Единство противоположностей. Глава 8.

- Повезет же кому-то… Что он купил? – размалеванная как клоун фем пытает по коммлинку знакомого консультанта из этого салона.
- Что? Браслет? Для кого?
Коммлинк истерично верещит на одной ноте.
- Для кого? – ее фейсплет приобретает растерянное выражение, оптика блуждает по присутствующим. – Браслет купил. Для меха. Под цвет красной брони.
- Че, надеялась для тебя? – хохот и приколы несутся со всех сторон. – О твоем существовании он даже не догадывается, слава Праймасу! Увидел бы тебя – испугался!
Всем давно известно, что фем часто крутится в этом салоне. На пару со знакомой сотрудницей салона они пытаются подстегнуть злодейку-судьбу и встретить там серьезного претендента на свой манипулятор. Но убогий процессор и нетерпеливая искра постоянно выносят их в полный шлак. С ними уже случалось такое количество нелепых казусов, что все устали дружно ржать над ними. Кнокаут не поддерживает общую травлю, ему грустно, как и ей. Она до сих пор одна от собственной недалекости и, прости Праймас, неприглядной внешности, а он - по прямо противоположным причинам, но от этого никому не легче. Но изменить своей искре они не в состоянии.
Ругающаяся компания снова прилипает к окнам - мех прощается владельцем салона, пожимая ему манипулятор, что само по себе явление крайне редкое. Такое обслуживание – только для особых клиентов. Через некоторое время мех появляется на выходе, охрана склоняется в приветствии. Он подходит к раритетному крейсеру и бросает что-то внутрь, а драгоценную коробочку прячет за грудной броней. Мех опускает дверную панель и обходит крейсер, намереваясь перейти проспект.
Как ни смешно, но фем давно перестала отличать реальность от собственных фантазий и с тревогой всматривается в окно:
- Куда это он?
- К тебе милаяяяя, сейчас придет и скажет: «О свет моей оптики! Я увидел тебя сегодня в подземке и искра моя не знает покоя!»
- Да он наверно и не знает, что подземка существует. Как и наш высокомерный. Правда, красный? Ты знаешь, что существует такое чудо как наше подземелье?
Тем временем мех огибает крейсер и кивком шлема останавливает весь проспект. Он благодарит первые ряды и переходит на сторону госпиталя. В отсеке – возгласы изумления – такое наблюдается впервые.
- Кто это?!
- Я его вообще никогда не видел. Кто-нибудь видит, какая лычка на его броне?!
- У него меч за спиной!
Только по особому статусу в мирном Кибертроне разрешено иметь личное оружие. Кнокауту не нужно всматриваться, он точно знает о ком идет речь.
- Смотрите, он идет в сторону госпиталя!
Фем молится Юникрону, чтобы мех не прошел мимо, и чудо происходит – он уже поднимается по ступеням главного входа. Весь состав срывает с места потоком любопытства и уносит в главный холл - кого-то посмотреть, а кого-то активно себя показать. Гомонящая толпа исчезает из отсека.
Кнокаут благодарит Праймаса и Альфу и улыбается своей искре в долгожданной тишине. В отличие от всех, Кнокаут точно знает, кто это и к кому он идет. Наконец-то госпожа судьба решила преподнести ему подарок, вознаграждая за потерю Альфы – о таком партнере можно только мечтать. За его надежной спиной и тяжелым мечом, легко переживутся все невзгоды и напасти. Спор-кар даже не пытается продумать тактику общения – экспромт ему дается легче продуманной игры. На искре становиться спокойно и от чего-то, немного грустно.
«В этом мире ничего не меняется»,- и Кнокаут, улыбаясь, представляет, как коллеги сейчас осаживают этого меха, пытаясь обратить на себя внимания. Он не раз наблюдал эти спектакли. Наверняка раскрашенная фем виснет сейчас на широком манипуляторе, изо всех сил прижимаясь проапгрейженным бампером к наплечной броне, а у меха наверняка возникает ощущение, будто на скорости глючит гидроусилитель руля. Судя по шуму, процессия приближается к общему отсеку и через клик раздается негромкий стук.
Кнокаут разворачивается.
В дверях - Офицер.
За ним в отсек врывается привычный гвалт, перетекающий в скавенджеровское шипение. Стараясь не касаться коротких плоскостей крыльев, в отсек просачиваются коллеги. Мех одаривает их саркастическим взглядом, намекая, что он очень хотел бы остаться со спорт-каром наедине. Все старательно делают вид, что ничего не замечают, но яркая фем не выдерживает:
- Это общий отсек, где хотим, то и смотрим.
Офицер улыбается – они ему ничуть не мешают. Он знает сикерскую страсть Кнокаута к внешним эффектам: «Зрители - это даже хорошо…» Он сделает так, как сочтет нужным, остальное – шелуха, словно нет никого кроме их двоих. Он подходит ближе, твердо глядя Кнокауту в оптику. Тот вскидывает подбородок, приказывая остановиться.
Офицер усмехается: «Все еще опасаешься…Сейчас я с тобой поиграю в одну очень увлекательную игру…» - и неожиданно опускается перед Кнокаутом на колени:
- Прости, я был самонадеян и груб, и я хочу просить тебя о возможности загладить свою вину…
Он слегка склоняет шлем и в искреннем жесте подносит манипулятор к знаку отличия на грудной броне. Кнокаут внутренне немеет. Он не ожидал такого старо-кибертронского проявления чувств, но даже сейчас не может перелезть через собственное эго, и в оцепенении слегка поводит подбородочной меткой, позволяя говорить дальше.
- Я хочу попытаться ... – Офицер склоняет шлем ниже.
Кнокаут старается преодолеть внутреннюю дрожь, но искру нещадно прет против течения собственного эгоизма. Выдержав паузу, он касается подбородочной меткой своей брони, в знак того, что вероятно даст шанс, но подумает.
Окружающие в шоке - как эти отношения могли пройти мимо их аудиосенсоров и глосс?
Офицер склоняется ниже и нарочито несмело касается пола своими серво у кончиков серых стоп. Кнокаут неопределенно поводит подбородочной меткой, разрывая оптический контакт, и офицер непроизвольно вздрагивает: «Шлак! Как не предсказуема сикерская искра…»
Все застывают с открытыми ртами – многие давно бы кинулись в объятия, а этот еще и выбирает!
Офицер склоняется еще ниже, но это не унижает его. Его жесты искренни и реальны. Кнокаут восстанавливает визуальный контакт, показывая, что он – само внимание и слушает его.
- Мне будет позволено? - золотая оптика загорается чуть ярче.
- Возможно… – и легкая разрешающая улыбка на белом фейсплете.
Офицер выпрямляется. Несколько долгих кликов они смотрят друг другу в оптику. Кнокаут не выдерживает первым и делает практически незаметное движение вперед. Он только сейчас ощутил, как устал за эти ворны без Альфы. Он судорожно вздыхает и гасит оптику:
- Как я устал…
Мех понимает, что со старо-кибертронскими вывертами пора закругляться. Он поднимается, рывком подхватывает легкий корпус, и выходит прочь. Через два клика видно, как он со своей драгоценной ношей пересекает проспект. Расслабленный манипулятор Кнокаута, закинутый за рукоять меча, покачивается на фоне широкой спины. Он усаживает гонщика в крейсер. Видно, как он осторожно поводит кончиками серво по белому фейсплету, а потом прикладывает их к своим губам. Через клик Офицер переходит на место пилота.
Какое-то время крейсер стоит на месте. Не в силах оторваться, все стоят у окон и у каждого в процессоре свое видео в зависимости от степени опытности. Наконец крейсер трогается, плавно выворачивает на проспект и неожиданно стремительно вливается в общий поток. Чужая жизнь уносится прочь, ей по бамперу пыльный отсек с его переживаниями.

Часть 4. День воссоединения.
Крейсер летит по пустой полосе, никто не рискует перегораживать путь или пристраиваться следом.
- Я хочу провести с тобой эти праздники. Ты - не против?
- Я, наверное, не совсем готов… - Кнокаут пропустил визит в автосалон и не уверен в идеальности внутренней брони.
Офицер улыбается, в неуловимо агрессивном жесте склоняя фейсплет к манипуляторам, лежащим на рулевом управлении:
- Нндааа… Вовремя не сделанная полировка внутренних контуров уберегает неопытного меха от опрометчивых поступков. Не колотись, я постараюсь заранее объявить об атаке твоих турбин. Я хочу, чтобы ты отдохнул, как следует, перезарядишься у меня. Завтра праздник очередного всеобщего воссоединения...
У Офицера - солидный дом в закрытом квартале. Он открывает входную дверь и, следуя старо-кибертронскому правилу, входит первым, не желая вызывать лишнего смущения у Кнокаута, впервые вступающего на чужую территорию. Откуда-то справа бесшумно появляется крылатый эрадикон и склоняется в приветствии.
- Мой помощник, Эйр, – машет в его сторону Офицер и ведет Кнокаута к гостевому отсеку:
- Отдыхай. Придешь он-лайн и поговорим.
Отсек поражает строгим стилем, а мойка – запредельной роскошью. Кнокаут поражен фантазией и качеством, хотя вбухал в свой санотсек едва ли не половину средств, потраченных на ремонт дома.
Приятно уплывать офф-лайн и знать, что больше никуда не нужно торопиться.

Прохладное и особенное утро. Они сидят tet-a-tet во внутреннем дворе с кубами энергона. Еще очень рано, и только легкий шорох ветра окутывает этот маленький зарождающийся мир. Отрадно ожидать предсказуемого, и удивительно мило предвкушать, что самое приятное еще впереди. У меха огромный дом и крейсер времен последней кибертронской войны. Понятно, что у него солидная должность и немалый доход. Ничто так не украшает меха, как лобовое стекло раритетного крейсера. Ну, или межгалактического шаттла. Кнокаут не перестает благодарить Праймаса и Альфу, за такой долгожданный подарок. Наконец, нашелся тот, кто подойдет ему как гильза к пуле. Скованность покидает корпус, а смущение – искру, и Кнокаут без стеснения начинает разглядывать будущего партнера. У него короткие плоскости крыльев, крепко сбитый корпус и надежные манипуляторы. В такую широкую ладонь идеально ляжет рукоять меча, что за спиной, а верное движение легко превратит антикварное украшение в смертельное оружие. Корпус радует плавными линиями, но взгляд слегка цепляется за выступ ниже пояса. Мех не на много ниже Мотомастера, а грудная броня, толщиной в серво и серьезных размеров паховая пластина обещают, что в этой части партнерства все будет не так просто: «Над Мейкшифтом издевался, а сам, похоже, напорюсь… Мне-то кто порты заварит? Речета просить?»
Мех замечает его мимолетную заминку:
- Все не так ужасно, как ты себе представляешь. Я не считаю нужным вторгаться в твою жизнь настолько глубоко. Я просто хочу быть твоим проводником в мир интерфейса. Я поклялся перед твоим Альфой и сейчас повторю эту клятву тебе. Упаси меня Праймас и Юникрон вместе взятые - никакого проникновения! Я клянусь тебе, что не сниму с себя ни одного фрагмента брони, не дотронусь до своих систем во время твоей перезагрузки и никогда не поцелую твой фейсплет - это слишком личное. Тебе нужно жить дальше, и я для тебя не партнер. Я обещаю тебе, что замкну твои логические контуры правильно, и не буду удерживать рядом ни на клик. Клянусь искрой своего партнера…
Кнокаут пропускает это мимо аудиосенсоров. Он безотбойно уверен в своей неотразимости и еще не встречал кибертронца, который бы отказался от интерфейса с ним. Он прекрасен и его место – только по левый манипулятор Офицера. Просто нужно найти правильный способ добиться своего.
Офицер улыбается так, будто знает, что все будет иначе:
- Постепенно ты научишься всему, что могу дать тебе я, и убежишь от меня, но я не жалею… Я буду только рад, что помогу правильно замкнуть эту одну из основных логических цепочек, представленных такими разнообразными звеньями коннекта. Не бойся, я буду терпелив, и подожду, пока ты будешь готов. Мне бесконечно много ворн, но от этого я только лучше контролирую себя. И я еще не настолько развален, чтобы не восхищаться твоей красотой.
- Но если вы не пойдете на полный контакт то, что получите взамен? – Кнокаут отлично знает механическую составляющую интрефейса. Что куда втыкать научили еще в спарковском центре.
Офицер чувствует его непонимание:
- Не волнуйся за меня, всезнайка. Порой, тонкое переплетение нитей флирта обжигает гораздо ярче его грубоватого коннектного финала. Мне будет достаточно, чтобы меня ослепили эти узкие фары во время твоей перезагрузки. Тебе обязательно работать в муниципалке?
Кнокаут пропускает первую часть обращения:
- Какая разница, кто начальник? К тому же для работы в частной структуре мне нужен опыт, и реально жалко оставить Речета на съедение этим скавенджерам. И потом, где еще мне позволят так развлекаться?
- Маленький злобныш! Иди, поваляйся еще. Вечером у нас гости. Поедем, развлечемся.
«У нас…Это очень хорошо…» - Кнокаут целует сложенные у губ ладони, не уставая благодарить Праймаса и Альфу - «Он решил представить меня своим друзьям… Просто прекрасно…» Плюс еще два лишних джорра перезарядки.
Через три джорра его вытягивает из офф-лайна гвалт и хохот. Развеселая компания собирается у входа. Кнокаут десять раз протер свои фары и тридцать раз посмотрел в зеркало, но задерживаться больше не стоит. Он чинно спускается вниз и застывает с открытым ртом. В дверном проеме среди габаритных мехов веселится Мотомастер в обнимку со Скайквиком:
- О! Красный энергоновый кристаллик! - Мотомастер отталкивает джета и залепляет встречающему их Офицеру дружеский хук. - Тебя что, на сладкое потянуло?
Тот смеется, отталкивая манипулятор.
- Все в сборе? Поедем, попразднуем орн всеобщего слияния в единый куб…

Впервые Кнокаут не сам открывает тяжелую дверь в любимый клуб и ему больше не нужна боковая барная стойка. Теперь он сидит броня о броню с солидными мехами, прошедшими не одну войну и не одно перемирие. На столе под пластиком – разлинованная карта, и мехи заняты древней стратегией, заново проигрывая последний бой за Аякон. Кнокаут удивляется – он никогда не слышал, что было три линии фронта. Как странно видеть бывших противников, развлекающих себя игрой в такое неоднозначное событие. Кнокаута вдруг посещает мысль - а сколько времени должно пройти, чтобы сидеть вот так запросто, со своими бывшими врагами, без опаски и досады вспоминая прошлое. Сколько бы понадобилось времени ему, чтобы забыть боль и примириться с потерями? Треп за столом практически ни о чем, события прошедшего орна легко переливаются в воспоминания о причине встречи. Кнокаут не лезет в общую беседу, но Офицер не дает Кнокауту почувствовать себя не в своем кубе. Он часто обращается к нему или заботливо приобнимает, завершив охраняющее движение под колесными тягами. Ближе к полночи на танцполе собирается толпа.
- Ты очень красив, мне нравиться смотреть на тебя… - Мех прикусывает черную плечевую накладку, отсылая его к танцполу: «Иди, разрядись, а то засиделся».
Кнокаут поднимается, опираясь о фиолетовый манипулятор. Ему уже не нужно заводить и возбуждать, хочется просто нравиться.
Ужасно неожиданная гадость – на пути к танцполу рисуется Старскрим:
- Какой партнер! – сикер хищно сводит оптограни и толкает Кнокаута в правую фару, - Махнемся не глядя, выбирай любого.
Страскрим кивает на дальний столик. За ним - сикерский эскорт из полдюжины разнокалиберных воздыхателей.
- Изыди…
Но липко-сладкий сикер полон отваги и несбыточных надежд:
- Потанцуем на спор?! Но если обыграю – общаюсь джорр с твоей компанией, а ты торчишь в моей.
- От….вали!
- Тебе такого не ублажить, только облажаешься. Раньше надо было порты шлифовать - перворазка!
Кнокаут вскипает и оглядывается. Офицер с интересом наблюдает за противостоянием и как бы подбадривает – "Давай, не проиграй!». Теперь точно нужно выиграть.
Кнокаут танцует как дерется, для него это бой за собственное счастье. Он стреляет импульсами, рубит движениями и ослепляет фарами, краем оптики выхватывая реакцию Офицера. Старскрим опаздывает лишь на клик, но желанная победа уже выдрана из цепких коготков. Сикер с низким поклоном скрывается в толпе, но напрягает подлый блеск его злых окуляров: «Играть, играть…!»
Кнокаут поднимает манипуляторы вверх - он самый классный мех в этой Вселенной - и не может остановиться. Поцарствовав на танцполе, он неожиданно вспоминает о Старскриме, и разворачивается к столу. Нарочно проигравший, вероломный сикер сидит на его месте, сложив тонкие серво на колене Офицера, и внимает ему трогательно расширенной оптикой.
«Вот подлюга! Реально упечатаю…» - выставив вперед шеврон и чеканя шаг, Кнокаут приближается к сопернику.
- Ооо, Динамка! – сикера очаровательно корежит в подобии улыбки, – Ты почти вовремя…
Мехи прячут улыбки в манипуляторы и перекидываются по внутренней связи:
«Драку заказывали?»
«Щааас полетят куски брони по столу…»
«Держите их за хвосты и шевроны!»
«Надо беточку сити-коммандера отвлечь. Мастер! Где Скайквик? Сикерочек как раз в его вкусе…»
Кнокаут знает за собой дурную фемскую манеру - с диким воем драть противника когтями. Он пропускает цикл вентиляции и с разворота лепит кулаком в алый шеврон. Но сикер готов к такому развороту событий и выставляет перед собой поднос с тремя кубами энергона. Фонтаном разлетаются брызги сверхзаряженного. Кнокаут скривившись, хватается за кисть. Все, кроме прикрывшегося подносом сикера, как из энергонового душа.
«Аааааааа! Вопреки всему, праздник удался!» - Мотомастер облизывает перемазанные серво.
«Какой шикарный бодиарт у Красного! Хочу фары облизать. Покупаю право за три вагона белой жести...» - Дредвиг обожает подобные приключены.
«Щааас ты дуло мое оближешь!» - Офицер чувствует, что начинает ревновать сладкий кристаллик: «Нехорошо, нехорошо, обещал же - ничего личного…»
«Жадюга, а говорил, что только откупоришь баночку…»
«Вот когда откупорю, тогда пусть сам и решает, кому из него лакать, а пока – остыньте… не пришло его время…»
«Ни на клик нельзя вас оставить – сразу всё в шлаке!» - возмущается вернувшийся на вызов Скайквик – «А это что за пташка?»
«Оттяни на себя Серого, а то сейчас начнутся настольные бои в энергоновой пене…»
«Да и классно! Весь вечер мечтал увидеть, как Динамка вашу линию фронта своим необъятным бампером развозит! Ставлю на Красного цистерну сырца …»
«И я бы оторвался! Пусть поцапаются! Ставлю на Серого два меча из своей коллекции. Не будете мешать - три вагона белой жести каждому…»
«В сопла себе ее высыпи! Держите их! Они ж не фемки, а вполне боевые мехи, и проапгрейдились уже поди, по самые вентиляторы. Щас порвут друг друга как скавенджеры покрышку! Будем потом в госпитале развлекаться, рванину зализывая…»
Несогласованность наэнергоненной компании упускает ситуацию из под контроля. Соперники агрессивны как натасканные глитчи, а ревность и жажда победы утраивают силы. Они вцепляются друг в друга через стол и заваливаются в энергоновую лужу. Боевые приемы и строенные апгрейды моментально забыты, в ход идет проверенное оружие - острые когти и устрашающее рычание. Брызги коктейля из магистрального и сверхзаряженного энергона летят во все стороны. Мотомастер не считает нужным лезть в веселуху и переключается на запись. Офицер ухитряется изловить Кнокаута за колесную тягу и прижимает к столу. Гонщик проскальзывает когтями в энергоне и рычит как крейсер на форсаже. Вибрация моторки передается сквозь тонкую броню и Офицер чувствует, как начинают предательски разогреваться его внутренние контуры. Не ожидав от себя такой реакции, он на клик теряет точку опоры и заваливается на гонщика. Придавленный Кнокаут лишается возможности активно нападать и успевает получить пару сикерских росчерков по фаре и фейсплету.
- Скайквик! – злится на собственный промах Офицер.
Стряхнув оцепенение, навеянное тонкими крыльями, Скайквик классическим приемом фиксирует летуна к своей броне.
Соперники рычат и рвутся в бой, желая друг другу дезактива. Джет подло ярит сикера и натравливает на спорт-кара, давая чутка свободы и снова оттягивая назад. Офицер орет на него по внутренней связи, но тому все по элерону. Удерживать Кнокаута все сложнее - перемазанный энергоном корпус выскальзывает из манипуляторов. Шалея от бессилия, Кнокаут выворачивается и кусает удерживающий его манипулятор. Офицер матерится и разжимает хватку. Гонщик выдирается вперед и Старскрим получает в отместку четыре бритвенных росчерка по серой грудной броне. Офицеру приходится завалиться на красный корпус, отлавливая манипуляторы. Внутренние контуры получают жестокую встряску чужой вибрацией. Офицер не может сдержать предательскую дрожь крыльев. Мотомастер ржет и колотит себя по броне.

Часть 5. Дом Офицера.
Притушив оптику, Кнокаут отмокает в очистителе.
- Славно пошалили. При желании можно повторить, - Офицер сидит на краю и отмывает потеки энергона с алой брони.
Спорт-кар пожимает плечами:
- Да мы с ним с активации шлачимся. Приползет мириться, не задержится, или я приползу. Я уже привык к его закидонам, а он – к моим.
Кнокаут приподнимается и смотрит на Офицера затуманенной оптикой. На белом фейсплете красуются два тонких сикерских «подарка». Офицер осторожно стягивает их края изолентой: «Нереально красивый… А ведь еще внутренние механизмы отмыть надо».
Покончив с внешней броней, он медленно наклоняет гонщика вперед и отщелкивает замки переднего бампера. Спорт-кар не фиксирует их, позволяя снять броню, но через клик не может сдержаться, и сворачивается клубком, обхватывая ладонями фары.
«Они и так на виду. Внутренние контуры прикрыл бы», - Офицер усмехается неосознанно-защитному действию, - «Чем дольше нулевость, тем сложнее из нее выйти. Как восхитительно сложно с перворазками…» - и Офицер проводит манипулятором по красной броне, соединяя капли очистителя. Кнокаут пытается занырнуть поглубже. Стараясь не задерживаться, Офицер промывает желтые пластины рассеивателей и доступные контуры. Гонщик старательно избегает визуального контакта. После сушки он относит Кнокаута на свою платформу:
- Давай отложим все до утра.

Можно конечно заморочиться с барно–подготовительной стадией, повздыхать-поохать, походить, обнявшись, пару циклов, но опыт подсказывает, что с Кнокаутом нужно все делать быстро и в срок. Гонщик еще плавает офф, и тихо урчит двигателем под левым крылом, для него это первая совместная перезарядка. Кроме Альфы конечно.
«И последняя…» - Офицер точно знает, что нельзя привязывать его к себе и ни в коем случае нельзя привязаться самому.