снова вниз до поясницы; сам он приподнялся, чтобы видеть лицо Мегатрона, его оптика светится, а губы приоткрыты.

Тяжелая пелена наркотической эйфории приглушает осторожность, заставляет подчиняться, развязывает динамики, так что он, Мегатрон, не в состоянии скрыть собственной реакции, не может сдержать судорожных вдохов, сбоев воздухозаборника, первого слога слова, которое не может закончить. Мегатрон пытается поднять голову, отчаянно тянется к губам — но тут Старскрим смеется, низко, взахлеб и с таким торжеством, что этого достаточно, чтобы вернуть ему последние остатки воли сопротивляться. Он роняет голову на панель, отворачивается и отключает оптику, чтобы не видеть восторгов Старскрима.

– Ну, ты что, так нельзя...

Теперь Старскрим подключил к игре свое энергетическое поле, оно быстро и легко скользит по полю Мегатрона, так же дразня, как пальцы на его корпусе, и даже с отключенной оптикой Мегатрон его чувствует, во всем великолепии, грани битого стекла и исключительное вероломство, и, хотя он этого и не хочет признавать, тайное, давно подавленное желание захлестывает искру.

– Нельзя, чтобы ты пропустил половину шоу...

Импульс, вспышка, импульс — и поле Мегатрона вибрирует в этом ритме, все тело оживает. Руки Старскрима действуют уверенно и спокойно, но его воздухозаборники еле слышно сбоят, и сквозь собственное возбуждение Мегатрон чувствует волнующуюся рябь.

– Знаешь, я ведь могу довести до перезагрузки, просто разрешив за собой наблюдать... Ты же не хочешь упустить единственный билет? Особенно... – и Старскрим делает что-то такое, с чем Мегатрон никогда раньше не сталкивался: он синхронизирует свое поле с его собственным, но немного не в фазе, так что каждая судорога, дрожь и вспышка ощущения выбивают из равновесия и выходят из-под контроля. – Особенно когда я не просто разрешаю тебе смотреть... Когда я так стараюсь доставить тебе удовольствие, великий Мегатрон... И ты не назовешь меня по имени?

Турбины на ногах Старскрима неожиданно оживают — с тихим, приглушенным звуком, но от них вибрация поднимается по ногам Мегатрона глубоко в проводку, которая никогда при нормальных обстоятельствах не испытывает никаких ощущений. Мегатрон стонет в голос, самоконтроль разлетается как сверхновая, и каким-то образом он находит силы поднять руку и сжать бедро Старскрима так, будто без него упадет. Старскрим издает звук, который Мегатрон не может интерпретировать — это не торжество и не насмешка — и он подключает оптику, поворачивается обратно, чтобы рассмотреть, хотя их поля плещутся вместе, и в процессоре не осталось ни единой мысли.

Оптика Старскрима притушена, руки уже не так уверенно скользят по воздухозаборникам Мегатрона, дыхание прерывается. Крылья еле заметно подрагивают — то ли от вибрации турбин, то ли от каких-то неизвестных эмоций — этого Мегатрон не понимает. Он хочет до них дотронуться, хочет притянуть Старскрима к себе вниз и царапать их поверхность острыми кончиками пальцев, пока истребитель не начнет всхлипывать — но он может только чертить пальцами маленькие жалкие кружки на ноге Старскрима и наслаждаться зрелищем. Он верит его хвастовству, потому что кого может оставить равнодушным такая бесстыдная развратная чувственность?

Какая-то крошечная, опасная, неисследованная часть процессора задается вопросом, зачем Старскриму вообще понадобился наркотик?

Слабое движение пальцев вырывает у Старскрима несоразмерный ответ: заместитель громко стонет, руки обхватывают лицо Мегатрона — странным образом одновременно и нежный, и повелительный жест — и он жадно и голодно наклоняется к губам Мегатрона. Весь корпус нетерпеливо движется, мучительно приятно царапая по сверхчувствительным сенсорным узлам. На долгие несколько мгновений для Мегатрона не остается ничего, кроме осязания, вкуса, жара, а энергетическое поле безнадежно расплескивается, окружая их и разрешая все что угодно.

Старскрим отклоняется назад, хотя уже не так самодовольно, как до этого. Его собственный контроль опасно истончился: Мегатрон видит это в каждой линии его тела, чувствует в беспорядочных всплесках поля и сейчас, сейчас было бы самое время поменяться ролями, показать Старскриму еще раз, почему он никогда не сможет свергнуть Мегатрона — сейчас было бы самое время, если бы Мегатрону не хотелось только лежать, позволяя делать с собой все, что захочется.

Руки Старскрима у него на груди, цепляются за броню, и на мгновение Мегатрон испытывает шок, потому что пластины расходятся сами собой. Никто никогда не видел его искры, и тем более не притрагивался к ней, никто не добивался от него такого ответа. Даже в усыпляющих объятиях наркотика он борется и достигает определенного успеха. Старскрим разочарованно шипит, пальцы шарят по швам, и от этого ощущения Мегатрон запрокидывает голову, вскрикивает и сражается, сражается изо всех оставшихся сил, чтобы они не раскрылись.

– Открой, – и Мегатрон на самом деле не может сказать, требует ли Старскрим или умоляет. – Открой мне...

Большой палец скользит по щели в броне, турбины Старскрима слегка набирают обороты, раскаленный добела разряд бьет в их энергетических полях — что-то из этого, или все вместе, или это наркотик пробрался глубже в его системы — но Мегатрон не может ничего сделать, его грудь раздвигается, открывая искру. Старскрим почти задыхается, и даже на пике возбуждения и триумфа с оттенком злости его лицо на миг заворожено замирает при виде того, чего он никогда раньше не видел.

Он тянется к искре, и голос возвращается к Мегатрону.

– Нет! – рычит он.

– Нет, да... – шепчет Старскрим и дотрагивается до искры.

Мегатрон изгибается, брань и мольбы и бессвязные звуки льются из его динамиков, обе руки находят точку опоры на поясе Старскрима, не чтобы протестовать, а чтобы притянуть его ближе изо всех оставшихся сил. Пальцы Старскрима, поле Старскрима, ласкают, обхватывают, врезаются в его искру — это ни на что не похоже, ни на что, что он раньше испытывал. Это восхитительно, и страшно, и это поражение, и Мегатрон знает даже на пике не поддающихся контролю ощущений, что он никогда в жизни больше этого не позволит.

– Скажи мое имя, – выдыхает Старскрим, и Мегатрон смутно видит, что грудные пластины Старскрима начинают раскрываться, и что он быстро вскидывает руку, чтобы их заслонить, как будто хочет удержать их закрытыми, хотя палец второй руки мучительно скользит по краю камеры искры Мегатрона. – Скажи.

Теперь их поля вспыхивают совершенно бесконтрольно, свободно переплетаются, трещат, и вибрация турбин Старскрима отдается в них обоих, отдается в панели, стенах и, наверное, во всем мире, и с каждым прикосновением к искре Мегатрон чувствует, что он сейчас развалится на куски сам — и все равно он заставляет динамики молчать, он не собирается доставлять Старскриму такое удовольствие.

– Ржавчина тебя подери, – рычит Старскрим, выражение разочарования делает его красивое лицо еще красивее. Пальцы сжимаются на искре Мегатрона, слишком сильно, и от боли у того, несмотря на все попытки удержаться, вырывается низкий стон, и от Старскрима не ускользает, что это не крик возмущения. Яростно блестящая оптика прищуривается и поджатые губы изгибаются в улыбке.

– А вот это интересно, – шепчет он. – Надо будет запомнить!

Движения пальцев становятся смелее, жестче, танцуют на грани между болью и удовольствием и пересекают ее без малейшего сомнения. Мегатрон мечется и стонет, и цепляется только за одну мысль: что он ни за что не даст Старскриму этой награды, что хоть его гордость разорвана в клочья, а силу у него отняли, в этом он не уступит. Старскрим склоняется над ним, каждый новый пик возбуждения Мегатрона заводит его самого еще сильнее. Мегатрон близко, так близко к краю обрыва, от которого ему никуда не деться, и хотя он ничего так сильно не хочет, как рухнуть вниз, он знает, что не может верить, что крылатое создание над ним его поймает.

Он открывает рот, чтобы заговорить, выплюнуть последнее, необходимое оскорбление — но тут Старскрим нагибается, выдыхает горячий воздух в раскрытую грудь Мегатрона, а потом, пока того еще трясет, прижимается губами к искре и рычит, низко, хрипло и жадно.

И весь давшийся Мегатрону таким трудом самоконтроль пропадает зря, когда он перезагружается, крича имя своего заместителя.

– end –