Имиджмейкер. Главы 1-6.

— Откуда вы? Мне обычно танцы так рано никто не заказывал, — улыбнулся чёрно-белый, устраиваясь рядом с Бамблби, который судорожно начал сдвигать к своему ожившему счастью все коктейли на столе.

— Из Айакона, — низким гулом ответил ему Айронхайд. — Здесь на экскурсии. Вот этих выгуливаем! — и бесцеремонно ткнул пальцем в Би и Миража.

Последний отвлёкся от датапада, мечтательно улыбнулся и вместо приветствия выдал:
— Позвольте скромненько мне поддержать беседу —
Я пару слов имею вам сказать, и только,
Ну, в смысле — парочку острот ближайшему соседу.

Танцор удивлённо мигнул окулярами, а потом прыснул.
— Однако, вы весёлые парни!

— О да, с нами не заскучаешь, — подтвердил Рэтчет, пытаясь перетащить имиджмейкера к себе на колени. Вот тут Джазз заупирался. — Да ладно тебе. Чего ты как маленький?

— Не хочу, — безапелляционно заявил Джазз, сбрасывая с корпуса вездесущие лапы медбота.

— Ну, и пошёл в шлак, — обиделся Рэтчет, отпихивая от себя гонщика.

— Док, а док, — тут же обратила на него внимание личная охрана Прайма. — Нельзя быть таким жадным.

На что Рэтчет только оглушительно фыркнул.

Мираж гаденько хихикнул из-за датапада.
— Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.

Айронхайд подавился своим энергоном и ошеломлённо уставился на аристократа. Оптимус не выдержал и расхохотался, прикрывая нагревшийся фейсплейт ладонями.

— Ооо, — выдал обескураженный Рэтчет, пытаясь сфокусироваться на боевиконе.

— Никаких тебе "ооо"! — тут же зарычал Айронхайд и злобно зыркнул на трясущегося от смеха бело-синего меха. Затем выразительно глянул на рыжего медбота. — Только протяни ко мне свои клешни, живо пообломаю! А ты... — обернулся он снова к аристократу.

— Не трожь мелкого! — в один голос рявкнули Рэтчет и Джазз.

— Больно надо, — теперь уже обиделся Айронхайд и угрюмо уставился на свой куб.

— Как вы все ещё функционируете? — веселился танцор, тем не менее призывно бликуя оптикой в сторону Бамблби, что медленно и осторожно передвигался по сидению в его сторону.

— Вынужденное напарничество, — за всех ответил Оптимус. — Хочу заметить, что ваша техника исполнения выше всяких похвал! Удивительно, что вы всё ещё сидите в этом месте, а не танцуете где-нибудь на модной сцене Айакона.

— Да нужен мне этот Айакон, — отмахнулся чёрно-белый, при этом его крылья-дверцы возмущённо всколыхнулись. — Одни проблемы в этой столице! Одними проверками доведут до деактива. Нет, тут намного спокойнее. Я почти всех знаю, меня знают. Если кто манипуляторы надумает распускать, так его посетители и пришибут. Даже охране вмешиваться не нужно. Знаете, очень удобно. Ох, прошу меня извинить, я совсем забыл представиться. Я Кейд!

— Очень приятно, Кейд, — Оптимус протянул чёрно-белому меху манипулятор, и тот осторожно пожал широкую, сильную ладонь Прайма. — Я Орион. А это мои друзья, Мираж, Джазз, Рэтчет, Айронхайд и Бамблби.

— Можно просто Би, — тут же пискнул Бамблби, почти пылая нагревшимися антеннами в инфракрасном спектре.

— Красивое имя. Бамбл-би, — повторил задумчиво Кейд. — Очень приятно познакомиться со всеми вами. Вы сюда надолго?

— Боюсь, что мы сюда чисто расслабить нейропроводку, — Джазз почти сочувственно смотрел на приунывшего юнглинга. — Как вы правильно описали то место, где нам приходится отбывать служебный долг. Мучают проверками.

— Вы мне кажетесь смутно знакомым, — доверительно сообщил танцор Оптимусу. — У меня такое ощущение, что я вас уже где-то видел.

— Да наверняка по головизору, — не мигнув окуляром соврал Джазз, беспечно махнув в сторону Прайма. — Он же у нас из Элитной Стражи. Так что периодически в камеры попадает, — при этих словах чёрно-белый заметно напрягся, но имиджмейкеру как будто вокалайзер заело, он продолжал трещать дальше как заведённый. — Ох, уж у них и работа, скажу я вам! Я думал — я несчастный трансформер, пока не познакомился с Орионом. Ни выпить, ни расслабиться, ни в квартал развлечений сгонять. Постоянные построения, смотры, доклады. И всё всегда не так. Не так стоишь, не так шагаешь, недостаточно броня начищена. А главное, кому жаловаться? Нет, я вас спрашиваю, кому? — патетически воскликнул Джазз, перегибаясь через обалдевшего Бамблби и вцепляясь мёртвой хваткой в невольного слушателя. — Зануде Ультра Магнусу или этому параноику Триону? Так Главный Советник у себя в мойке скоро охрану выставит. Ему везде враги и заговоры мерещатся. Достал уже всех со своей безопасностью. Только наседает и наседает на всех. Ну, и гоняет, конечно, дворцовых слуг. То принесите ему то, то подайте ему сё, то холодно, то жарко, то скучно, то шумно. А когда Совет заседает, это же форменный беспредел творится! Даже отработанное не слить на этом уровне, везде охрана, везде слуги. Как будто их заседания что-то дают. Да они же там просто дурака валяют! Половина перезаряжаются спокойно на своих местах, другая половина в сети висит, в игрушки играет.

Чёрно-белый мех вылупил оптику, не веря своим слуховым рецепторам. Даже Оптимус заслушался. Айронхайд тоже внимательно прислушивался, иногда тихонько посмеиваясь в кулак. Прайм неожиданно понял, что Джазз описывает службу именно таких как его телохранитель, а не Элитной Стражи. Это ему повезло быть в любимчиках. Всё что от него требовалось, так это стоять в почётном карауле за креслом Альфа Триона в Совете или в его личном отсеке, когда он принимал аудиенции. А уж когда Главный Советник обратил на него пристальное внимание, то даже этого не полагалось. После того, как Орион попал в фавориты Триона, он только тренировался, да на главных смотрах маршировал. Ну, ещё обход Высоких Палат был в отряде таких же избранных. Но это разве служба? Так, один фарс. А ведь остальных действительно гоняли по-страшному. Только Орион никогда не утруждал себя размышлениями об этом.

— Так и получается, что пьют энергон из труб каждый орн, а отдохнуть невозможно. Вот и приходится сбегать аж с Айакона, чтобы пропустить кубик-другой сверхзаряженного в хорошей компании, да оттянуться достойно, — трагически рокотнул системой вентиляции Джазз.

— Ничего себе у вас порядки, — выдавил из себя ошарашенный Кейд. — Не позавидуешь.

— Это да, — наконец отцепился от танцора гонщик. — Вот сегодня погудим, перезарядимся и на службу. А то потом объяснительные пиши, если опоздаешь, где был, да что делал.

— Ты тоже из охраны? — Кейд тепло улыбнулся Бамблби.

— Нет, я из обслуги, — не растерялся юнглинг. — У меня даже высшего образования нет, не говоря уже о представительной внешности. Это вон Орион и Айронхайд у нас крутые!

Оптимус мысленно выставил высший бал Бамблби за находчивость. Подозрительность Кейда была усыплена, теперь он не боялся столичных залётных ботов. Теперь он им от искры сочувствовал.

— Я не думаю, что крутость — это главное, — подмигнул чёрно-белый трансформер юному дарованию. — По мне, так ты один из самых красивых мехов, которых я видел!

Бамблби смущённо опустил взгляд на свои сцепленные на коленях пальцы.
— Не придумывай. Мне до тебя далеко. Хотел бы я хоть немножко танцевать научиться.

— Могу научить, — вдруг засмеялся Кейд. — Но ты ведь застесняешься на сцену лезть, а в служебных помещениях сейчас не протолкнуться.

— Так у нас кварта снята с несколькими отсеками наверху! — с совершенно наивным видом воскликнул Джазз под убийственным взглядом Оптимуса. — Мы решили, зачем далеко ходить, раз и здесь можно остановиться. Мы всё равно пока тут зависать будем, никто отдыхать вроде не собирался. Можете прыгать там сколько захотите, пока не надоест!

— Ты правда не против? — просиял Бамблби, на миг забывшись, и порывисто схватив танцора за серво.

— Правда! А кварта — это хорошо, — как-то загадочно проговорил чёрно-белый, вставая из-за стола и увлекая за собой нетерпеливо пританцовывающего молодого меха. — Чего ждать в таком случае, раз есть время?

— Ты чего творишь? — возмущённо зашипел Оптимус, когда чёрно-бело-жёлтый дуэт скрылся с оптики. — Уж чему-чему, но точно не танцам этот Би учить будет!

— Ну и чего ты тут плюёшься? — удивительно миролюбивым тоном вопросил Рэтчет, лениво возя по столешнице своим кубом и бросая на Айронхайда задумчивые взгляды, когда считал, что тот не видит. — Би не спарк давно, интерфейс-сеть активизировалась. Коннект он ещё не познал, а уже хочется! Кейд же парень не плохой, а при таком месте работы наверняка весьма искушённый в подобного рода делах. Наш мелкий ему сразу приглянулся, это было понятно. Ещё бы, не каждый раз выпадает удача разнулить такого хорошенького да домашнего. Вредить он ему не будет, да хотя бы и из-за нас. Так что не вижу ничего плохого в том, что Би получит первый опыт с таким страстным и умелым партнёром. Это куда лучше, чем когда тебя зажимают в углу и грубо берут, не считаясь с твоими чувствами. А учитывая место, где мы все... эээ... живём, и в какие времена, неизвестно как всё повернётся. Может эта связь будет его единственным светлым воспоминанием о близости с кем-то другим.

Оптимус проглотил готовые сорваться в ответ возражения. Шлак... а Рэтчет прав. Да ещё как прав! Прайм подозрительно оглядел бело-рыжего бота внимательнее. Это он о себе, что ли, говорил, когда упомянул угол и принудительный коннект? Как-то странно притихший Джазз явно не сводил с Прайма проницательного взгляда, этого не мог скрыть даже непроницаемый визор. Мираж грустно что-то листал в своём датападе, узкие плечи понуро опущены. Шлак, и этот туда же?!

Вечер как-то перестал быть весёлым. Хотя... для кого-то он точно останется приятным. Оптимусу неожиданно захотелось, чтобы всё у Бамблби сегодня получилось. И чтобы Кейд дал юнглингу именно то, о чём тот так долго мечтал.

— Надерёмся? — философски предложил Айронхайд, обводя вопросительным взглядом молчаливую компанию.

— Можно, — за всех ответил Мираж, откладывая датапад в сторону. — Всё равно как-то погано.

Они подозвали официанта и удвоили предыдущий заказ. Гулять так гулять.

* * *

Прошло точно несколько джооров под приятную и не очень музыку и под сменяющие друг друга забористые коктейли, прежде чем Айронхайд пнул под столом по ноге Оптимуса. Прайм вопросительно взглянул на телохранителя, но тот только одними окулярами показал в сторону. Проследив взглядом в заданном направлении, красно-синий мех заметил вроде бы ничем непримечательного бота в тёмно-серой броне, который сидел за стойкой бара. Даже не отдавая себе отчёта что именно ему не понравилось, он обернулся к Айронхайду и знаками уточнил: "Прослушка"? Телохранитель утвердительно кивнул. Видимо, вопрос "откуда!?" был настолько откровенно написан на его лицевой, что боевикон только пожал плечами и выразительно посмотрел на верх, имея в виду всевидящего Триона.

Оптимус беззвучно застонал.

— Знаешь что, шеф? — тут же громко вопросил Джазз, с наслаждением потягиваясь, разминая сочленения, позвякивая бронёй. — Пошли-ка в подзарядку! И поэта нашего, невоспетого в балладах, прихватим. Ему точно хватит возлияний на сегодня.

Мираж сидел отстранённо, только расфокусированно мигая синими линзами. Он даже никак не среагировал на тираду гонщика. Оптимус бросил вопросительный взгляд на Айронхайда. Ему сразу стало понятно, что имиджмейкер давно уже в курсе ситуации, но за сохранность их функционала, его-то точно, отвечал именно Айронхайд. Ему и решать. Боевикон только еле заметно утвердительно кивнул.

— Да, пожалуй я бы уже прилёг, — деланно устало пробормотал Оптимус, медленно поднимаясь вслед за имиджмейкером, и прихватывая с собою вяло шевелящегося Миража. — Вы ещё тут? Столик сами оплатите или мне сейчас кредитов перевести на счёт бара?

— Переведи. А мы официанту наличкой благодарность выдадим, — криво усмехнулся Рэтчет, не отрывая вопросительно-восторженного взгляда от Айронхайда.

Весь вид медика просто кричал о том, как сильно он желает добраться до серого корпуса злосчастного шпиона. "Вы только дайте его мне, а уж я ему поотключаю не то что основную память, но и резервную", — молил взгляд бело-рыжего бота. — "Не только забудет, что не нужно, но и вспомнит — чего не знал!" Айронхайд многообещающе улыбнулся Рэтчету, отчего у последнего аж манипуляторы затряслись в предвкушении.

Оптимусу стало как-то... противно. Он понимал, что ведёт себя словно последний чистоплюй, но ничего не мог с собою поделать. Настроение было хуже не придумаешь. Заведённая танцами в начале вечера нейросеть, не получившая разрядки после, противно ныла, посылая в процессор весьма неприятные сигналы. Оптимизма это не добавляло.

И он постарался как можно скорее покинуть территорию бара, оставляя Рэтчета и Айронхайда развлекаться так, как им было привычнее. Думать об этом не хотелось. Он вспомнил слова Ультра Магнуса, который всегда говорил, что каждый должен заниматься своим делом, и постарался забыть и о шпионе, и о Рэтчете, и об Айронхайде. Думать, что они остаются гулять дальше, и всё. В перезарядку. А завтра сделать вид, что ничего не помнишь и ничего не было. Претворяя свой план в действие, Прайм перевёл необходимое количество кредитов на счёт бара, и сконцентрировался на тяжести Миража, которую почти не ощущал, и на серебристой спине гонщика, что мелькала впереди. Хм... бёдрами Джазз вилял не хуже этого танцора. Шлак...

Нейросеть дёрнуло. Шлак, шлак, шлак... Почему именно этот оплавок? Почему не на Миража, в конце концов, такая реакция?!? Но нет, сейчас Оптимуса замкнуло на гибком, вальяжно передвигающемся корпусе впереди. Мурлыкающий смех гонщика, когда тот о чём-то шутит с управляющим гостиницы, его отставленные бёдра, когда Джазз нагибается к столу, чтобы считать с терминала блокирующий кварту код, медленно ползущие блики от лампы по синему визору — всё это заставляло рычать моторку и ощущать, как температура корпуса медленно ползёт вверх.

— Он не откажет, — тут же раздалось с плеча. — Он на тебя уже давно запал.

— Заглохни, — беззлобно рыкнул на пришедшего так некстати в себя аристократа Оптимус, погружаясь в бездну смущения и стыда. Что же он за Правитель такой, раз даже не сильно полноценный мех его с лёгкостью читает?

Прайм рыкнул движком и заблокировал к шаркам интерфейс-сеть. Внутри грудного отсека яростно полыхнуло. Только упрямство не позволило Оптимусу тут же, не сходя с места, сложиться от боли по полам и заорать во всю силу вокалайзера. Боль была резкой и сильной. И не отпускала, ни пока он шагал вслед за Джаззом по коридору до нужной двери, ни когда ступил в снятый номер, ни когда небрежно скинул с себя Миража, ни когда, кинув что-то невразумительное двум удивлённым мехам, порывисто скрылся в свободном отсеке, блокируя за собой дверь. Только услышал за спиной тихое "Матрица", произнесённое голосом аристократа.

— Чего тебе от меня нужно? — мученически простонал Оптимус, обращаясь к мерзкому артефакту внутри себя, прислоняясь спиной к холодной стене и безвольно сползая по ней на пол. Матрица в ответ усилила воздействие, и Прайм тихо зарычал, кусая губы. — При чём тут интерфейс-протоколы? Я сегодня как последний урод чуть два раза не подставился, или ты только этого и ждёшь, чтобы меня полным дураком выставить? — ещё больше боли, нестерпимой, ледяной, жалящей.

— Ааа, как вы мне все надоели, — падая на пол, сообщил потолку молодой Прайм, давая команду на подключение интерфейс-сети обратно. Матрица тут же отпустила его искру, зато варварски вырубленные протоколы, отвечающие и за получение удовольствий, а также за размножение и соединение, отыгрались по полной. Корпус то перегревался, то резко остывал, заставляя густеть в трубопроводах энергон, сильно разбавленный далеко не безобидными присадками. Нейросеть также отозвалась мучительными импульсами. Её то скручивало от резко сменяющихся ощущений, то всё вдруг разом обрывалось, будто в корпус угодил луч парализатора.

Собрав остатки ускользающего разума и быстро оставляющие его силы, Оптимус отчаянно пополз в сторону ближайшей платформы. Хорошо бы обогрев включить и функцию подзарядки. Но его хватило только на то, чтобы влезть на гладкую, приятную на ощупь поверхность. Дотянуться до пульта управления уже не вышло. В очередной раз свившаяся внутри корпуса в тугой жгут боли нейросеть выбила мечущегося и стонущего сквозь стиснутые денты Прайма в оффлайн.

* * *

— Не спорь с ней, — услышал он тихий шёпот, как только системы медленно вынырнули из темноты оффлайна. Чьи-то пальцы скользили по его лицевой, обводя линию рта. — Она всё равно сделает всё по-своему. Если хочешь научиться настаивать на своём, тебе придётся научиться понимать её и обманывать. Либо договариваться. Просто игнорировать Матрицу не получится.

Оптимус вслушивался в тихий, волнующий, ласковый шёпот. Такой нежный, такой заботливый. И это приятное давление чужого тёплого корпуса на бедро, бок, грудной отсек... Не успев подключить оптику, Прайм уже мечтал чтобы его обняли, приласкали, сказали, что всё это только оффлайновые симуляции, и на самом деле этого кошмара не было. Но нет, голос утверждал обратное.

— Я думал, у меня получится, — пожаловался он голосу, активируя оптосенсоры, и с удивлением обнаружив прямо перед собой фейсплейт Джазза.

По нагретому боку, по удобному расположению корпуса гонщика впритирку к его собственной броне, Прайм понял, что серебристый мех здесь уже довольно давно. Джазз, угадав его мысли, только лениво улыбнулся.

— Не получится, глупый молодой мех, — зазвучал его чарующий, такой чувственный шепот, от которого почему-то внутри поджимались все системы и приятно зачесался нейроствол. — Зачем интерфейс-сеть-то вырубил? Как спарк, честное слово! Ты что, не знал как потом шлаково "приятно" бывает?

— Нет, — просто признался Оптимус. — Откуда мне это было знать?

— Нулёвка всё-таки, да? — восхитился Джазз, опять лениво обводя тонким пальцем губы Оптимуса.

Прайм подавил сумасшедшее желание поймать дентопластинами эти наглые пальцы, легко сжать их, а потом облизать... Он растерянно мигнул окулярами, теряясь от непристойности собственных мыслей.

— Нравится? — мурлыкнул серебристый мех, изучая Оптимуса с жадностью первооткрывателя. Юнглинг чувствовал, как бьются в него энергополя серебристого гонщика, как пытаются подавить его выставленную защиту.

Прайм ничего не ответил.

— Нрааавится, — самодовольно протянул Джазз, продолжая ласкать лёгкими движениями упрямо поджатые губы. А потом вдруг резко убрал манипулятор и через клик цапнул пальцами острую антенну на шлеме. Прайм охнул от ярких ощущений, дёрнувших аж до камеры искры. — Упрямый... гордый... нравишься! — выдохнул ему на антенну системой вентиляции тёплое облачко пара провокатор-Джазз.

— Н-не надо, — только отчаянно прошептал Оптимус, чувствуя как собственный корпус придерживается совершенно иного мнения.

— Надо, — убеждённо прошептал серебристый мех наклоняясь и проводя глоссой по синей, дрожащей антенне вверх-вниз, медленно-медленно, лаская тёплый металл, обводя более широкое основание в месте крепления к шлему. Прайм дрожал и ничего не мог с этим поделать. Он никогда так себя не чувствовал. Так сладко, сгорающий от стыда и предвкушения одновременно. Опьяняющий коктейль. И это тянущее чувство внутри, требующее чего-то иного, чего-то большего.

— Ну и чего ты боишься, глупый? — смеялся тихим, вибрирующим смехом ему на аудиодатчик Джазз, касаясь губами чувствительного сенсора. И Оптимус бестолково улыбался ему в ответ, обморочно мигая оптикой, глядя в потолок, не в силах говорить, не в силах терпеть, не в силах остановиться...

Сейчас для него не существовало ни далёкого дворца, ни Высоких Палат, ни Альфа Триона, ни Элиты, ни клятв, ни обещаний, ни положения, ни других ботов, ни Кибертрона, ни Империи, ни Матрицы, что неожиданно молчала... Оптимус сосредоточился на поблёскивающем синем визоре, за который цеплялся взглядом словно утопающий. Он упивался близостью светлого порочно-красивого фейсплейта. Он функционировал ради этих трепетных, нежных губ, что выписывали узоры на горячей, покрытой капельками конденсата красно-синей броне. Молодой Прайм вздрагивал от прикосновений острых дент, что легко покусывали антенны, вытягивая из него долгие, низкие стоны, полные желания и страха перед неизбежным. Он готов был целовать до конца вселенной эти тонкие серво, эти длинные, бесстыдные пальцы, что пробирались в немыслимые места, открывая для юного меха целые обертона никогда не испытываемых эмоций. А эти стройные сильные ноги, что собственнически обхватили, оседлав его собственные бёдра, то сжимая, то отпуская из тесного плена. Ооо... Оптимус готов был бросить к этим ногам весь шлаков мир. Но Джаззу не нужен был целый мир, ему не нужен был даже Кибертрон. Ему нужен был только Оптимус.

И Прайм отдал себя, щедро, без остатка. Как можно отдавать себя только в первый, самый чистый, самый искренний раз, когда ещё не знаешь предательства, холодности, боли. Джазз принял этот дар. Принял с жадностью, с неистовством оголодавшего, полностью отчаявшегося. Он пил, словно коллекционный энергон, хриплые стоны, слизывая их с дрожащих губ. Он впитывал в себя короткие, полные чувства крики. Он заставлял мощный корпус биться в судороге страсти под своими ладонями и ловил каждое движение своим корпусом, пропуская через себя, возвращая всё это в медленной, полностью выносящей проц вибрации.

Оптимус вскидывался, что-то хрипло шепча, бессмысленное, нежное, сокровенное, прижимая к себе изящный корпус, подставляясь под нежные ласки. Он откидывал голову, полностью открывая шейные магистрали для жалящей разрядами глоссы, жалобно подвывая. И тут же сжимал объятия, чувствуя трепещущий корпус в своих ладонях, такой горячий, такой страстный, такой желанный. Пробирался пальцами под чужую броню и нежно ласкал чужую проводку, кабели, с удовольствием вслушиваясь в рёв разогнавшейся моторки Джазза, в шум его вентиляторов, улыбаясь безумной улыбкой от непристойных обещаний, что сиплым, сбоящим голосом произносил серебристый мех в пики страсти. И, больше не стесняясь, не думая правильно это или нет, Оптимус ласкал чужую приёмную систему, спуская с пальцев слабые разряды, наслаждаясь текущей по ладоням горячей смазкой.

Уверенным движением Джазз обхватил мощный горячий коннектор Прайма ладонью, умело проворачивая подвижные сегменты в нужных направлениях, разнуляя нетронутую передающую систему. Полюбовался на завершённую, совершенную картину, приласкав пальцами медленно раскручивающиеся механизмы, пустил пробный заряд по поверхности и широко ухмыльнулся от короткого вопля Оптимуса, которого буквально подбросило над платформой. А потом плавным, грациозным движением скользнул на коннектор, принимая его своими внутренними системами сразу и на полную длину, тут же сжимаясь, подстраиваясь под размер передающей системы. Прайм заорал, выгибаясь, подбрасывая на бёдрах хохочущего Джазза, вцепившись в серебристые ноги мёртвой хваткой. Сегменты коннектора медленно набирали обороты, раскручиваясь, пуская первые укусы электричеством. И теперь уже вопил, опасно выгибаясь, Джазз, даря партнёру мощные откаты, царапая пальцами чужую броню, обрывая тонкую проводку.

Финал наступил быстро, сминающей огненной волной накрыв двух трансформеров, вышибая их одновременно в перезагрузку. Джазз с громким стоном вырубился, падая на Прайма, будто прикрывая его своим корпусом от всех проблем и бед. А Оптимус, перед тем как процессор дал команду на аварийное отключение всех систем, испытал ни с чем несравнимое изумление от того, с какой силой искра рванулась вперёд, к этому меху, заходясь в требовании быть ближе, защитить, отогреть. И последнее, что помнил перед отключением Оптимус, так это то, что он всё-таки успел обнять серебристый корпус, укрыв его от целого мира в кольце своих мощных серво.