Единство противоположностей. Главы 1-7.

Он обернулся – все тот же красный мех тянул его в направлении лифта. Поднявшись на уровень выше, они прошли прямо в броне через мелкое сито очистителя и попали на госпитальный уровень. Отмытых и маркированных пострадавших поднимали на этаж и развозили согласно разметке. Брейкдаун усмехнулся – явно оскорбительная сленговая руна «кретин», нарисованная чем-то алым, дополнялась белой ехидной росписью «три дозы демотиватора – больше не вводить», а этим черным символом в некогда популярной игре обозначали – «уже добейте кто-нибудь чудилу». Мех потянул его в открывшуюся дверную панель к ремонтной платформе, на которую уже сгружали кучу покореженного хлама. Оценив масштабы повреждений, Брейкдаун про себя отметил, что место хламу было там, где ему самому хотелось сейчас очутиться - на центральной помойке Аякона. Хотя нет, можно даже на ту, которая была под мостом. Была…
Из размышлений его вывел грубый тычок домкратом в грудь, и он послушно забил его между покореженных листов брони.
- Не так грубо! – подскочил к нему красный мех, запрыгивая на специальную подставку – роста ему явно недоставало. Он по миллиметру начал раздвигать домкрат, и когда Брейкдаун начал думать, что это никогда не кончится, раздался звонкий цокающий звук, и вверх подлетела какая-то синяя загогулина. Красный успел увернуться – лишь слегка рассек надлинзовый щиток, а Брейкдауна достойно приложило по правому оптосенсору. Куча запустила вентиляцию и зашевелилась, красный быстро пощелкал кнопками и потянулся к шприцу с «демотиватором», но прозвучало:
- Обезболивание: несущественно, фиксация: нежелательна.
Не узнать этот речитатив было невозможно - теперь у Брейкдауна заклинило механизм трансформации и ослабели шарниры. Среди геймеров и ханыг ходили легенды о супербоге, следящим за работой всей компьютерной системы Кибертрона – перед ними лежал покореженный Саундвейв. Освобожденный кассетник, сделав по ремонтной круг почета, присел на край платформы и потерся о синюю броню хозяина.
- Фиксация необходима, – повернулся красный мех и подождал пока Саундвейв примет удобную позу. Загудели магниты и кассетикон выгнулся, зашипев вентиляцией.
- Вдоооох! – скомандовал красный и ловким движением загнал трансформированный в лезвие манипулятор в образовавшуюся между грудными пластинами щель. Вентсистемы ремонтируемого споткнулись и, минуя аудиосенсоры, прямо внутри процессоров резанул дикий, выворачивающий платы визг. Брейкдауну показалось, что у него вышибло второй оптосенсор.
- Тяни, держи, толкай! Дубина! - сыпалось на него шелуха от красного меха.
«Ща синий блокирнется - мы быстренько дезактив…» - четко решил для себя Брейкдаун. «Догаааааааааадливый» - легким кодом простучало прямо по его материнке неизвестно откуда. После нескольких хитрых манипуляций на свет был извлечен еще один слегка помятый кассетник. Неожиданная резкая команда заставила их удивленно поднять оптосенсоры и уставиться друг на друга:
- На выход!
- Не понял… – переспросил красный мех и опустил взгляд.
-Приоритет: ремонт основного состава. Рекомендация: ротация поврежденных в строй: 40%. Пшли вон!
Появилось легкое головокружение, защелкали панели и когда Брейкдаун пришел в себя, они с красным стояли над новой стонущей кучей хлама.
- Что это было? – Брейкдаун осторожно осмотрелся.
- Телепат проклятый… свинтил с болта… как гайка сорванная… - в три приема выдохнул красный.
Кучи хлама, груды хлама, резак, дрель, степлер, подгонка, сварка, шлифовка, … и орн наконец завершился. Красный исчез, заставив прибраться. Раскидав по углам искромсанную обшивку и исковерканные шарниры, он вышел с госпитального уровня и попытался найти выход на свой, но тут ему снова посоветовали:
-В мойку…
«Если каждый орн такой, лучше сразу блокирнуться…» - думал всю дорогу Брейкдаун рассматривая покачивающиеся перед лицевой пластиной широкие колеса с желтыми дисками - «Нужно было на помойке с дронами оставаться, дернуло же меня, шарка лысого замки с кабины сбить…». С тоскливыми мыслями Брейкдаун дотащился галдящей очереди: «Твою альфу!..» - стоять в ней не было сил. Он резко развернулся и попер в ближайшее ответвление. Желание оффнуться в ближайшем углу стало непреодолимым. Но вместо желанного покоя он нарвался на крупную стычку с попыткой выбивания оптики и зачистки лицевой пластины. Все углы базы оказались распределены и заняты. Утираясь клешней и пятясь в ближайший угол он понял, что потревоженная компания веселья не упустит.
- Хватит.
Эрадиконы раздвинулись, и за их спинами показалась знакомая фигура. Красный мех смотрел на него спокойно и даже немного грустно. Брейкдаун выпрямился и шагнул в образовавшийся проем. Петляющий коридор вывел к увеличившейся в два раза очереди. Мех прошествовал сквозь нее не задерживаясь, воинствующая братия с хихиканьем расступалась. Мойка оказалась общей, частично разделенной боковыми переборками. Подойдя к освободившееся ячейке, мех сунул в щель идентификационную карту и отрегулировал температуру очистителя.
Все надоело. Брейкдаун шумно продул вентсистемы. Надо было как-то угомонить истерящую искру. Спорт-кар посмотрел на него и жестом предложил пройти под очиститель:
- Давай урегулируем все после.
Отправная точка совместного пути была пройдена без эксцессов.
Давно забытые ощущения тепла и покоя полетели струйками по утомленным шарнирам. Уткнувшись шлемом в переборку Брейкдаун стоял несколько кликов не шевелясь. Постепенно системы успокаивались под невеселый мотивчик внутри процессора. Осторожно просканировав энергетическое поле красной машинки, он четко понял – мех был замучен, где-то даже частично неисправен, и явно боялся его, боялся до дрожи в шарнирах. Теперь Брейкдаун возвышался над ним на два шлема. Был в три раза шире в плечах и имел пудовые манипуляторы.
Но желания скрутить его в дугу почему-то не возникало. Брейкдаун исподтишка посмотрел на медбота.
Мех стоял к нему в пол-оборота, грустно и как-то неуверенно смотря на текущие по полу потоки. Подивившись непонятному чувству жалости, Брейкдаун отлепил себя от перегородки, огляделся вокруг и увиденное его не порадовало. Эрадиконы явно покупали, или отвоевывали, места напротив кабинки красного меха, желая посмотреть и наверняка записать восхитительное шоу со сниманием красных пластин. Брейкдаун вышел из кабины и втолкнул в нее меха, загородив широкой спиной проем, достал одноразовую губку и стал смывать со своей брони присохший энергон. Напротив засуетились, передислоцировались для лучшего ракуса, но габариты нового меха не позволили им насладится видом открытых систем изящного спорткара. Повысив настроение созерцанием неудовлетворенных рож, Брейкдаун развернулся и посмотрел на меха. Тот стоял все также, опустив голову, капли очистителя на красной броне смотрелись как драгоценные камни на карминовой бархатной ткани.
- Мойся уже – Брейкдаун протянул ему губку, как оказалось одну на двоих. Мех осторожно взял ее и кинул взгляд на против. Брейкдаун усмехнулся и снова развернулся к нему спиной, неторопливо снимая свои сегменты и покачивая тазовой секцией: «Что глитчи летучие, как я вам?» Для своих габаритов он был сложен удивительно пропорционально: четкие линии выдающейся грудной секции заканчивались мощным торсом: «Прямо как у основного альфы, дааааа!», переходящим в четкую талию «В точности как у альфы носителя, ууууу!», паховая пластина скрывала достойных размеров соединительную систему, коей у присутствующих явно не наблюдалось. От увиденного и оцененного в рядах наблюдателей снова произошло замешательство. Сквозь шелест очистителя и недовольное шуршание окружающих он слышал, как позвякивают о стены кабинки снимаемые красным мехом элементы брони, шуршит губка, звякает флакон с шампунем. Затянувшееся шоу с раздеванием прервал старший по мойке, вытуривая задержавшихся и Брейкдаун обернулся, не поняв что делать. Мех стоял практически как он – упершись шлемом в переборку и выключив оптосенсоры. От чего-то захотелось обвести по краю широкий обод воздухозаборника, соединяя выпуклые драгоценные капли.
- Пойдем уже, – буркнул Брейкдаун.
Мех оторвался от внутреннего созерцания несправедливого мироустройства и при повороте Брейкдаун увидел капли чужого энергона, забившиеся между желтыми пластинами рассеивателей:
– Погоди, вымыть надо.
Мех наклонил шлем к воздухозаборнику, но видимо уже устал настолько, что даже не протянул и кончика когтя для решения этой проблемы.
- Давай уже, – Брейкдаун скрутил губку в жгут и начал аккуратно проходить каждый рассеиватель. Постепенно шлем красного меха стал клониться все ниже и он едва успел подхватить отключающегося красного под раскрытые колеса. Шлем меха запрокинулся, явив белую лицевую пластинку с безумной красоты сикерской оптикой.
«А ведь колесный, альфу его в выхлоп. Такого точно сикер наискрил, то-то туполетучие волнуются» - Брейкдауну было прикольно наблюдать, как медленно настраивается сложная оптика, приподнимается верхняя губа, обнажая дентопластины с аккуратными клыками и кончик острой глоссы. Мех пришел в себя, какое-то время повисел на его манипуляторе и по вдруг возникшей вокруг тишине Брейкдаун понял, что в мойку его больше просто так не пустят.

Часть 3.
Раздаточный пункт встретил их еще большим гвалтом и был похож на первый взгляд на гоночный тотализатор во время основного заезда. Однако во всем этом незримо присутствовала своя организация, принципа которой Брейкдаун еще не понял. Удивительно быстро получив свой энергон и убедившись, что места выбираются почти случайно, он присел поближе к стене и рискнул обвести сообщество взглядом. Можно было и не сомневаться, что слухи о нем разлетелись раньше, чем просохла его броня. Такой красивый мех наблюдался здесь один – сплошь полуискровые эрадиконы – колесные и летучие, немногочисленные боевиконы и мелкие трансформеры. Хотя нет – на входе появился потрясный серый сикер, по-видимому отпросившийся у коменданта с голограммы.
Куба конечно ему маловато, но хотя бы это. Обзор заслонили, и перед ним присел красный мех, примирительно пододвинув к нему один из двух принесенных кубов.
- Моя порция, – качнул пустым кубом Брейкдаун, понимая, что распределение энергии здесь святое, и светиться в этом вопросе ему уж точно не хотелось. Если за возможность подержаться за сладкие желтые ободочки фиксированных за спиной колес можно было лишится дентопластин, то за лишний энергон – наверняка дезактив…
- Заправляйся, – понял его мысли красный, и хотел было что-то сказать, но внезапно рядом с ним приземлился голограммный сикер.
- Привет бибишка! – сикер щелкнул крыльями, обращаясь к красному. При совершенно разном строении корпуса и лицевой пластины их клыки и форма оптики были пугающе идентичными.
- Чего припрохал? - повернулся к нему гонщик, идеальной формы губы слегка скривились.
- Нашу синюю птичку заклинило. САМ послал разобраться, – вальяжно вытянулся сикер, – говорят вы кассетников заново рожали?
- Отстань…
- Что у тебя с эрадиконом? – уже совсем другим тоном спросил сикер и положил на свою оптику манипулятор спародировав двойной визор.
- Регулярная межискровая связь… - прошипел спорт-кар.
Слушая их легкий треп и прикалываясь органическим терминам, он мрачно рассматривал зал сквозь их подергивающиеся «крылья». Брейкдаун точно определил, что они являются самым главным событием этой базы - надо же так вляпаться! Он никогда не гонялся за фемками, тем более за ботами, но окружающие сразу пришли к определенным не лестным для него ассоциациям. Энергон подошел к концу, красный с сикером поднялись, Брекйкдаун тоже поднялся, несколько напугав сикера.
- Тебе чего?! – на вздернутой нервной лицевой пластинке сикера застыло презрительное и с тоже время встревоженное выражение.
- Мой новый ассистент…
- Вау, хороший размерчик. Давно кайфуешь?!
- Лети ты в бездну, сегодня в первый раз увидел… Эрадикон подсуропил…
- Как приятно, когда все еще впереди! А прежний где?
- Да в прошлом орне запчастей не хватило… - красивый красный устало махнул манипулятором и двинулся к выходу.
Прочирикав в той же манере до лифтов красивый серый взлетел наверх, наверное намереваясь вернуться в голограмму, а они переместились на уровень ниже. Брейкдаун начал отслеживать дверные панели в поисках номера своего отсека, но новоиспеченй начальник одернул его:
- Здесь, - и вставил карту в панель.
Брейкдайн шагнул за ним в темноту. Легкий приятный запах полироли и тепло явно обжитого отсека несколько насторожили его. Включилась тусклая лампочка, освещая зарядную платформу, занимающую почти весь небольшой отсек, имитатор окна и откидной столик без стула.
- Здесь, - снова повторил красный бесцветным голосом и пристроил недопитый куб на стол.
Сзади в спину Брейкдауну влетел серый сикер:
- Уууууу, sweet dreams… - пропел противный голосок.
Брейкдаун развернулся было втереть наглецу за надоедливость, но напоролся на острые титановые коготки.
- Скриммер, был тяжелый орн… - выдохнул спорт-кар.
- Ок, ок, бронекассетный велел передать, – он с хитрым видом положил конверт рядом с энергоном. - Не беги, он уже на полпути к Чару, - остановил подорвавшегося меха сикер, - как встал с ремонтной платформы, так сразу и уполз, и проводка за ним волочилась…

Брейкдауну показалось, что переживший такой дурацкий орн красный мех сейчас впадет в блокировку, и выразительно посмотрел на сикера, тот уже испарился как утренний туман.
- Входную панель закрывай.
Но Брейкдаун не понял и обернулся: уходить из отсека гонщик не собирался. Более того откинулся на платформу и откатился к стене. «Один на двоих?!…» - ничего не понимая, он сел рядом на платформу и заметил недопитый куб, - «Блокирнется в офлайне» - он взял куб и полез поворачивать меха от стены.
- Дозаправься уже.
Мех дернул губами и Брейкдаун протиснул между дентопластиами уголок куба, потихоньку перелив его содержимое в топливопровод. Пустой куб он по привычке хотел скинуть под стол.
-Ууууу, - опять раздалось рядом, сикер навис над его плечом, воспользовавшись незаблокированной дверной панелью, и наблюдал картину принудительной заправки – sweet rims…
Куб с размаху полетел в сикера, но разлетелся о противоположную коридорную стену, оставив на ней безобразное фиолетовое пятно, – сикер, как и следовало, оказался проворнее.
Не в силах играть в догонялки Брейкдаун встал и хотел заблокировать дверную панель, но снова увидел хитрую мордашку сикера:
- Перетрем, – тон вдруг стал серьезным, и серый шагнул внутрь отсека, – я так понял вы знакомы? – сикер кивнул в сторону платформы на лежащего без движения красного меха. Не слышно было даже шороха вентсистем.
- Пересекались пару раз…
Сикер поднял коготок и многозначительно посмотрел в оптику Брейкдауна осторожно проводя им синей броне. Убедившись, что все понято правильно, сикер одним манипулятором сымитировал «двойной» визор, а другим недвусмысленно провел по своей шее.
- В дезактив отправить? - шевельнул губами Брейкдаун.
- ОН - вас идиотов может отправить… - и получил предупреждающую улыбку через закрывающуюся панель. На пару кликов в оптике зависла картинка с острыми титановыми коготками, и некоторое время он гадал, кому они принадлежат – сикеру или колесному.
Брейкдаун снова повернулся - ничего не изменилось - одна платформа на двоих. «Подарок» эрадикона с бинарным визором, и серьезное испытание на прочность нейропроводки их обоих.
Делать было нечего, он пристроил меха поближе к стене, улегся рядом, но не касаться броней не получалось. Плюнув на условности, он решил уйти оффлайн с удобствами и подгреб повыше свернувшегося в клубок меха. Спорт-кар тут же вывернул колеса поперек спины, подпрограмно защищаясь от приставаний и упираясь шинами в синюю броню. Брейкдаун снова вздохнул, подождал, пока успокоится энергетическое поле испуганного меха и вентиляция войдет в нормальный ритм, осторожно свернул колеса в горизонтальные пазы, воткнул свою грудную броню под серую талию и, положив шлем на узкую серо-красную спину шумно выдохнул теплый пар в открытые вентиляционные щели.
- Меня зовут Кнок Аут, – тихо прозвучало в ответ.

Глава 4. Кнокаут. Начало пути.

Часть 1.
После окончания Кнокаут не задержался в академии ни на орн – ему было противно. Вакансия научного сотрудника так и осталась не занятой. Куда исчез после глупой драки у кабинета ректора несостоявшийся соперник, ему было плевать. Он обещал Альфе продолжить его дело и пришел в госпиталь, носящий теперь его имя. Администрация сразу предложила ему место в ведущем отделении и кабинет альфы, ставший к тому времени музеем. «Вчерашнему выпускнику - место правой руки заведующего?» - он представил выражение фейсплета Речета, когда-то коллеги Альфы, а теперь – начальника по лечебной части, и ему стало почти смешно, если бы не было так грустно. Зайти в личный кабинет Альфы, Кнокаут не мог даже в собственном доме.
Он начал с нуля, как и Альфа – с приемного отделения. Ворн прошел в тяжелой физической работе, совсем не похожей на дежурства во время обучения. За спиной уже не стоял куратор и была полная ответственность за собственные действия. Постепенно он начал чувствовать уверенность в своих заключениях и твердость в манипуляторах, легко мог вставить вывихнутый шарнир или быстро определить разрыв нейропроводки даже на дефектной голограмме. Но, выбирая эту профессию ворны назад, он совсем не так представлял себе конкретное место работы. Раздражало все: от расписания до качества персонального компьютера. Еще на третьем курсе он понял, что не хочет быть ремонтником. Теперь Кнокаут убедился, что заставить себя он тоже не может.
Он не желал общаться с большим количеством надоедливых мехов, делить рабочий отсек с гиперактивными и неряшливыми коллегами, самостоятельно настраивать постоянно ломающуюся диагностическую технику, вечно торопиться и не иметь времени для продуманного решения. В идеале, он видел себя исследователем, имеющим возможность планировать свои действия, рассуждать над результатом, хотел иметь индивидуальный чистый отсек, высококлассную аппаратуру и сохранять при этом идеальное состояние брони и манипуляторов.
«Может, надо было дезактивировать свою гордость и согласится на место в академии?» - обычно он гордо встряхивал шлемом, пытаясь сразу выкинуть этот импульс из процессора, – «Я же дал обещание…» - но прекрасно понимал, на каком из перекрестков он свернул не туда.
Постепенно отступала тоска по альфе, замещаясь теплым, большим и нежным чувством спарковской любви. Возвращались старые привычки и мелкие радости. Стало вновь хорошо от приятного запаха дорогой полироли или легкого тренировочного заезда по личной трассе. Неудовлетворенность своим делом уже нельзя было объяснить ощущением невосполнимой потери, ежеорновой усталостью или непривычным окружением. Возвращаясь в свой опустевший дом, он первым делом поднимал оптику к голографии Альфы, висевшей в основном отсеке: «Как мне быть, Альфа?» В его кабинет Кнокаут заходить не решался.
Он не мог привыкнуть к этой работе, и невозможность быть верным данному Альфе слову раз в декацикл загоняла его в состояние выверта микросхем минимум на орн: «Альфа, Альфа, что мне делать?»
Быстро поднимаясь по служебной лестнице, он все больше убеждался, что эта работа не для него. Увечно-калечные старались попасть под его ловкие манипуляторы, дежурства с ним считались легкими и спокойными. На пятый ворн работы Кнокаут стал первым ассистентом Речета – лучшего на тот момент времени доктора Кибертрона, но при виде страждущей очереди или уюзанного предыдущей бригадой оборудования, у него начиналась внутренняя истерика.
За собственной нарочитой грубостью и цинизмом Речет был бдительным руководителем и преданным другом. Сквозь лоск наполированной алой брони и шарм ехидных реплик, он чувствовал отчаяние талантливого ученика, и ему было не все равно:

- Послушай сюда - наступают времена, когда наукой заниматься никто не будет. Оглянись вокруг, пусть у тебя будет хотя бы ремесло в манипуляторах, ремонтник, как и преподаватель при любом раскладе не останутся без куба энергона. Не хандри.
И через клик добавил:
- У тебя очень красивое спарковское имя.
Ассистировавший ему Кнокаут удивленно оторвал оптику от раскрытых систем ремонтируемого бота, зная, что его личное имя Альфа никогда не говорил при посторонних.
- Каути… - произнес Речет, глядя куда-то сквозь ремонтную платформу.

Часть 2.
- Сегодня мы идем на гладиаторские бои. Хочешь присоединиться? - сегодня Речет был оживлен как никогда.
Альфа никогда не ходил на эти зрелища и отзывался об этом крайне неприлично. Настолько неприлично, насколько восторженно воспринял их Кнокаут. Он сам не ожидал, что на него произведут такое взрывное впечатление идеально разыгранные комбинации, безупречная техника отработанных ударов, срывающиеся на визг двигатели сикеров, проносящихся прямо над шлемом, неудержимая мощь боевиконов и неожиданные световые эффекты.
Потрясение было настолько сильным, что не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал раньше. Кнокаут бывал в дорогих клубах и модных курортах, гонял на первоклассных крейсерах и пробовал эксклюзивные сорта энергона. Он наслаждался многочисленными отражениями своего элегантного корпуса в зеркальных витринах торговых центров и обожал запах дорогой полироли. Ощущения своих наточенных как иглы кончиков когтей на собственной отполированной броне вызывали у него тонкую дрожь внутренних контуров, когда он украдкой, как ему казалось, обводил свои узкие фары. Восхитительное чувство первой осторожной благосклонности в ответ на изысканные ухаживания более старшего меха, легкий флирт и ожидание встречи. Аэродинамические особенности корпуса, потоки ветра ласкающие лаковое покрытие брони и ощущение безграничной свободы при заезде по собственной трассе, всепоглощающий ритм музыки и заботливое касание манипулятора понравившегося меха. Азарт познания, гордость за правильно выбранное решение и изощренность удачно ввернутой жалящей остроты. Все это не смогло перевесить ту необузданную жажду победы, практически неконтролируемую агрессию и внезапной желание яростной атаки, что он испытал стоя на трибуне. Но главное ждало его впереди.
- Следующее представление впервые пришедшим смотреть не рекомендуется! - намекнул коллега и толчком в броню призвал присоединиться Речета, поглощенного зарисовкой основного приложения силы противоудара – в то время он начал увлекаться боевой травмой.
- Да, наверное… - пробубнил Речет, не отрывая оптики от поверженного боевикона, и не глядя в датапад копируя схему расположения участников.
- Что же я еще в своем функционировании не встречал? – рассмеялся Кнокаут.
Речет вдруг резко отвлекся от арены и посмотрел Кнокауту прямо в оптику:
- Преднамеренного дезактива при отсутствии возможности предотвратить его …
И Кнокауту на клик показалось, что в слегка зеленоватой оптике Речета блеснули багряные всполохи…
В бою Мегатронус не имел себе равных, непревзойденная техника боя граничила с коварством, а точность удара сочеталась с огромной силой. От пережитой драмы искра билась в камеру так, что Кнокаут ощущал дрожащее гудение во всем корпусе. Оно вплавлялось в восторженный рев тысяч трансформеров, делая их единой мощной лавиной, колыхающейся под приветственными взмахами серого меча Мегатронуса. Кнокауту казалось, что он сам стоит сейчас на этой арене, над поверженным боевиконом, поднимая вверх окрашенный энергоном клинок. Трибуны скандировали: «Дезактив!!!» Это наполнило его искру непонятной новой силой, и он поймал себя на том, что хочет испытать такое чуждое и в тоже время вожделенное чувство - в личном поединке раздавить чужую искру собственными манипуляторами… Кнокаут слился со всеми в едином порыве, но даже сквозь истерический вой трибун, он почему-то отчетливо слышал, как ударяются о плиты капли энергона, срываясь с серого клинка…
Мегатронус насладился обожанием трибун и решил по-своему – ушел с арены, не загасив поверженную искру.
Кнокаут не заметил, как исчез Речет. Он впервые задумался - а кем был его второй альфа?
Трибуны были забиты до отказа, но Кнокаут на входе легко расставался с тысячной кредиткой за одно выступление Мегатронуса. Поддавшись увлечению, он как в прочем и многие, захотел участвовать лично. Ему повезло, в том смысле, что ему попался опытный и старый тренер, сразу разглядевший, что лучшее место спорт-кару на трассе и свел с нужными мехами. Личное участие в гонках снова перевернуло его с таким трудом устоявшийся мир. Видно не зря Альфа тщательно ограждал от участия в гонках альтформ, пытаясь оттянуть реализацию его азартной натуры. Не поскупился на постройку собственной тренировочной трассы с идеальным покрытием и страховочными бортами, практически единственной личной трассы в пределах Аякона, а на день зрелости искры подарил роскошный крейсер взамен на обещание: «Поклянись, моей искрой поклянись - никогда не выезжать на аяконские трассы в собственной альтформе! Не раньше, чем тебе исполниться 300 ворн! Альтформа – только для нашей трассы! Если с тобой что-то случится, я - дезактив!» Тогда Кнокаут легко с ним согласился - гонки по головизору ему были не так интересны как Альфе. Он всегда свято выполнял данные Альфе обещания, и до этого орна ни с кем не гонялся, сотню-другую раз битый крейсер – не в счет.

Часть 3.
Гонками Кнокаут стал просто одержим. На какое-то время стало по боку все – госпиталь, квалификационную работу, развлечения. Сначала он не жалел кредитов на апгрейды и на любительских гонках выносил всех подряд. Но как только он решил погоняться с профессионалами все навороты пришлось оставить: старые, как Кибертрон, требования к реальным гонкам ради него никто менять не собирался.
Первые же пристрелочные заезды в своей группе показали, что корпус слегка тяжеловат для быстрых поворотов, и если он хоть на клик превышал скорость - его выносило с трассы. Особо не парясь, он заказал себе липучую резину и широкий спойлер, прижимающий к трассе на скорости. Но, предвкушая очередной маленький триумф, был неприятно удивлен:
- Или Вы выступаете в своей альтформе или идите на трибуны. Иначе каждая жестяная копилка будет кредитами укатывать себе дорогу!
В принципе Кнокаут так и собирался сделать.
Его обычную альтформу на первом же круге легко обошел быстрый как молния голубой гонщик. Кнокаут не прекратил заезда и проиграл ему три круга. Такого позора он не испытывал никогда и на финише не протянул манипулятора победителю, о чем впоследствии жалел. «Меньше надо на старте катафотами отсвечивать!» - бросали ему вслед.
Он впервые так надрался в любимом кафе, что очнулся только под утро в собственном доме в емкости с очистителем. В магистрали одного манипулятора торчала система для внутреннего переливания энергона, в другом был зажат куб среднезаряженного.
- Все имеют право на тупость, но некоторые этим злоупотребляют. Из тебя профессиональный гонщик как из меня ракетный крейсер. Чтобы гонять как Блю, нужно не датапады ворнами перемалывать, а со спаркства с собственной тенью гоняться. Он свой первый профессиональный заезд выиграл в 10 ворн. Успокойся. Тебя не устраивает звание самого прокаченного чайника Кибертрона? – присевший на край огромной чаши Речет был в своем репертуаре. – И потом хошь совет? Откат от банальной высокооктанки ни чем не хуже отката от элитного энегрона. Столько кредитов зря потратил… Прикольно тут у тебя…
Кнокауту ни разу не было так плохо физически и так стыдно за свое поведение. Порадовало лишь то, что сотрудники кафе, узрев как их постоянный клиент планомерно накачивается сверхзаряженным, отвели его во внутреннее помещение и вызвали подмогу.
Бросить все как есть, не позволяла упертая искра. «Словно Скриммер, которому хвост очередной блажью прищемило» – дал себе нелестную характеристику Кнокаут, но со своей искрой ничего поделать не мог. Изматывающие ворны учебы не прошли бесследно. Именно гигантское терпение, серьезно завышенные амбиции и крайнее упорство смели тогда все препятствия на его трассе с разметкой «академия». Это отодвинуло даже тревогу о защите квалификационной работы. «Может оно и к лучшему…» – не особо заморачиваясь он быстро накрапал сей псевдонаучный труд, лишь бы это не мешало гонкам. Нагло используя не по назначению собственные профессиональные возможности и диагностическую технику госпиталя, он тщательно рассчитал свои аэродинамические показатели и пришел к неутешительным выводам: он занимал в своем классе последнюю позицию по многим параметрам, но перейти в более тяжелый класс не хватало массы корпуса. Голубой гонщик был в их группе самым пропорциональным, к тому же Праймас одарил его более обтекаемыми формами и спойлером, дающими возможность беспрепятственно проходить крутые повороты, не снижая скорости. По сути Кнокаут в классе профи даже участвовать не мог. Складывалось устойчивое впечатление, что его пустили из уважения – глядишь, повыделывается авторитетный доктор и укатит на трибуны.

Изматывающие тренировки не давали результатов. Униженная искра грызла, требуя реванша. Процессор методично просчитывал варианты. Речет крутил манипулятором у шеврона. На какой-то момент он понял, что просто так не выиграет – и пошел к старым знакомым.
- О, затерявшийся клиент! Зависимые от зидрайта бывшими не бывают! – поприветствовал его прожженный прощелыга и старый как Кибертрон колесный – Каким ветром…
- Избавь меня от обобщения. И потом ты же знаешь, что сверхзаряженный пробуют все, а зависимыми становятся менее 10%. Принудительное прерывание импульсов нейросети синтетиком испытывают до половины трансформеров, обратившихся для ремонта, однако никто не стремится испробовать это снова…
- Если бы мне дали возможность легально торговать зидрайтом – зависимыми стали бы все, – перебил его толкач.
- Я же не стал. И особого кайфа в нем что-то не припомню.
- Молодой - глупый. Нужно, чтобы кайф лег на определенные приятные ассоциации, а не на вывих микросхем. Лег на депресняк – депресняк вызывать и будет.
- Все дело в энерго-обмене, закодированном в ТНК… - раззадоренный Кнокаут хотел пуститься в подробные объяснения.
- Ага, выползай к доске, формулы прописывать. Не электризуйся и оставь свои научные изыски для статистики. Чего ты хочешь?
- Выиграть.

В тоже время в другом месте:
- Прошу Вас, включите его в квалификационный заезд… Пусть он победит еще раз! Я сам попрошу его уйти. У всех нас есть свои слабости, поймите... Ну не может он просто так отступить... – Речет в который раз приходил в комитет просить, сам не понимая, что хочет.
- Ну да, конечно! Как вы только это представляете? Мы договоримся, он придет на финиш первым и все снова пойдет по кругу. А какой пример мы покажем, склоняя к обману молодых гонщиков? Что у нас распределение мест зависит от количества кредиток и ширины накладного спойлера? Даже если вы пролидируете все его заезды вплоть до Кибертонского, вы не сможете заставить весь Кибертрон рукоплескать «победителю» с такой альтформой! Вы пойдете уговаривать каждого меха восхищаться спорткаром с необъятной передней подвеской и крутоломной решеткой радиатора на пол-капота?! Да между его колес трактор проехать сможет! Это даже не смешно – это нелепо! Многие хотели бы видеть свое имя напротив колонки победителя, но это место достается самому быстрому, а не самому навороченному и поэтому более настырному. Мы не благотворительная организация и не реабилитационный центр. Это надо прекратить раз и навсегда, а подгонка деятельности процессора к технической характеристике корпуса – в следующем здании от вашего госпиталя, выше по проспекту. Обратитесь к своим коллегам по ремеслу!
Речет вздохнул. Выше по проспекту находился центр микроремонта процессорных плат с отделом по изучению высшей процессорной деятельности. Он сам создал эту двусмысленную ситуацию, однажды подговорив команду подыграть Кнокауту. Он хотел как лучше и предполагал, что одна победа загасит излишний огонь искры его подчиненного. Он чувствовал, что виноват перед его Альфой, зная, как тот оберегал своего Каути от гонок в альтформе. Помнил, как друг сокрушался, что все равно придет время, когда остановить этот процесс будет уже невозможно.
«Может и хорошо, что он этого не видит. А может он это видит? Или наоборот хорошо, что видит?» - Речет запутался во всем.
Кривой ухмылкой судьбы явилось то, что именно Речет, не подумав, сам толкнул этот маховик, остановить который был уже не в силах.

Орн спустя:
Разговор закручивался по спирали в пределах четырех фраз, произносимых каждый раз на более высоких оборотах:
- Кнокаут, я говорю с тобой серьезно! – раздосадованный Речет ходил взад-вперед по личному отсеку.
Кнокаут стоял перед ним непробиваемый, как танк:
- У Вас есть претензии по моей работе? Я не выполняю своих обязанностей?
- В топку обязанности! Этот заезд для тебя ничего не решает! Как твой начальник, как твой наставник и как лучший друг твоего Альфы, в конце концов, я приказываю тебе – прекрати этот фарс!!!
- Приказывать Вы мне можете только в пределах моих профессиональных функций.
- Кнокаут!!!
- Мои личные пристрастия не мешают моим обязанностям. Если Вы считаете, что имеет место мое профессиональное несоответствие – я уйду.
- Как ты можешь один никчемный заезд променять на всю карьеру?!!! – ярость Речета не знала пределов.
- Не надо на меня давить. Не надо меня унижать. Если мои профессиональные характеристики Вам не подходят, так и скажите. За декацикл я найду новое место и освобожу Вас от своего присутствия.
- Испарись. – Речет, замешавший этот коктейль из самых добрых побуждений, не смог подобрать нужных слов.

Конец того же орна:
Рядовой квалификационный заезд.
На трибунах только близкие и тренеры. Как для гонщика, для Кнокаута это ничего не решало и, положа манипулятор на искру, он сам не мог ответить на вопрос зачем ему это нужно. Просто не мог отступить и все тут. Для его искры это был последний реванш, и он готовился к нему как к дезактиву. Его даже не хотели брать – всем было с самого начала понятно, что не стать ему профессионалом. Он продавил свое участие всем, чем мог – влиятельными друзьями, лестью, визитками, кредитами. На старте голубой гонщик посмотрел ему в оптику и Кнокаут почувствовал, что поступил по отношению к нему так же, как поступили с ним при распределении места в академии.
Чувство вины его еще больше разозлило.
Со свирепым выражением фейсплета Речет сел в первый ряд.
Кнокаут спокойно сдал все возможные жидкости на содержание синтетиков. Две ампулы модифицированного зидрайта были намертво припаяны к внутренним топливопроводам и ждали своего клика.

Он старался не отстать от голубого бампера ни на миг, из последних сил крутя колеса. Ему даже показалось, что голубой гонщик сегодня не так быстр как всегда. Первая ампула выстрелила ближе к середине заезда, сделав конструкцию корпуса более управляемой, но не приблизила его к победе ни на метр. Не попадая даже в основной состав, он из последних сил активировал вторую ампулу с модифицированной им смесью. Двигатель взревел, обороты зашкалило, резина за клик стерлась до корда, и вылетев на финишную прямую в первой тройке, он с облегчением отпустил все тяги и даже не попытался выжать тормоз.
Скорость была такая, что он , страмплинив с борта, кубарем полетел вверх по трибунам, сметая пустые кресла. Зидрайт закоротил все болевые импульсы – лишь общая оглушенность и странное облегчение: «Наконец, почти первый…»

- Упорный малый, но альтформа подкачала. Следующий раз, как энергона хлебнуть, разобьется, – слышал он голоса, потихоньку всплывая к свету.
- Надо было проиграть ему… как тогда… – рыдающие интонации голубого гонщика тонули в рыке его тренера:
- Тебе всегда будет неудобно за свои результаты, тряпка полирольная?! Продай ему свой талант – его настырной искре он соответствует больше! Купишь себе полтонны уверенности, а горсть высокомерия отсыпят в подарок!
«Праймас!» - пронеслось в процессоре у Кнокаута. Голубой гонщик стыдился своего таланта, а он, здоровенный взрослый мех, давил на все рычаги, чтобы заполучить его славу – это он драная красная ветошь! Не может держать искру под контролем, прямо как Скриммер все свое функционирование…
Интересно, кто же все-таки был ведущий альфа?

- Ты серьезный ответственный мех! Чего ты блажишь, как сикер по поводу каждой царапины – сколько всего еще будет! Я хотел заняться с тобой изучением боевой травмы и показал все это с точки зрения ремонтника, а не для записи на очередь в дезактив! - ярился Речет, лично заваривая серьезно пострадавшую броню, - беспроцессорным высокотехнологичный ремонт бесполезен! Шустро поднялся и быстро среди местных калечных потерялся! Сам на досуге броню заполируешь.
Еле дотащив свои драные покрышки до платформы своего рабочего отсека, он отвернулся к стене, презирая себя от всей искры. В фоновом режиме программа контроля внутреннего состояния выдавала свои нелестные характеристики, и одна из них привлекла особое внимание – точный расчет количества синтетика, в соответствии с уже имеющейся концентрацией зидрата в его топливопроводах.
- Не делай больше этого… - Речет сел рядом на платформу и накрыл манипулятором его шлем. Практически как Альфа…

Часть 4.
Обходя по дежурству отделение, Кнокаут неожиданно заметил полоску света из кабинета Речета и поспешил провентелировать ситуацию – заведующий вначале орна уехал в сенат, предупредив, что не вернется.
За столом понуро сидел Речет, обхватив рукой шеврон.
- Нужна помощь? – Кнокаут всегда искренне уважал начальника, не смотря на его взрывную натуру.
- Ага. Дезактивируй всех по списку, – Речет щелчком отодвинул от себя датапад.
«Сегодня был совет по распределению бюджета…» - сразу узнал ведомость Кнокаут.
- Совсем скоро мы будем скидываться на энергон для увечных, от перегрева процессора пропишем пилу, а лучшим средством от недержания топлива будет пробка на выхлоп, – Речет откинулся на спинку кресла и Кнокаут понял, что заведующий как-то неуловимо неадекватен. Он никогда не видел Речета наэнергоненным, и теперь не мог точно определить его состояние.
- Вас проводить? – уже с другой долей участия проговорил Кнокаут.
- Нет. Я останусь здесь. Не переживай, если меня отсюда выпрут, я буду только рад. Не могу выносить это больше и сам уйти не решаюсь…, прошу тебя, кати домой, я останусь за тебя, я хочу здесь побыть. Один… - Речет качнулся на кресле и в оптике мелькнул знакомый зеленоватый огонек. Бликовали светящиеся диоды развешанных на стенах датчиков – или показалось?

Часть 5.
Кнокаут вышел из госпиталя в занимающийся рассвет, собираясь пройтись по любимому маршруту. Процессор в фоновом режиме отмечал тусклые панели неработающих торговых центров, неухоженные переулки и слабое освещение. В прошлый декацикл закрылось их любимое с Альфой кафе.
Кнокаут вырос в большом достатке, если не сказать в роскоши. Он никогда ни в чем не нуждался - богатейший город, любящий Альфа, состоятельные друзья, платежеспособные пациенты. Ему не нужно было добиваться благополучия, и свою обеспеченность он воспринимал как данность. Кнокаут не смотрел на цену, покупая самый чистый энергон, и часто позволял себе маленькие дорогостоящие слабости. Он не хотел терять свое благополучие. Искра наполнялась тревогой, чувствуя, как разрушается все, что составляло его основы прежнего функционирования.