Единство противоположностей. Главы 1-7.

Автор: Valery K
Бета-ридер: Semuta.
Вселенная: TFР
Персонажи: Breakdown, Knok Out.
Рейтинг: NC-17
Жанр: Драма/ангст, Романтика
Предупреждения: Slash, авторская орфография.
Комментарий: События до начала сериала transformers prime. Первые две главы: " Who is who?". Техническое описание механической составляющей коннекта. Земные меры длины и веса. Единичные органические термины.

Глава 1 Альфина гордость.

Часть 1.
Он активировался в выверенный своими альфами звездный орн, был супержеланной бетой, и нянчились с ним вплоть до пятого курса кибертронской академии.
Весь дом был увешан голограммами - он, восьмиворновый спарк, отполированный и аккуратный, обязательно с микроскопом, за уставленным реактивами столом. А вот он у сложной схемы, докладывающий принцип рабочего цикла двигателя истребителя на втором году обучения в дневном центре. В первом ряду – улыбающиеся альфы, гордые своим отшлифованным творением. Репетиторы, курсы, обучающие циклы, презентации…
Он функционировал так с момента активации, но все же его не отпускало ощущение, что он все время куда-то не успевает, что все время кому-то что-то должен. Он старался сделать все идеально, не было времени на игры и даже на нормальную заправку – он выполнял домашнее задание и заправлялся, пока альфа вез его от одного обучающего центра до другого. Сами того не желая, альфы скрутили его в эту пружину, не представляя, что у их отпрыска будет карьера иная, чем их собственная. Половину своего собственного функционирования альфы положили на то, чтобы забраться на самые высокие ступени кибертронской науки, а другую - на алтарь образования их желанной беты. Они сами разрабатывали обучающие программы, обгоняя все больше и дальше течение стандартного образования, нещадно воруя время у игр и общения со сверстниками. Им казалось, что если они научат своего спарка грамоте на три ворна раньше остальных, то он на 10 ворн опередит своих сверстников в кибертронской академии. Практически так и случилось – в 13 ворн он закончил обучающий центр, а в 14 - уже сидел на первом курсе медицинского отделения. Конечно, потребовалось разрешение специальной комиссии, созданной по такому необычному (а некоторые ехидствовали – абсурдному) случаю, но главное дело их функционирования было сделано. Предвидя сложности в общении 14 ворнового спарка с практически уже взрослыми сокурсниками, альфы старались шлифовать это собственным авторитетом, а где-то и просто прямым давлением – мало кому хотелось противостоять председателю ученого совета. И делали это так виртуозно, что он этих проблем просто не замечал. Снова репетиторы, курсы, презентации… Прочего не существует. Он в этом был абсолютно уверен. До каникул пятого курса. До поездки на блок дополнительного образования.
До …
После он даже не пытался дать случившемуся какое-либо определение. Он был искренне рад, что так случилось. Он открыл СЕБЯ для собственного пользования и в полной мере насладился этим. Периодически в воспоминаниях он возвращался к тому моменту и иногда прикидывал, кем бы он стал, доберись он до вершины триумфа его альф. А если бы он не сошел с изматывающей дистанции тогда то, что должно было случиться, чтобы заставить его все поменять.

Часть 2.
По приезду его как обычно разместили отдельно (нерадивые сокурсники не должны мешать подготовке!). Зачем приехали все остальные - гонять по тренировочной трассе, играть в стратегии, общаться – некогда! Нужно всерьез подготовиться к докладу – через 3 орна презентация совместного с альфами исследования, все должно быть не просто хорошо - идеально! Три орна пролетели в проработке сопутствующих теме датападов и повторении зазубренного материала до икоты в воздухозаборниках.
После бодро отбарабаненного доклада он, приготовился принимать заслуженную похвалу – претендентов на первое место как обычно не предвиделось. Но после, казалось такого блестящего (и трижды отработанного по коммлинку с альфой) доклада его в металлолом разбил ни чем не примечательный мех с третьего курса. Для сокурсников мех был как раз очень даже примечательный – с местами затертым (по тогдашней моде) лаком в сочетании с глубоким насыщенным цветом брони, прозрачными фарами в причудливой окантовке молдингов и необычной оптикой... Сколько раз он наблюдал, как этот выпендрежный мех, судя по всему ни разу не открывший за три орна ни одного датапада, уводит под закат очередную фемочку встречать совместно-онлайновый рассвет. Он не понимал, зачем тратить время на такую ерунду! И честно говоря, он вообще не понимал, зачем нужно куда-то тащиться с фем, когда можно просто поиграть в «Квинтессу». Ему такое счастье доставалось исключительно редко.
Не смотря на шушуканье окружающих сокурсников и явные одергивания за молдинги, мех отделился от общей массы, размеренно и четко вычленил из его казалось бы железобетонной конструкции шаткие моменты, приложил их об свои ошеломляющие знания данного предмета, намекнул на невозможность проведения самостоятельного исследования и уронил это крошащееся мелкой стружкой месиво в подготовленный им водоворот полемики осмелевшей аудитории, чье настроение мех чувствовал просто идеально.
Ни оставив ни одной заклепки в, казалось бы, титановой конструкции столь тщательно подогнанных схем и графиков, мех щелкнул своим серво прямо перед его лицевой пластиной и с легкой хрипотцой насмешливо произнес: «Склонность к анализу путем слияния искр не передается». От неожиданности он чиркнул стартером, не оценив подтекста, и мех пояснил: «Нет создательского пути в механике – есть только свой собственный!» Последующий доклад этого меха поражал воображение.
После этого много шумели и спорили на счет теории и практики, предлагая свои пути решения озвученных проблем, но он уже их практически не слышал. Юникрон забодай это первое место. Он тупо пялился на свою презентацию и не нашел ни одного своего собственного вывода. Он не смог самостоятельно заново вывести все эти формулы – потому что просто вызубрил пошагово всю конструкцию. Он растерялся и вдруг почувствовал себя даже не однолинейным дроном, а скорее - чугунным котлом, в котором кипели чужие мысли, бэушной тарой, наполненной слитыми базами данных или мятой канистрой для отработанных идей. Но больше всего он ощутил себя треснутой фарой, из которой любил смаковать высокооктанку старый смотритель механического музея академии. Чувствовал, как плескается в нем тяжелая маслянистая жидкость, сотворенная иными процессорами и разлитая чужими манипуляторами. Как ностальгически рассматривает смотритель сквозь него рафинированную влагу, выдержанную многие ворны в сторонних резервуарах и очищенную не его фильтрами…
Опешивший было руководитель, быстро взял творящееся в аудитории безобразие в свои уверенные манипуляторы и примирил всех своим юмором и опытом, однако ему было уже все равно. Все его изнуряющее функционирование было шарку в пасть. Или в выхлоп, все равно. Какой смысл был в этой гонке за информацией, когда обилие знаний не стоило перед четким анализом ничего. Стоило ли ворнами лопатить процессором кучи датападов и не приблизится к пониманию матанализа даже на шаг!
Последующие орны он просто лежал и смотрел в потолок, пытаясь осмыслить произошедшее. Наградной планшет о присуждении первого места он закинул за платформу.
По приезду он САМ отобрал себе репетиторов, но не смог прийти к пониманию математического моделирования и анализу ситуационных задач. Орнами напролет он кувалдой вдалбливал в себя доказательства теорем, но в каждой последующей задаче снова не видел решения.
Потом он, по настоянию обеспокоенных альф, взял отсрочку от учебы, но по возвращении все вернулось на круги своя.
Не принесло результата и обращение к «промывателям» процессоров.
- В чем проблемы? Скорость процессорной деятельности гораздо выше нормы, - разводили они манипуляторами.
- Возможно ранняя перегрузка информацией, забила логические контуры.
Теперь орнами напролет он маялся, подключенный к специальным тестировщикам, независимо от него переписывающим тонны накопленной информации из одного регистра в другой.
- Вероятно, ранняя информационная перегрузка незрелых систем не дала возможности правильно замкнуться логическим контурам, а может, он просто таким активировался, - объясняли перетиратели микросхем, фильтруя гигабайты информации.
- Очистить базы! - настаивал ведущий альфа, отпихивая альфу-носителя.
- При всем уважении – но заново обучить базовым навыкам возможно только в спаркстве при формирующейся процессорной деятельности! - возражали процессороведы, аккуратно помешивая в его котелке кипящую информационную бурду.
- Манипуляторная перегруппировка контактов нейросети на современном этапе развития технологий невозможна, к тому же если что пойдет не так, Вы ведь не хотите ему судьбу футляра для искры! - вторили им процессородробители, помахивая перед его лицевой пластиной лазерным резаком.
- К шаркам… - решил он сам и впервые надрался энергоном со старым смотрителем из треснутой фары. Невзирая на искреннее непонимание альф, он бросил академию и перебазировался тремя этажами ниже – в подвал музея – теперь он там жил. Немудрящие обязанности хранителя оторванных в первой кибертронсой войне шлемов и отчекрыженных манипуляторов больше не осложняли спокойного существования. Утром он помогал смотрителю, вечером - играл с новообразованными приятелями в «Квинтессу» или гонял в пригородах Аякона. Появилось время валяться в своем отсеке у головизора и стало чуть-чуть понятно, зачем нужно тащить в свой отсек фемок за выступающие части.
- У твоих друзей однолинейные процессоры!!! - срывался на визг ничего не понимающий альфа-носитель.
- А у меня можно подумать двухлинейный? - и накладывал на шлем два серво.
- Никакого содержания! - грохал по стене музея чугунным кулаком ведущий альфа.
- 1000 кредитов в астроцикл – на меч в «Квинтессе» хватит, - фыркал он в ответ.
Он уже практически забыл и про аудиторию и про меха, но…

Часть 3.
…любимым развлечением в их самообразовавшейся компании было хитростью заманивать фемок в музей и для пущей сговорчивости «терять» их там, на бийм - другой. После истерического метания по коридорам с развешенными фрагментами чужой прожженной брони с остатками проводки и обрушением полок с распиленными шлемами, фемки без лишних разговоров многотонным магнитом влипали в их разгоряченную броню. Некоторые спорили, что нужно вырубать освещение, но другие возражали – будет не так кайфово – во-первых фемкам ничего не видно, а во-вторых – самим ничего не видно - камеры записывали происходящее, и можно было посмотреть угарное видео с разных ракурсов.
Периодически попадались тронувшиеся процессором студенты, желающие попрактиковаться на натуральном материале, принадлежащем академии и лично – проректору, великому и ужасному Уиллу Джеку. Этих, зашибленных наукой, можно было гонять до утра или до блокировки (кому как повезет), а блокирнувшихся уносить куда-нибудь под мост, и смотреть из- за угла, как они приходят в себя. Периодически приятели выкладывали видео в сеть, дабы попугать несведущую аудиторию.
И надо же такому случиться, что в один из орнов на пороге его совместной со старым служителем «каморки юникроников» образовался тот примечательный мех. Сам он, струхнув, едва увернулся за косяк.
Дело в том, что орн через двадцать после злополучной конференции в коридоре академии этот мех набросился на него с зажатым в манипуляторе заточенным титановым осколком сикерского крыла – не попугать – дезактивировать! На внутренней броне у камеры искры навсегда остался едва заметный сварной шов. Мех был выше его на целый шлем и гораздо шире в плечах. Если бы окружающие не подоспели вовремя, он бы закончил функционирование в луже собственного энергона у кабинета ректора. Он до сих пор помнил пылающий огонь в безумных окулярах. Он сильно испугался тогда, предпочитая не подниматься в академии выше своего подвала.
Сгенерированный слабым синтетиком импульс проучить меха с помощью приятелей, засел в микросхемах как заноза – общаться лично он не собирался.
Договорившись через смотрителя о допуске меха в подвал, он заигрался в «Квинтессу» и чуть не забыл о визите - неожиданный сигнал вызова застиг его врасплох. Вытолкнув соканисторника к входу, он быстро занял место за камерами. Кредиты перекочевали в манипуляторы смотрителя, и он нажал кнопку, открывая входную панель.
Мех был пунктуален, четок в речи и аккуратен в движениях. Пластика его движений завораживала так, что он напрочь забыл про «Квинтессу» заставив сотоварищей долбиться на коммлинк – в сети разворачивалось отрепетированное финальное действо, а его персонаж стоял как вкопанный.
Он никогда не смотрел в сторону мехов. Если честно (положа манипулятор на камеру искры) в общении с фем он тоже не особо нуждался. Верх его вожделения до этого момента - роль главного старжа в «Квинтессе», ну и полфары сверхзаряженного энергона. Но на этого меха хотелось смотреть, не отрываясь.
В одно мгновение мех развернул пергамент и вытащил необычной красоты футляр, в котором поблескивали тонкие изогнутые инструменты. Тщательно выбрав себе экспонат, он отсепаровал все проводки, разложил их в только ему ведомой последовательности, подключая к принесенному приборчику. Периодически он поднимал шлем и делал записи в датападе, оптика освещала его узкую лицевую пластину незабываемым огнем одержимого энтузиаста. Манипуляторы быстро пересоединяли проводки, перещелкивали миниатюрные тумблеры, копировали данные. Это был не придурошный ботан, коих весело было гонять по коридорам с ведром на шлеме – это был фанатик своего дела, заранее проработавший план исследования и точно представляющий будущий результат. Он пришел не испробовать свою волю перед дезактивированными корпусами и похвалиться потом перед друзьями. Он знал, на что шел и чего хотел.
На плавность и точность движений можно было любоваться вечно. Он понял, что у него не хватит сил прервать танец манипуляторов над крошечной клавиатурой датапада.
Его веселые приятели думали по-другому. Плюнув на него и на «Квинтессу», по навесив (имхо раздельно) на себя побитого снаряжения, они потихоньку начали сходиться из-за стеллажей, стараясь застать меха врасплох.
Он понесся вниз, уже не заботясь о тишине, но приятели его опередили: выскочив в полосу света, они дружно заорали и застучали порванными сегментами брони. Мех оказался проворен и быстр, по-видимому, давно заметив их приближение. На несколько мгновений все смешалось в кучу, стоны и крики обдолбанных товарищей утонули в грохоте падающих конструкций. Он застыл в дверном проеме - такое он видел только в «Квинтессе», на третьем уровне у главного зала квинтессонов – мех положил всех в два клика и методично прошелся, вырубая подающих признаки онлайна. Почувствовав чужое поле, он резко обернулся:
- Ты... – мех узнал его сразу, не смотря на уже несущественную разницу в росте и проблемное шелушение второго слоя брони на лицевой пластине и плечевых накладках. Необычной формы оптика наполнилась диким пожеланием дезактива с пурпурными искорками садизма.
- Беги… - улыбнулся мех, удобнее перехватывая шокер, и прыгнул…

Короткая стычка привела его в дружную кучу друзей и оборудования. Он никогда не испытывал такой боли… топливопроводы спазмировались, непроизвольно сбросив топливо и попутно вырубив вентиляцию.
Вдруг прозвучал сигнал вызова входной панели. Нависший над ним мех замер:
- Вякнешь кому-нибудь – сдохнешь…
Второй звонок сорвал его с места, он быстро собрал инструменты, запихнул их за броню и кинулся к противоположному выходу.
Отплевываясь сброшенным топливом, он дополз до внешней камеры и, глянув на экран, понял, что тоже влип. От взгляда опытного геймера не укрылся слегка изменившийся ландшафт у входа: проступающие из тьмы едва заметные кончики острых сегментов брони эрадиконов, чуть блеснувший жетон охраны академии. Единственное, что он успел сделать – стереть запись. Он не смог объяснить себе этого решения ни сейчас, ни потом. Через секунду раздался хлопок и внешняя панель открылась, помещения наполнились охранниками. Кое-где мелькали эмблемы полиции Кибертрона. Его подхватили под манипуляторы и потащили в ремонтную.
Взбешенный Уиллджек стоял перед ремонтным столом каменным изваянием. Перед ним происходило то, чего во вселенной не должно было существовать. Оно лезло ему в аудиодатчики, сигналило в оптосенсоры, тянуло в анализаторы. Это можно было пощупать и осмотреть - оно существовало, не смотря на то, что он доказывал эфемерность этого процесса в течении всего своего функционирования. Процесс шел без его на то разрешения, попирая присужденную премию за доказательство его отсутствия. Завершив цикл, приборчик вспыхнул синим пламенем и превратился в труху, погребя под своим пеплом надежду на воссоздание процесса.
Джек медленно повернулся, забрало открылось:
– Обыскать! Всё!
Шарк бы с присутствием ушатанных синтетиком друзей, погромом в ремонтном отсеке, наэнергоненным старым смотрителем, но главное – что не устроило Грозного Джека – неработающая теперь схема, иллюстрирующая главное заблуждение всего его научного опыта. Обсинтеченные идиоты мычали неразбираемое, запись отсутствовала. Мех как сквозь плиты провалился.
«Сотру в порошок! Всех» - забрало захлопнулось.

Часть 4.
Он стоял перед входом в академию с коробкой, на дне которой сиротливо болтались немногочисленные пожитки. Перед ним расстилался главный проспект - прямой как рельсы до горизонта. Нет больше создательского пути – есть только свой собственный.
Его дальнейшее функционирование можно смело определить как полный кавардак, но это был его кавардак и он наслаждался этим каждый орн.
На богатейшем планетоиде, тянувшем на себя все ресурсы подвластной галактики, при разливке общего энергозапаса капли щедро летели во все стороны. Завсегда можно было найти несложную работенку, подзаправиться в бесплатной разлатке, за кубик – другой поучаствовать в опросах и тестах, а лучше - пройтись по складам, где упаковками выставляли некондиционные или слегка примятые кубы энергона. Свалки он игнорировал принципиально. Периодически он даже снимал жилье и обрастал компанией таких же бездельников и раздолбаев. В подпространственном кармане у него частенько водились кредитки. Случалось, ему не хватало энергона, на пустующей заправке закоулков Тарна было холодно и неуютно, но это было ерундой, по сравнению с настоящей свободой – возможностью быть не должным ничего и никому. Придти онлайн и не выбирать - дрыхнуть дальше, поучаствовать в местных гонках или пройтись по торговым центрам и ради остроты ощущений спереть коробку с энергокристаллами. Неизменным оставался лишь ежеорновый выход в сеть, на встречу с «Квинтессой». Теперь он был персонажем первого уровня, великим стражем северных ворот. Периодически он подключался напрямую к основному кабелю в служебных переходах монорельса, и тогда ему не было равных по скорости информационного потока. Тогда его пытались вычислить, но бегать за ним по катакомбам был бесполезный труд. Он знал как свои серво на манипуляторах все нижние уровни Кибертрона и прилежащих планет, на базе которых создавались игры. Создатели игр недаром хвастали фотографической точностью местности и достоверностью исторических событий.
Он не лез в скрытные базы данных, ему были не интересны закрытые цены на энергон. Максимум, что позволяла его прошивка – врубить в основную жилу свой комп. Поэтому за ним не гонялись агенты специального подразделения, возглавляемого синим связистом, имя которого старались в чате не писать. И даже не произносить вслух. И даже не думать. Ибо всем геймерам, хакерам и прочей компьютерной шатии было известно, что он телепат.
Он любил проверять игровые курьезы, не боялся облазить нижние уровни, с целью найти неточности в графике, выкладывая нестыковки в сеть – игровое сообщество любило его дерзкие комментарии. Пару раз по сети к нему обращались известные компании по созданию игр – с такими искушенными пользователями антенны нужно держать востро. У него был даже свой сайт. Пригодились академические навыки усидчивости, внимательности, грамотного архивирования данных.
Он стал выше и крупнее, лицевая пластина и плечи очистились и заблестели согласно достигнутому возрасту. Свет окуляров стал насыщенным и ярким. Искра наполнилась верой в собственную исключительность. Проапгрейженные манипуляторы налились убойной силой и идеальной точностью удара – ведь самый опасный боец – уличный…

Глава 2. Альфина радость.

Часть 1.
Он был самой счастливой бетой на всем Кибертроне, но до конца понял это когда остался один. Сейчас, по прошествии стольких ворн, ему казалось, что они с альфой тогда вообще не расставались. Альфа навсегда остался в его искре таким огромным, шумным, с веселым характером и крепкими манипуляторами, подкидывающими его, визжащего, навстречу огромному небу.
Он никогда не спрашивал о втором ведущем альфе, даже когда понял процесс слияния искр и происхождение спарков – он не испытывал нужды в ком-то еще. Облазить все торговые центры в поисках коллекционной игрушки или разрисовать стены их дома, бегать по парку за упущенным вертолетом или заправляться энергоном на случайно выбранной заправке - они все делали вместе. Альфа не потерял способность испытывать неподдельный восторг от простых событий и вещей. Со спаркства он любил научные датапады и эффектные гонки спорт-каров, терпеть не мог публицистику и своему спарку читал то, что нравилось лично ему - типы строения двигателей и результаты спортивных гонок. Он был искренен в своих увлечениях и не навязывал своей любимой беточке жестких стандартов.
Альфа был тем особым мехом, которому, как в древнем предании, сам Праймас вложил в искусные манипуляторы легкий бесшовный автоген и тяжелый гаечный ключ. За наноклик вытащить металлическую стружку из оптики или 18 джооров подряд припаивать оторванный манипулятор маленькому пациенту после аварии крейсера – для Альфы это было не вопрос.
В спаркстве он не мог расстаться с Альфой даже на клик и поэтому часто сидел у Альфы на плечах во время ремонта пострадавшего меха, вцепившись в Альфино запасное колесо, склонив шлем вниз и смотря в открытые системы ремонтируемого бота. Иногда, не успевая сглотнуть, он упускал каплю смазки и Альфа улыбаясь подхватывал ее наплечной броней. Все вокруг шутили, что он маленькая частичка Праймаса, и что в его присутствии ремонт будет безболезненным и быстрым. Ему легко давалась учеба, но Альфа все равно знал программу дневного центра наизусть: «Подкинь-ка мне прочитать этот нудный датапад про нелепого меха с его бессмысленным подвигом, в спакрстве я его упустил – хоть сейчас догоню!» Альфа почитал ценность функционирования превыше всего и не понимал самопожертвования: «Обязательно должен быть другой выход! Есть же дроны в конце концов!»
Особо нудные произведения кибертронской литературы (ну вспомните хотя бы - многотомный «Золотой век Кибертрона») Альфа обязательно читал ему вечером вслух, стараясь найти смешные моменты – так лучше запоминалось. « Я его читал дольше чем, он его писал!» - хохотал Альфа, жонглируя двумя томами «Золотого века». Матанализ был для них общим праздником, а логика – способом поупражняться в острословии. Глосса у Альфы была - что жало у инсектикона, но славы пересмешника за ним не водилось, у него была открытая, добрая искра. Он слыл своим в броню мехом, легко развеивающим грусть одним движением манипулятора.

Часть 2.
Он не видел иного пути, он хотел быть как Альфа.
Он блестяще сдал все экзамены и поступил на первый курс медицинского отделения кибертронской академии. На третьем курсе он с ужасом понял, что болезные пациенты его раздражают. Они не выполняют его рекомендации, портя результат лечения, подшучивают над его возрастом унижая его самолюбие, долго треплются о своих проблемах и вносят сумятицу в его четкое функционирование. Несколько декациклов он думал, что предпринять – он не хотел огорчать Альфу, но сделать это основой функционирования было невмоготу. Альфа практически сразу почувствовал его метания. Затащив свою беточку на колени он быстро докопался до сути и неожиданно горячо поддержал его, подавив желание рассказать сентиментальную историю, про унаследованные манипуляторы, которым Праймас тоже подарил древние тонкие инструменты.
При распределении на четвертый курс он выбрал научное направление. Такое место давалось лишь раз в несколько ворн - звание ученого ценилось очень высоко. Среди своих сокурсников он не видел ни одного конкурента. Сдав все экзамены и пройдя все олимпиады, он собрал портфолио со своими работами и отнес его в деканат. Напряженные члены комиссии рассмотрели его документы, еще больше погрустнели, прошуршали датападами и вынесли вердикт - этих достижений недостаточно. Ошеломленный, точно знающий, что никто не имеет больших баллов, он добился приема с Великим Уиллом Джеком, и снова проиграл – кроме всего прочего нужно было победить в каком-то третьесортном коллоквиуме на блоке дополнительного образования, и только при победе они, возможно рассмотрят его кандидатуру.
Он был очень юн и не почувствовал чужого лукавства, не обратил внимание на более заботливого, чем обычно альфу, на его долгие вечерние разговоры по коммлинку в закрытом кабинете. Он был опрометчиво уверен в своем абсолютном превосходстве над всеми претендентами, особенно над этим «великонаучным» замухрыжистым ботом-недомерком с понтовыми альфами и начинающийся золотухой по всей лицевой броне, которого ему указали как главного конкурента. На треклятом блоке дополнительного образования, с грацией, достойной сикера, он легкими щелчками своих изящных серво разбил несвязанные конструкции недоростка и проткнул пузыри его пенящегося самомнения. Он практически не ждал заключения совета, зная, что победил. Но случилось непредвиденное. Он даже не представлял, что такое может быть.
- Я все сделал идеально!!!... Неужели этот дурацкий доклад может значить больше ворн чем ворны отличной учебы?!!!… - захлебываясь от статики, рыдал он по коммлинку Альфе. Казалось, отлаженный крейсер жизни летит под откос. Ворн через пять, он с усмешкой бы вспомнил свои метания, но сейчас это казалось трагедией вселенского масштаба. Альфа не стал посвящать его в интриги академического двора - выслушал молча, потом сказал, ничего не проиграно, унял истерику и утешил множеством теплых слов.

Часть 3.
Это был последний раз, когда Альфа разговаривал с ним - по пути в Кибертронскую академию Альфа разбился на обычном повороте, который проезжал бывало по нескольку раз в орн. Сам он не был лихим гонщиком и редко превышал скорость на общественной трассе, но бешенство на Уиллджека, помноженное на крупные габариты корпуса, вынесли его с трассы в полный хлам. Собрать его было некому.
После себя Альфа оставил дом, огромную коллекцию игрушек и великое множество преданных друзей, которые были обязаны ему своим функционированием и поклялись, каждый в свое время - кто на ремонтной платформе, кто подле нее, прижимая к камере искры сереющий манипулятор высшей ценности их существования, помогать до последней пульсации своей искры. Поклялись Праймусом, а кто может и Юникроном, что никогда не забудут, что сделал для них этот талантливый и жизнерадостный ремонтник.
Без Альфы он просто не мог существовать. Несколько раз он пытался окончить свое функционирование, потом окунулся с головой в синтетики, потом попытался найти виноватых (эта мелкая золотушная тварь на докладе, это все он!!!). Жесткие манипуляторы влиятельных друзей оформили отсрочку от учебы. Твердые манипуляторы верных своему слову пациентов осторожно вытащили его из щели между прутьями ограды монорельса, когда он в десятый раз решил прекратить свое функционирование. Мощные манипуляторы коллег альфы удерживали его во время сварки швов. Заботливые манипуляторы искренних друзей не оставляли его, когда он бился от интоксикации синтетиками. Но никто не мог помочь ему собрать свою искру заново. Сделать это должен был он сам, но не мог. На дне депрессии, в энергоновом омуте или cинтетическом дурмане, альфа являлся ему пугающим и мрачным.
После всего этого угара, даже самые искренние друзья опустили манипуляторы: если альфа так зовет его к себе, значит там ему будет легче?
- Болванки колесные! – зарычал на это серый сикер, спарку которого в свое время альфа идеально припаял манипулятор. – Что вы знаете про Праймаса и колодец всех искр?! Если он пожелает, я помогу ему встретиться альфой на этой стороне…
Собравшиеся на совет должники по искре, а теперь ближайшие друзья переглянулись – считалось, что серый сикер обладал особым даром общаться с искрами на той стороне. Делал он это в исключительных случаях - после соприкосновения с иным миром долго не мог прийти в себя.
«Все будет хорошо» - пообещал серый сикер - «Сегодня ворн, как нет с нами нашего искреннего друга… Его бете нужно время, что бы справиться с этим… Нам всем нужно время».
После прочистки энергосистем, спеленутый, стиснутый корпусами сикеров-соузников, он попытался вырваться из их заботы, но быстро устал. Сикеры сидели, уткнувшись друг в друга шлемами и коленными накладками, формируя особую замкнутую фигуру. Постепенно их окуляры стали сереть, шлемы уперлись в плечевые накладки, раздался монотонный успокаивающий гул турбин и он провалился офф…
«Он еще здесь… сегодня он должен быть здесь… мы позовем его… ты сможешь спросить его разрешения на иной путь…» - вертящиеся следы импульсов, лицевая пластина альфы в обрывках их воспоминаний, смех над его шутками, порывы безмерной признательности и постоянная необозримая благодарность, окутывали его плотной дымкой. Впервые после дезактива альфы офлайн был глубоким и спокойным.

Дымка растворилась и он оказался в главном торговом центре Иакона, за их любимым столиком дорогого кафе.
Он любил приходить сюда первым, нравилось, когда его, совсем юного, официант провожает до столика и приносит любимый сорт энергона с тем же почтением, что и альфе. То особое признание, ощущения идеального состояния брони, сладкий энергон и прекрасный вид из окна навсегда записались в его прошивку.
Осмотрев вечно прекрасный вид уходящих вдаль проспектов он повернулся и увидел шедшего ему навстречу альфу. Как и всегда. Он хотел подняться, но не смог.
«Здравствуй моя искорка», - альфа смотрел грустно и немного отрешенно, в основном куда-то вдаль и сквозь него. Он пытался поймать его взгляд, но Альфа не дал: «Не надо, не стоит».
Слова комом встали в вокалайзере: «Я люблю тебя… я не могу без тебя…»
Альфа опустил шлем еще ниже:
«Я виноват перед тобой моя искорка, прости. Я слишком сильно привязал твою маленькую искорку к своей. Меня предупреждали, что так нельзя, но я слишком люблю тебя… Я забыл, что мы приносим в этот мир новые искорки не для собственной отрады или гордыни, а для того, чтобы наши искорки встали на нашу наплечную броню и видели дальше нас. Твоя удивительная искорка отделилась от моей для своих великих дел, а не для нашего общего дезактива».
«Тебе хорошо?» - он почувствовал, как по лицевой пластине начал течь омыватель.
«Все хорошо моя бесценная искорка, я ухожу, а ты должен быть. Я хочу … Я буду умиротворен, зная…»
Появилось неприятное чувство внутреннего волнения, альфа торопливо оглянулся: «Мне пора… Прошу тебя, выслушай меня. У меня никогда не было от тебя секретов, я хотел оградить тебя от этого, думал еще не время, еще есть время ждать… время …», – волнение в искре нарастало, альфа поднял оптику и наконец встретился с ним взглядами: « Запомни: код…, номер…, возьми то, что принадлежит теперь тебе. Это продолжение нашего дела. Обещай мне…»
«Я буду лучшим доктором Вселен…»
«Это… другое… Я жалею, что не объяснил тебе до дезактива … я надеюсь, ты сам поймешь …» - волнение стерло все в общий серый шум.
Придя оффлайн, он вывернулся из покрывала и растолкал сикеров, разметавшихся по платформе. Выглядели они так, будто их разметал восходящий турбулентный поток. Он поднялся и практически без брони подошел к окну. За ним уходили вдаль прямые линии проспектов и занимался рассвет.
- Ты должен быть… - прошелестело сзади, он обернулся.
- Должен… - голосом альфы тихо проговорил в оффлайне один из сикеров. Звучало это не как просьба, а как приказ.
Он защелкнул броню, выпил энергон, прошел мимо сикеров, не видя, как они восхвалили Праймаса.
За орн восстановился в кибертронской академии. Он сидел на занятиях с каменным выражением лицевой пластины и еще ворн не мог найти в себе силы улыбнуться. Он не пропустил ни одной лекции, по вечерам не вылезал из ремонтного отсека заурядного скоропомощного госпиталя, шлифуя о чужую брону подаренный Праймасом талант и еле находил в себе силы слушать надоедливое нытье пациентов. На конференциях он не раз сходился с Уиллджеком практически в рукопашную, и на спор вызубривал сложнейшие датапады, чтобы сдать крайне предвзятой комиссии очередной экзамен. У него была прекрасная память, логический ум, холодная искра и очень острая глосса. Он вытер из памяти паршивого спарка с занудным докладом.

Глава 3. Брейкдаун.

Часть 1.
Смешно бы было утверждать, что все на свете постоянно. Брейкдаун не придирался к окружающей обстановке и общую похужавость ситуации заметил далеко не сразу. Упадок верхних уровней постепенно сполз на нижние: перестали функционировать гигантские супермаркеты, где легко было приворовывать жратву, закрылись склады, по закоулкам подземки было не нарыть недопитые кубики низкокачественного энергона, перестали подогревать панели общественных зданий и по переходам пополз леденящий холод.
Выходить на холод и лазить по ближайшей свалке в поисках энергии Брейкдаун считал ниже своего достоинства, но по прошествии нескольких ротаций, эта идея оказалась единственной, но запоздалой. Когда он дополз на центральную свалку, некогда казавшуюся энергоновым месторождением, оказалось, что там передохли даже безпроцессорные дроны, в неимоверных количествах расплодившиеся там на холявном энергоне. Последняя надежда – бесплатная раздатка энегнона при благотворительном обществе, ненавистная всем бродягам и бездельникам нижних уровней из-за обязательной регистрации и нудной трехджооровой лекции на тему антитрансформерского поведения за 2 куба примитивного энергона, оказалась давно закрытой, а верхние уровни встретили жутким бедламом и следами недавних боев и мародерства. Все было разбито и разграблено как минимум астроцикл тому назад и Брейдаун припомнил, что за игрой чувствовал какие-то вибрации переборок нижних уровней и неясные глухие звуки. Он шел, ничего не понимая по центральному проспекту, некогда сверкающему и чистому, а теперь заваленному кучами покореженного металла и битого стекла. Все было заброшено, ветер мел шуршащий мусор по осыпавшимся развалинам торгового центра.
Внезапно практически над его шлемом пролетел крейсер и со всего маху врезался в нагромождение обрушившихся плит. Крышка кабины затряслась под чередой ударов, но не сдвинулась с места. Отшатнувшийся было Брейкдаун подскочил к заклиненному люку и активированной кувалдой выбил заклинившие замки – очень вовремя - по носовому отсеку уже ползли тоненькие язычки пламени. Из кабины выпрыгнул испуганный мех и попытался быстро двинуться в спасительную дыру в ближайшей развороченной панели.
- Шифт! – Брейкдаун узнал его практически сразу.
Мех обернулся, узнав по голосу бывшего соперника в «Квинтессе»:
- Крушитель?
- Что это все? – развел манипуляторами Брейкдаун.
- А ты где был? Энергон пил? – злобно передразнил Мейкшифт слоган надоевшей когда-то рекламы. Послышался треск обшивки катера, - Двигаем! - покореженный катер активно пожирался пламенем, – щаа рванет, болтов не соберем…
После марш-броска по развалинам главного торгового центра они ринулись сквозь развалины бывшего центра города и выскочили на площадь перед академией. Сзади ухнуло – взорвался катер.
- И давно? – спросил Брейкдаун, когда они присели под дождем мелких осколков.
Мейкшифт посмотрел на него, будто впервые увидел и ничего не сказал. Последующая дорога заняла три орна. Брейкдаун тупо шагал за мехом, даже не желая думать, куда они идут. Неиспользованные кредитки глухо звякали в подпространственном кармане, но потратить их было негде. Тотальная инфляция. Заглотивший орн назад последний кубик низкосортного энергона, он отчаянно надеялся, что лиходейка-фортуна подмажет Праймуса, снова открыть ему лазейку в удобный мир.

Часть 2.
Сборный пункт Тарна встретил их неприветливо – Мейкшифту досталось на угробленный катер, а Брейкдауна не церемонясь препроводили в распределитель. С документами у него всегда было в порядке – после его первых закидонов, намаявшись с поисками, альфы выгравировали ему на внутренней броне основные характеристики. Подивившись его происхождению и оценив степень образования, Брейкдауна быстренько препроводили к штабному офицеру, и вскоре в обнимку с неоконченным высшим медицинским образованием он оказался на пороге кабинета начальника военной базы Тарна.
- Остаешься здесь или на вынос? – предложил невеликий выбор местный комендант - колесный эрадикон с бинарным визором, мелкий, едва достающий шлемом до середины его локтевой накладки. Он лишь пожал плечами, пялясь на плакат с голограммой идеального сикера с рубиновой оптикой (энергона в резервуаре оставалось на 10 джоров, а торопиться на встречу с Праймусом, а может и с Юникроном ему не хотелось). Эрадикон оценивающе оглядел его габариты, потертую броню, подивился образованию, расходящемуся с наглым выражением фейсплета, довольно потер манипуляторы:
-Прекрасно - то, что надо! - назначил помощником к какому-то медботу, определил отсек проживания и приклеил на броню соответствующий жетон. Брейкдаун подумал свалить, но покрутившись среди местной публики понял, что сбежать не удастся, а если и удастся, то не дальше первой линии стрелков. Фортуна снова показала ему выхлоп, но пни он ее сейчас под задний бампер – неизвестно какую из квинтессонских рож она покажет ему, обернувшись посмотреть, кто ее так приложил. Поэтому он плюнул смазкой и забил на все. Дневная норма энергона его устраивала, а откосить от превратностей судьбы с некоторых пор он завсегда был мастер.

117 медотсек встретил его неожиданной идеальной чистотой и запахом ионизированного очистителя. Фыркнув вентиляцией для приличия, он покрутил шлемом в ожидании старшего:
«Как пить дать какой-нибудь замухрышистый старпер или юный болтоверт» -уныло ползли импульсы по платам процессора. Другими такие чистоплюйские медботы, судя по сверкающему состоянию госпиталя, просто не бывали. Брейкдауну, как никому другому было известно, что длительность обучения и гигабайты зазубренной информации легко переплавляли любого оптимистичного пофигиста в занудливую супертварь. Повздыхав еще немного, он пофантазировал, что из-за переборки сейчас покажется длинноногая фемочка, предпочтительно голубенького цвета и томным голоском поинтересуется, что ему нужно, он одарит ее охмуряющим взглядом, а затем с громовым хохотом рявкнет: «энергона сверхзаряженного!» - сметая все ее надежды на горизонтальное времяпровождение.
Не случилось ни того, ни другого – судьба вновь сделала дикий вираж: из-за переборки вышел красный спорткар с фиксированными за спиной колесами и поднял на него алую сикерскую оптику…
Не справившись с заклиненным рулевым управлением искра Брейкдауна сделала крутой кульбит, и он почувствовал, как его вышвырнуло в пустоту: «Шлааааааак…» Теперь он ожидал чего угодно – на него снова смотрел красный мех, круто изменивший его путь. Да что там путь - уже дважды пытавшийся дезактивировать его.
- Новый помощник? – спросил красный, спустя клик обоюдного молчания, протянул Брейкдауну папку и нейтральным тоном пояснил, - Лист с обязанностями, план базы, ключ от жилого отсека, заправка и мойка общие на первом этаже. Работа ненормированная, вылеты на передовую каждый третий орн. Вопросы есть?
Брейкдаун не мог пошевелиться и стоял столбом, уже жалея, что не сдох в обнимку с дронами на центральной помойке. Отвратительной волной полупереработанного энергона накрыли ухмылки сокурсников на презентации, спазмы систем после шокера, презрительный взгляд альф в кабинете у Уиллджека. С каждой встречей с красным мехом он опускался все ниже и ниже, и не то, чтобы это ему мешало функционировать дальше. Что находится ниже помойки он себе просто не представлял. Ступор мог продолжаться вечно, но их обоих по ходу спас маячок тревоги, а в коммлинк красного меха застучались сообщения.
- Вниз, быстро, – красный мех грохнул папу на стол и внезапно исчез из поля зрения. Вздрогнув, Брейкдаун заставил себя посмотреть вниз и увидел открытый люк с центральным стержнем для спуска.
«Все в домну…» - подумал он и прыгнул. После нескольких поворотов он вылетел на нижнюю палубу. Вокруг пришвартованного грузового крейсера, на котором в былые времена вывозили шлак, уже разворачивалось светопредставление.
- Не тормози, клипируй магистрали, начиная от правого борта, – красный ткнул ему в манипуляторы степллер – Легко поврежденных влево, дезактив направо! – крикнул он уже кому- то другому, нырнув внутрь транспортника. Карусель вращалась все быстрее. То там, то тут он сталкивался с красным мехом, придерживая для него извивающегося от доли боевикона, или обнажая чью-то проводку для облегчения доступа к магистралям. Тупая грязная работа, не требующая особых медицинских знаний, а дезактива он после музея не боялся. Изнуряющая круговерть продолжалась около джорра и потом начала снижать обороты. Поврежденных сортировали, уносили и пустеющую площадку стали постепенно приводить в порядок.
- В мойку, - негромко посоветовали рядом.