Единство противоположностей. Главы 1-7.

Все должно получиться, обязательно должно получиться, главное об этом не думать. Интеры обычно не целуются, однако этот жадно тянется к его губам. Тонкие серво удерживают красный шлем, не давая отстраняться, и Кнокаут позволяет коснуться своих губ. Это даже лучше, чем можно себе представить – глосса у партнера холодная и твердая. Кнокаут ненавидит слюнтявых, но эта глосса покрыта лишь тонким слоем восхитительной смазки и не пытается проникнуть дальше отведенной ей границы. И когда невидимый партнер с силой проводит глоссой по диафрагме за верхними дентами, хочется выть неподобающим образом и раздавить в манипуляторах этот хрупкий корпус. Сегменты коннектора выведены в полную боевую готовность и жаждут внимания. Теперь нужно провернуть каждый из них для завершения сцепки, и сдернуть с фиксаторов притертые внешние кольца, но нет сил оторваться от сладких губ и тонкой талии. Партнер с усилием отстраняется и осторожно, сегмент за сегментом, начинает сам проворачивать каждый, завершая сцепку. Какой-то левой дальней платой Кнокаут удивляется - откуда интер знает, что нужно сделать полный прогон? Он не говорил, что у него этот раз - первый. Но забывает об этом – каждый поворот дается усилиями, чтобы не кричать. Это жесткое испытание – напряженные сегменты не желают проворачиваться, а защищающие их кольца – быть сорванными со своих орбит. Праймас недаром закоротил все это на одной плате - и удовольствие и боль. Процесс настолько болезнен и настолько приятен, что даже через боль невозможно прекратить подаваться вперед в эти умелые манипуляторы: «Сам бы точно не собрал такое».
Сегмент, еще сегмент. И Кнокаут требовательными движениями загоняет в ловкие манипуляторы свой коннектор, доверяя неожиданно аккуратному и профессиональному помощнику завершить процесс стыковки. Внутренние сегменты закреплены в жесткой напряженной сцепке, внешние кольца, с усилием, но все же проворачиваются по ним. Партнер сгоняет кольца к основанию и пускает легкую волну статики по первому сегменту. Кнокаут вскрикивает и непроизвольно подается вперед, пылясь навершием отыскать порт.
«Погоди», - партнер постукивает по его предплечью тонким серво, - «Еще один прогон, иначе застыкуешься и не продавишь». И Кнокаут перестает торопиться, понимая его без слов. Второй прогон колец дается легче, слегка саднят фиксаторы, но это лишь остро будоражит искру. Кнокаут сам тянется за поцелуем, принуждая партера еще раз сделать ему приятное. И это легкое насилие отдается необычным эхом в его искре, заставляя, нет, повелевая властвовать. Хочется смять тонкую броню, вдавить в платформу податливый корпус, искусать губы, сжать до треска тонкие, ласковые серво.
«Хитрющий Праймас! Ты не просто так закоротил в одну сцепку все девять составляющих моего интерфейса - нежность-ласка-привязанность-поцелуй-интерфейс-коннект-принуждение-насилие-боль…» - только теперь Кнокаут понимает, что совершенно не чувствует между ними четкой границы, как не чувствуют все мехи, теряя контроль над процессором, и не слыша умоляющего «Хватит!» среди своих аккордов интерфейса.
Но партнер опытен и быстр. Он умело разжимает хватку Кнокаута и подтягивает к себе колени, делая доступным порт.
«Ааах», - искра Кнокаута переворачивается, тонкий запах естественной смазки не отталкивает, а заставляет терять контроль. Кнокаут пытается выдернуть свой фейсплет из плена чужих серво и прижаться к вожделенному месту.
Два порта – явно сикер. Находка несколько охлаждает пыл, и возвращает возможность соображать. Он знает в фейсплет всех сикеров Аякона. Не хотелось бы завтра очнуться по самые антенны в очередном шлаке. Отстраняясь, он проводит манипулятором по спине партнера, но крыльев нет, как нет и колес. Кто же он - нежный проводник в мир интерфейса?
Вентиляция срывается на писк, моторка лупит на максимальных оборотах, искра выжигает изнутри, приказывая системам завершить соединение. Однако глючный процессор противной холодной зыбью тормозит процесс и заставляет отстраниться. Кнокаут пытается осветить оптикой фейсплет, но видит только свое изломанное отражение. И совершенно неожиданно, в темноте, на фейсплете партнера сквозь пленку мелькает впаянный в верхние денты знакомый дорогой кристалл.
- Старскрим! - манипуляторы невольно отталкивают легкий корпус, Кнокаут врубает фары. – Ты!
Сикер закрывается манипуляторами от ослепляющего света и заливисто хохочет:
- Слава Юникрону, хоть сцепу завершили! А то всем процессор вынес …
Кнокаут и не предполагает, что вынес кому то процессор – он считает себя, терпеливым, тактичным, совершенным, идеальным …
Не в силах сдержаться, Кнокаут бьет заклятого друга наотмашь и тот, не переставая хохотать, летит к стене, Кнокаут - к противоположной на выход.
Вслед несется пожелание:
- Дарую тебе прекрасную возможность интерфейса почти безвозмездно! Теперь весь Кибертрон твой – коннекть кого удержишь!
Необъяснимые ощущения переворачивают искру, не давая понять правильно это или нет, нужно ему это или нет, убежать или вернуться?
За входной панелью дежурят два знакомых сикера и внимательно провожают его оптикой, наверняка запрашивая дальнейшие действия по внутренней связи.
Коннектор постепенно складывается и Кнокаут защелкивает паховую пластину.
Он врывается в общий зал и стремиться к выходу, грохочет музыка, до его переживаний никому нет дела. Но в этом он глубоко заблуждается.

Часть 5. Сопереживатели.
Два бота уже декацикл следят за ним.
- Что-то интерфейс с дарителем у них не задался…
- Ничего, зато у нас сегодня все склеится. Просто шикарная броня! Я его тарантасу выхлоп уже забил, коммлинк у меня. Сикеры сейчас в клубок залипнут, а мы покатаемся!
Боты дают краснобронному фору и медленно едут за ним по пустому проспекту. Через бийм они видят на обочине заглохший крейсер и склонившегося над раскрытой моторкой восхитительно красного гонщика.
- Абсолютно адский цвет брони! Прямо через оптику процессор выжигает!…А какой аэродром над фарами!
- Да и корма что надо. Сладкий красный энергоновый кристаллик по четыре кредита за штуку. А где его электрическая спица?
- На помойке у бара валяется его шокер…Поиграем!
Дорогой крейсер ломается впервые и обескураженный Кнокаут тупо пялится в раскрытую моторку – ремонтировать изначальный дезактив он принципиально не учился. В спаркстве он даренные игрушечные машинки обычно засовывал в чужие дезактивные склепы – они же безискровые, а значит – дохлые, наболт они нужны такие…
Переживания захлестывают искру, отходняк от энергона – глоссу. Коммлинк куда-то подевался: «Что же делать?»
Рядом останавливается не менее дорогой крейсер.
- Что-то случилось?
Вполне вменяемые боты, честные фейсплеты, запах дорогой полироли. Кнокаут узнает их: один – бета банкира, другой, более мелкий – видимо партнер.
- Подкинуть?
Не чувствуя опасности, гонщик валится на заднее сиденье. Переживания блокируют логические контуры и не дают правильно оценить обстановку. Кнокаут пытается назвать адрес, но бот усмехается, что давно знает его. Спорт-кар прислоняется шлемом к стеклу и с упоенной печалью провожает пролетающие мимо колонны – ну почему у него все время так? Колонны несутся навстречу безмолвные и безучастные, на оптику наворачивается омыватель: «Ну почему так, Альфа?» Иногда кажется, что вся Империя против тебя, но на самом деле ей наплевать на всех.
Через некоторое время болтовня мехов начинает напрягать, и смутная тревога переплавляется в мерзкое подозрение - поворот на нужный мост они только что проехали. Мехи терпятся про ерунду, постепенно скатываясь в сторону жесткого интерфейса. И если раньше Кнокаут сомневался, то теперь тонко чувствует опасность: «Речет говорил, что за последний ворн 5 краснобронных мехов отыскали на главном мосту свой дезактив… Неужели они?»
Он в ужасе стискивает манипуляторами свою красную грудную броню. Он отлично понимает, что все его преимущество – в неожиданности и использует оставшиеся короткие клики для выбора тактики действий: «Где же шокер?» Кнокаут боится обнаружить понимание ситуации и не решается подать сигнал по внутренней связи: «Только не паниковать!»
Крейсер начинает чихать и останавливается.
Бета банкира выходит и глумливо улыбаясь, начинает поднимать капот. Кнокаут сидит, сжавшись на заднем сиденье. Он уже понял к кому попал и при любом раскладе есть огромный шанс окончить свои ворны на плитах этого моста: «Ну почему весь отстой выливается за один орн?!»
- Не едет что-то, может надо смазать? - с похотливой улыбкой обращается к нему оставшийся в салоне мелкий. На его шее болтается дорогая витая цепь с кулончиком из редкого кристалла. Кнокаут не теряет времени, врубает внутреннюю связь, посылая сообщение практически в никуда, а бота вырубает между оптосенсоров. Но быстро выскочить из крейсера не получается. Тупым ударом двери его перехватывает бета банкира и швыряет на плиты.
«Расфрагментирррррую!» - Кнокаут заставляет себя подняться и вспоминает, что отщелкнул пилу в отсеке перед очередным коннекторным приключением и теперь она валяется под платформой, накрытой дорогим покрывалом.
Получивший промеж оптики мелкий колесный жаждет отмщения:
- Красная тварь!
Одним манипулятором он выносит Кнокауту правую фару, а вторым – датчик трансформации.
- Аааааааааааа, – но крик его никто не слышит. Где-то внизу проносятся катера, здесь никого нет. Численный перевес не на его стороне и паника закручивает рассудок против воли: «Неужели это конец? Я еще не начал существовать!»
Из вокалайзера сами вырываются унизительные мольбы о пощаде. Окончательно растеряв контроль над корпусом и искрой, Кнокаут катается перед ними по плитам, обдирая лак. Осколки фары режут броню, тяжелыми каплями стекает энергон, размазываемый по капоту тонкими серво.
Два шарка спорят над ним:
- Идиот! Наболт ты ему фару выбил? Весь аэродром изодран! И куда теперь мне приземляться?
- Да он мне засветил по шеврону! Или есть разница, в каком виде ему к Праймасу любимому валить?!
- А моему кайфу куда валить?
- К Юне на рога! Иди сюда наша прелесть, и где же таких сладких активируют? Подержи его для меня!
- Чееее?!!! Я первый!
- Обломайся – я нулевку краснобронную нашел, я все дело просчитал, я первый и обкатаю! А ты с моста толкнешь!
- Щааас ты у меня Юнин порт обкатаешь!
- Вернусь с перезагрузкой!
- Не сомневаюсь!
- Не так просто он с сикерами трется! Наверняка у него два порта: мой верхний, твой нижний! Че орать?!
Пользуясь нестыковкой мнений, Кнокаут начинает потихоньку отползать под крейсер, но тренированные маньяки внимательно следят за перемещением жертвы.
- Куда полез, сладенький?!
Кнокаута снова швыряют на плиты. Он успевает провернуть протекторы в сторону перил, уже не страшась упасть с моста, но его снова ловят и тащат к крейсеру:
- Не так быстро гладенький, сначала развлечемся, а потом с моста сигать будешь.
Мелкий наступает на желтые запястья, а бета банкира встает над Кнокаутом, рассматривая. Кнокаут примеривается залепить ему по паховой пластине: «Какая неудобная позиция…» Сил осталось немного и нужно осторожно расходовать каждый джоуль энергии.

Неожиданно бот падает на колени и, переворачиваясь, улетает в сторону Аякона. Кнокаут запрокидывает шлем и видит, как банкирский отпрыск в обнимку с соратником по дезактивному делу, кувыркаясь летят к перилам. Он приподнимается на протекторах и видит с противоположной стороны Старскрима, отталкивающегося отпиленным прикладом от плиты, чтобы подняться. Сикер без паховой пластинки, в дыры отсутствующих боковых панелей видны подплечные вентиляторы. По внутренней поверхности правого бедра течет опалесцирующая смазка.
Посланные в полет боты распутываются:
- Приветствую тебя, о летучий даритель дезактива! Каким ветром? – насмешливо произносит более мелкий, – Я вижу, ты уже готов? – и кивает на текущую по бедру сикера интерфейсную смазку, – Присоединяйся!
Старскрим делает шаг вперед, и теперь Кнокаут лежит между сикерских каблучков. Интерфейсная смазка капает на его разбитую фару. Вид снизу на порты просто сумасшедший, если бы Кнокаут мог это осознать. Сикер ставит каблучок на его левую фару, открывая маньякам платосшибательный вид:
- Есть желающие?
Бета банкира правильно понимает ситуацию. Он быстро выхватывает пугач, но в манипуляторах сикера - настоящий бластер. Расстановка сил резко меняется.
Бот торопливо просчитывает варианты и решает все же договориться.
- Слышь, даритель! Мы тебя уважаем, ты нас вроде тоже уважаешь. Давай располземся по-хорошему. Красного можешь себе оставить.
- Красного я обязательно себе оставлю. А вы двое надоели мне по самые вентиляторы!
- Да твои вентиляторы в лупу не увидеть! – ржет банкирский отпрыск, запрокидывая шлем.
- А я ведь другое хотел с вами сшарктиконить, но теперь сами напросились. Быстро перелезли через перила и до Аякона пешком - раз-два!
- С процессора съехал?
- Да еще при активации! Но только вы сейчас это заметили, такая жалость!
Последующие попытки вывести сикера из себя претерпевают неудачу – Старскрим непробиваем, как танк после армирования брони, и не ведется на оскорбления. Почти случая, он разворачивает энергокристалл и томно облизываясь, сует в рот:
- Как пыхнуть то хочется… Быштро полезли! Я ешшше к Тандеру зашшшкочить должен! – шепелявит он, сглатывая сладкую тягучую смазку.
Боты мешкают, отчаянно надеясь на переменчивое настроение летучего, но сегодня сикер активно изменяет своей мятующей искре с невозмутимостью и спокойствием поочередно. Он не повторяет дважды и стреляет между ними. Если у них еще были сомнения в подлинности оружия, то они улетают вслед заряду.
Выбрав отсроченный дезактив, криотвари перелезают через перила, надеясь зацепиться на чудо. Но чуда рядом нет и мимо пролетать оно похоже не собирается. Лежа на плитах Кнокаут видит перевернутую картину этого мира. Шарки приставными шажками медленно двигаются по парапету:
- Не хватайся за меня! Не хватайся! – бета банкира старается отползти подальше от трясущихся серво мелкого. Сикер бесстрашно сворачивается кольцом вокруг перил и шлемом вниз наблюдает за дезактивной процессией. Кнокаут снова наблюдает его порты, тонкие крылья и лапку, вцепившуюся в каблучок. Прекрасное и дорогое кольцо на перилах, Великий Аяконский мост давний партнер сладкому сикеру.
- Я бы уже давно в Аяконе был, поторапливайтесь в дезактив, мне некогда! - Сикер сплевывает спицу вниз и стреляет из бластера.
На парапете визжат и машут манипуляторами, пытаясь зацепиться друг за друга. Бета банкира восстанавливает равновесие, и не может заставить себя тронуться с места. Старскрим не желает ждать, и следующий выстрел ломает шаткое равновесие. Боты с визгом срываются вниз.
- Ужасные альтформы! - сикер тут же отпускает свой каблучок и пикирует следом.
С поля зрения Кнокаута исчезают все трое.
«Страшный глюк!» - как ему хочется прийти онлайн в своем отсеке и обнять Альфу.
Но в поле зрения снова появляется сикер. Он наклоняется и проводит срезанной витой цепью по губам Кнокаута:
- Скажи «благодарю за все»! Скажи! Я получу кайф, равный интерфейсному и к Тандеру торопиться не буду!
Но Кнокаут лишь невнятно шепчет проклятия и силится отвернуться.
- Хочешь, на память подарю! Не хочешь? Себе что ли оставить? – Сикер раскручивает цепь и запускает ее с моста, – Да наболт она нужна! Где твой крейсер?
- У бара…
- Где больно?
- Везде…
Сикер как может, затягивает магистрали и кидает ему пачку салфеток:
- Ототрись, я быстро… - и тут же начинает кипятиться, обыскивая Кнокаута. - Ну и где чип от крейсера?! Нет, ну и где чип от крейсера?!!!
Через бийм Старскрим возвращается, лихо тормозя на повороте. Кнокаут, затащенный внутрь, находит в себе силы удивляться. Старскрим не водит крейсера, считая это ниже достоинства и эксплуатируя Кнокаута при любой возможности.
«О чем я думаю! Два дезактива под мостом, а я о ерунде думаю», - но процессор сам блокирует ненужные цепи, защищая искру от перегрева. В его вновь перевернувшемся мире Старскрим прыгает по плитам как скавенджер, затирая следы борьбы.
- Молчи, если не хочешь в тюряге остатки врон провести. Нас здесь не было! - шипит ему в оптику сикер, протискивающийся в пилотское кресло.
Без приключений они добираются до дома. Старскрим вытаскивает содезактивника на плиты ангара, но обслужить себя Кнокаут не в состоянии, и в емкость с очитителем они залезают вместе.
Сикер бодр, спокоен и совершенно не загружается содеянным:
- Самое главное – не паникуй!
- Мы их искры загасили…
- Что, с перепугу на сантименты потянуло? Мы значит, по-твоему - Юнины твари, а они - дезактивисты паймасовской милостью?!
- Но это их выбор, а это мой! Мы их дезактивировали! – Кнокаут никак не может смириться с осознанием причастности к чужому дезактиву, но наталкивается на такое выражение Старскримовой оптики, что больше не решается прерывать вдохновенный сикерский монолог:
- Я – тварь, я – гад, я – имперское зло! Ты – рохля колесная, а поэтому прописываю тебе повторять это каждое утро по три раза пока, не привыкнешь! Или самому в дезактив захотелось? Или хочешь, что бы твои денты банкиру наемники принесли? Я бы на его месте, твои платы по 100 кредитов за штуку покупал. Помнишь, как один из наших гаду приставучему процессор вынес, а потом отмыться от справедливости ни как не мог? Иди сюда, помогу, – сикер пытается стянуть изолетной разбирую фару, - А я думал - не успею сегодня доброе дело сделать… Повезло однако! Только как перед Альфой за него отчитаться – платы не приложу… - сикер разворачивает красный энергокристал. – Шарк, последний! Что - коротит? Привыкнешь… по собственному опыту знаю. И не вздумай в дезактивную ходить на них любоваться! А то, как загонишься – всю искру через оптику высосешь и себе, и мне! Я тебя знаю! А вздумаешь справедливости искать – дезактивирую без сожаления! Ты же в теме, что у меня по поводу морали загонов нет! Так все, я полетел тарантас мыть. Шарк! Где бы сейчас кристаллами разжиться? Все закрыто, кроме центра. Я у тебя бластер запрячу, а то через весь Аякон с ним переться не с манипулятора. Как же пыхнуть охота… Мне бы еще к Тандеру успеть заскочить…
Сикер выпрыгивает из емкости и цокает по дому, скользя по мокрым плитам и переругиваясь с Праймасом. Через некоторое время Кнокаут слышит, как на выходе Старскрим останавливается и чиркает зажигалкой.
Искра постепенно приходит в себя и ищет в процессоре ячейку, чтобы упрятать содеянное на самое дно.
В ответ с самого дна искры тихой поступью крадется злорадство - «Не выдержал сикер отмены любимого аэрозоля!»
Злорадство тащит в гости глумливость: «Надо было перед дезактивом попилить криотварей на запчасти прямо он-лайн – с такой высоты все равно не их визгов, ни визга пилы не слышно…Шарк! Пила в баре осталась…»
Глумливость царствует недолго и замещается решительностью: «Я прав всегда!»
Решительность разводит на интерфейс убежденность: «Все мехи неравны изначально…Но от чего же так скверно на глоссе и в искре?»

Часть 4. Объятия зидрайта со знаком минус.
Заглюченные воспоминания ускоряются как в калейдоскопе – полиция-Старскрим-Тандер-Офицер-скавенджер-Речет-собственный отсек. Да, и боль. Знакомая ломающая боль, будто чувствуешь как проворачиваются в шарнирах болты, а магистрали трутся о нейропроводку: «С чего бы это?»
Возврат в реальность ужасен. Ощущения - будто только что вырвался из манипуляторов криотварей. Кнокаут рывками приходит он-лайн, пытаясь прокрутить предшествующие события:
«Что за знакомый зеленый шум в аудиосенсорах? Что за приторно-мерзкий привкус на глоссе? Что за узнаваемые тени надвигаются со всех сторон?
О, да это же старый зеленый друг! Давненько не обнимались, а я ведь сделал все, чтобы мы больше не встретились… Как же ты проник в меня? Какие фаерволлы обрушил? За какие струнки моей искры ты снова зацепился?
Я не дам тебе шанса. Ты не приносишь спокойствия, и в твоих разводах нет ни кайфа, ни забвенья. Ты не несешь блаженства и не даришь драйва - все твои потуги сплошной кошмар! По крайней мере, для меня. Моя ТНК не для тебя и это здорово. А твой очередной приход я как-нибудь переживу – у меня богатый опыт...»
Внешнее кружение не дает сосредоточиться. У платформы на чужом датападе лежит иньектор.
«Не мой… Шарк! Кто здесь был?» - Кнокаут терпеть не может незваных гостей. Он с трудом выносит в своем доме любых визитеров. Прозрачный Мейкшифт не в счет.
Он с усилием отрывает шлем от платформы и видит сидящего рядом офицера.
- Зачем вы сделали это? – шипит спорт-кар на иньектор.
- Всего 0.5 минимальной дозы стандартного синтетика. Сейчас ты успокоишься, и тебе станет хорошо.
- Официально разбодяженный зидрайт! Мне сейчас будет очччччень хорошшшшо… - Спорт-кар внутренне приветствует приход и чувствует, как ему начинает сносить башню. Концентрация на децл, а винт обеспечен как минимум орна на три. Он поднимается и прикидывает, как обойти широкую фигуру.
- Вы уже знаете про меня практически все, теперь узнаете и это! Я не переношу синтетиков на основе зидрайта и отходняк будет ужасен. Я не думаю, что вы захотите сопровождать меня на этом «колесе обозрения». Я очень Вас прошу… Оставьте меня одного…
- Но другие синтетики крайне вредны и сняты с производства три ворна назад!
- И я уже три ворна в курсе, что мне адски не повезло. Безалаберно как-то альфы мою ТНК замутили. А сенат Кибертрона на таких как я начихал!
- Я вызову Речета!
- Не лезьте в то, чего не понимаете. Я знаю свое состояние лучше всех медиков Империи! Я не просил Вас о помощи, уходите… - Кнокаут отворачивается, не желая показать ни одно из зверских ликов зидрайта.
Спорт-кар чувствует, что время терять нельзя – остаются считанные клики и сейчас его корпус скрутит в дугу. Для этого случая в мойке в огромном корыте встроена спецопция продува, а на нижнем уровне припасена тонна антифриза и десять баллонов жидкого азота. Обшивка к шарку, но встреча с зеленым переживается легче.
Зидрайт делает Кнокаута быстрым и решительным. Он вывертывается из мощных манипуляторов и успевает защелкнуть входную панель мойки перед фейсплетом офицера. Кнокаут активирует систему – емкость наполняется жидкостью, через клик по форсункам начинает поступать азот. Антифриз кипит и от него идет благодатный холод. Но спорт-кар знает, что это мнимая благодать. Нужно толкнуть себя в этот шипящий котел, продержаться 20 кликов и еще 30 кликов потратить на выдергивание корпуса из адской смеси. В свое время он специально заставил монтажников срубить с бортов корыта ручки, чтобы не так легко было из него вылезти. Бригада недоумевала: «Зачем?», не понимая для чего вся эта навороченная конструкция: «Шарков топить что-ли?» - «Вот-вот, именно шарков топить зеленых, залезших в самую искру!» - но это хотя бы на джорр – другой удержит ускользающее в ад сознание.

Приход у зидрайта для каждого свой. Мечтателям он видится иллюзией, азартным - разгоняет процессор, лихих наделяется огромной силой, мятующим - дарит забвение, иных - уносит в колодец всех искр, и именно поэтому они стараются собраться вместе, чтобы вкусить наслаждение. И лишь единицы не нуждаются в обществе себе подобных. Они счастливы одной особой статью – для них зидрайт ужасен. Они никогда не станут зависимыми, но каждое прерывание импульсов этим синтетиком – кромешный трехорновый ад.

У офицера есть свои резервы, он долбит дверь и коммлинк:
- Саундвейв! Ко мне!! Немедленно!!!
Фиолетовый связист ненавидит подобные приказы – выколачивать из чужих процессоров всякую дрянь. У подопытных обычно там такая помойка, что несколько орн его преследуют мерзкие видения и запахи. Но он обязан своим существованием этому меху и не может даже дезактивировать его. Тогда пришлось бы отправить к Праймасу пол-Кибертнона, а к этому Саундвейв еще не готов, пока...
Он сворачивает дела и неспешно выдвигается по скинутым координатам.
На этот раз суть приказа поражает.
Замечательный продуманный дом.
Юный обсинтеченный спорт-кар, красивый легкий гонщик.
Саундвейв если бы мог, ухмыльнулся: «Никак у офицера имеется подобие искры и в нем снова поселилась привязанность к чему-то? Бедный гонщик! Внимание этого меха подается только с шинкованием процессора в труху и ведет прямиком в колодец всех искр. Красивый и глупый! Был бы его Альфа на этой стороне, не появился бы офицер даже на пороге…»
Мелкий красный шарк красив, и на дух не переносит зидрайта. Спорт-кара уже колотит, он пытается вырваться и тянет офицера к мойке. Офицер таскает его по коридору взад-вперед, тормоша и заставляя совершать ненужные движения. Саундвейв уже на входе с удивление ощущает, как он боится отпустить красного офф.
И без сканирования Саундвейв чувствует, что гонщик уже стоит на излете прихода и сейчас рухнет в отходняк. Его даже становиться жалко: «Неужели офицер не смог уговорить на интрефейс и перепарил дозу? Ну что ж, восставший против творенья Юникрона достоин любой помощи».

Офицер трясет Саундвейва, пихая ему красный корпус:
- Забери его глюки, я знаю, ты легко можешь это!
«Неужели? Неужели это не приказ и не повеление, а практически нижайшая просьба?» - Саундвейв принимает из манипуляторов офицера гонщика и разворачивает к себе спиной. Он на ощупь вскрывает боковой порт, стыкуется и начинает тихонько просачиваться в процессор. Фаерволлы огромны и представляют собой тупую вязкую массу, но в них на удивление успешно вязнет половина подавляющих импульсов: «Ужасная система, нужно переставить ему что-нибудь более летучее», - связист неожиданно спохватывается – на болт он ему нужен?
Пока он наращивает напор и крушит серую массу, спорт-кар неожиданно успевает нарастить свою защиту с другой стороны и продвинуть ее на место разрушенной. Гонка начинает напоминать бег по кругу, и эта тупая технология оказывается на удивление действенной. Саундвейв с усилием продвигается вперед и в то же время топчется на месте. Он никак не может выбрать - проломить защиту или попросить открыться.
«Откройся и измена отступит…»
«Еще один спаситель! Послал бы я вас, да вы только что оттуда …»
«Откройся!» - жесткий императив долбит с одной стороны, отходняк ломится с другой.
«Бросьте меня в азот…» - пиковые всплески процессорной деятельности сметает наплывающая боль. Кнокаут больше не может противостоять рвущему на части тандему - спорт-кару не вырваться из манипуляторов офицера, Саундвейв в клочья рвет ментальную защиту.
«Маленький упрямец!» - Саундвейв начинает злиться и наотмашь рубит вязкие преграды.
Удар, еще удар… вход в систему. Саундвейв несется по контурам как смерч, высасывая информацию. Все по полкам, гигабайты баз данных связаны множеством логических контуров и ассоциативных полей. Эмоции, динамика корпуса, огромные профессиональные архивы, ложное эго размером с Астротрейна.
Телепат тянет на себя его чувственную сферу и сейчас под синтетиком находятся оба. Системы спорт-кара фильтруют зидрайт в реальном режиме, а все его зеленые козни достаются сознанию связиста.
«Какой хаос!» - Саундвейв не может сдержаться и закрывает маску манипуляторами роняя на плиты красный корпус. Соединение разрывается, но для телепата физический контакт уже не нужен. Офицер не успевает поймать Кнокаута и, не сдаржав искру, наотмашь бьет связиста. Саундвейв не чувствует этой мимолетной боли - зидрайт не разбирая, крушит в обоих процессорах стройные базы данных и ломает тонкие, ворнами наработанные связи. Ощущение что тебе выдирают он-лайн платы и ты чувствуешь как на шарнирах висит броня, а по магистралям течет энергон напополам с абразивом. Чувство, что корпус разрывает изнутри, доставляет неимоверную муку. Невозможно усидеть на месте, и Саундвейв тоже начинает потихоньку двигаться. Спорт-кар, отдав половину ощущений, находит в себе силы глумиться над синим помощником, показывая неприличные знаки:
- Поймал то, зачем ломился? А это только начало!
И Саундвейв впервые не может себе представить, что же ожидает их в конце. Где-то далеко в искре мерещится, что конец будет в общей емкости с кипящим антифризом.
Офицер уже понял, что просчитался с зидрайтом, и протягивает Саундвейву крепкий энергон, но тот отворачивается:
– Отказ: они не совместимы.
- Ты же не в теме! Весь зидрайт в его магистралях!
- Оценка процессорной деятельности офицера: непонимание процессов химического взаимодействия зидрайта и ТНК. Рекомендация: заткнись!
От чего то Саундвейву кажется, что этот мелкий как-то знаком ему. Практически нечитаемое легкое узнавание полей, и сходный рисунок искры. Он стремительно копирует схему корпуса и отпечаток искры, пока и его не накрыл приход: «Странная конструкция…родные турбины - не апгрейд, пустые крепления для вертикального форсажа, титановая основа общего каркаса, улетная трехмерная система навигации с чисто сикерской сеткой координат, странный отсвет искры…».
Они сидят за столом в доме гонщика под голограммой Альфы и играют в древнюю стратегию, с трудом передвигая фишки.
Кнокаута плющит от зидрайта, Офицера – от бессилия, а Саундвейва просто так, за компанию.