Tie-up.

* * *
С Праймом поговорить не удалось – Бластер сначала заглянул в кабинет, потом – в личный отсек, и, наконец, отправился в главный зал к Телетрону-1: по крайней мере, там всегда можно было обнаружить кого-нибудь, кто был в курсе передвижений командира. Запрашивать самого Прайма по закрытому каналу связи, где он находится – последнее дело. Так поступали лишь в экстренных случаях, ибо все понимали – носителю Матрицы тоже хочется побыть одному, поразмышлять… а не отвлекаться постоянно на мелкие проблемы подчиненных.
База словно вымерла, но Бластеру повезло – у Телетрона-1 он наткнулся на Джаза, который что-то искал с помощью главного компьютера. Услышав шаги, диверсант быстро свернул все всплывшие «окна», и только потом обернулся, как всегда готовый ко всему. Но, едва увидев партнера, он сразу же взмахнул манипулятором, предлагая подойти ближе, чем кассетнике преминул воспользоваться, и сразу же взять квинтессона за щупальца.
- Оптимус? – голубой визор, казалось, засветился чуть ярче, но затмить ослепительную улыбку первого лейтенанта не смог: - Так он ж еще утром укатил с базы, man.
- Укатил? Куда? – тон Бластера не предвещал ничего хорошего. Автобот почти чувствовал, как от гнева плавятся логические цепи, а потому пришлось забрать еще немного воздуха и хорошенько прогнать по охладительным системам.
Диверсант, поняв, что друг еле сдерживает клокочущую ярость, состроил печальную мину и сочувствующе развел руками:
- Да какая-то встреча с земными правительствами – ты ж знаешь, как эти ребята любят поболтать… - Джаз фыркнул – он терпеть не мог политику, тем более – земную. – Там у них саммит какой-то ежегодный, так что пару деньков нашего шефа точно не будет… Ну, если только Землю не придется спасать… опять…
- Ясно, - протянул ответственный за коммуникации, уже всерьез начиная задуматься над тем, что деликатность, конечно, хорошо, но побыстрее избавиться от чужих кассет – тоже дело просто отличное.
Утешающее поглаживание плеча заставило вздрогнуть и опустить взгляд.
- Ты как там, а, man? – Джаз глядел на него со странно серьезным выражением лицевой пластины. И пусть голубой визор не давал возможности рассмотреть окуляры, Бластер знал точно: сейчас диверсант действительно переживает. А потому, пересиливая себя, пришлось выдавить улыбку:
- Да не очень, но функционировать буду.
- Держись… - связист почти чувствовал, как взгляд друга уперся в его деку, словно пытаясь разглядеть кассеты сквозь непроницаемую крышку. Впрочем, черно-белый трансформер тут же мотнул головой, будто отгоняя ненужные мысли, и снова расплылся в широкой улыбке: – Кстати, я тут нарыл парочку новых композиций. Не рок-н-ролл, но тоже очень даже… Прослушать хочешь?
- Не откажусь… попозже…
- Ну, если захочешь – заходи, двери отсека всегда открыты, - Джаз, похлопав красного автобота по манипулятору, вышел из зала, насвистывая какую-то легкомысленную мелодию.
Бластер проводил его задумчивым взглядом, чувствуя, как потихоньку успокаиваются системы, а нервная пульсация Искры замедляется и приходит в норму.
Вот вам и повеса-лейтенант…
Почему-то многие забывали, что этот так называемый выпедрежник и гуляка на самом деле – отличный офицер и лучший диверсант среди автоботов. Он видел смерть столько раз, сколько не видели его соратники, и до сих пор оставался жив. И, конечно, когда надо, Джаз мог быть и серьезным, и безжалостным, и просто злым… Действительно злым, а вовсе не показушно-разъяренным, какими порой выглядели те же братья-ламборджини.
Уж кто-кто, а Бластер это знал наверняка – слишком долго Джаз был его партнером. Правда, на Земле связист как-то больше сблизился с Траксом, но именно черно-белый диверсант оставался тем, с кем можно было поговорить, как выражаются люди, по душам, и кто вполне разделял его страсть к музыке. Недаром же Джаз, поддавшись моде, повесил в своем отсеке табличку с выбитыми словами: «Музыка воодушевляет весь мир, снабжает душу крыльями, способствует полету воображения; музыка придает жизнь и веселье всему существующему… ее можно назвать воплощением всего прекрасного и всего возвышенного». Эти слова принадлежали Сократу, и сам связист был с ними полностью согласен.
Правда, Джаз и тут оказался верен себе, а потому разместил чуть пониже и другое высказывание: «Ничего страшного, если над тобой смеются. Гораздо хуже, когда над тобой плачут». На эту шутку магнитофон натыкался взглядом, едва войдя в отсек партнера, и каждый раз не мог сдержать улыбку.
Вполне может быть, что лейтенант еще что-нибудь повесил, посмешнее, – но Бластер слишком давно заглядывал к другу. Сначала было некогда, а потом появились кассеты… Необходимость в регулярном интерфейсе для обмена энергией отпала (пусть навязанные подопечные и были в оффлайне, но их было целых пять), да и все равно… заниматься столь интимным делом, когда в деке находится десептиконы… Тут даже не поговоришь толком ни с кем, не то чтобы всякое там…
Кассетник оперся широкими ладонями на панель Телетрона-1, вперил свой взгляд в пустоту… и тут же увидел любовно выведенное на оранжевом металле: «Пока все не станут едины».
Наверное, будь он человеком, то у Бластера дернулась бы щека, ну, а так лишь нервно сжался манипулятор в кулак – эти дурацкие высказывания преследовали его повсюду. Началось все, конечно, с Прайма и его сиротливо весящей на стене таблички с текстом про человеческую жизнь. Остальные автоботы идею дружно подхватили, и принялись рыться в файлах с высказываниями великих умов Земли, чтобы подобрать себе что-нибудь подходящее. Дальше всех пошли, конечно, ламбы: они как раз вернулись с очередного задания из какой-то далекой страны. К слову, вернулись злые, ибо задание одновременно являлось наказанием: по их словам, там жили одни ненормальные, которые ничуть не задумывались ни о состоянии дорог, ни о ценах на бензин… Или, наоборот, думали слишком много, а потому нихрена и не делали… А еще (тут ламборджини понижали голос до шепота) они вообразили, будто прекрасно знают английский, а потому в новостях стали переводить имена трансформеров. Услышав, что Старскрима называют «Скандалист», автоботы едва удержались, чтобы не проинформировать об этом Мегатрона – тот бы явно пришел в восторг. Но, к сожалению, тогда бы открылась правда и о других переводах имен, кои, порой, звучали вовсе не так безобидно и благозвучно… Да и сам истребитель мог бы так взъяриться, что устроил бы не только фирменную истерику, но и, к тому же, какой-нибудь террористический акт.
Потому от соблазнительной идеи отказались, а братья, узнав о новой моде, тут же наклеили на двери своих отсеков огромные плакаты с видом избушки и покосившегося забора, на котором были начертаны выражения, кои в приличном обществе не то чтобы не упоминались – их просто не знали. Проул, естественно, эти плакаты сначала срывал, потом, перестав воспринимать выходку всерьез, стал заклеивать ругательства полосками «Вырезано цензурой». Ламбы же изгалялись, выдумывая все новые и новые построения, и база с восторгом наблюдала за этой маленькой войной.
Бластер снова улыбнулся, чувствуя, как шкала настроения начинает потихоньку подниматься вверх.
Наверное, сейчас стоит найти Джаза и попросить-таки те самые композиции…
И тут тревожно замерцал экран, подернулся рябью помех, являя трансформеру перепуганное человеческое лицо, что-то быстро говорящее на ломаном английском. Догадаться о том, что так испугало несчастного, не составляло труда…
Автобот мысленно застонал: ну почему десептиконы нападают всегда в самый неподходящий момент?

* * *
На вопрос Бластера с плохо скрываемой надеждой: «Вызывать Прайма будем?», Айронхайд ответил отрицательно, заявив, что «справимся собственными силами».
Так и поехали: сам ветеран во главе колонны, за ним цепочкой следовали Джаз, Проул, Тракс, Бамблби (в его кабине привычно расположился Спайк и сам Бластер в трансформе магнитофона), Блюстрик да Санстрикер с Сайдсвайпом. С воздуха прикрывали жутко недовольные аэроботы – в эфире то и дело раздавались ехидные комментарии летунов, разбавляемые бурчанием Слингшота и очень спокойными (и крайне напряженными) приказами Силверболта замолчать. Под конец доведенный до ручки лайнер пообещал засунуть коннекторы подчиненных им же в сопла, если они не закончат переругивание, и в эфире, наконец, наступила долгожданная тишина.
Так что на место автоботы подъехали уже морально подготовленные к грядущей битве, с ходу трансформировались и замерли.
- Опять не везет, что ж за день-то такой, а? – мрачно ругнулся старый автобот и рассерженно выпустил отработанный воздух. Остальные поддержали командира взревыванием двигателей, и лишь Тракс пробурчал себе под нос, что, слава Праймусу, ему не придется заново наведываться в автомойку.
Бластер, о последних событиях войны знавший лишь понаслышке (сидение целыми днями в собственном отсеке никогда не способствовало информированности), в некотором недоумении уставился на открывшуюся картину: мрачные десептиконы столпились около практически нетронутой дамбы и с задумчивым видом разглядывали прибывших. У их ног еще дымились обломки пары-тройки разрушенных зданий, но, в целом, пейзаж выглядел весьма цивильно.
- Где Прайм? – как всегда, не здороваясь, поинтересовался Мегатрон, восседавший на каком-то обломке скалы и будто невзначай полирующий свою огромную пушку куском ткани.
- Я за него, - угрюмо отозвался Айронхайд, настороженно наблюдая за действиями противника, но пока все еще не принимая никаких попыток к превращению десептиконов в хлам.
Что, по мнению связиста, было довольно странно, но, судя по скучающим минам стоящих рядом автоботов, эту сцену они видели уже не в первый раз.
«С махачом опять обломались», - по внутренней закрытой линии передал Сайдсвайп, скрещивая манипуляторы на грудном отсеке.
«Опять? – Слингшот не удержался и фыркнул. - И за каким шарком нас тогда вытаскивали с базы?»
«Слингшот, помолчи, пожалуйста», - у Силверболта был настолько неимоверно усталый голос, что даже строптивый самолет заткнулся из жалости к командиру.
Между тем Мегатрон таки соизволил выбросить прочь измочаленную тряпку и, встав, продолжил разговор:
- Ты? – лидер десептиконов смерил Айронхайда презрительным взглядом. – Всегда знал, что Прайм крайне неразборчив в подборке кадров, но чтоб на столько…
- Помолчал бы, десептохлам…
«Что происходит?» - Бластер глянул в сторону диверсанта, и тот блеснул визором в ответ:
«Мегатрон требует передачи ему Саундвейва… все еще… Так что просто стой и жди – рано или поздно им надоест».
«И что тогда?»
Джаз незаметно чуть передернул плечами, показывая, что сие ему неизвестно, но было прекрасно видно, что первый лейтенант напряжен и вот-вот готов пойти в атаку. Да и остальные автоботы, не смотря на видимость, явно не расслаблялись, а аэроботы не спешили приземляться – так и продолжали кружить в своих альт-формах над возможным полем битвы.
Бластер, в свою очередь, неслышно щелкнул несколькими пазами, удерживающими электромагнитный пистолет, чтобы, в случае необходимости, извлечь его как можно быстрее, и прислушался к разговору командиров противоборствующих отрядов. Те продолжали пикироваться на весьма повышенных тонах, и связист обратил внимание на сопровождающих Белого Вождя. В принципе, вполне ожидаемо: слева от лидера стоит, подбочинясь, Старскрим. Щурит яркую оптику, нагло ухмыляясь. Позади этих двоих, полукружьем, расположились остальные: недовольно скривившийся Скайварп; Тандеркрэкер, привычно молчаливый и задумчивый; скучающий Блицвинг и огромный Астротрейн, как всегда, состроивший «морду кирпичом». Да уж, действительно, только Саундвейва и не хватает – по правую руку от Мегатрона, чтобы одним своим видом наводил одновременно скуку и вызывал острое желание врезать по непроницаемой физиономии.
Бластер вновь пригляделся к замершим напротив фигурам и, уловив его взгляд, Тандеркрэкер неожиданно шевельнул крыльями. Связист ощутил, как неумолимо приоткрывается рот от удивления – у Эйр Рейда, который, как и мегатроновские сикеры, трансформировался в F-15 Eagle, этот жест в робо-форме обычно означал желание подбодрить или неосознанное выражение симпатии. И вот какого шарка?..
Кассетник отрегулировал настройку оптических датчиков, приблизив изображение истребителя, однако Тандеркрэкер уже отвернулся и уставился куда-то чуть повыше левого плеча своего командира.
Сикеры, что с них взять? Поступают так, как захотела их левая турбина.
Взбалмошные, жестокие, непостоянные, импульсивные – по тому же Эйр Рейду видно. Характер абсолютно одинаковый, не различишь, кто перед тобой: автобот или десептикон… Впрочем, фиолетовые охотники в робо-форме, к тому же, с первого взгляда вообще на одно лицо. Кажется, что покрась всех одной краской, и не различишь (так, правда, порой шутили и про Блюстрика с Проулом и Смоукскрином).
По манере-то полета их узнавали сразу: Тандекрэкер обожал сумасшедшие пике, Скайварп – то и дело телепортировался или слишком часто маневрировал, а Старскрим… Для Старскрима полет без выпендрежа в начале войны вообще за полет не считался. Уже позже воздушный командующий поуспокоился, и если и красовался, так уж только тогда, когда на него смотрели… Правда ему было все равно, кто смотрел: свои или чужие.
А вот в робо-форме…
Только потом уже, спустя достаточно много времени, Бластер с некоторым интересом стал замечать, что, почему-то, красно-белый сикер выглядит куда изящнее своих собратьем, телепортатор кажется сбитым поплотнее, а их третий «брат», вроде, чуть выше и имеет самый взрослый вид…
- Он жив, - рявкнул Мегатрон, взмахнув пушкой и заставив абсолютно всех присутствующих занервничать: мало ли что… В таком состоянии может и не разобрать, по кому и куда стреляет…
- Да ты видел его корпус после сражения? – спокойно поинтересовался Проул, незаметно беря в собственные руки проведение переговоров – к сожалению, дипломатия никогда не была коньком Айронхайда. – Там же осталось-то…
- Он жив, - этот голос нельзя было спутать ни с чьим другим: резкий, чуточку скрипучий, визгливый и высокий, непростительно высокий для десептикона. Так что все, невольно, повернули головы в сторону Старскрима, даже сам Мегатрон соизволил взглянуть на своего заместителя. Истребитель тут же непроизвольно выпрямился, расправил крылья еще больше, будто греясь в лучах внимания, и выпятил вперед роторы. Этот жест настолько напоминал отработанное до автоматизма движение земных женщин, которые, чуть уделишь им внимание, сразу выпячивают вперед свою грудь, что Бластер еле сдержался от ухмылки.
Нет, правда… Сикеры все-таки жутко похожи на представительниц «прекрасного» пола. Вертлявые, истеричные, чересчур эмоциональные… Может, у них и так называемые ПМС и «критические дни» есть? Ох, не повезло тогда Мегатрону…
- Да откуда ты… - попытался-таки влезть в переговоры Айронхайд, но воздушный командующий ухмыльнулся еще мерзче и проговорил с нажимом:
- Я знаю точно... – выдержав многозначительную паузу, десептикон, растягивая слова, закончил: - Ведь он – мой партнер.

*Harrier – (в данном случае) гончая (на зайца)
**Lighter – (здесь) запал

Часть 2.

У дамбы воцарилась такая тишина, что было слышно, как работает вентсистема стоящего рядом трансформера. А потому шепот Спайка не просто показался оглушительным – он таковым и был:
- В смысле – «партнер»? Любовник, да?..
Все вздрогнули вторично, а Бамблби, которому и был адресован вопрос, лишь промычал в ответ что-то очень неопределенное. Несчастный, обладавший хорошим воображением, по всей видимости, во всех красках представил себе взаимоотношения между двумя заместителями Мегатрона, а потому не мог до сих пор отойти.
- Не мели чепухи, - первым отмер Джаз – все-таки, на то и диверсант, чтобы быстро реагировать даже в самых неожиданных (и самых нелепых) ситуациях.
Судя по лицевым пластинам остальных присутствующих, они хотели высказаться примерно в том же духе… причем, абсолютно все: и автоботы, и десептиконы. Хотя нет, если представители Алой эмблемы еще допускали в процессорах, что среди их противников – одни извращенцы, то соратники истребителя о подобном даже не подозревали. Впечатлительный Скайварп скорчил такое выражение лицевой пластины, что Санстрикер, позже показывающий данную сцену друзьям, его так и не смог повторить.
К слову, все остальные у желтого ламборджини получились крайне похожими: и приоткрывший от удивления рот Тандеркрэкер, и пораженный Блицвинг, выронивший винтовку, и Астротрейн, чья «морда кирпичом» превратилась в «морду, до которой кирпич не долетел и завис». Правда, лучше всего удался Мегатрон: вся его патетично замершая фигура будто говорила «не стоило бить Скримера так часто по процессору», а, если учесть, что Санстрикер всегда был склонен к выпендрежу, то от оригинала он почти не отличался.
Да, потом, в «Арке», все могли оценить комичность ситуации (ибо только десептиконами неугомонный автобот не ограничился), но тогда… тогда, почему-то, Искры стали пульсировать чуть медленнее. Быть может, потому что одним из самых больших страхов абсолютно любого трансформера, вне зависимости от знака, был страх потерять того, с кем установились узы… И как раз сейчас можно было лицезреть такого несчастного…
Ну, или того, кто на эту роль претендовал.
- Он – мой партнер, - снова упрямо повторил сикер и высокомерно оглядел собравшихся. Выглядел он по-прежнему самоуверенным, но связист заметил, что белые крылья с алыми полосами как-то странно дрогнули. – И лично я не вижу в этом ничего такого.
«Врет он все», - отмер, наконец, Сайдсвайп.