Имиджмейкер. Главы 7-12.

Он не мог видеть, как посуровела в этот клик его лицевая, какой опасной синевой сверкнули потемневшие враз окуляры. Зато видел Джазз. Видел и, затаив вентиляцию, фиксировал каждый жест, каждый звук, мгновенно перенаправляя всё это, как и заснятые ранее материалы, Бластеру. Лейтенант знал, что рекламно-патриотические клипы находятся в обработке, а может быть, первые из них уже запущены в эфир.

— Как это — не актуальны? — на несчастного офицера было больно смотреть. По всей видимости, полицейский не мог до конца уразуметь того, что его аккуратно выполненные отчёты по завершённым делам могут быть абсолютно бесполезными. — Я их готовил целую ротацию...

— Всё будет хорошо, — вместо ответа ещё раз прошептал Оптимус, удобнее перехватывая не сопротивляющийся корпус. — Скоро всё будет хорошо. Как твоё имя, офицер?

— Проул, — раздался тихий ответ, и белые манипуляторы неожиданно обхватили Прайма за шею. Монохромный мех спрятал лицевую на мощном праймовском плече. — Старший офицер Проул...

— Ничо се так прилип, — восхитился Джазз, продолжая их прерванное восхождение по крутым ступеням Управления Правопорядка. — Не отдерёшь теперь!

— Кто здесь? — испуганно встрепенулся Проул.

— Старший лейтенант Джазз! — жизнерадостно гаркнул серебристый гонщик. — Приятно познакомиться, кстати.

— Взаимно, — сухо откликнулся Проул, теснее обхватывая Прайма за шею, чем вызвал ещё более радостный хохот Джазза и неловкий, стеснительный взгляд Оптимуса. — Моя радость от нашего знакомства не знает обозримых границ.

— А ты настоящая галактическая язва, Рэтчет был бы в восторге! — лейтенант обернулся к партнёру и заговорщицки подмигнул. — Слушай, может, оставим его себе, подарим доку в качестве экспериментального образца? Мы ж спасателям не сообщали, скольких тут откопали.

— Джазз! — попытался урезонить бондмейта Прайм, но десептикон униматься не желал.

— А потом, гляди, какие ноги! — гонщик звучно шлёпнул по гладкому бедру полицейского, отчего тот напрягся как натянутая струна и гневно полыхнул в сторону обидчика линзами.

— Я бы вас попросил, сэр, держать под контролем свои эмоции! — пафосно заявил Проул.

— Не обучен, — ехидно откликнулся Джазз. — Натура у меня такая, эмоциональная, порывистая и противоречивая!

— То-то и заметно, — съязвил Проул, откровенно прижимаясь к Прайму, ластясь словно спарк к Создателю.

— Ты помурлычь ещё, — фыркнул Джазз, оборачиваясь и с интересом изучая, как бело-чёрный поганец беззастенчиво домагивается его партнёра. — И в пояснице прогнись, а то бампер ещё недостаточно оттопырен.

*Джазз, ты что, ревнуешь?* — отправляя запрос на личный канал связи, Оптимус почувствовал, что вся эта ситуация его порядком забавляет. — *Никогда бы не подумал, что ты вообще знаешь, что подобное чувство существует в этом бренном мире*.

*Не то чтобы я прямо ревновал*, — откликнулся десептикон. — *Но не проучить эту ржу с зашкаливающим самомнением просто не в моих силах! Не забывай, кем я был до встречи с тобою, и кто именно гонял меня долгое время. Не он лично, конечно, но такие же самовлюблённые типчики*.

*Это мелочно!*

*Да поквинт!*

Прайм только головой покачал. Хотя, конечно, это немного льстило. Нужно будет чем-нибудь порадовать Джазза, когда доберутся до базы. В бар, что ли, сводить на его правилах? Или гонки посмотреть, где он участвует в заезде?

— Это возмутительно! — голос полицейского дрожал на какой-то опасной ноте. Оптимус заподозрил неладное. — Вы не спасатель, вы...

— Ты абсолютно прав, мех, — серьёзно откликнулся Джазз. — Мы ни шлака не спасатели. Спасатели сюда пробиться до сих пор не сумели. А таких психов как мы слишком мало — нас никак не хватает на всех, кому сейчас нужна помощь. Потому радуйся, что до тебя смогли добраться вовремя и продержать до прихода медиков. И вознесли хвалу Праймасу, который сохранил твою жизнь в активе. Просто так этого никогда не происходит. Подумай над этим.

*Джазз, его поля на пределе. Он не может себя контролировать, а ты его провоцируешь!* — Оптимус был возмущён и даже не пытался этого скрыть. — *Это всё равно что спарка обидеть!*

*Однако лапает он совсем не как спарк,* — мстительно заметил десептикон, но всё-таки замолчал. И не проронил более ни одного слова, ни когда они добрались до крыши, где уже ожидали Айронхайд и Санстрикер, поддерживая на манипуляторах корпус ещё одного меха в полной отключке, ни когда спасательный катер зависал над площадкой, ни когда они все вместе грузились на борт.

Полицейский перебираться на платформу не пожелал, вцепившись в красно-синего меха как клещ. Его периодически потряхивало, и тогда Прайм начинал успокаивающе поглаживать офицера по спине, между погнутых, но всё ещё трепещущих от прикосновений дверце-крыльев. Правителю Кибертрона пару раз казалось, что Проул хочет его что-то спросить, но не решается. А затем стало слишком поздно, так как катер совершил посадку на территории какого-то госпиталя.

Здесь мнения бело-чёрного меха уже никто не спрашивал: его сноровисто отцепили от утяжелённой брони Прайма, переложили на медплатформу, зафиксировали магнитными захватами. Оптимусу было не по себе, когда он провожал взглядом съежившегося, беспомощного Проула, что почти испуганно сверкал по сторонам невидящими окулярами.

— Баркас я уже вызвал, — вернул его в действительность грубоватый голос Айронхайда. — Так что через несколько бриймов пилоты будут здесь.

— На базу? — по-деловому осведомился Джазз.

— Нет. Сначала хочу кое с кем познакомить нашего Прайма. Парни немного двинутые на процессор, конечно, но честные и бесстрашные. И не будут задавать идиотских вопросов, когда настанет время, — боевикон как-то странно взглянул Оптимусу в оптику. — Есть только одно но...

— Например? — Оптимус уже улыбался, а вслед ему лыбиться начали и остальные, даже уголок рта Айронхайда дёрнулся.

— У них не очень с субординацией.

— Ха! Это, можно сказать, у нас семейное! — Джазз подмигнул расслабившемуся Санстрикеру.

***

— Что ЭТО такое? — глядя расширившимися от потрясения окулярами на огромный экран головизора тем же вечером, Оптимус тряс собственного бондмейта как грушу. — Ты что, снимал меня на камеру всё это время?

Джазз достаточно быстро вывернулся из цепких манипуляторов Прайма, встряхнувшись, словно помятый турболис, и оценивающе посмотрел на совместную работу себя и Бластера.

Ролики получились на загляденье, судя по тому, сколько горячих откликов они вызвали по всей Империи, даже с отдалённых блок-постов и колоний. Нет, каким-то отдалённым, остающимся хладнокровным уголком сознания Оптимус понимал всех этих доверчивых трансформеров, что повелись на красивого, плечистого величавого меха, медленно ступающего по развалинам погибшего Праксуса с оттенком настоящего страдания на фейсплейте, со сбоящей горестной оптикой. А уж как этот красавчик самоотверженно ковырялся в завалах, не жалея себя, откапывая пострадавших, бережно перенося их в безопасное место или сдавая с серво на серво спасателям. Кадры из Полицейского Управления вообще могли не растрогать только вконец очерствевшую искру: забота о выжившем, оказанная первоочередная помощь прямо на месте, подключение к себе и даже подпитка чужой искры за счёт своей! Попытка приободрить, успокоить — внушала зрителям обманчивое впечатление о заботе Правителя о своём народе; сверкнувшие после обжигающим гневом окуляры и обещание покарать виновных — утраченную веру в справедливость. А уж прижимающийся в итоге к широкой груди полицейский, трогательно обнимающий своего спасителя за шею, мог вынести блок логики даже суровым военным.

— А чо, вроде хорошо получилось, — склонил шлем на бок диверсант, любуясь несомненно новым героем в народе. — Главное, мы успели первыми! После таких сенсационных роликов никто не посмеет даже пискнуть в твою сторону. Бластер тоже помог: прогнал в сводке новостей о многоорновой тренировке Прайма и его команды на новом полигоне, тестировании новых режимов и о том, как по тревоге сорвались на помощь все, кто был на колёсах. Кстати, там, оказывается, работали и другие журналисты. Мы и в их кадры попали. Отсутствие прикрытия возле тебя, охраны там и вообще батальона типа отряда Элитных Гвардейцев сыграло нам только на манипулятор. Ты оказался как никогда близко к народу, Оптимус! С чем я тебя и поздравляю, теперь ты — звезда галактического масштаба!

— Трион меня убьёт... — обречённо протянул Оптимус, без сил опускаясь в срочно освободившееся кресло. — Нет, он сначала разберёт меня на малые шпунтики и винтики, а уже потом деактивирует.

— Отобьём! — жизнерадостно отозвался лейтенант, весело сверкая синим визором. — Тем более, с новыми парнями, знакомцами Айронхайда, это больше не проблема. Ты меня прости, конечно, но начищенные ходячие шарниры твоего брата и брийма не продержатся против наших трёхрежимников.

— И на счёт шпунтиков и винтиков я бы на твоём месте так не переживал, — пожал плечами Рэтчет, отвлёкшись на клик от изучения датапада со свежими новостями. — Обратно соберу. Будет ещё лучше чем было.

— Спасибо, — на автомате откликнулся Прайм, понимая, что он со своими искровыми терзаниями почему-то ни у кого отклика не находит. Даже Мираж смотрел холодно и немного отстранённо.

— А как же правда? Неужели она сейчас вообще никого не волнует? — Оптимус понимал, что ведёт себя как неразумный спарк, но ничего не мог с этим поделать. Вся его вселенная, к которой он привык, рушилась перед его окулярами.

— Прежде чем кому-то говорить о правде, стоит подумать о том, что с этой правдой будет делать тот, кого ты собираешься ею осчастливить, — назидательно проговорил аристократ. — Народ любит хорошие новости. Бравый Прайм, который лично спасает попавших в беду обычных трансформеров, — хорошая новость. Что он собирается навести порядок — тоже хорошая новость, неважно когда и в чём, ты этого не уточнял, а для них и такого обещания пока хватит для поднятия духа. А вот Прайм, рассказывающий, что из нескольких десятков тысяч жителей Праксуса смогли спасти только несколько сотен, и то по счастливой случайности, — это плохая новость. То, что этот самый Прайм ничего не решает и боится не то что спросить со своих подчинённых, отчего так могло произойти, — я уж молчу о наказании виновных, — а и просто посмотреть в оптику Альфа Триону — это тоже плохая новость. Да и информация о том, что Прайм стал настоящим Праймом только по недоразумению и ротозейству расслабившихся чиновников — совсем скверная новость. Как ты думаешь, Оптимус, насколько хорошо они должны будут себя ощущать после такой правды?

Молодой Лидер обхватил шлем ладонями. Процессор немилосердно нагрелся в поисках хоть какой-нибудь лазейки, обеспечивающей ему не совсем уж постыдное отступление с политической арены. Но... Праймас был неумолим в этот раз. Выходов было крайне мало и все один другого хуже.

— И что же мне теперь делать? — тихо спросил он сам себя.

— Бороться, сэр! — неожиданно воскликнул Бамблби, дотрагиваясь до плеча в красной утяжелённой броне в ободряющем жесте. Глаза юнглинга горели как у последнего революционера, готовящегося дорого продать свой актив агрессорам-оккупантам, что посмели захватить любимую песочницу, привычный ларёк на родной улице и разбить единственный фонарь у входа. — Ведь вы же именно это пообещали тому офицеру!

Оптимус обвёл собравшихся обречённым взглядом: его окружали воинственно настроенные мятежники. Почти как в Тарне. Шлак...

***

Утром Прайм печально смотрел на Совет, а Совет печально смотрел на почтившего его наконец-то своим присутствием Прайма.

Игра в гляделки протекала в абсолютной тишине.

Альфа Трион возвёл оптику к потолку и "самоустранился", прикидываясь ничего не стоящей ветошью.

Прайм не знал как обращаться с советниками, и уж тем более как с них следует спрашивать. А главное, что именно следует спрашивать?

Совет же не знал что конкретно ожидать от молодого Правителя, который вдруг озаботился делами Империи, громогласно пообещав народу разобраться с виновными. Интересно, просто орать будет, сразу расстреляет (с утра его телохранитель уже успел похвастаться по головизору новыми "громилами на службе"), отравит неугодных как Трион, эта галактическая бессмертная вошь, или сначала спросит? И как отвечать ему полагается, если всё-таки сначала спросит: по этикету, всячески лизоблюдствовать или орать как на плацу, учитывая последние увлечения нового Прайма? И чего молчит, с такой грустью обводя всех своим ясным взглядом... Не иначе как прощается, шлак психический. И откуда только паразит Трион его откопал, такого ранимого и героического? И на кой шлак, спрашивается, вообще откапывал?

Вокруг шуршали сполошно метающиеся камеры всех голоканалов. Чуть ранее среди журналистов разыгрались настоящие сражения в попытке пробиться на открытое заседание Совета. Многие из них сверкали широченными улыбками, открывая всем желающим свежевыбитые денты, или мигали подбитыми линзами. Помятые, исцарапанные, но победившие в свалке возле дворцовых ворот, они теперь с видом захватчиков всея Галактики комментировали то, что видели (или хотели видеть) перед собою, а то и просто в период затишья толкая заранее проплаченную рекламу.

И только Джазз и Бластер выглядели абсолютно умиротворёнными и счастливыми, развалившись в первом ряду, то и дело окидывая всех остальных насмешливыми взглядами. Начищенный до неприличного блеска Мираж сидел рядом с этими двумя болтами так прямо, будто палку проглотил. Айронхайд и Санстрикер замерли позади кресла Оптимуса; и хотя Прайм их не видел, зато чувствовал сдержанную ярость двух ботов.

— Ну... хм... и как же такое могло произойти? — почти растерянно поинтересовался Оптимус ни к кому толком не обращаясь, мечтая в этот клик только об одном: провалиться куда-нибудь с этого проклятого и открытого всем взглядам места.

Журналисты тотчас замерли; в зале повисла звенящая от напряжения тишина. Отвечать желающих не было.

От резкой боли в груди у Прайма чуть окуляры не повыпадали: Великая Матрица очень некстати решила ожить в полную силу. Перед оптосенсорами всё поплыло, когда ошарашенный Оптимус вскочил с места, в панике пытаясь позвать на помощь хоть кого-то, нащупывая под собою опору трибуны, тяжело опираясь на неё мощными ладонями, нависая вперёд. Артефакт безжалостно крутил его изнутри, будто желая смять все системы, когда мощная ментальная волна прошила эндоскелет от остроконечных антенн до супинаторов.

— В плавильни всех! — раскатисто громыхнул яростный, полный мощи голос под сенью окутанного ярким светом прожекторов купола.

"Ржа," — успел подумать Оптимус, обессилено падая обратно на своё место: "Это кто же так орёт-то?! Вот свезло — может этому оратору со дня активации и предоставить во всём разобраться, а самому сидеть и кивать с умным видом?"

И только когда он восстановил видеозахват, то по ошарашенным фейсплейтам сенаторов, репортёров и своих товарищей с ужасом понял, что, по всей видимости, орал он сам. Точнее, орал взбешённый артефакт, используя его просто как рупор, но кто будет вдаваться в столь незначительные подробности?

*Оптимус, это ещё ты или уже не ты?* — осторожно поскрёбся по закрытому каналу офигевший Джазз, что сейчас вместе с Бластером настороженно смотрел в его сторону. Увидев вытянувшуюся лицевую Миража с буквально отвисшей челюстью, Прайм ощутил злорадное удовлетворение. Альфа Триона он проигнорировал как явление и так прекрасно понимая, что старый болт теперь просчитывает все возможные варианты как сгноить, да побыстрее, и его самого, и всю его команду.

*Сам не знаю,* — мстительно откликнулся Прайм. — *Вы меня так все достали, что впору уже валить ко всем шарктиконам.*

*Не надо! Без тебя станет совсем скучно,* — облегчённо рассмеялся партнёр. — *Хотя ты вообще представляешь как выглядел, а? Ты бы заранее предупреждал, что ли, в следующий раз...*

Лейтенант прислал файл с коротеньким видео, где незнакомый, яростный трансформер в красно-синей броне лупит кулаками по трибуне, гневно и одновременно ослепительно прошивая всех жёстким, хлёстким взглядом, и утробным рыком оповещает честное собрание о своих ближайших планах. Оптимус может быть и слил бы от страха отработанное прямо себе под ноги, если бы вспомнил, как открывается клапан для экстренного сброса переработки и где он вообще находится, хотя вроде как ни в чём виноват не был, даже гигиенический душ перед каждой перезарядкой принимал по наставлению Рэтчета.

По самодовольной улыбке, скользнувшей по тонким губам Джазза, Прайм заключил, что тот считает себя вполне отмщённым за подобный несогласованный с ним как с имиджмейкером сюрприз. Артефакт недовольно шевельнулся внутри, а Оптимус не стал дожидаться самоуправства древней взбалмошной реликвии.

— Я долго буду ждать ответа? — устало поинтересовался он.

И Совет буквально взорвало от криков, взаимных обвинений, обличительных речей. Сенаторы, вызванные по такому случаю командиры и ответственные наместники городов и крупнейших секторов галдели как стая птиц все разом, в попытках перекричать остальных, успеть обелить себя и сдать соседа.

Матрица отозвалась умиротворяющим теплом полного удовлетворения.

Оптимус устроился в кресле поудобнее: заседание обещало быть долгим.

Глава 11. Нюансы в общении

— Шлака ты творишь?! — орал Мегатрон, буквально вбивая в стену изящного истребителя. — Тебе чем вообще Праксус помешал? Ты хоть представляешь, сколько там трансформеров полегло? Теперь расследование будет, Шоквейва точно прижмут, и нам тут всем окончательный квинтец наступит! И так заправляться в этой дыре нечем. Ты хоть раз соизволь посетить нижние уровни, протри окуляры, посмотри, как простой народ живёт. Здесь ГОЛОД, Старскрим. Голод!

— Определись уже, что тебя больше всего волнует, — раздражённо откликнулся абсолютно спокойный сикер, не отводя внимательного и немного равнодушного взгляда от лицевой взбешённого партнёра. — То, что дадут пинка Шоквейву? Так и ветра в фюзеляж! Или высокая смертность нижних уровней? Или то, что это как-то может навредить нашему плану? Вот только не говори мне, что тебя так сильно возмутил список деактивов в том городе, который в изобилии поставлял законников на радость всем нищим с нижних уровней окружных секторов.

Мегатрон медленно отпустил плечи Старскрима и даже отошёл на пару шагов назад, как будто заново изучая того, кто стоит перед ним. С каким-то новым, злым интересом.

— Ты хоть знаешь, сколько там погибло? — устало переспросил гладиатор.

— Представляю. Планировал-то я, — сухо ответил авиатор, надменно сложив изящные серво на груди. — Зато план сработал как надо. Выгляни в смотровую: улицы чистые. Айакон убрал отсюда почти всех: те единичные патрули, что остались, не воспринимают всерьёз даже спарки. Они смешны, и прекрасно это понимают. Катаются только по главным трассам, вниз вообще не суются. Разве не именно этого хотел от нас Шоквейв, когда нанимал? Чтобы мы взорвали Кибертрон революционными настроениями?

— Он фигурально выражался, Скример, фигурально, а не буквально, ржа тебя разбери! — гладиатор медленно сжал и разжал мощные кулаки. Был бы это кто другой, он был бы уже деактив. Но перед ним стоял его соузник. — Ты никому ничего не сообщил, никого не поставил в известность, ты просто перебросил туда без МОЕГО ведома новобранцев, а потом сговорился с местными джетами сбросить бомбы на мирный Праксус! Теперь мы в полном шлаке. Мы безжалостные уроды, твари последние, зато Прайм на высоте. Ты видел вообще, как его восхваляют? Даже у нас, в Каоне, появились его приверженцы. Если так пойдёт дальше, нас просто сомнут.

— Не причитай. Это политика, а она лёгкой никогда не была. И при чём тут мы? — фальшиво удивился сикер. — Нападал и бомбил Тарн. Ни ты, ни я, ни Каон здесь ни при чём! Тарн напал, Совет прохлопал как всегда — чудная картинка на выходе. Главное, она ни у кого вообще не вызывает удивления. Уже давно идут дебаты о том, что в Тарне трансформеры деактивировались каждый орн десятками, ибо боты и коны были неспособны толком существовать на те жалкие подачки, что приготовила для них власть. А заработать им не давали. Это, опять-таки, вина Совета, а не боевых моделей. Если сейчас господин Шоквейв сориентируется правильно, то и Тарн оправдают. Не все, но очень многие боевиконов поддержат. Ибо именно Праксус следил за исполнением тех дичайших законов, что проводила в сенате аристократия. А мы станем примером для подражания. Прайм молодец или его команда рекламщиков молодцы — не суть важно. Он ни шлака не решает, это все знают, но зато сейчас он герой всея Империи, осиянный славой. А всё почему? Вовремя полазил по развалинам, погладил по шлему кого надо, попричитал на камеры да допёр на серво очередного извращенца до спасателей. И правда — герой, твою дани! Подумаешь, невидаль какая, побродить по остывшим обломкам. Можно подумать, что Праксус это...

— Да на квинта его вообще было стирать с лицевой Кибертрона? — глухо зарычал Мегатрон, на которого прозвучавшее в который раз название разрушенного древнего города произвело эффект контрольного выстрела. Сикер же раздражённо замолчал; его крылья то и дело норовили зло взлететь вверх, отражая степень взвинченности Ищущего. — Ну сбросил бы пару бомб в центре для острастки и хватит! Это не шутки, Старскрим, ты погляди, что теперь творится. Орн назад об этом Прайме никто и не слышал. Сидел он в своей песочнице, играл в своих солдатиков — и дальше бы развлекался там. А сейчас, даже будь он трижды идиотом, ему пришлось вылезти. Или вытянули за антенны те, кто делал ставки на этого маловорнового оплавка. В любом случае, сейчас власть держащие будут биться за свои места и актив как запароленные. Ты и сам должен понимать, чем это грозит простым гражданам. А нам всем тем более! Теперь бы удержаться на плаву, да на оптику кому не надо не попасться.

— Удержишься, — яростно зашипел сикер, зло полыхая алыми линзами. — До сих пор же продержался.

— СТАРСКРИМ! — взревел вконец взбешённый Мегатрон. Отсвет от его враз потемневших красных окуляров будто загустел, поплыв зыбкими полупрозрачными ручейками вслед за шлемом. — Не забывайся! Ты ради своей личной мести не задумываясь рискнул остальными и всем тем, что мы успели добиться за долгое время! Так в команде не работают.

— Я рисковал только собою, — острый подбородок истребителя высокомерно пополз вверх. — И одним своим ведомым. Мелкий же оставался на земле в полной безопасности. Но тебе этого не понять! Это дела сикеров. Что может быть важнее поруганной чести?! Даже Тандер понимал всю важность данной миссии для меня лично, потому не посмел отказаться.

— Это поэтому ты Варпу крылья надрал? — ехидно поинтересовался Мегатрон, силой воли заставляя себя успокоиться. Иначе он бы сам повторил сию занимательную процедуру, только уже на другом сикере, покрупнее.

— Не важно, — отрезал Старскрим, застывая памятником самому себе.

— Личная вендетта, да, Скример? — глухо хмыкнул огромный серый десептикон, делая медленный шаг вперёд и нависая над тонким красно-белым крылатым корпусом. — И больше ничего не имеет значения, так?

— Имеет значение наше общее будущее и моя поруганная честь. Только это, — глухо отозвался Старскрим, дерзко глядя в темнеющие окуляры партнёра. А потом, не выдержав, перешёл почти на ультразвук, сдавая себя полностью. — Я сикер! Я из элиты! Я родом из Высокого Воса! Я военная модель, шлак побери. И я кибертронец. Но при этом я сейчас стою не больше чем ржа на мазутном болоте. И если ты говоришь о благородстве, то, может, именно ты в таком случае мне пояснишь, чтобы до меня окончательно дошло, почему в последнее время я не могу гордиться ни одним из этих пунктов?

— Как же ты бомбы на Вос-то не сбросил? — почти нежно поинтересовался Мегатрон, заботливо заглядывая в тёмный фейсплейт. — Тебе же отработанным налить на полицейских как таковых. Ты ведь, уничтожая Праксус, передавал пламенный привет восовским чинушам, кто тебя единым росчерком в утиль списал, ведь так? Думаешь, они оценят твой замысел?

— Если не полные придурки, оценят, — заупрямился Старскрим, демонстрируя в полной мере не самый сладкий и сговорчивый сикерский характер. — А не оценят... нечего тогда зря время тратить на всякий шлак. Умных там достаточно, а остальные... существует естественный отбор, знаешь ли. По крайней мере, существовал ранее, пока все окончательно не увязли в коррупции. А я просто возродил древние обычаи, где выживает сильнейший.

— Нашим новобранцам ты тоже естественный отбор устроил?

— Ну, нужно же было как-то оценить, чего они реально стоят. В конце концов, это я их сюда притащил, мне и отвечать за них в случае чего. Да и запросы у этих двух команд неслабые. А я не вижу смысла прогибаться подо всех, кто много говорит, но мало делает. Можно сказать, я о финансовом благополучии господина Шоквейва заботился.