После войны.
Гештальт боевиконов в буквальном смысле рассыпался, едва Омега Суприм замахнулся для атаки на них.
…Мегатрон, наблюдающий за ходом сражения, не оборачиваясь, произнес:
— Все-таки не зря я всегда ставил на них больше, чем на остальных.
— А Старскрим в курсе этого? — поинтересовался Прайм.
— Нет. Хватит с его заслуг в поиске и реактивации гештальта, — ответил лидер десептиконов.
Мегатрон был прав: это его заместитель после очередных претензий на власть нашел в архивах данные о группе гештальтников, находящихся в стазисе, разыскал их, смог вернуть онлайн и, объяснив текующую ситуацию, гордо явился во время боя с автоботами, тут же изменив перевес сил в сторону фиолетовознаковой фракции.
Тем временем Брутикус уже целенаправленно тащил противника к своей цели. Суприму изрядно досталось, но он все равно пытался подняться и идти, все-таки заметив лидеров.
— Проул был прав, — Прайм кивнул на Омегу Суприма. — У него приказ уничтожить нас.
— Трион, — утверждающе произнес Мегатрон. — Как будем приводить Омегу в нормальное состояние?
— Пока идей нет, — честно признался Оптимус.
Омеге удалось несколько раз блокировать удары Брутикуса и атаковать самому. Развернувшись, Суприм направился к своей цели, но, впрочем, далеко он не ушел: разделившийся гештальт снова нанес удар всем имеющимся вооружением, и пока Омега замешкался, Брутикус снова собрался в одно целое и, наконец-то дотащив противника до резервуара, рухнул туда вместе с ним. Впрочем, гештальт надолго в резервуаре не задержался, предпочтя выбираться оттуда по составным частям.
— А он оттуда не вылезет? — Бласт Офф покосился на Омегу.
— Нет, — спокойно ответил Онслот. — Блок трансформации мы ему заклинили, а турбины еще Девастатор повредил. Посидит он тут, пока не отключится от нехватки энергона.
Вортекс отвлекся на сообщение по рабочей линии коммлинка:
— Я тогда в город, просят побеседовать с трионовскими охранниками, — с этими словами специалист по допросам трансформировался в вертолет.
— Наша задача выполнена, остальным пусть занимаются автоботы.
***
Было решено сперва заняться пострадавшими, а уже потом устраивать консилиум на тему возвращения Омеги Суприма в прежнее состояние, если это вообще было возможно. Десептиконы пока были заняты разбором разрушенных конструкций и иных последствий сражения с Супримом, медики под руководством Рэтчета и вполне активного Хука занимались пострадавшими.
Старскрим появился рядом с Оптимусом совершенно внезапно – Прайм был занят разговором с Проулом – и почему-то ухмылка сикера ничуть ему не понравилась, словно Скрим затеял что-то… такое, что может обернуться выигрышем для него.
— Прайм, я ведь так и не успел рассказать тебе одну новость, — протянул сикер скучающим голосом, специально подогревая интерес. — Это насчет того, что там Скайфайер нашел.
— Я слушаю, — произнес Оптимус.
— Пока было время, я просмотрел некоторые материалы… касающиеся твоей семьи, Прайм. Тандер и Варп помогли, и теперь мне известно, что стало с твоими создателями и кто твой младший брат. Забавно, вы почти каждый день пересекаетесь, но даже не догадываетесь об родстве.
— Кто? — спокойно спросил Прайм.
Старскрим торжествующе улыбнулся:
— Ты будешь мне должен, Прайм. И очень много, такова цена.
Строптивый и своенравный сикер мог попросить взамен все, что угодно и когда угодно: он великолепно знал, что Оптимус всегда держит данное слово. Готов ли был Прайм к подобной сделке?
— Согласен.
— Отлично, — летун перекинул Прайму небольшой инфочип и развернулся, собираясь уходить. — Ах, да, имя. Я не назвал имя твоего брата. Его зовут ХотРод. Вот никто бы не догадался, верно?
Скрим ретировался, оставив Оптимуса осмысливать только что услышанное. Сикер был прав: нельзя было даже подумать о том, что рыжий гонщик и любитель авантюр является братом лидера автоботов. Оптимус не помнил своих создателей – спасибо за это Матрице лидерства, забравшей все воспоминания о прежней жизни, и Триону, своими махинациями обеспечившему их арест и заключение – но видел их изображения. И если сам Оптимус чем-то напоминал Нову, то ХотРод – своего создателя, разве что цвет брони отличался.
Теперь к имеющимся уже проблемам добавилось еще две – сообщить ХотРоду об их родстве и самому принять этот факт.
«Оптимус? — на связь вышел Джазз. — Ты чего?»
«Скрим нашел моего брата. Это ХотРод»
«Вау! — все-таки диверсант до сих пор прибегал к земным словечкам в своей речи. — Внезапно. А он-то знает?»
«Еще нет. Я… не знаю, как он на это отреагирует».
«Пока не поговоришь – не узнаешь, — заметил Джазз. — Он должен сейчас быть там же, где и Персептор».
К разговору с партнерами присоединился и Проул.
«Сперва хорошие новости – серьезно пострадавших нет, восстановление разрушенных частей города займет немного времени».
«А что с Супримом? — поинтересовался Джазз. — Кстати, ХотРод – брат Оптимуса, как выяснилось».
«Это довольно неожиданно,— ответил праксианец. — Скрим расшифровал записи Скайфайера?»
«Да, как выяснилось. А насчет Суприма – это уже вопрос к научникам».
Проул постарался успокоить встревоженного Оптимуса, убедить, что все в порядке. Бондмейт в ответ откликнулся теплым ощущением по связи Искр.
…ХотРод во время сражения с Супримом был среди остальных рекеров – просто в тот момент рыжий гонщик заглянул к Блерру, чтобы обсудить некоторые апгрейды. Перси остался в Высоких Палатах и, пребывая на постоянной связи с автоботским командным пунктом, был готов немедленно активировать генераторы силового поля. До этого защита ни разу еще не включалась, и были разве что чисто теоретические предположения, сработает ли. Кроме всего прочего, не оставляло беспокойство за ХотРода – рыжий гонщик ведь был любитель авантюр и запросто мог полезть атаковать, если прозвучит приказ отступать.
Прайм нашел ХотРода на улицах города, где тот помогал с разборами завала от обрушившегося фасада здания. Оптимус некоторое время наблюдал за рыжим мехом: внешне они мало чем были похожи, но вот упрямство – это была явно семейная черта.
— Сэр? — удивленно произнес ХотРод, когда Прайм приблизился к нему. — Тут никого не завалило, разве что завал заблокировал проезжую часть.
— Благодарю за твою помощь, ХотРод, но я здесь не только из-за этого, — ответил Оптимус. — Нам надо поговорить.
Рыжий гонщик удивился, конечно, но воспринял это как должное: Прайм всегда, даже во время войны, придерживался товарищеских отношений со многими из своей армии. Некоторое время оба меха шли молча – Оптимус собирался с мыслями, ХотРод с долей любопытства поглядывал на лидера, отмечая его задумчивость.
— Оптимус? — ХотРод первым нарушил молчание.
— Да, обещанный разговор, — кивнул Прайм. — Ты ведь рос у приемных создателей, так? А настоящих помнишь?
Вопрос лидера застал врасплох: ХотРод ожидал всего, что угодно, только не заинтересованности в таком. К тому же Оптимус Прайм легко мог получить из баз данных любые сведения, не спрашивая непосредственно.
— Почти не помню, — покачал шлемом рыжий мех. — Мне сказали, что они оба погибли.
— Твоих приемных создателей ввели в заблуждение, возможно – специально, — тихо произнес Оптимус. — Свою семью я не помню из-за Матрицы лидерства. Я вообще ничего не помню из своего до-праймовского прошлого. Но недавно мне стало известно, что у меня был младший брат.
— Младший брат? — ХотРод все понял сразу. — Но… почему?
— Трион, — ответил Оптимус. — Ты был для него вторым вариантом для осуществления всех его планов по получению Немезиса – тот же набор ТНК, что и у меня, Матрица бы тебя подпустила; если бы у меня с Элитой ничего не вышло, она бы взялась за тебя. Подозреваю, что с момента моего отказа Трион потихоньку начинал готовить законопроект о моем смещении и поиске нового Прайма.
Как нельзя в тему вспомнились замысловатые ругательства, услышанные как-то раз от Капа. Но Искрой чувствовалось – Оптимус говорит правду. Вот только пока ХотРод совсем не знал, что делать с этой правдой.
— А… наши создатели? — все-таки спросил он.
— Были в тюрьме по обвинению Триона и не под своими именами, — Оптимус уже некоторое время искал все возможные зацепки. — Тебя, похоже, отдали через некоторое время после активации.
Почему-то смотреть на Оптимуса для ХотРода было тяжело. Похоже, им придется еще некоторое время привыкать к новому статусу родственников.
***
Теофанийцы возвращались назад. Приговор Триону был вынесен, попытка его побега предотвращена – и теперь от Дай Атласа ничего не требовалось; впрочем, он и сам не хотел больше ничего. Давний вопрос с Шоквейвом наконец-то был решен, и хоть в отношении его на Искре стало спокойно. Хотелось вернуться домой – именно Теофания начала ассоциироваться с домом, а не Кибертрон – по нескольким причинам. И не последней из них был оставшийся в Нью Кристалл Сити партнер.
В вечер перед отлетом делегации Винг сам пришел в кварту связиста. Саундвейв, если честно, даже не предполагал возможность такого визита, но пропустил гостя в кварту. Дрифт выглянул из отсека, и увидев наставника, улыбнулся:
— Все-таки пришел.
— Почему бы и нет? — Винг шевельнул крыльями. — Мы улетаем.
— Дай Атлас даже не хочет остаться на вынесение приговора Триону?
— Нет, — Винг полуобернулся к Саунду. — Наше дело здесь выполнено.
— Но не твое, так?
Вопрос заставил Винга на несколько мгновений замолчать и лишь потом ответить:
— Верно.
— Ты можешь остаться, — произнес Дрифт. — До Теофании реально добраться своим ходом, тем более что координаты известны.
— Дело совсем не в этом, — сказал Винг. — Не мне быть палачом Триона, и боюсь, что я просто не сдержусь. Из-за Триона я потерял триадников, брата и друзей, остался один, а сейчас такой удобный момент отомстить.
— Но справился, — заметил Саундвейв, поглаживая по крыльям жмущегося к нему Лазербика. — Не сломался, хотя наверняка не раз были поводы для отчаяния. Я прав?
— Да, — Винг взглянул в желтую оптику связиста. — Все сказано верно.
— Ты ведь еще вернешься сюда? — спросил Дрифт. — Тем более что сейчас война закончилась, а знания и технология ордена очень пригодятся.
— Посмотрим, — уклончиво ответил Винг. — Время покажет. Но ты все еще мой ученик, Дрифт.
— Это я помню, — хмыкнул мечник, подходя к кассетикону. Саунд обнял его, но в этом жесте не было демонстрации.
— У меня к тебе одна просьба, Саундвйв, — неожиданно произнес Винг.
— Какая?
— Береги их, — джет кивнул в сторону Дрифта и, попрощавшись, покинул пределы кварты.
Часть 19
Теофанийцы улетели тихо, без всяких церемоний. Задерживать их никто не стал: Дай Атлас озвучил свое решение не дожидаться участи Триона. Сам же Трион пока вновь сидел в тюремной камере, но уже под рекерским надзором – в них точно можно было быть уверенными, никто не являлся предателем. Научники были заняты Омегой Супримом, на долю медиков же достались получившие повреждения участники сражения с гигантом.
По мнению Рэтчета, наиболее пострадавшими оказались конструктиконы. Больше всего повезло Хуку: десептиконского медика задело лишь чуть-чуть. Брейкдауна вырубило в стазис, а Скэвинджер и Боункрашер висели на системах поддержки жизнедеятельности корпуса. Рэтчет, конечно же, не в одиночку всем этим занимался – были и другие медики, даже ФестЭйд.
После распространения информации об инциденте, произошедшем в Дэльфи, ФестЭйд очень сильно изменился: большую часть времени проводил на работе – преподавал на медицинском факультете, также продолжал практическую деятельность, а в его характере появилась какая-то… жесткость, можно сказать, даже жестокость. Рэтчет это заметил далеко не сразу, лишь когда Лоу, уже к тому времени ставшая студенткой хирургической кафедры медицинского факультета, не обмолвилась, что один из преподавателей ее явно ненавидит. Личность преподавателя выяснилась довольно быстро, и Рэтчет с долей удивления узнал в нем давнего знакомого. Причина такого отношения медика к фем-джет была очень проста – схожесть Лоу со своим создателем.
ФестЭйд всегда не любил Фарму. Летун был слишком, по его мнению, нагл, амбициозен, часто ввязывался в авантюры, и самое главное – должность начальника медицинской станции Мессантина должен был занять Амбулон, а не Фарма. То, что назначение получил джет, лишь доказывало предвзятое отношение к Амбулону как к бывшему десептикону, но ведь он не один был такой перебежчик! Видимо, начальство посчитало, что, получив в свои манипуляторы руководство на станции, Амбулон может… вспомнить былое, а так – Фарма сможет держать под контролем обоих медиков.
Крылатый медик часто мотался в командировки на Кибертрон, один раз на Мессантин даже прилетал Рэтчет – именно тогда Эйд и застукал их, сразу поняв, что связывало наставника и его прежнего ученика. Многое стало понятно: почти всегда Рэтчет стоял за Фармой, подводя своего любовника к новым вершинам в медицине.
То, что после очередной командировки на Кибертрон Фарма оказался носителем, ничуть не удивило Эйда – даже думать не надо было, кто так постарался. Фарма скрывал свое состояние, нервничал, бросил заниматься административными делами и вновь сорвался на Кибертрон – причем на последней неделе вынашивания. Вернулся джет уже без спарка, мрачный на вид, а на Кибертрон отозвали уже ФестЭйда.
Что случилось в это время на Мессантине – можно было только догадываться: прибывшие бойцы автоботской армии доставили на Кибертрон только дезактивные корпуса – двух медиков, шестерых своих и уничтоженных членов десептиконского Патруля Правосудия. Победа над Тарном и его командой, объявленными вне закона самим Мегатроном, дорого обошлась, но что конкретно произошло – осталось неизвестно: камеры слежения на станции были отключены, все записи о сеансах связи – уничтожены. Эйд с того момента подозревал, что это Фарма связался с Тарном и остальными палачами и навел их сюда – всем было известно о зависимости предводителя карателей. Фарма предал их, распахнул врата Дэльфи, а Амбулон пытался остановить, за что и поплатился жизнью.
Другой версии для ФестЭйда просто не существовало. В тот день он почти в буквальном смысле лишился части своей Искры, однако смог выдержать. Сил придавало еще осознание того, что Рэтчету приходится точно так же. Но все-таки Праймас был несправедлив – Рэтчет нашел дальнейшую цель существования в воспитании своего спарка от Фармы.
Фемлинг была способной студенткой, с достоинством выдерживая все попытки Эйда устроить ей завал на экзаменах. Сразу видно, в кого – даже привычка дергать правым крылом была точно такой же, как и у Фармы.
Вот и сейчас Эйд неодобрительно покосился на фем-джет, занятую одним из пострадавших. К ней подошел Рэтчет и, изучив ее работу, одобрительно кивнул, перекинувшись парой фраз, явно порадовавших фемлинг. Заметив Эйда, Рэтчет направился к нему.
– Давно не виделись, – заметил он.
– Был занят делами, – отозвался Эйд. – На меня взвалили организацию филиала нашего факультета в Гелексе.
– Слышал, – кивнул Рэтчет. – Неплохая должность. Заберешь перспективный молодняк?
– Частично, пусть проходят практику. Хм, ты еще не знаешь да? Дэльфи снова открывают, и им нужен туда медик.
Это был очень точно рассчитанный удар. Эйд великолепно знал о страхе Рэтчета и теперь воспользовался этим. Причинить боль, еще раз напомнить о гибели Фармы. Чтобы было так же больно на Искре…
– И? – голос Рэтчета был спокоен, как и его энергополя.
– Мы тут обсуждали этот вопрос… тебя не было в тот день в госпитале, прости, – можно было даже не видеть фейсплейт Эйда под маской, чтобы понять – он довольно ухмыляется. – Есть одна кандидатура на примете, уверен, она справится.
От дальнейшей участи ФестЭйда спас Айронхайд. Он сразу заметил Рэтчета, раздраженного до самой последней стадии, после которой в ход шел раритетный – с Земли – гаечный ключ. Где и как Рэтчет его тогда раздобыл – медик не рассказывал, а остальные, скорее всего, не знали.
– Что творится? – поинтересовался Айронхайд, приобнимая Рэтчета. Действо это еще и являлось подстраховкой на тот случай, если Рэтчет все-таки решит применить силу.
– Просто… разговор, – Эйд благоразумно отошел подальше. – Вопрос о переводе упомянутой кандидатуры уже почти одобрен.
Хайд мог покляться Всеискрой, что сейчас слышал рычание Рэтчета.
– Все, ушел он, – произнес Хайд, разворачивая к себе медика. – Чего он тебе наговорил?
– Лоу хотят отправить в Дэльфи.
– Шлак, – емко высказал свое мнение Хайд.
– Он самый, – Рэтчет уже начал успокаиваться, не последнюю роль в этом играли объятия Хайда, его энергополя. – Эйд мстит и ей. Он никогда не жаловал Фарму, а сейчас переносит все на нее.
– Может, поговорить с ним? Или попросить кое-кого.
Рэтчет проворчал что-то неопределенное и не сопротивлялся, когда Хайд в буквальном смысле потащил его за собой. Медик и сам чувствовал свою усталость: еще немного, и он бы точно начал совершать ошибки при ремонте пострадавших.
Медбот уже собирался трансформироваться, чтобы присоединиться к ждущему его Айронхайду, как неподалеку мелькнула чья-то розовая броня. Арси редко когда бывала на виду, предпочитая большей частью обитать на окраине города и мотаться с рекерами. Несмотря на внешность, розовая фем являлась сильной противницей, настоящим диким хищником. Оставалось загадкой, как ее еще терпели в команде Капа. Интересно, что Арси забыла здесь?
Рэтчет едва слышно выругался на старокибертронском, видя, как Лоу, радостно заверещав, кинулась к Арси, заластившись, а та довольно улыбалась, поглаживая Лоу по крыльям.
– Тише, – Айрон удержал Рэтчета. – Не лезь, Арси разозлится. А это очень плохо.
– Арси?! – зашипел медбот. – Лоу сошлась с… этой?
– Чем не вариант? – хмыкнул Айронхайд, благоразумно умолчав о третьей участнице фемской тройки. – Арси сможет ее защитить в случае чего, да и, похоже, это не просто интерфейсные развлечения. Лоу уже большая фем, она сама разберется. Рано или поздно она нашла бы себе пару.
Рэтчет фыркнул: для него ВайтЛоу всегда будет горячо любимым созданием, с протоколами никогда не поспоришь. И Лоу – упрямая, как Фарма, и раз она выбрала себе партнершу – от своего не отступит. Запрещать ей что-либо – это не выход.
Айрон поглядывал на довольно мрачного Рэтчета. Тот, похоже, осмысливал увиденное, и партнер решил к нему не лезть, чтобы не попасть под манипулятор.
Рэтчет отвлекся на сообщение по коммлинку, что, впрочем, настроения ему не прибавило.
– Кому ты там так срочно понадобился?
– Баррикейду, – ответил медбот. – Я сам велел ему сообщать о состоянии Санстрикера, тому скоро спарка активировать.
Вообще-то у Баррикейда была причина для столь частых консультаций у Рэтчета: состояние Санстрикера в последнее время ухудшилось, экс-штурмовик провел несколько дней, подключенный к системам поддержки, чтобы снизить нагрузку. И если ситуация в последующие дни не улучшится, то придется проводить преждевременную активацию спарка, благо что потенциальный кандидат для донашивания был рядом.
Санни боялся за спарка: для него малыш был гораздо важнее самого себя. Кейд так не считал, для деса одинаковую важность имели они оба. Сейчас бывший штурмовик уже не шипел на Баррикейда, принимая его заботу, но все еще не допуская чего-то большего. Впрочем, Баррикейд и не настаивал, понимая, что им понадобится время – не за мгновение же получится занять в Искре Санни место, принадлежащее Сайду.
– Омегу удалось успокоить, обошлось без масштабных разрушений и жертв, – проинформировал Кейд, отправленный на разведку: Санни тревожился за остальных, хотя старался не показывать виду. – Спрашивал у Рэтчета, он сказал, что подобное в норме для носителей.
– Хорошо, – Санстрикер устроился удобнее, насколько позволяли провода аппаратуры. – Спасибо, Кейд.
– Я всегда держу свое слово, – десептикон подошел ближе и аккуратно сел рядом с желтым ламбо. – Заодно принес тебе новые датапады, держи. Кстати, Проул нашел хороший магазин, специализирующийся на товарах для спарков, можно будет чуть позже просмотреть их каталог и что-нибудь еще выбрать.
– Было бы неплохо.
– Плохого не посоветую, – произнес заглянувший в палату Мираж. – Опробовано на личном опыте и подсказано Проулу.
– Тогда точно можно быть уверенным, – произнес Санстрикер. – Спарки напугались? Взрывы было слышно даже тут.
– Нет, я смог отвлечь их, – ответил аристократ. – Вернусь обратно, а то юные исследователи выберутся за пределы спарковской платформы.
Мираж в буквальном смысле слова исчез с оптики. Санни, глядя на это, прокомментировал:
– А ведь он раньше все сторонился других, всегда держался в отдалении. Впрочем, остальные платили ему тем же.
– Может, надо было просто узнать его получше? – ответил Кейд. – Да и партнерство вашего шпиона явно сыграло свою роль.
– Мираж так и не говорит, от кого у него спарк. Впрочем, это уже его личное дело. Я рад тому, что у моего спарка будет компания друзей.
Внезапно Санстрикер тихо застонал, приборы же выдали тревожное пищание. Десептикон немедленно вызвал медиков, а сам остался рядом с бывшим штурмовиком.
– Тише, я рядом, – Кейд его обнял. – Все хорошо, слышишь? Медики сейчас придут.
– Если что – пообещай, что позаботишься о нем, – желтый ламбо слабо улыбнулся. – И не важно, переживу я активацию или нет. Это… будет моей расплатой.
– Не смей так говорить! – воскликнул десептикон. – Ты спарку своему нужен, ты мне нужен!
Прибывшие медики тут же отогнали Баррикейда, а самого Санстрикера погрузили в стазис.
– Все плохо, – произнес Рэтчет, ознакомившись с результатами сканирования носителя. – Еще протянем – и точно потеряем их обоих.
– Готовиться к преждевременной активации? – спросил один из медботов.
– Да, – кивнул Рэтчет и поманил к себе Кейда. – Готов?
– Это опасно для спарка? – только и спросил дес.
– Не опасно ни для тебя, ни для него. Все основные системы спарка уже сформированы, ему нужна сейчас только защита и энергия, придется только какое-то время питаться обеззаряженным энергоном. Несколько дней донашивания – и спарк активируется. Тебя мы сейчас тоже отключим, ничего не почувствуешь.
Баррикейд терпеливо вынес все медицинские манипуляции над собой. А вот онлайн после стазиса был тяжелым, дес давно себя так не чувствовал. Сфокусировав оптику на Рэтчете, Кейд спросил:
– Получилось?
– Получилось, – кивнул автобот. – Санни уже лучше, но пусть пока побудет в стазисе. А что касается тебя – из медблока не выпущу, сразу предупреждаю.
– Ну и ладно, – согласился десептикон. – Не страшно. Но почему спаркам Проула не понадобилось донашивание, они тоже активировались раньше срока?
– Две причины: ослабленное состояние самого Санстрикера и разные сроки активации спарков, – пояснил Рэтчет. – Продержись бы Санстрикер еще пару дней – и обошлись бы без использования тебя.
Санни очнулся на второй день, сразу же почувствовав – спарка уже не было. Желтый ламбо запаниковал, порываясь подняться с ремонтной платформы.
– Не шевелись, – рядом появилась ВайтЛоу; фем-джет начала просматривать результаты диагностики.
– Где… спарк? – Санни упрямо попытался приподняться. – Что с ним?
– Пришлось начать преждевременную активацию, иначе все закончилось бы плохо, – ответила Лоу, заставляя выпить куб с медицинским энергоном. – Спарка донашивает Баррикейд. А тебе сейчас надо восстанавливаться.
Видимо, фем ввела деактиватор в топливо: желтый ламбо снова отключился. В следующий раз он очнулся через несколько дней – его корпус уже не был подключен к приборам, провода и кабели не ограничивали движения.
Осторожно сев на платформе, Санни огляделся по сторонам: рядом никого не было, хотя наверняка Рэтчет или Лоу уже знают, что он проснулся. Впрочем, в следующее мгновение Санстрикеру резко стало не до этого – в помещение зашел Баррикейд, держащий на манипуляторах спарка.
– Он сразу почувствовал, что ты онлайн, – произнес дес.
Санстрикер рассматривал спарка: форма шлема у малыша оказалась такой же, как у Сайда, а темную броню украшали красные полоски. Спарк при виде своего создателя запищал, потянувшись к нему. Кейд осторожно передал мелкого бывшему штурмовику, а сам сел рядом.
– Вчера окончательно активировали, – принялся рассказывать Кейд. – Сразу скажу, это весьма неприятное ощущение, но оно того стоило. Рэтч заверил, что все в норме.
– Он на Сайда похож, – Санни погладил спарка, отчего тот довольно мурлыкнул. – Просто чудо.
Кейд ничего не стал говорить, но со словами Санни был полностью согласен.
– Рэтчет чуть позже зайдет, он там с Праймом беседует, – дес предложил спарку захваченную заранее игрушку.
– Прайм тут? – переспросил Санстрикер и, передав спарка Кейду, начал подниматься с платформы; хотя гироскопы явно не до конца восстановили свою работу, желтый ламбо упрямо встал на ноги. – Мне надо поговорить с Оптимусом.
Беседу Прайма и Рэтчета прервало появление бывшего штурмовика.
– Рэтч, со мной все в порядке, – Санни заверил медика. – Ты можешь оставить нас с Оптимусом?
Рэтчет, уже было шагнувший к пациенту, кивнул, отходя к двери:
– Хорошо. Несколько минут – и так только очнулся, а уже собрался удирать.
– Нам следует поговорить, – Санстрикер посмотрел на Прайма. – Я виноват за Проула, знаю.
– Это верно, – кивнул Оптимус. – Но стоит учесть, что ты в тот момент был слишком потерян в своем горе, обвиняя Проула в гибели Сайдсвайпа. И тогда… тогда, в тот момент, никто из нас – даже я – не мог предположить, что десептиконы смогут перебросить часть солдат в ту местность. Согласно донесениям разведки, тот район был чист от фиолетовознаковых.
– Но ведь они там были?
– Были. Проул, как тактик автоботской армии, должен ведь был знать все, так? Но есть некоторые моменты, перед которыми бессильны любые теории и предположения. И если ты думал, что все это проходит бесследно для Проула – то ты ошибался. Он винит себя за каждый дезактив, к которому причастен, волей или неволей, – Оптимус знал, что говорит, он не раз видел это все в Искре праксианца. – Поэтому…
– Я многое понял, – прервал Прайма Санстрикер. – Благо, было время. И то, что я понял – не стоит так удерживаться за прошлое, иначе оно утянет за собой, выжжет Искру. Думаю, Проул тоже понял это. У него есть ты, и Джазз, и спарки, чтобы понять.
– У тебя сейчас есть спарк. И Баррикейд.
– Кейд… – Санстрикер чуть улыбнулся. – Слишком наглый, нахальный, упрямый десептикон. Прямо-таки идеальный… И Искре рядом с ним не больно. Может… нам с ним было предназначено встретиться?
– Об этом знает только Праймас, – ответил Оптимус.
– Верно, – произнес Санстрикер. – Спасибо за разговор, Оптимус.
Кивнув, Прайм ушел из комнаты, а Санни вернулся к Кейду и спарку. Теперь желтый ламбо окончательно успокоился.
...Рэтчет только успокоился насчет Мессантина и возможной отправки туда Лоу для практики, собираясь решить этот вопрос лично и чуть позже, как ему снова об этом напомнили – один из однокурсников Лоу, Сандрэйв. Рэтчет знал его, как и то, чем еще помимо обучения медицине он занимался.
Молодой мех серьезно смотрел на Рэтчета и повторил снова:
– Я хочу выбрать в качестве места прохождения практики станцию Дэльфи.
– Чтобы организовать там филиал Института? – поинтересовался Рэтчет, то ли в шутку, то ли всерьез. – Хочется начать проводить эксперименты?
– Нет, – Санд встопорщил броню, услышав эти слова. – Я не такой, как… мои предшественники. И хочу помогать, а не калечить. Ведь вам же известно, чем я руководствовался, когда соглашался на предложение о второй профессии. Изначальной целью всегда была помощь, и потом, с коррумпированностью Сената и руководства Института их так использовали.
Рэтчет фыркнул. Энтузиазм студента был ему хорошо знаком, остальные преподаватели благосклонно отзывались о нем, хотя многим не нравилось, что успеваемость Санда на последних курсах несколько упала. Знали бы они, какие методики, кроме основных, изучает Санд.
– К тому же, – добавил Санд, – мое добровольное решение не оставит ФестЭйду лазейки для отправки Лоу на Мессантин.
– Уже в курсе?
– Да это, в общем-то, и не секрет, – Санд шевельнул дверками. – Правда, чего таким способом добивается ФестЭйд, я не пойму.
– Да отомстить ему хочется, – для Рэтчета это не было секретом. Эйд злился на него – за Фарму, за назначение его главным медиком Дэльфи и за инцидент, после которого они оба потеряли самых дорогих Искре.
– Представляю его разочарование, – Сандрэйв позволил себе усмехнуться. – Но уже ничего не поделаешь.
***
Мегатрон замер на пороге своей кварты, и было от чего – Файервинд держал на руках своего младшего брата и что-то рассказывал ему. Стоящий чуть в отдалении Страйк сразу успокоил Мегатрона – ситуация все-таки под контролем.
«Он сам пришел, – по связи сказал Страйк. – Познакомиться с братом. Мы с ним поговорили… многое поняли, и на Искре стало легче».
«Файервинд так и не склонен простить меня», – Мегатрон констатировал это как факт. Он великолепно понимал, что не скоро еще заслужит изменения отношения к себе со стороны взрослого уже спарка.
– Здравствуй, – Винд так и не повернулся ко второму создателю, но прежней враждебности в голосе уже не слышалось. – Можешь не бояться, я не причиню вреда спарку.
– Верю, – Мегатрон прошел в кварту.
Страйк развернулся к Винду, глядя прямо в оптику:
– Пусть даже некоторые моменты прояснились, я еще не скоро перестану приглядывать за твоими действиями. Возможно… когда-нибудь вы оба все-таки станете для меня частью семьи.
– А он? – Мегатрон кивнул на спарка.
– Он мой брат, – просто ответил Винд. – И я уж точно не буду оставаться в стороне от него.
Лидер десептиконов и не рассчитывал, что завоевать доверие Файервинда будет легко. Они оба – и он, и Оверлорд – выросли без создателей, но именно ошибки, допущенные при воспитании Лорда, в его спаркстве – все это привело шестифазника к такому финалу. И в этом тоже была вина Мегатрона – нужно было относиться к нему как к родному спарку, а не как к солдату, которого можно использовать на войне.
Очень редко удается искупить свои ошибки, обычно Праймас не позволяет получить второй шанс. Но теперь у них есть возможность – и Файервинд это знает.
Теперь оставалось разобраться только с Трионом.
***
Оптимус Прайм сам сопровождал Триона на пути к Всеискре. Почти любого другого она бы не подпустила, сожрав корпус и уничтожив Искру посмевших побеспокоить ее, кроме тех, кто по праву принадлежал к династии Праймов. Но даже так Оптимус не чувствовал себя защищенным: вспоминались древние хроники, в которых его предшественники описывали свой опыт общения с Всеискрой Кибертрона. Всеискра, Сердце Кибертрона – вспомнилось подходящее слово из языка хьюманов – была живой. Сгустком живой энергии, частью самого Праймаса, обладающая волей и сознанием.
Джазз и Проул остались возле входа в тоннели, ведущие к залу Всеискры, вместе с ними – и охрана. Здесь, внизу, нет смысла сторожить Триона: преступник никуда уже не сбежит, его, как и Оптимуса, притягивает сияние Всеискры. Мегатрон прошел дальше – до зала, с которого и начинался лабиринт.
– Справишься? – спросил дес. – Тут шлакова уйма лабиринтов и ходов.
– Моя карта со мной, – Оптимус дотронулся до нагрудной брони.
С первым шагом сюда Матрица лидерства снова активизировалась, разгораясь огнем. Оптимус знал, куда идти, его вела память предшественников, влитая в артефакт. Прайм снова ощутил прикосновение Матрицы к своему сознанию, но на сей раз действие артефакта было мягким, не способным напугать. И Винг все-таки тогда был прав, Матрица давно уже стала не так светла, как изначально. В артефакте присутствовала тьма, и Оптимус сейчас это чувствовал.
Трион всю дорогу молчал, не проронив ни слова, не пытаясь угрожать или бежать. Казалось, он только сейчас осознал возможность своего финала и отчаянно думал над тем, как убедить Всеискру отказаться от первоначального намерения.
Всеискра Кибертрона открылась их взору, когда оба меха вошли в зал. Ее ослепительное сияние еще сильнее увеличилось, и они, не в состоянии сдерживать себя, шагнули ближе. Оптимус пытался остановиться, но с ужасом осознал, что его словно тащит к Всеискре. А затем… затем он скорее почувствовал, чем услышал:
– Тр-р-ри-ион, давно же тебя ждали здесь…
– Я ничуть не раскаиваюсь в том, что делал все эти ворны, – произнес Трион. – Под моей защитой Кибертрон и вся империя процветали бы.
– Но какой ценой?
В воздухе повис не озвученный, но заданный вопрос. И на несколько мгновений Прайм смог увидеть другое будущее – то, что могло совершиться, если бы они не остановили Триона: раскинувшаяся Кибертронская империя, упоминания которой все боялись, империя, войной прошедшая через половину Галактики, оставляя за собой либо покоренные миры – либо уничтоженные.
Их никого бы не было. Трион убрал бы каждого из тех, кто по каким-либо причинам мог противостоять ему, оставляя лишь марионеток и тех, кто добровольно был согласен на все.
– Это все было в мгновении от того, чтобы стать явью.
Оптимусу показалось, что на сей раз Всеискра обращается именно к нему. Собственную Искру охватила вспышка страха – за Джазза, за Проула, за появившихся спарков.
– Нет, приручить Немезиса, сделав им одного из твоих потомков, не получилось бы. Немезис Прайм уже воплощен.
На сей раз слова Всеискры услышал и Трион, они привели его в замешательство.
– Уже воплощен? Но в ком?!
– У Кибертрона еще есть время до встречи с ним…
Оптимус хотел было задать вопрос о том, как же они узнают Немезиса, но неведомая сила словно оттолкнула его, а Триона, наоборот, притянула ближе.
Древний мех, один из Тринадцати Праймов, выгнулся, словно что-то невидимое завладело его корпусом. Оптимус, наблюдая за происходящей казнью, почему-то не сомневался, что сейчас Трион испытывает все, что чувствовали его жертвы перед дезактивом. Он несколько раз проверил работу своих оптических датчиков – ему показалось, что корпус Триона начал таять, словно его стирали из этой реальности. Это не было похоже на мгновенно осыпающийся металл брони после заражения космической ржавчиной, нет – Трион постепенно исчезал, только его Искра, яркая и отчаянно пульсирующая, по-прежнему была здесь. Уже почти истаявший Трион внезапно обернулся к Прайму, силясь что-то сказать. Слов уже было не разобрать, да и Оптимус ничуть не желал услышать, что хотел бы сказать напоследок Альфа Трион.
Он исчез полностью, даже его Искра. Возмездие, что так долго ждало, наконец-то настигло Триона – за все свои преступления он ответил перед Праймасом. А уж в том, как поступил с ним прародитель, сомневаться не приходилось.
Подчиняясь какому-то внутреннему наитию, Оптимус раскрыл нагрудную броню, дотрагиваясь до Матрицы лидерства. Артефакт сам отделился от его систем и сейчас лежал на ладонях красно-синего автобота. Оптимус несколько мгновений смотрел на Матрицу, а затем подошел к сиянию Всеискры, протягивая ей артефакт.
– Больше никаких Праймов, – произнес он, глядя на то, как тает, исчезает Матрица лидерства.
Чувствуя невероятную усталость, словно все силы оставили его, Оптимус покинул зал с Всеискрой. Он почти не помнил, как выбрался из лабиринтов, не заблудившись, и как Мегатрон вытащил его на поверхность, где ждали встревоженные Джазз и Проул, ощущающие по связи Искр бурю испытанного.
– Оптимус! – диверсант первым кинулся к бондмейту. – Шлак, что случилось?!
Проул забрал Оптимуса из рук Мегатрона, по связи потянувшись к нему, старясь успокоить, заверить, что они рядом и все хорошо.
– Всеискра… она забрала их… – Оптимус чувствовал себя непривычно без Матрицы лидерства, словно чего-то не хватало.
– Кого – их? Там же были только ты и Трион, – не понял Джазз.
Зато праксианец догадался, дотронувшись ладонью до нагрудной брони. Раньше так ощутить Искру Прайма не получалось, мешал артефакт, но теперь его не было.
– Матрица лидерства исчезла.
– Ее забрали, – Оптимус впервые за долгие десятки ворн ощутил почти забытое чувство свободы. Казалось, сама его Искра рада тому, что освободилась от столь опасного соседства с артефактом.
Эпоха прежних Праймов подошла к своему завершению.
***
– Вот теперь – все закончилось? – поинтересовался у своего соправителя Мегатрон. Они оба находились на верхней галерее Высоких Палат, откуда было видно весь Айакон.
– Я думаю – да, – ответил ему Оптимус. – Мы заслужили это, справились со всеми угрозами. Знаешь… то, что могло быть, что показала мне Всеискра – страшно. Еще хуже, чем наша война.
– Даже не рискну уточнять, – Мегатрон действительно не хотел знать о таком будущем, которое уже никогда не настанет.
– Всеискра сказала, что Немезис Прайм воплощен, и это точно не сказки, – произнес Оптимус, взглянув на соправителя. – У нас есть время.
– Раз время есть – то это точно не обитатель Кибертрона, что значит – сможем подготовиться, будь это Немезис или сам Юникрон. И иди, твои партнеры ждут тебя, – произнес Мегатрон: он видел стоящих неподалеку монохромных, тихо разговаривающих друг с другом и время от времени поглядывающих в сторону лидеров.
– Тоже не задерживайся, ты нужен семье, – ответил Оптимус. – Пусть Старскрим снова мается с обязанностями заместителя, пока снова не заскучает.
– Пр-р-р-райм! – внезапно окликнул автобота Мегатрон, когда Оптимус уже почти подошел к бондмейтам. – Не думай о том, что могло быть, если бы что-нибудь случилось. Не надо, ни сейчас, ни никогда-нибудь.
Лидер автоботов был полностью согласен с этими словами. Все, через что им пришлось пройти – в прошлом, а настоящее – вот оно, рядом.
