"Пигмалион и Галатея". Часть 2.

- А ты все пьешь очищенный?
Лицевая пластина Бластера упрямо блестела в вечерних огнях заправки.
- О, здорова, Бластер. Да так, решил вот выйти в люди, так сказать.
- Давно пора, Джаззи, а то я порой забываю, что ты вообще на станции присутствуешь!
Красный автобот фамильярно похлопал диверсанта по плечу. Радист был уже порядочно накачан высокооктанкой, и его расположение духа было лучше некуда.
- А ты, вижу, все неочищенным балуешься? –кокетливо вздернул оптогрань черно-белый офицер.
- Ой, да ладно! Себя в иные времена вспомни! – Замахал манипуляторами Бластер и нагло усевшись за столик к Джаззу, снова похлопал его по плечу.
Джазз смущенно улыбнулся.
- Да, было время – зажигали… - немного сконфузившись, ответил он.
Бластер сверкнул синими, словно аквамарин, визорами и подсунулся ближе к диверсанту, почти уже пересев на его стул.
- Слушай, а не пора ли тебе уже завязывать со своим затворничеством? А? – самым соблазнительным тоном проговорил красный мех прямо в аудиосенсор диверсанту. Незаметно он сумел пододвинуться так близко, прижав собеседника к стене, что теперь Джаззу и деваться-то было некуда, кроме как в объятия Бластера.
- Что ты имеешь в виду, Бластер? – наиграно непонимающе спросил диверсант, стараясь все-таки как-нибудь освободиться от такого яркого проявления симпатии.
- Ммм… ты забыл? – Мурлыкнул радист ему в антенку. – Может, я смогу кое-что напомнить?
- Бластер, ты… эээ… пьян. – Как-то неуверенно промямлил автобот, неустанно пытаясь отодвинуться от красного меха.
- Подумаешь… Зато вот ты – в полной процессорной ясности, а это, увы, не простительно! – игриво рассмеялся автоботский радист и подсунул ему энергокуб.
- Прости, я не буду… - резко отказался Джазз.
Визоры Бластера немного потускнели.
- Что, с тех самых пор? – неожиданно серьезно спросил он.
- Да, Бластер… с тех самых.
Красный автобот заметно помрачнел. Он немного отстранился от диверсанта и на несколько кликов задумался, рассматривая праздную толпу. Потом он вдруг неожиданно вскочил и схватил за манипулятор несговорчивого собеседника.
- Пошли. Тебе надо развеяться!
- да я как бы уже «развеиваюсь» - неуверенно пробормотал Джазз.
- Нет, здесь столько шума – нормально не расслабишься! Пошли! – Бластер настойчиво поволок диверсанта к выходу, не забыв, однако, захватить с собой куб высокооктанки. На его робкие протесты он ответил со своей лучезарной улыбкой:
- Обещаю – никаких глупостей! Просто немного возвращу тебя к жизни!

Небо Кибертрона как всегда пылало сотней звезд, озаряясь иногда вспышками пролетавших комет и огнями космолетов. Аудиосенсоры улавливали такой привычный неустанный шум генераторов планеты и гул движения космических тел. А еще музыку…. Красивую, мягкую и такую свежую… словно земной ветер. В ней было что- то особенное, что-то свое, неуловимое, но такое прекрасное. Джазз невольно улыбнулся. Он лежал на спине, смотря в звездное небо, положив голову на колени сидящего Бластера. Так вот они любили сидеть когда-то… когда-то очень давно… в прошлой жизни. Джазз любил чувствовать музыку всеми системами, она всегда влияла на него, проходила сквозь каждый атом и каждый контакт. Еще, помниться, Перцептор в свое время хотел исследовать эту странную зависимость Джазовой искры от музыки.
- Как красиво… - протянул диверсант.
Бластер, допив куб до дна, выкинул его за спину и взглянул на озаренное светом лун лицо черно-белого меха.
- Так же как тогда… Ты помнишь?
- Это сложно забыть, Бластер… Даже, если бы и хотелось порой.
Губы радиста дрогнули.
- Из-за Проула?
- Ну да… не могу простить себе, что смог вот так вот изменить ему…
- Ведь Проул никогда не любил музыки.
- Это меня не оправдывает. – Грустно проговорил черно-белый мех, стараясь поймать взгляд собеседника, но Бластер упрямо прятал визоры, смотря куда-то вдаль.
- А что оправдывает? – вдруг произнес он, слегка приглушив звучание.
Джазз вопросительно взглянул на разведчика, слегка подняв оптограни.
- Ты ведь был со мной не только из-за музыки. – Наконец-то красный мех соизволил посмотреть на диверсанта. Его визоры были темнее синевы космоса.
Джазз неопределенно улыбнулся и проигнорировал вопрос, сладко потянувшись на коленях автобота.
- Добавь немного басов, Бластер… - попросил он, проводя манипулятором по обводам его динамиков.
- Хм… наш красавчик перешел на музыку потяжелее? – хитро прищурился радист, разгоняя сабвуфер.
- Есть немного. - В голубых визорах на долю клика мелькнул озорной огонек.
Музыка начала обретать иной оттенок, постепенно снижая тональность и переходя на более четкую пульсацию. Джазз еще сильнее прижался к Бластеру, продолжая завороженно водить пальцами по кеврелу его динамиков. Некоторое время они снова молчали – Джазз, очарованный музыкой, Бластер – отблесками луны на гладком лице диверсанта.
- Ты всегда мне нравился… - Наконец нарушил тишину кассетный мех. Темно-серые пальцы на динамиках замерли. – Всегда… С первой встречи. Только ты уже тогда был с Проулом, хотя мне было трудно понять, что ты в нем нашел. Вы были такими разными… Шлак, было время, что я чуть не возненавидел тактика… А после нашего… хм… романа, я понял, что больше ни с кем и никогда не смогу быть по-настоящему счастливым, кроме тебя, Джазз…
Некоторое время диверсант смотрел прямо в синюю оптику собеседника, словно увидел его в первый раз. Потом он положил манипулятор на дрожащий от децибел сабвуфер кассетного меха и тихо прислушался. Бластер еле касаясь погладил антенки диверсанта и сделал музыку еще ниже.
- Такое гладкое… - прошептал черно-белый мех.
- Что?
- Покрытие. Такое гладкое. – Уточнил он, поглаживая кеврел динамика.
- Ну а какое же еще? – Бластер весьма удивился неожиданной смене темы разговора. Его оптика слегка посветлела и он с досадой улыбнулся, решив таки принять красноречивый намек сменить пластинку. – Если ты про гофру, так это старье давно уже не в моде. Тебе надо почаще вылезать из своего отсека, Джаззи.
Тон Бластера снова стал беспечно-шутливым и несерьезным. Казалось, он этой бравадой пытается защитить себя от нараставшей в искре обиды.
- Не в моде? – задумчиво переспросил Джазз.
- Ну да! Звук, конечно, они выдают пониже, но пока такой динамик раскачаешь - запаришься! Энергии жрет, что плазмопушка! Да и кому нужны такие агрессивные басы? А к ним еще и усилок мощнее надо… таскай за собой!
- Но ведь басы действительно сильнее… намного… - несколько отрешенно пробормотал диверсант, водя рукой по динамику.
Бластер в недоумении пожал плечами.
- Да ну их… сейчас не модно. Зачем мне такие басы? Стены рушить? Или слушателей по стенке размазывать?
При этих словах Джазз как-то загадочно улыбнулся и провел свободной рукой по кассетной деке Бластера. Казалось, он сейчас совершенно не здесь и не с ним. Радист невольно нахмурил оптограни – очевидно, Проул будет стоять между ними даже после деактивации. Диверсант тем временем совершенно отрешенно очерчивал строгие края желтой дверцы на груди у Бластера. Потом снова принялся водить пальцами по кеврелу, только теперь уже более ласкающими движениями. Вся нахлынувшая ревность Бластера улетучилась в один момент. Он даже слегка заурчал от удовольствия, поглаживая антенки Джазза. Направленность музыки снова резко изменилась, внося в искру диверсанта некое смятение. Он закусил губу и легонько надавил на центр сабвуфера своего бывшего случайного партнера. Бластер вздрогнул всем корпусом и удивленно посмотрел на черно- белого меха. Его вент-система начала форсированно прогонять воздух, чтобы понизить внезапно подскочившую в сетях температуру.
- Джазз, откуда ты знаешь… это? – задыхаясь спросил красный мех, вздрагивая при каждом прикосновении умелых серых манипуляторов.
Джаз вновь проигнорировал вопрос, только обворожительно улыбнулся.
- Знаешь, ты тоже мне всегда нравился, Бластер…
Ярко сверкнувший визорами радист в ответ нагнулся к лицевой пластине диверсанта и страстно поцеловал его тонкие губы. Только вот Джазз не ответил. Он вежливо подождал один клик и деликатно оттолкнул его, продолжая все так же ласково улыбаться.
- Но нам, очевидно, не суждено быть вместе.
Синие визоры потемнели в тон бездонному ночному небу.
- Почему? Столько времени прошло? Ты же уже свободен!
- Прости, Бластер… Могу предложить только дружбу.
- Не нужна мне дружба! После всего, что между нами было! Это же - словно пощёчина, Джазз!
Бластер гневно полыхнул оптикой – излишек высокооктанки давал о себе знать, вгоняя в его нейросеть добрый процент ярости и жара. Джазз поднялся и снисходительно посмотрел на собеседника, обняв его лицо ладонями.
- Бластер… миленький… речь не о тебе. Ты просто замечательный парень и я рад, что мне посчастливилось с тобой познакомиться…
- НО? – нетерпеливо перебил его радист, освобождая свою лицевую пластину от темно-серых манипуляторов.
Джазз в ответ грустно улыбнулся и понимающе кивнул головой.
- Мы не можем быть вместе. – Кротко ответил он.
- Проул погиб давно…
- Я знаю. Дело не в этом. Вернее, не только в этом. – Еще грустнее ответил Джазз. – Я не могу.
- Почему? – Бластер уже терял над собой контроль, не замечая, как переходит на крик.
- Прости… только дружба… и все.
- Да катись ты! – рявкнул радист, резко оттолкнув от себя диверсанта и отвернулся в сторону. Он еле сдерживал себя, чтобы не взвыть от досады. Джазз заметил болезненный огонек в его оптике и нервно сжавшиеся кулаки и решил, что лучше ему сейчас удалиться. Автоботский радист услышал за спиной звук трансформации и резко повернул голову.
- У тебя уже кто-то есть, не так ли?
- Это здесь не причем. – Донеслось из полосатого спорткара.
- Мне бы мог и сказать. – Раздраженный тон Бластера на все 100 процентов отражал его боль и обиду. – Кто это?
- Тебе не стоит это знать, Бластер. - Как можно деликатнее произнес Джазз.
- Даже так? – Губы радиста искривила саркастическая улыбка. Он снова отвернулся, сделав несколько шагов в направлении к городу, но потом, не услышав за собой гул мотора, резко оглянулся и бросил на прощание:
- Посмотрим, как долго ты сможешь прожить без музыки!
Джазз в ответ только поднял столб пыли, разворачиваясь уезжать.
- Я не могу без нее прожить даже несколько циклов, Бластер… - тихонько прошептал он, настолько тихо, чтобы его мог услышать только ветер и стальные строения вокруг.

Джазз чувствовал, что его нейросеть захлебывается от эмоций, а вент-система накрылась абсолютно. Его разъёмы пылали жаром от раскаленных штекеров, а обшивка трепетала под прикосновениями умелых манипуляторов. Диверсант откинулся назад, не в силах больше терпеть жар, исходивший от чужого корпуса. Его пальцы прошлись по стыкам брони партнера и замерли на его плечах. Его искрой играли, причем играли так искусно, словно это был дроид на проволоке. Все его мысли, движения, ощущения и даже чувства контролировались и перенаправлялись в нужное русло. Джазз задыхался от наслаждения и от беспомощности одновременно. Он четко осознавал, что больше не принадлежит себе даже на микрон, он отдал себя партнеру без остатка. Сейчас он чувствовал то, что ему позволяли чувствовать и ощущал только то, что ему приказывали извне. Голубая оптика пригасла и диверсант по привычке закусил губу. Искра была готова уже вырваться наружу, взорваться словно тысячи звезд, но ему не позволяли открыть ее камеру. Жар от раскаленной, наэлектризованной до предела искры, казалось плавил его изнутри. Джазз с усилием снова прильнул к партнеру, еле слышно шепча ему в динамик:
- Не могу больше… ох… хватит…
Но в ответ по его нейросети пробежался приказ открыть створки порта. Повинуясь, Джазз издал протяжный стон, когда произошло джамп-соединение их систем. Конфигурация не совсем подходила и автобот ощутил, как его системам приказывают перестраиваться на ходу. Он не мог контролировать процесс, не мог его остановить или замедлить, он только мог сцепить дентопластины и приглушенно стонать себе в манипулятор.
- Это… ммм… слишком… - невнятно пробормотал он, изо всех сил вцепившись в броню партнера. Только его, казалось, никто не слушал. Импульсы непрерывно бомбили его нейросеть.
Автобот уже не соображал, что он чувствует – нестерпимую боль или безудержное наслаждение. По силовым кабелям снова прошелся поток энергии, срывая с его красивых губ еще один стон. Это было определенно больше, чем он мог вынести…
Ледяные манипуляторы партнера буквально обжигали плавящийся от жара корпус, а выступавшие на черно-белой броне капли хладагента тут же с шипением испарялись. Не в силах прекратить перестройку систем, Джазз подсознательно потянулся манипулятором к искрившему от напряжения порту, но тут же его отдернул, почувствовав сильный электрический удар. Его кисть нежно обхватили пальцы партнера и ласково погладили по тыльной стороне ладони.
Автобот попытался улыбнуться, но когда джамп-соединение зафункционировало на полную катушку, перенапряженная нейросеть отозвалась невыносимой тягучей болью. Тут взмыленный диверсант понял, что слетает с катушек, заорав не полную мощность вокалайзера.
Он больше не мог терпеть этот шквал импульсов и сигналов, забившись всем корпусом в крепких объятиях. Это было слишком сильно, слишком горячо и слишком глубоко… Такого близкого контакта у него не было ни с кем… даже с Проулом. Партнер мог теперь полностью управлять его системами и функциями, вплоть до частоты пульсации искры. Джазз уже ничего не соображал, для него существовал только невыносимый водоворот ощущений и плавящий контакты жар. Его заставили забросить ноги за талию партнера, обнять его за плечи, прогнуться назад. Диверсант покорно исполнял все, словно марионетка на ниточках, желая только поскорее отдать скопившуюся в нем энергию, иначе она его сожжет полностью. Но облегчение не наступало, приказа освободить бушующую искру не было, и черно-белый корпус все отчаяннее метался в припадке агонии и наслаждения.
Еще несколько мучительно долгих кликов прошло в невыносимых и в то же время сладких пытках и, наконец, Джазз осознал, что пластины камеры его искры начинают расходиться. Он встрепенулся и закричал, чувствуя, что его переполненные системы вот-вот перегорят от перенапряжения. Под аккомпанемент собственного крика он провалился в перезагрузку, безвольно откинувшись на платформу.

Негромкая ровная мелодия словно наполняла зал вязким веществом, закрадываясь даже в самые недоступные уголки искры. Джазз лежал на боку, прижавшись всем корпусом к партнеру и водил рукой по его лицевой пластине.
- Почему ты не откроешь ее? Я ведь уже видел твое лицо… тогда…
В ответ тишина.
Джазз потянулся и робко поцеловал белую маску.
- Открой, пожалуйста.
- Ответ отрицательный.
Разочарование на лице диверсанта могло растопить любую искру. Но не ЭТУ.
- Но… почему? Мы ведь и так вместе. Столько времени… я ведь и так уже полностью принадлежу тебе… Разве тебе так трудно это сделать для меня? Или ты до сих пор мне не доверяешь? После всего, что было?
- Вопрос обсуждению не подлежит. Тема закрыта.
- Я могу и обидеться. Я ведь ничего никогда тебя не просил.
- Обида автобота ситуацию не изменит.
Голубые визоры загорелись холодным огнем.
- Ты слишком со мной жесток, Саунд. Незачем мне очередной раз тыкать носом в то, что я могу себе обижаться сколько влезет и все равно, так или иначе, приползу к тебе, как последний дроид.
- Бессмысленно упрекать в жестокости десептикона.
- О да… это правда. Слишком много раз я проверил эту истину на собственном опыте.
Автобот заглянул в алые визоры.
- Скажи, тебе нравиться мучать меня?
- Вывод неверен. У меня другие мотивации.
- Интересно знать, какие же?
- Тебе они известны.
- Я им не верю, Саунд. Если бы ты ко мне что-то чувствовал, ты бы не стал поступать со мной ТАК.
- У меня не было выхода.
Автобот громко вздохнул.
- Выход всегда был!
- Он мне неприемлем.
- А вот это уже другой вопрос. Только вот если бы ты меня любил, ты бы меня тогда отпустил, а не превратил бы в птичку в золотой клетке.
- Совет сменить тему разговора.
- Не нравится? Так побей меня, Саунд… или сломай мне что-нибудь… или прикажи сломать самому себе… ты же можешь…
- Пропозиция неприемлема. Заблуждение: Я никогда не пользовался своим влиянием во вред тебе.
- У нас разные мнения об этом… Но пусть… Оставим. Все равно я тебя люблю, Саундвэйв. Не могу иначе… как ты сказал, у меня НЕТ ВЫБОРА. Так что не беспокойся – золотая клетка захлопнута намертво.
Разведчик повернул голову в сторону автобота и в слегка побагровевших визорах мелькнул слабый огонек досады. Он несколько кликов молча рассматривал слегка надувшегося от обиды собеседника, потом так же монотонно как всегда спросил:
- Вопрос: если предоставить выбор, ты бы снова меня ненавидел?
Джазз удивленно взглянул на партнера. Что-то снова промелькнуло в красной оптике, какая-то смесь боли и разочарования, и он почувствовал, как сжалась его искра. Он тут же прижался ближе к десептикону и ласково улыбнулся.
- Прости, Саунд… Я сказал сейчас много лишнего. Стоит мне прикрутить вокалайзер. Я не должен был делать тебе больно. - Тут улыбка диверсанта стала шире – может, я как-то могу загладить свою вину? – он игриво поцеловал кнопку на плече синего меха.
Саундвэйв продолжал смотреть на автобота каким-то странным взглядом. В нем читалось обожание, желание власти и сильное отчаяние. Все это оттенял все тот же непонятный, слегка маниакальный огонек, который так часто пугал диверсанта своей неизвестностью. Синий манипулятор коснулся лицевой пластины Джаза и провел по ней дорожку от оптического щитка до подбородка.
- Мне не нужна игрушка. Мне нужен Джазз. – Необычайно тихо проговорил разведчик.
Как он мог открыть ему свое лицо со следами омывателя на щеках? Как мог признаться, что каждое слово диверсанта словно клинок прошило его искру и что эта самая золотая клетка давно захлопнулась за ними обоими?
Он слегка отстранил ошарашенного последней его фразой партнера и снова отвел визоры в потолок.
- Если хочешь, можешь быть свободным, Джазз. Произошла ошибка и результат вышел непредсказуемым.
Джазз еще более ошарашенно посмотрел на десептикона. Потом он обхватил его маску ладонями и струйки омывателя покатились из голубых визоров.
- Саунд… Ты что, меня бросаешь? – Темно-серые манипуляторы заметно задрожали.
- Неправильная трактовка: я возвращаю тебе свободу, Джазз.
- Я тебе надоел, да? Я обещаю больше не проронить ни слова! Буду включать вокалайзер только по приказу… Только пожалуйста, не бросай меня… я съеду процессором от этого…
Саундвэйв мягко остановил поток его лепета манипулятором.
- Уточнение: я устраню изменения в прошивке. Сниму с тебя эти оковы. Ты сможешь уйти сам. Свободно.
Джазз дико замотал головой.
- Я не хочу уходить от тебя, Саунд! Я люблю тебя!
- Поправка: то что ты назвал любовью - это измененный код прошивки,в следствии воздействия магнитно-звуковых волн определенной частоты на твою искру. Реакция нейросети на…
- Я прекрасно все это знаю, Саунд! – вдруг перебил его диверсант, отнимая закрывавший ему рот синий манипулятор - Так же как знаю и то, что ты теперь можешь полностью меня контролировать и безоговорочно подчинять себе. Но процессор-то ты мне не отключил и я прекрасно могу все это осмыслить. Пускай насильственно и против моей воли, но ты заставил меня жить, заставил чувствовать и любить. Я тогда был уже деактив… моральный деактив. И если ты уберешься сейчас из моей искры и из моей жизни, вернешь все как было, я снова превращусь в полуживого дроида, настолько слабого и истощенного морально, что даже не смогу покончить с этим жалким существованием. Я устал от ненависти… я НЕ ХОЧУ тебя ненавидеть! Я не хочу этого выбора! Я люблю тебя, Саундвэйв, потому что ты так приказал в свое время моей искре, и если я хоть немного тебе небезразличен, ты не совершишь со мной еще более жестокого поступка, чем тот, что уже сделал!
Джазз завершил монолог, дико сверкая неоновой оптикой и сжимая синий манипулятор в своих ладонях. Слушавший его десептикон тяжело выпустил воздух с вент-системы.
- У меня отсутствует желание причинять тебе боль, Джазз.
- Зачем ты тогда все это начал?
Под белой маской промелькнула тень горькой улыбки. А разве он мог поступить иначе?
- У меня отсутствовал выбор. – Повторил он.
Джазз каким-то чудом уловил всю глубину этой фразы и тоже грустно улыбнулся.
- Тогда мы действительно обречены быть вместе…- он снова прижался к десептикону, лежа на боку и обвивая руками его манипулятор.