Парадокс.

Почти все совершилось на небольшой, тихой улице, идущей параллельно проспекту. Видимо, Тайвор – Проул помнил имя дезактива – решил срезать путь, а тут его и поджидали. Тумблер уже разговаривал с несколькими патрульными, а праксианец подошел к месту расположения основной части корпуса: убийца, кем бы он ни был, явно наслаждался процессом, вскрывая броню и внутренние системы медика, однако трофеи с собой не забрал, оставив все на своих местах. Интересно все-таки, от чего погасла Искра Тайвора – от повреждений или же ее тоже вырвали и загасили?

— Свидетелей нет, — Тумблер подошел к Проулу. — Здесь у всего нескольких кварт окна выходят на эту сторону, но так как дело было глубокой ночью – точнее скажут после исследования в лаборатории.

— Идеальное место преступления, — Проул даже не повернулся к напарнику. — Нужно начать искать среди тех, кто знал его привычки.

— Ты хочешь влезть во все это? — Тумблер всегда недолюбливал медиков, и, насколько знал Проул, это было как-то связано с его семьей.

— А тебе так хочется отпустить убийцу? — парировал Проул. — Да что с тобой такое?

— Не важно. Идем, тут мы сделали все, что могли.

Вернувшись в управление полиции, Проул сперва зашел в отдел к криминалистам, побеседовав с несколькими знакомыми, поделившись своими предположениями о наличии серийного убийцы, и потом заглянул к своему лучшему другу.

Джазз до своей работы в полиции был военным. По неизвестным причинам он ушел со службы в армии и через какое-то время устроился в айаконскую полицию, сначала отработав простым патрульным, где и познакомился с Проулом. Сейчас Джазз перевелся в другой отдел, занятый на проведении спецопераций. К сожалению, в последнее время отдел Джазза довольно часто вызывали во время чрезвычайных ситуаций.

В небольшом кабинете, кроме самого Джазза, обнаружился еще один праксианец. При виде старшего брата Блюстрик радостно улыбнулся, а Проул удивленно вздернул дверки вверх: Блю еще должен быть на учебе в это время. Неужели начал прогуливать?

— Привет, — раздался голос Джазза из-под рабочего стола. — Проходи.

— У меня занятия раньше закончились, я приехал, а мне сказали, что ты на месте преступления, — сообщил Блюстрик. — Джазз предложил подождать у него.

— Почему бы и нет? — наконец, и сам Джазз присоединился к разговору, выбравшись из-под стола со стопкой упавших ранее инфорамок. — Дернули по срочному делу?

— Одного из медиков убили, — произнес Проул. — Я считаю, что это дело рук серийного убийцы – те двое в Тупике тоже его работа.

— Вот как, — Джазз уложил инфорамки подальше от края стола. — Причины?

Проул любил подобные словесные обсуждения с Джаззом. Монохромный мех обладал довольно нестандартным мышлением и мог заметить то, что выпустил из внимания праксианец. Блюстрик сидел рядом, слушая разговор старших мехов и время от времени вспоминая про учебный датапад в руках.

Можно было бы оставить младшего брата, еще совсем мехлинга, в Праксусе, но Проул предпочел забрать его с собой в Айакон, чем позволить Совету Праксуса добраться до малыша, отдав его в манипуляторы исполнителей программы по восстановлению численности популяции кибертронцев. В свое время Проул прошел через подобное унижение и не хотел, чтобы Блю пришлось пережить то же самое.

— Ты не в курсе, почему Тумблер в последнее время так изменился? — поинтересовался Проул.

— Не знаешь? — Джазз хмыкнул. — Он подавал заявление на увольнение. Не подписали, а вместо этого отправили расследовать дело медиков. Вместе с тобой.

— Тогда понятно, почему он больше был за теорию о случайном убийстве.

— Чем быстрее закроете дело медиков, тем быстрее он подаст новое заявление. Видимо, в последнее время ему надоела работа тут, — произнес Джазз. — Ребята говорили, что видели его в Центре исследования миров.

— Разве экспедиции еще проводят? — удивился Проул. — Их же хотели полностью запретить после инцидента с Скайфайером.

— Запрещен вылет одиночек или парных исследователей, — уточнил Джазз. — Большую группу запросто пропустят. Финансирование у Научной академии точно есть, про Академию высоких технологий и говорить нечего – сенатор Шоквейв сам все оплатит, лишь бы результаты исследований оказались интересными.

— Не люблю Сенат. Вообще, — Проул передернул дверками, едва удерживаясь от того, чтобы зашипеть. Были у него свои причины так относиться к сенаторам. — Нам с Блю уже пора. Спасибо за разговор, Джазз.

— Обращайся еще, — широко улыбнулся монохромный мех. — Только спасай во время написания отчетов. Впрочем, помощь Блю тоже подойдет.

— Правда? — обрадовался мехлинг. — Проул, можно мне иногда приходить к Джаззу? Пожалуйста!

Проул согласно кивнул – почему бы и нет? Так Блю под присмотром, не будет сидеть один в кварте, ожидая возвращения брата с работы. Да заодно и подтянет некоторые предметы по учебе.
***

В аудитории №16 стоял шум, благо было время до начала занятий, и преподаватель еще не пришел. Точнее говоря, источником шума являлись два меха – Скидс и Зета. Они оба были не только учениками Шоквейва, сенатор почти со спарковского возраста воспитывал их; Скидс больше предпочитал теоретические познания и довольно быстро обучался всему новому, Зета же был в большей степени практик, чем теоретик, но ничуть не уступающий Скидсу. Приятели показывали блестящие результаты в учебе и иногда могли устроить какую-нибудь шалость в компании остальных. Шоквейву иногда приходилось удивляться тому, какие только идеи приходят в процессор этим двоим. Впрочем, иногда бывали и споры, которые, вот как сейчас, могли закончиться переходом со словесных баталий на физическое выяснение отношений. Остальные студенты – еще шесть меха – потихоньку делали ставки, кто кого одолеет.

Причиной столь жаркого спора было решение одного уравнения. Вариация Скидса отличалась от результатов Зеты, и желтооптиковый мех позволил себе поиронизировать над другом, что перешло в спор, а затем – и драку.

Впрочем, драки как таковой почти и не было: более мощный Зета подмял под себя оппонента, удерживая его за манипуляторы. Скидс прошипел что-то на высшем праксианском, пытаясь спихнуть с себя Зету. Тот лишь довольно ухмыльнулся, крепче прижимая «добычу».

В этот момент двери аудитории распахнулись, и в помещение вошел Тайдсвэй. При виде преподавателя парочка буквально замерла, остальные потихоньку расселись на свои места. Ученый мигнул линзой, оглядывая получившуюся композицию, и прокомментировал:

— К сожалению, у нас сейчас по плану семинар по квантовой физике, а не практическое изучение интерфейс-систем.

Зета все-таки отцепился от Скидса, и парочка устроилась в разных углах аудитории, время от времени поглядывая в сторону друг друга.

Тайдсвэй мысленно ухмыльнулся – вот кто бы мог подумать, что Зета Прайм в молодости был довольно неплохим мехом? Тот еще любитель авантюр, за что им с Скидсом иногда влетало от Шоквейва. Но потом все изменилось, Матрица лидерства извратила его, перекорежила сознание, забрала память о жизни до артефакта. В итоге Зета не выдержал и также пал, развращенный властью и вседозволенностью. А жаль, он был вполне хорошим…

Отдельно забавляла тема сегодняшнего семинара – похоже, что Праймас проявил чувство юмора, убедив кого-то поставить темой вопрос о возможности путешествия во времени. Да, действительно, намек высших сил.

…Семинар уже подходил к своему завершению, когда Тайдсвэй почувствовал присутствие сенатора. Даже несмотря на постоянную работу прибора, искажающего поля Искры, сенатор Шоквейв явно что-то подозревал, но молчал, хотя Тайдсвэй чувствовал на себе его задумчивый взгляд. В такие мгновения Тайдсвэй старался держаться подальше, чтобы не вызвать еще больше вопросов.

За это время просто чудом получалось избегать встреч с Орионом, часто посещавшим Академию высоких технологий. Полицейского тут хорошо знали и без лишних слов пропускали к сенатору. Тайдсвэй не хотел лишний раз тревожить свою Искру, стараясь не поддаться соблазну и не завидовать.

Тайдсвэя окружили Скидс и Зета, выясняющие, кто же из них оказался прав. К удивлению парочки, оба предложенных варианта решения оказались верными. Сенатор Шоквейв улыбнулся, наблюдая за тем, как неразлучные приятели покинули аудиторию, продолжая о чем-то спорить.

— Они когда-нибудь точно что-нибудь подорвут, — произнес Шоквейв.

— Вполне возможно, — уж кто-то, а Тайдсвэй великолепно знал, как опасен может быть Скидс, ставший одним из лучших среди рекерской агентуры Проула. — Но сейчас они предпочитают спорить друг с другом и прилагать усилия к убеждению оппонента.

Тайдсвэй собрал датапады со стола; один из них взял в руки сенатор, бегло просматривая.

— Интересная тема.

— Студентам понравилось, — коротко ответил Тайдсвэй, не желая дальнейшего разговора на эту тему. Слишком опасно, шлак подери.

— Тайдсвэй, можно спросить – какие у тебя планы на вечер? — Шоквейв внезапно переменил тему разговора, и осторожно дотронулся до фиолетовой брони, но тут же отдернул руку.

— Смотря о чем речь, — с любопытством в голосе ответил Тайдсвэй.

— Присмотреть за учениками, — пояснил сенатор. — Меня не будет всю ночь.

— Хорошо, — согласился ученый, великолепно зная, с кем сенатор проведет ночь, на чьей платформе окажется. — Только будет небольшая встречная просьба: навестишь вместе со мной друга?

Тайдсвэй уже некоторое время прикидывал, как бы заманить сенатора в мастерскую Вирля и познакомить их. Часовщику требовалось защита, уже скоро его должны будут забрать, а если он окажется в стенах Академии и перестанет мелькать в донесениях Сенату – то его оставят в покое. А затем – Тайдсвэй уже и это продумал – Вирля следует переправить в Каон, к десептиконам. Теперь осталось только подобраться к Саундвейву, чтобы осуществить это.

— Почему бы и нет? — сенатору было интересно узнать, с кем же каонец поддерживает дружеские отношения: за эти полворна Тайдсвэй достаточно редко покидал Академию.
***

Оставив Тайдсвэя со студентами и искренне надеясь, что к моменту его возвращения Академия выстоит, сенатор Шоквейв отправился к Ориону. Полицейский жил в нижней части города, достаточно близко от Академии, если добираться своим ходом. Он уже вернулся с работы, когда Шоквейв оказался на пороге его кварты.

Обычно свидания в кварте Ориона проходили тогда, когда ему нужно было заступать с утра на дежурство. В остальное же время пара предпочитала проводить время либо в кварте Академии, либо в особняке сенатора, где можно было расслабиться и быть самим собой.

— Здравствуй, — сенатора с порога втянули в поцелуй, Искра же отреагировала на это теплом, и Шоквейв мог поклясться, что то же самое ощущал сейчас и полицейский.

— Нормально добрался? — спросил Орион, сумев все-таки оторваться от губ Шоквейва.

— Да, — кивнул сенатор. — На дорогах тихо. Что-то вообще в последнее время стало тихо в городе.

— Это из-за случившегося убийства. С учетом того, что в прошлом месяце был убит один из сенаторов, а еще до этого – те два медика, — пояснил Орион. — Начальство рвет и мечет.

— У нас не лучше, Номинус помешался на безопасности, — фыркнул Шоквейв. — А Сэнтинел ему потакает во всем. Знаешь, я порой думаю, что они состоят в близких отношениях – никому другому Номинус не позволяет так относиться к себе.

К своему сожалению, Орион Пакс уже сталкивался с политическими играми. И это не принесло ничего хорошего, кроме одного – встречи с сенатором Шоквейвом.

— Давай не будем о работе, — попросил у любимого Орион. — И так утром на дежурство ехать.

— Хорошо, — глядя на улыбку Шоквейва, можно было забыть обо всем на свете. — У меня опять Скидс и Зета учудили.

— Что они придумали на этот раз? — поинтересовался Орион, доставая куб с энергоном и протягивая его Шоквейву.

— Решили применить силовой метод выяснения отношений незадолго до начала семинара по квантовой физике, — начал рассказывать сенатор, медленно, по глотку, отпивая топливо. — Правда, со стороны это смотрелось как платформенные игры, на что им и указал Тайдсвэй.

Орион каждый раз испытывал беспокойство, когда упоминалось имя Тайдсвэя. Каонец избегал любых встреч с ним, о его прошлом так и не удалось ничего выяснить – ни по своим источникам, ни по каналам сенатора. Кто он такой и с какой целью подобрался столь близко – было неизвестно, и это не могло не тревожить.

— Платформенные игры?.. — Орион глоссой слизнул каплю энергона с губ сенатора, тут же целуя его.

Фон оба меха не сдерживали, не скрывая также своего желания – можно было даже не говорить вслух, а чувствовать Искрой.

Происходящее плавно переместилось к платформе, хотя уже на личном опыте были опробованы и другие подходящие для коннекта плоскости. Орион разлегся на платформе, уже лишенный паховой брони, столь же разгоряченный, как и сенатор. Шоквейв пока лишь дразнил его легкими поцелуями: он безошибочно знал, где у Ориона наиболее чувствительные датчики. На каждое прикосновение любимого полицейский вздрагивал, заводясь еще сильнее и уже не в силах ждать дальше, а сенатор все тянул игру – его системы также уже были охвачены возбуждением, которое нельзя было не почувствовать.

Шоквейва подхватили, помогая опуститься на коннектор. Орион редко когда вел в коннекте, предпочитая отдаваться, чем брать, но на сей раз Шоквейв ясно дал понять, что не против оказаться принимающим. И он всегда первым открывал Искру, не выдерживая ее тяги к Искре Ориона. Слияние Искр всегда было спокойным, в противовес их страсти. Никто никогда не скрывал мыслей и ощущений, позволяя увидеть все, почувствовать, стать одним целым. Сейчас даже не нужно было говорить друг другу что-либо – Искры все скажут за них.

…Уже позже, очнувшись от перезагрузочного оффлайна, полицейский произнес:

— Ты встревожен, я вижу, — Орион крепко обнимал любимого. — Что не дает тебе покоя?

— Тайдсвэй, — признался сенатор. — Каждый раз, когда мы рядом, на Искре так странно, и непонятно, и тяжело. Я даже не могу описать, какая это тяжесть.

— Не надо, — Орион нежно поцеловал его. — Я все чувствую, моя Искра.

— Странный он мех, — продолжал Шоквейв. — Всегда тихий, всегда в работе, даже и не отдыхает. И ничего не известно о его прошлом, словно не было его никогда.

— Это меня тоже волнует. Думаешь, он специально мог подобраться к нам?

— Нет, — ответил сенатор. — Как бы то ни было, плохих намерений у Тайдсвэя нет, я в этом уверен. Просто… просто надо быть настороже.

— Верно, — согласился Орион. — Знаешь, я все-таки поговорю с ним. Может, получится что-нибудь вытянуть из разговора.

— Помогу всем, чем получится, — Шоквейв прижался так, что можно было ощущать Искру Ориона. — Теперь – оффлайн, тебе же ехать на дежурство.

— Не страшно, — улыбнулся Орион.
***

Территорией для дежурств Ориона чаще всего был Тупик. Офицера полиции хорошо знали там и старались держаться подальше, едва завидя его мощный альтмод. Обычно на подобные дежурства, согласно правилам, предписывалось отправляться вдвоем с напарником, но… Орион предпочитал ездить в одиночку, не желая больше подвергать чью-либо жизнь опасности: чувство вины за гибель друга и напарника все еще терзало Искру полицейского.

Сегодня в Тупике было непривычно тихо. Может, сказалось то, что полиция стала уделять этому району гораздо больше внимания после случившегося там двойного убийства медиков. Тогда вызывали полицию всего города, выдернули даже следователей: Орион запомнил одного из них, черно-белого праксианца, который несколько раз затем попадался во время дежурств.

Когда Орион уже начал надеяться, что сегодня все пройдет без каких-либо происшествий, его внимание привлек шум. Полицейский трансформировался в базовый режим и направился к источнику шума.

Соник и Бум были достаточно хорошо известны ему, не раз попадаясь на мелких правонарушениях и задержаниях. Основным промыслом этой парочки была продажа нелегальных синтетиков и нейроусилителей, которые в зависимости от своей модификации могли подключаться напрямую к мозговому процессору. А вот и их жертва – стоящий на коленях мех с грязно-белой броней и подключенными нейроусилителями, который даже не понимал, что его избивают.

При виде офицера полиции Соник и Бум не удержались от ехидства и возможности поострить насчет своей дальнейшей участи. И зря – справиться с ними удалось достаточно быстро, и Орион, вызвав трейлер для перевозки задержанных преступников, провел быстрое сканирование пострадавшего. Мех слишком злоупотребил с нейроусилителями, и если промедлить еще – то дезактив будет неминуем. Орион мысленно выругался – как же не вовремя Рэтчет уехал из города! Других знакомых из числа медиков, которые помогут, ни о чем не спрашивая, у офицера больше не было, а везти этого меха в государственный госпиталь не хотелось; там, конечно, приведут его в порядок, но определят в приемник, к другим задержанным обитателям Тупика.

«Шоки… нужна твоя помощь», — Орион связался с сенатором.

«Что случилось?»

«Ты разбираешься с нейроусилителями? Или кто-то из твоих студентов? Я очень не хочу, чтобы Искра одного запутавшегося меха погасла», — ответил полицейский.

«Вези его сюда», — велел Шоквейв.

Сенатор уже ждал Ориона, подготовив все необходимое. Полицейский воспользовался одним из потайных ходов на территорию Академии и сейчас спешил к третьей лаборатории. При виде Ориона, держащего на руках уже полуоффлайнового меха, Шоквейв кивнул на ремонтную платформу:

— Попробую помочь ему.

Орион осторожно уложил свою находку и отошел подальше, не желая мешать любимому. Сенатор, конечно, не медик, но имеет достаточно разностороннее образование и сможет помочь. Если что – то потом можно будет уговорить Рэтчета осмотреть бродягу.

Шоквейв работал осторожно, не желая навредить еще больше. Он раньше почти не сталкивался с побочными эффектами такого большого количества нейроусилителей и был совсем не уверен, что для находки Ориона все обойдется, и…

Искра дернулась, когда рядом появился абсолютно бесшумно подошедший Тайдсвэй. Каонец молча включился в работу, помогая сенатору стабилизировать работу процессоров этого бродяги и минимизировать эффект нейроусилителей. Орион довольно эмоционально отреагировал на гостя, и Шоквейв осторожно потянулся по связи Искр, поддерживая его.

Орион Пакс наконец-то встретился с Тайдсвэем, увидев его вживую. И нельзя сказать, что эта встреча принесла успокоение: какая-то часть прежней тревоги отнюдь не желала покидать Искру. Полицейский тихо смотрел, как двое ученых работают, молча, словно угадывая мысли друг друга.

С находкой пришлось повозиться довольно долго. Закончив работу и проследив за показателями подключенных систем поддержки, сенатор шагнул к Ориону:

— Сделали что смогли.

— Все получилось. — Орион притянул к себе Шоквейва, обнимая его, и заметил взгляд единственного окуляра каонца. Тайдсвэй смотрел на них… нет, не оценивающе, полицейский просто не мог подобрать слов, чтобы описать это короткое мгновение.

Наваждение быстро исчезло, сенатор чуть отстранился от Ориона и повернулся к Тайдсвэю:

— Вот вы и встретились. Жаль только, что не при более мирных обстоятельствах.

Тайдсвэй неопределенно шевельнул рукой:

— Это была довольно-таки трудная операция, с учетом отсутствующего медицинского образования. Но вдвоем получилось справиться.

— Спасибо огромное за помощь, — сенатор улыбнулся.

…Встреча, которой Тайдсвэй избегал так долго, наконец-то состоялась. Орион… было так странно видеть его, такого прежнего, еще не знающего об уготованной ему судьбе. Собственные воспоминания сейчас только мешали, будоража Искру, не давая сосредоточиться.

Казалось, и Орион заметил некое замешательство Тайдсвэя.

— Все в порядке? — спросил полицейский.

— Да, — медленно кивнул каонец.

Сенатор переводил взгляд с него на Ориона и обратно, тоже успев ощутить что-то – похоже, что между ним и Тайдсвэем существовала связь, обеспеченная абсолютной идентичностью Искр, вроде той, что есть у близнецов. Тайдсвэй поспешил успокоиться, понимая, что если он промедлит еще чуть-чуть – то может выдать себя.
***

Дрифт очнулся не скоро, то приходя онлайн, то снова проваливаясь в состояние полуоффлайна. Давно ему не было настолько плохо, что можно было бы попрощаться с жизнью. Но нет, он, кажется, все еще на этом свете, а не в Колодце всех Искр. Дрифт с трудом смог сесть на платформе, корпус почти не слушался его. Он не помнил событий последнего дня, не помнил, кто притащил его сюда, то ли в госпиталь, то ли еще куда-то. Мех был тут один, не считая разве что аппаратуры.

Он осторожно поднялся с платформы, дожидаясь, пока гироскопы более-менее заработают. Первый шаг дался тяжело, но Дрифт все-таки не упал. Инстинкты, выработанные во время обитания в Тупике, заставляли его осторожничать, не доверять даже неожиданному спасителю. И вообще, отлежался – пора и убираться отсюда.

За дверью помещения оказался коридор. Дрифт осторожно, держась за стену, направился вниз, к одной из лестниц. Но мех переоценил свои силы, споткнувшись, и не упав только благодаря тому, что оказался в чьих-то объятиях.

Дрифт замер, словно завороженный, не отрывая взгляда от желтой оптики поймавшего его меха-кассетикона.
Глава четвертая
Саундвейв давно разочаровался – как в своей жизни, так и в работе на Сенат. И если раньше Сенат действительно представлял собой силу, способную обеспечивать жителям Кибертрона нормальную жизнь, то теперь сенаторы в большинстве своем предпочитали коррупцию и заботу лишь о самих себе. Политические альянсы если и заключались – то лишь по обоюдно-выгодным для обеих сторон причинам.

Кассетикон работал на сенатора Рэтбэта. И слава Праймасу, что тот и не догадывался о телепатических способностях своего помощника, иначе Института было бы не избежать. Саунд в достаточной мере был наслышан о деятельности Института и сам читал мысли мнемохирургов, приходивших к Рэтбэту. Он и его три приятеля – Сэнтинел, Протеус и Децимус – частенько бывали там, вчетвером проворачивая многие незаконные дела.

Добровольно Рэтбэт никогда бы не отпустил своего помощника, он и так обращался с кассетиконом словно со своей послушной игрушкой, умело шантажируя возможностью уничтожить беззащитные пока кассеты. Не раз и не два у Саундвейва мелькали мысли о десептиконах, собирающихся на Каонской гладиаторской арене под руководством Мегатрона, уже успевшего «прославиться» мятежом шахтеров. И нельзя было сказать, что кассетикон не мог не согласиться с многими словами Мегатрона.

Свобода. Равенство. Справедливость.

Вот что обещали десептиконы – свободу от тех, кто когда-то обманул всех кибертронцев, пообещав одно, а на деле заботясь совсем о другом. Равенство во всех его проявлениях, начиная от социального и заканчивая альтмодом. Справедливость, перед которой все равны – и простые меха, и представители аристократии.

Мегатрон прав – нужен новый порядок и нужен новый Прайм. Номинус уже сдает позиции, тем более, что Сэнтинел вертит им, как хочет, шепча на аудио то, что нужно ему самому. А Номинус верит, искренне считая их отношения любовью. Кто бы мог подумать, что Прайм окажется столь наивен!

Рэтбэт и Шоквейв курировали общий проект, что ничуть не радовало ни одного из них. И если сенатор Шоквейв добросовестно исполнял часть своих обязанностей, то Рэтбэт постоянно находил тысячу причин, чтобы самому лично не мотаться по участкам, не ездить в Академию высоких технологий. Вместо него все поручения выполнял Саундвейв.

Кассетикон искренне симпатизировал сенатору Шоквейву. Его отличия от остальных можно было заметить невооруженной оптикой, даже не нужно было для этого читать мысли ученого. Друг Шоквейва, Дай Атлас – мощный мех с алой, «десептиконской» оптикой – тоже отличался от своих коллег-сенаторов, которые тайком за его спиной шептались, называя его религиозным фанатиком. Впрочем, Круг Света крайне неохотно допускал утечки информации о своей деятельности, и, как подозревал Саунд, религиозность была лишь маскировкой.

Вот и сейчас кассетикон перешагнул порог Академии. Охрана была уже в курсе его статуса помощника сенатора Рэтбэта и знала, что он часто привозит Шоквейву документацию и проекты. Саундвейв неспешно направился к рабочему кабинету сенатора Шоквейва, уверенный, что тот уже знает о присутствии гостя.

Однако сегодня все пошло не по привычному плану: Саундвейв рефлекторно подхватил меха, едва не упавшего прямо ему под ноги.

И прежний мир исчез.

Это было похоже одновременно и на телепатическую атаку, и на удар в самую Искру. Кассетикон буквально замер, держа в руках незнакомого меха и не отрывая взгляда от его оптики. Сейчас… сейчас все стало так, как должно быть, словно он наконец-то нашел одну из недостающих частей самого себя.

Саундвейв не знал, сколько времени они простояли вот так, да и, впрочем, время сейчас не было важно для них. Только одно имело значение – чувствовать столь знакомую Искру.

— Меня зовут Саундвейв, — тихо произнес кассетикон.

— Дрифт, — так же тихо откликнулся мех. Он дрожал, тоже ощутив сейчас нечто странное, но ничуть не пугающее. Словно заверение, что все теперь будет иначе.

Кассетикон даже не почувствовал приближения сенатора Шоквейва.
***

Шоквейв проводил Ориона и Тайдсвэя в свой рабочий кабинет. Он не мог не заметить поведения каонца в присутствии рядом Ориона и сейчас гадал, в чем же истинная причина подобной реакции. Орион и Тайдсвэй точно не были раньше знакомы, полицейский был в этом уверен. Но тогда почему Тайдсвэй ведет себя так, словно это была встреча двух давно не видевшихся знакомых?

Впрочем, Тайдсвэй уже успел успокоить себя. Его план постепенно воплощался в жизнь, нужно было только ждать, набраться терпения. Что-то в нем все еще оставалось от прежней личности десептиконского логика – например, безжалостный подход к тем, кто изувечил саму его суть. Они ничего, кроме возмездия, не заслуживают, уж слишком сильно они привыкли играть с чужими жизнями.

— Как говорят, ты приехал из Каона, — произнес Орион, внимательно глядя на ученого. — Но в городе никого с таким именем никогда не было.

Мало кто знал, что в Каоне Орион был достаточно хорошо известен, особенно среди десептиконов. Лидер десептиконов, мятежный шахтер, а ныне гладиатор Мегатрон был хорошим другом Ориона, и поэтому, когда полицейский попросил поискать информацию о некоем мехе, то довольно быстро получил ответ, что такого в городе никогда не было.

— Легко перепутать, — ответил Тайдсвэй. — У меня было совсем иное имя… иная внешность. Думаю, ты и сам уже понял, кто отнял все это у меня.

— Сенат, — прозвучало с утверждением.

— Они посчитали меня слишком опасным, — сейчас Тайдсвэй говорил правду. — Но сами создали… возможность начать все сначала.

Сенатор отвлекся на сообщение Инферно, что прибыл Саундвейв.

— Я ненадолго оставлю вас, — произнес Шоквейв. — Саунд привез документы от Рэтбэта.

Выйдя из кабинета, Шоквейв направился встречать гостя. Впрочем, гость оказался занят – держал в объятиях найденного Орионом бродягу и тихо говорил с ним. Саунд далеко не сразу заметил сенатора, а вот бродяга при виде незнакомого ему меха насторожился.

Поздоровавшись с кассетиконом, сенатор приветливо улыбнулся:

— Не бойся, тут ты в безопасности. Я – Шоквейв.

— Где я? — мех все еще был насторожен и жался к Саундвейву.

— Академия Высоких технологий, — не стал скрывать Шоквейв. — Тебя сюда привез мой… друг, офицер полиции.

— Странно… почему не в приемник? — Дрифт особо не верил в доброту посторонних мехов и привык, что за все нужно платить. В том числе и за хорошее.

— Мы едва успели тебя спасти, — ответил Шоквейв. — Нейроусилители чуть не довели тебя до дезактива. Пойдем, посмотрим, как ты. Саунд, не против немного подождать?

— Ничуть, — ответил кассетикон: наоборот, ему была важна любая информация о Дрифте. Услышанное о нейроусилителях заставило мысленно выругаться – это же юникроновски опасно, неужели Дрифту это непонятно?

Вернувшись на ремонтную платформу, на которой он и очнулся, Дрифт мрачно произнес в ответ:

— А что еще остается, чтобы хоть на время забыться от подобной жизни?

— Использовать подобные способы – не выход, — произнес Шоквейв. — Не стоит падать на самое дно жизни. В тебе есть упрямство и воля, это видно. Используй эти качества характера.

Дрифт только кивнул. Так-то этот Шоквейв дельные вещи говорит, вот только Дрифт уже устал сражаться каждый день, чтобы хоть как-то пережить его. Да и что он мог? И взгляд Саундвейва…

Сканирование показало, что последствий применения нейроусилителей нет – слава Праймасу, все обошлось. Шоквейв предложил еще на какое-то время остаться тут, заверив, что взамен ничего не потребует. Несмотря на свою недоверчивость к окружающему миру, ему Дрифт поверил сразу. И, кроме всего прочего… это давало надежду на еще одну встречу с кассетиконом, столь взволновавшим Искру.
***

Сенатор собирался честно выполнить свою часть обещания и вместе с Тайдсвэем отправился к его загадочному другу. Впрочем, вокруг самого каонца меньше загадок не стало, разговор Ориона с ним еще больше все запутал. Тайдсвэй происходящее никак не комментировал, ведя себя по-прежнему спокойно, но редкие вспышки энергополей выдавали ученого.

Каонец не пользовался альтмодом, и во время недолгой прогулки сенатор гадал, какой же у него альт-режим: то ли большая пушка, то ли что-то танкообразное. Интересно, а каким Тайдсвэй был до своей переделки? Однако надеяться на то, что это станет когда-нибудь известно, было бесполезно.

В этом районе Айакона было много небольших мастерских и офисов некоторых работников. Вроде бы Ранг, как мог припомнить Шоквейв, обитал где-то тут же. Сенатор шел за Тайдсвэем, который уже свернул к знакомой лавке часовщика.

— Кто-то все-таки вспомнил про меня, — ухмыльнулся Вирль при виде знакомой массивной фигуры. — Оу, ты не один?

— Извиняюсь, что так долго не давал о себе знать, — произнес Тайдсвэй, кивая в сторону сенатора — Это Шоквейв.

Шоквейв в этот момент с искренним любопытством в оптике оглядывался по сторонам. В этом и был расчет Тайдсвэя – заинтересованный Шоквейв сам все сделает, чтобы перетянуть к себе часовщика.

— Шоквейв, значит? — Вирль рассматривал сенатора. — Орион часто говорил о тебе.

— Могу представить, — улыбнулся Шоквейв. — Ты часовщик? Твоя работа просто потрясающая!

Пользуясь тем, что оба меха увлеклись разговорам, Тайдсвэй направился к рабочему терминалу. Он, конечно, не такой профессионал во взломе сетей, каким станет Саундвейв, но и имеющихся навыков вполне хватало, чтобы нигде не оставлять следов.

…В Академию удалось вернуться только вечером. Сенатор ничуть не жалел о настолько продуктивно проведенном дне, и, судя по его довольному фейсплейту, своего Тайдсвэй добился – Шоквейв переманил Вирля в свою Академию. Тот наверняка еще поломается день-два, уточнит все у Ориона и согласится.

Расчеты оказались верны: уже к концу недели часовщик объявился в Академии, где сразу же выдержал экзамен на прочность, устроенный Скидсом и Зетой. Экспериментаторы получили выговор и были отправлены на уборку одной из лабораторий.

Орион был удивлен такими изменениями в карьере Вирля, но не имел ничего против, также считая, что здесь для часовщика гораздо безопаснее.

— Завтра будешь в городском Архиве? — поинтересовался Орион, обнимая сенатора. Сегодня они ночевали в академской кварте Шоквейва.

— Не хочется, но надо, — провентилировал Шоквейв, не особо любящий общаться с главным архиварусом. — Дай потом зовет заглянуть к нему.

— Дай Атлас… — проворчал полицейский.

Орион был наслышан о Дай Атласе – коллеге Шоквейва по Сенату и предводителю полурелигиозного ордена Круга Света. Орден отличался своей независимостью, любые попытки шпионажа проваливались. Рыцарей ордена отмечало наличие особых клинков – они называли их Великие мечи и вообще не использовали огнестрельное оружие, будучи великолепными мечниками. Шоквейв часто рассказывал о Дае: алооптиковый гигант был почти единственным, кому в Сенате Шоквейв мог доверять. И временами закрадывалась мысль, что Дай Атлас – куда более подходящий для сенатора, чем какой-то простой офицер полиции, примечательный разве что своими мятежными склонностями.

— Дай обещал показать тренировку их мечников, — продолжил Шоквейв. — Мне очень интересны их мечи, они способны каким-то образом объединяться с Искрой своего владельца.

— Интересно, конечно, — согласился Орион. — Но меня больше интересует Искра одного конкретного меха. Случайно не знаешь такого, зовут Шоквейвом?

— Очень даже хорошо знаю, — сенатор крепче прижался, их Искры теперь разделяла только нагрудная броня.
***