No choice. Часть 2.

Автор: Murr_Miay
Вселенная: Transformers Animated AU
Пейринг: Мегатрон/Оптимус Прайм
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: slash; mpreg

Прошел почти солярный цикл с тех пор, как Прайм гостил на Немезисе. После их бурного соединения, Оптимус старался держаться подальше от Мегатрона, что, впрочем, оказалось делом несложным, ввиду того, что Мегатрон отбыл в военную зону спустя несколько циклов.
Оптимус, на сей раз, остался на Кибертроне – носителям запрещалось участвовать в активных боевых действиях. Впрочем, и на Кибертроне проблем было достаточно - разведывательные миссии никто не отменял, да и тренировать юных воинов было особенно некому – все, относительно опытные, бойцы отбыли в военный сектор.
Оптимус необыкновенным усилием воли сумел выкроить время для того, чтобы загрузить драйвера и программное обеспечение, необходимое для носителя спарков, но так ни разу и не проконсультировался в медицинском блоке. Он попытался пройти туда в свободный цикл, но едва завидев хаос, который творился в коридорах у мед. центра – поспешно удалил из процессора эту идею, как бесперспективную.
Программа, хотя и считалась относительно безопасной для жизненных процессов ее участников, не была должным образом протестирована, потому что внедрялась в условиях крайней необходимости. Сведения о возможных осложнениях были ничтожны, зато, Прайм слышал множество слухов, которые ходили по Кибертрону с момента появления первых запросов. Подавление воли, внедрение вируса, подчинение, кодирование раба – это было лишь малой частью, которая составляли основу сплетен. Несмотря на всю свою подозрительность, Оптимус не верил в то, что десептиконы настаивали на внедрении этой программы только для того, чтобы завоевать Кибертрон. Он уже был в их когтистых пальцах, и даже если подавляющее большинство автоботов упрямо отказывались в это верить, это было так.
Единственное, что могло обеспокоить Прайма – это факты, а они состояли в том, что у носителей могла координально поменяться манера поведения. Большинство из них становились раздражительными и агрессивными, некоторые даже приобретали совсем дикие поведенческие инстинкты. Оптимус надеялся, что это была особенность этих конкретных автоботов, и что поведение в подобном положении обусловлено индивидуальностью. Прайм искренне верил, что после победы над лидером десептиконов – роль носителя не доставит ему больших проблем.
Поминая Юникрона…Мегатрон не давал о себе знать уже довольно долгий промежуток времени, хотя программа предполагала тесное взаимодействие между двумя партнерами. Не то чтобы это сильно расстраивало Оптимуса, но он не хотел, чтобы его положение ухудшилось из-за того, что десептикон решил пренебречь своими обязанностями. Конечно, самолично искать военачальника он не собирался – гордость Оптимуса и без того была задета. Для начала он попытался бы справиться сам.
Программа не предполагала никаких серьезных изменений для существования носителя и кодера в ее начальной стадии, и не несла опасности при соблюдении несложных основных правил. Но на выяснение мелких деталей у Прайма не было времени.

* * *

Спустя некоторое время, Оптимус начал чувствовать, что с ним действительно происходят изменения. Электромагнитные скачки могли случиться в любой момент, и пару раз ему даже приходилось стравливать топливо едва ли не в людном месте. Он видел несколько раз, как носители на более поздних сроках, чем у него самого, вдруг падали на колени или прислонялись к стенам, напрягались всем корпусом, по их телам проходила судорога, оптика блаженно закатывалась, и они спускали излишки топлива с почти томными выражениями лиц. Прайм боялся оказаться на их месте. Но каждый из носителей имел своего партнера среди десептиконов, и он появлялся в течение вынашивания спарков регулярно. Кодеры возвращались с миссий и проводили время со своими партнерами. Мегатрон ни разу не появился.
Пару раз Прайм стыдливо наблюдал, как в переулке большой десептикон страстно обрабатывает своего носителя острыми когтями, под счастливые визги последнего. Брызги топлива и хладагента летели в разные стороны и заливали пол под ногами дрожащего автобота и его любовника. И хотя зрелище было захватывающим – Оптимуса возмущала бесцеремонность пары. Он был рад, что лидер десептиконов не докучает ему своим вниманием, и был уверен, что не нуждается в нем.
Но со временем его уверенность дала трещину.

Прайм не любил жаловаться, но с ним начало происходить что-то странное. Какая-то тянущая тоска сконцентрировалась в районе искры и ныла. Это было некомфортно.
Беспокоясь о здоровье потомства, Прайм все-таки нашел время посетить медика.
Рэтчет был занят в военной зоне, поэтому, когда Оптимусу наконец-то удалось прорваться к одному из кабинетов, ему пришлось поделиться проблемой с одной из дежурных фемботов.
Она внимательно выслушала его жалобу и как-то странно ухмыльнулась, пригасив оптику.
Потом вдруг грозно отсчитала за то, что он ограничился прочтением брошюры, вместо консультации с медиком.
-Это Зов – сказала она, загадочно мигнув оптикой.
-Что? – Оптимус нервно переступил с ноги на ногу? – Что это?
Фемка не удержалась и хихикнула.
- Это тяга к партнеру, мой дорогой. Вам необходимо его присутствие, общение с ним. Это основа всего. Обычно, Зов возникает гораздо позже - на заключительных стадиях. Он помогает окончательно сформировать коконы спарков. Должно быть, у вас большой недостаток внимания со стороны партнера – это единственная причина, по которой Зов мог начаться так рано – она заметила скептический взгляд Оптимуса и уже взволнованно добавила – Вы не можете пренебрегать правилами так долго. Это может привести к осложнениям.
-Это опасно для спарков? – обеспокоенно переспросил Прайм.
-Не столько для спарков, сколько для их носителя. Это может плохо сказаться на процессорной деятельности, спровоцировать появление истерик и процессорных расстройств. С этим не стоит шутить.
-Хорошо. Я постараюсь исправить положение.
Прайм вышел из медицинского центра в замешательстве. Мог ли Мегатрон знать об этом? Внутри поднялась злость. Если десептикон притащит свой зад на Кибертрон в ближайшее время – он глубоко пожалеет об этом.

* * *

Оптимус никогда не считал себя параноиком, но он чувствовал, что за ним кто-то следит. Несколько раз он видел тени, скрывающиеся за углами. Мегатрон посылал их? Или у него уже начались процессорные галлюцинации?
Прайм вбежал в свой отсек, присел на кушетку и обхватил шлем руками. Злость снова поднималась в груди. Это была вина Мегатрона, именно он виноват - он бросил его одного. Беспомощного…
Оптимус издал дикий рык и с удивлением почувствовал, что боль в процессоре немного отступила. Прайм снова с остервенением зарычал, представляя, что Мегатрон стоит рядом и самодовольно ухмыляется. Действительно, становилось немного легче. Пытаясь зацепиться за странную ускользающую мысль, он поднял датапад со стола и, что есть сил, сжал в руках.
-Что ты сделал со мной? – низко прошипел Оптимус и, молниеносно вскочив, с силой бросил датапад в стену – Это ты виноват, Мегатрон! – Оптимус рычал что есть мочи, в конце переходя почти на вой.
После нескольких кликов поглощающей ярости - боль в процессоре отступила совсем. Зато, от осознания происходящего, у Оптимуса застыл энергон в кругооборотах.
- О, Праймус…

Благодаря консультациям медиков, Прайм сумел составить систему поведения в экстренных и провоцирующих ситуациях. И главным пунктом в ней было связаться с Мегатроном. И Оптимус сделал бы это, если бы это было несколько десятков циклов назад. Но теперь… Теперь, при одном только упоминании Мегатрона, его обуревала безудержная ярость. Он не мог даже спокойно думать о нем.

Прайму удавалось держать себя в руках некоторое время и полностью избегать провокаций с представителями обеих фракций. Но в один прекрасный цикл, когда он был в одном из штабов для пополнения запасов энергона, он услышал знакомый голос:
-Уже почти месяц прошел, с тех пор, как «Великий» Мегатрон – слово «Великий» было произнесено с сарказмом – отправился в сектор альфа, чтобы выгнать врага из нашей части галактики. И каков результат? Да, твари сбежали, но, сколько ресурсов было потрачено? Если бы там был я – я бы полностью уничтожил их раз и навсегда! Так зачем нам тогда вообще нужно было заключать договор с десептиконами? Они только тратят наш энергон и портят самых симпатичных автоботов!
Сентинал. Оптимус скривился. Он думал, что после всего, что произошло на Земле, Сентинал чему-то научился. Что ж, возможно, иногда он был слишком оптимистичен. Сейчас его грубые слова раздражали Оптимуса. После очередной едкой фразы в сторону военачальника, Оптимус почувствовал, что гнев вновь поднимается в нем.
-А что-то же ты сам сделал для победы, Сентинал? – громко спросил Оптимус, обернувшись в сторону своего экс-товарища.
Сентинал сидел за одним из столиков в зоне для отдыха, в окружении старших офицеров.
-Оптимус?- Сентинал выглядел удивленным, возможно он действительно не заметил другого Прайма. – Какое тебе до этого дело? – огрызнулся он в ответ, но затем внимательно пригляделся к своему давнему другу. – Ты выглядишь как-то иначе..
Оптимус вздохнул. Только самовлюбленный Сентинал мог не замечать очевидного - его брюшная броня отсутствовала, и пластины на животе стали заметно выпирать, кроме того, он снял некоторые тяжелобронированные детали корпуса. Прайм стал выглядеть еще более стройным, и даже его движения стали изящнее. Но при этом, он образ стал немного хищным, словно он был звероформером на охоте и завлекал дичь. И он знал, что стал привлекать взгляды гораздо больше, чем раньше, как будто его новый облик гипнотизировал окружающих. Это понимание пугало и завораживало его одновременно.
-А, я кажется, понял! Да ты же носишь спарков – Сентинал мерзко заржал – Вот уж не представлял, что тебе нравятся подобные вещи! И кто же твой партнер? Ой, погоди, я угадаю – это Мегатрон, да?
. И хотя офицеры, составляющие компанию его экс-другу, виновато потупили взгляды, явно неодобряя затею своего приятеля, ярость закипела в Оптимусе со страшной силой.
- А я-то думал, что ты ненавидешь его, ведь ты так рьяно убеждал нас оставить его в тюрьме. Но ты, видимо, водил всех нас за нос, да? И где же он, что-то я не вижу его рядом? О, он же в военной зоне! И что же ты делаешь долгими одинокими ночами?
-Ты переходишь все границы, Сентинал!
-Магнус для тебя, Оптимус! – синий Прайм слегка сорвался на визг.
-Мегатрон в сто раз лучше тебя, Сентинал. – Оптимус сам удивился тому, что произнес, но увидел, что его удар попал в цель. Не смотря на то, что Сентинал временно исполнял обязанности Магнуса, после освобождения Мегатрона – основная власть сосредоточилась в именно руках лидера десептиконов. Сентинала невероятно злило этот факт, но он не мог ничего противопоставить мощи и опыту военачальника – войну не выиграть одной только бравадой, и Сентинал понимал это.
Временный Магнус тихо зарычал, но вдруг острая усмешка озарила его лицо.
- Защищаешь его? – он обратился к своим товарищам-офицерам – Эй, глядите все! У нас тут верная генеральская жена!
Это было последней каплей - Оптимус за полуклик оказался рядом с Сентиналом и замахнулся. …Сентинал понял, что не успеет увернуться, и лишь отключил линзы, чтобы не видеть момент удара. Ничего не произошло, и Сентинал активировал оптику и увидел дрожащий кулак Оптимуса прямо перед своей носовой пластиной.
Оптимус титаническим усилием опустил руку, вынуждая себя успокоиться, и тихо зашептал на антенну Сентинала.
- Десептиконы и автоботы стараются защитить Кибертрон, а ты сидишь здесь и клевещешь на них. – Оптимус подвинулся вплотную к временному Магнусу – Ты ставишь мне в укор то, что я ношу от Мегатрона, но сам даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь нашей расе выжить. Ты не хочешь ничего делать, не хочешь идти ни на какие жертвы, но упорно продолжаешь считать себя лучшим, называешь себя Магнусом – Оптимус пригасил оптику и прошептал так, чтобы офицеры не услышали – Ты трус, Сентинал…
Наслаждаясь реакцией, которую вызвали его слова, Оптимус изящно развернулся и отправился восвояси. То, что он чувствовал, было сродни триумфу. Как долго он хотел высказать Сентиналу то, что он действительно о нем думал? Невероятно долго…
Прайм с удовлетворенной улыбкой дошел до своего отсека, но едва он оказался внутри – его радость от этой маленькой победы начала постепенно улетучиваться. Неужели это он только что макнул Сентинала лицом в грязь в присутствии свидетелей? Это было так не похоже на него. Что же заставило его пойти на этот ужасный шаг? Неужели то, что Сентинал нелестно отозвался о Мегатроне? Оптимус с тоской прислонился к стене – он так надеялся, что отношения между ними немного наладились после произошедшего на Земле. Но несколько моментов назад он разрушил все собственными руками. Возможно, Сентинал и заслужил это, но Оптимус никогда не хотел причинять своему старому другу боль, особенно после того, что произошло с Элитой-1, ведь Сентинал по-настоящему страдал из-за ее потери.
Так что же вызвало его неконтролируемую злость? Неужели то, что Сентинал критиковал действия Мегатрона?
- Кажется, я схожу с ума – Оптимус несчастно притушил оптику и стал медленно сползать по стене на пол. Неужели это все из-за этой программы, и из-за Мегатрона? Из-за этого грубого, жестокого, мощного, красивого, сексуального…
Оптимус с ужасом активировал оптику. Он что, только что назвал, пусть и только в своих мыслях, Мегатрона красивым и сексуальным? Хотя, он таким и был, безусловно - было бы глупо отрицать то, что лидер десептиконов обладал обаянием и являлся довольно привлекательным мехом. Настолько привлекательным, что в юности Оптимус даже имел смелость фантазировать о жестоком, но таком красивом, военачальнике. Но все это продолжалось до тех пор, пока он не встретился с Мегатроном лицом к лицу и не столкнулся с насилием, которое он собой олицетворял. Жестокий убийца – вот кем он был. Жестокий, такой мощный… Оптимус снова позволил своим мыслям уйти в опасном направлении. Мощный, страстный….Прайм стал поглаживать выпирающие пластины на животе одной рукой, затем переместил ее немного ниже. Притушил оптику, и второй рукой коснулась грудных пластин. Можно попробовать представить, что это руки партнера – его когти немного царапают краску, собственнические оглаживая его..
Прайм остановился, словно пришел в себя. Нет, он не будет фантазировать о лидере десептиконов. Мегатрон втянул его в непроверенную программу, грубо взял его, а потом бросил одного справляться со всеми тягостями бытия носителем. Он не станет фантазировать о нем. Оптимус собрал в кулак всю свою волю и встал. Нужно отвлечься. Возможно, небольшая прогулка смогла бы ему помочь?

Оптимуса не покидало чувство, что за ним кто-то следит.
Улицы Кибертрона почти кишели десептиконами. Тяжелобронированные мехи, такие огромные, шипастые, клыкастые. Многие из них были чем-то похожи друг на друга, уверенность скользила в каждом их движении – они уже чувствовали себя на Кибертроне хозяевами. Оптимус задержал взгляд на одном из них, тот неожиданно развернулся и встретился с ним оптикой. Такой большой…и…привлекательный. Прайм даже слегка мотнул головой, чтобы отогнать эти мысли. Ведь у него был партнер. Партнер, которого не было рядом - Оптимус упрямо поджал губы. Кодер, которому он не был нужен и который не выполнял свои обязанности. Разве он что-то должен после этого Мегатрону? Разве он вообще ему что-то должен?
Внутри стало подниматься какое-то странное чувство, которое заставило корпус Прайма немного нагреться, и его вентили заработали на повышенных оборотах. Он хотел близости - это ощущалось, как острая необходимость.
Десептикон все это время за ним пристально наблюдал, и когда Прайм вновь поднял к нему оптику – ослепительно улыбнулся и стал медленно приближаться к нему. Автобот выглядел немного неуверенно, но ощутимо фонил - было бы глупо не помочь этому красивому меху развеять его сомненья. Десептикон как раз был в отгуле и искал компанию на цикл или два.
Оптимус отметил, что у него была серебристая броня с черными вставками, а какие-то вальяжные движения делали его отдаленно похожим на Мегатрона. Прайм облизал губы, когда десептикон подошел почти вплотную. И наверняка он был таким же грубым… Оптимус подумал, что, если он только притушит оптику, то возможно…
Неожиданно между ними возникла фигура.
- Разве ты не можешь найти себе другую игрушку? Никто не смеет касаться носителя, кроме его кодера.
Голос отрезвил Прайма мгновенно. Шоквейв.
-Носитель? – мех заикнулся – Я…не знал…Он совсем один, я подумал…
-Теперь знаешь. Иди куда шел.
-Да, конечно – мех поклонился и поспешил покинуть поле зрения.
Оптимус только сейчас осознал, что был готов отдаться абсолютно незнакомому десептикону и вздрогнул всем корпусом. Подпрограммы творили с его процессором Юникрон знает что - если бы Шоквейв не появился, вероятно, его бы уже хорошенько поимели. К ужасу Прайма, от этих мыслей его корпус снова стал выделять высокую температуру.
- Ты следил за мной?
- Конечно – подтвердил догадки автобота Шоквейв – И как оказалось, Лорд Мегатрон беспокоился не зря..
- Беспокоился? – разозлился Прайм. – Он беспокоился? И где же он, такой заботливый?
- Он защищает Кибертрон. Ты должен быть горд, что носишь его спарков.
- Да ну? Передай лорду Мегатрону, что если он считает, что я ему что-то должен – то он может засунуть себе нуль кабель! Это он втянул меня в эту шлакову программу! И если он немедленно не покажет свою самодовольную рожу – я найду кого-нибудь другого, кто сможет удовлетворить мои потребности. – Прайм почти выплюнул все эти слова в лицо Шоквейву, и стремительно ушел.

Оптимус ворвался в свой отсек словно ураган.
-Самовлюбленный самоуверенный ублюдок… – почти с упоением произнес Прайм. Энергия била через край, а разгоряченный корпус требовал ласки и внимания. Оптимус метался по отсеку, словно дикий звероформер. Было странное желание оскалиться и зарычать.
Он должен был успокоить свое тело и спарков. Оптимус чувствовал, что они переживают вместе с ним, они тоже хотят внимания Мегатрона – им это необходимо для окончательного формирования. Нужен кодер, нужна его энергия, его электромагнитное поле.
Прайм попытался расслабиться, но это не помогло. Корпусу был необходим выпуск энергии. Он должен был это сделать для себя и спарков.
Оптимус провентилировал, изящно опустился на пол, лег на спину и развел ноги.
Прайм начал ласкать себя, медленно… Забирался пальцами в расходящиеся швы и стыки брони, водил руками по брюшным пластинам. Напряжение увеличилось и сосредоточилось в узлах и портах.
- Что б тебя… - Оптимус чувствовал, как удовольствие захватывает его. Но этого было мало. Он открыл броню в области талии, она разделилась на сегменты, обнажая контактные порты. Прайм огладил кольца, спустив небольшие всполохи электричества.
Одна рука спустилась к интерфейс панели, легонько поглаживая ее.
Этого было недостаточно…. Оптимус почувствовал острое желание сменить позицию – он перевернулся, прогнувшись в спине, прижался лицом к платформе. Задрав повыше бампер, он обхватил его руками и дал команду на открытие порта. Притушив оптику, он скользнул одной рукой от брюшных пластин до кольца главного интерфейс-порта. Оптимус почувствовал выступившую смазку, растер ее по кольцу полукруговым движением, пуская разряд, и вздрогнул. Да, в этой позе было гораздо лучше – почти как тогда, когда Мегатрон брал его. Хотелось услышать соблазнительное мурлыканье чужого двигателя, почувствовать жар большего корпуса над ним. Такой желанный, такой невыносимо мощный…Так далеко от него - Прайм оскалился в рычании. Он защищал Кибертрон – Оптимус попытался представить Мегатрона в бою – сильный, непобедимый – с легкостью и изяществом крушащий врагов в завораживающем танце смерти. Прайм снова зарычал.. - процессор не позволял искать оправдания отсутствию кодера. Он должен быть здесь, со своим носителем, и заботиться о его потребностях. Оптимус протолкнул пальцы мимо влажных лепестков, растягивая кольцо, лаская стенки порта, и сладко застонал.
- Ненавижу – еще один дрожащий стон, вторая рука играла с проводкой в стыках. – Шлаков десептикон…
-Кажется, кто-то соскучился… - темное мурлыканье было полной неожиданностью, и Прайм почти подскочил на месте. Туманный процессор не сразу зарегистрировал закрытый канал связи - Оптимус почти поверил, что Мегатрон находится в его отсеке.
-Мегатрон – дико прорычал Прайм, возвращаясь к своему грязному занятию с большим усердием.
-Да, мой маленький Прайм? – развлечение в голосе лидера десептиконов было очевидным - Тебе что-нибудь нужно?
-Да – прорычал Оптимус – Я бы с удовольствием прижал тебя к полу и поимел.
Низкий грохочущий смех почти послал его в экстаз – Ты можешь попытаться…
О, этот голос так возбуждал его – такой глубокий, соблазняющий, тягучий, словно жидкий метал.
- Где тебя Юникрон носит, десептошлак? Ты сводишь меня с ума – Оптимус простонал почти жалобно.
-Какой грязный язык, Прайм. – промурлыкали на другой стороне связи – Хороший маленький автобот не должен так ругаться. Неужели я должен взяться за твое воспитание?
Рычание Оптимуса стало более удовлетворенным.
- Что ты мне сделаешь? Ты не можешь даже удовлетворить мои низменные потребности.
-Я уверяю тебя, Прайм, что очень скоро я вернусь на Кибертрон и удовлетворю все твои низменные потребности с лихвой.
- К тому времени, когда ты вернешься – я уже найду другого кодера - вредно промурлыкал автобот.
- Ты не посмеешь – игривый тон мгновенно улетучился из голоса. – Носитель не может сменить кодера. Это записано в программировании.
- Я уже почти сделал это – Оптимус дразнил десептикона, продолжая ласкать стенки порта и иногда пуская мелкие заряды.
- Когда я вернусь – ярость Мегатрона стала почти осязаемой – Я заставлю тебя подавиться этими словами – связь оборвалась, и Оптимус задвигал пальцами так быстро, как только было возможно, дергая бедрами и стараясь скорее довести себя до долгожданного экстаза.
Движения пальцев стали грубее и жестче, как если бы это делал Мегатрон. Лицо Оптимуса озарила счастливая улыбка, он прикусил губу и, протолкнув пальцы немного дальше, он надавил на механизм сброса топлива. Прайм забился в перезагрузке с радостным криком, продолжая яростно ласкать сокращающийся порт, выплескивающий излишки жидкости. Наконец последние спазмы прошли, и Оптимус удовлетворенно перевернулся набок в луже фонящего топлива, обнимая себя за талию и поглаживая брюшные пластины. Он был настолько удовлетворен впервые с тех пор, как стал носителем.

* * *

Мегатрон яростно метался по отсеку, круша все на своем пути. Маленький гаденыш смел шантажировать его! До сих пор Мегатрон был уверен, что его носитель не посмеет обращать внимание на кого-либо, кроме него самого. Носитель не мог сливаться или заниматься интерфейсом с кем-то, кроме своего кодера – его системы не приняли бы никого другого. Кроме того, сам кодер никогда бы не позволил кому-то приблизиться к носителю. Но Мегатрон был в военной зоне, он не мог взять Прайма с собой – для него и спарков это могло представлять существенную опасность, а оставить нападение без собственного контроля также было слишком рискованным. Он поставил шпионов следить за Оптимусом – ему докладывали о каждом его шаге. Медики предупредили военачальника о возможности осложнений, но до сих пор у Прайма не наблюдалось никаких внешний признаков отклонений от нормы. Некоторые носители имели проблемы, даже находясь рядом с кодерами – Прайм же, фактически, жаловался лишь на ухудшение характера. Агрессивность была характерна для мехов в его положении, более того, Мегатрону нравилось следить за тем, как уравновешенные, спокойные автоботы превращались в капризных эсок, жадных до грубого интерфейса. Возможно, ученые сделали это нарочно, чтобы партнеры были более совместимы, иначе нежным и ласковым автоботам было бы тяжело сосуществовать со своими крупными жестокими любовниками.
В отличие от носителей – у кодеров не было не никаких проблем с тем, чтобы иметь нескольких любовников вне программы размножения. Это делалось для того, чтобы кодер не навредил носителю и спаркам, если разница в размерах была существенной, и частое соединение могло покалечить партнера. В определенные моменты носитель выделял слишком соблазнительный аромат, и требовалась большая сила воли, чтобы не наброситься на его обладателя. Кодеры также чувствовали Зов, но он усиливался лишь на конечных фазах, когда спаркам требовалось получить оввераны и ТНК-материал для формирования их корпусов и коконов. Тогда кодер мог брать носителя вне зависимости от его желания – нужный момент мог почувствовать только кодер.
Мегатрон уже начал чувствовать зов от Прайма, но на его корабле было довольно много симпатичных мехов, которые могли помочь ему уменьшить его потребность в сексуальной сфере, хотя они и волновали его лишь, как игрушки на несколько циклов.
Прайм – был особенным случаем. Мегатрон позволил себе первые фантазии о дерзком автоботе еще в лаборатории Сумдака, когда он был разобран на кусочки. Конечно, он баловался изнасилованием иногда – это давало острые ощущения, но гораздо приятнее было соблазнить желанного меха, когда партнер сам подчинялся его воле, покорялся его мощи и его стонал от удовольствия.