«Последняя Искра». Главы 25-40.

Орион машинально потер камеру Искры. После того, как Матрица покинула его, внутри долго еще ощущалась давящая пустота. Матрица была его костылем, суррогатом, заменившим живую, чувственную искру. Привязанность к раненному сикеру заставила ее проснуться, чтобы изгнать окончательно то, что подавляло, что мучило. Наконец Орион сумел признаться себе, насколько он устал. Однако Искра Старскрима не ошиблась. Оптимус Прайм умер. Задолго до того, как полюбил. Война, убийства, боль - стали закономерным следствием правления мертвеца. Быть может, и с Мегатроном можно было договориться?.. Не уничтожать многострадальный Кибертрон, а найти какое-то иное решение?
... Орион потер подбородок. Ну, вроде бы теперь все...
По любовавшись созданной им композицией, немного подумал - и поместил в центр накрытого стола некий украшенный лентами кулек. Поправил свечу. И - рас пахнув двери, покатил сервированный столик по коридору в сторону спальни, следя за тем, чтобы случайный сквозняк не задул огонь.
Прошло более трех месяцев с тех пор, как он сумел наконец то признаться себе в том, насколько дорог стал для него Тандер. И - когда несчастный сикер откликнулся на его заботу. Наконец они стали общаться, говорить, и - больше... Наконец ТиСи нашел в себе силы поверить в себя, в о, что он - не один. И захотел жить. В оптике его возник свет, и интерес к жизни. Что же касается его состояния, то оно улучшалось день ото дня. Раны стали понемногу затягиваться, нити разорванной нейросети потянулись друг к другу. Тренировки проходили охотней, Орион понемногу вводил новые упражнения, и результат не ог не радовать. А прогулки приобрели особый оттенок. Призрак Варпа еще беспокоил его, но кошмары почти исчезли. Ведь рядом был Орион, бережными объятиями охраняя покой Тандеркрэкера.
Теперь они обитали на втором этаже базы, где в их личном распоряжении находилось не много ни мало, а целых пять комнат, включая санитарный отсек и кухню. Здесь было все, чтобы проводить время относительно комфортно, не опасаясь быть по тревоженным никем. В одной из комнат была просторах спальня, во второй - зал отдыха, с плазменной панелью и полками с собранием голографов и информационных носителей. К величайшей радости Ориона, ТиСи вновь стал проявлять интерес к науке, и теперь в его распоряжении была маленькая импровизированная лаборатория, где он подолгу проводил время с Рэтчетом и парой ученых - Уиллджеком и Персептором. Последним было глубоко безразлично на прошлую знаковую принадлежность ученого. А вот обмен знаниями представлял реальную ценность. Впрочем, Тандер сам попросил Ориона избавить его от фиолетовой инсигнии, предпочтя принять статус нейтрала.
Лишь одна комната оставалась необжитой. По какой-то неведомой причине Тандер попросил ее законсервировать, оставив зал девственно пустым. Ориону оставалось только гадать о причине. В остальном все шло на лад. Самое главное - у Тандера появился наконец стимул к жизни. Депрессивный настрой и замкнутость сменились первой улыбкой и нотками оптимизма, что само по себе было чудом. Нет, временами еще Тандер уходил в себя, замыкаясь от окружающего мира, - но лед отстраненности был сломлен, и сквозь трещины в этой искуственно выстроенной стене все более отчетливо проступал характер сикера. Гордый, упрямый, в чем-то жесткий - и в то же время мягкий и чуть застенчивый, склонный к размышлениям, философии и, как ни странно, искусству, - этот новый, открывшийся ему из под маски ненависти и боли, Тандер поражал автобота. Он был способен ввести Ориона в ступор молниеносной сменой настроение, неожиданными выводами и меткими замечаниями. И редкостным безрассудством. Стоит заметить, что переубедить своего подопечного Ориону было решительно не по силам. В этом проявлялся отчаянный эгоизм ТиСи - что, скорее, являлось прямым следствием болезни. Но вот капризным, как многие, попавшие в аналогичное положение, он не стал, - скорее, наоборот, сочувствовал Ориону, ощущая неловкость от того, что вынуждает ухаживать за ним.
Но шло время, и понемногу все налаживалось. Теперь Орион сумел прямо рассказать о тех событиях, что выпали из поврежденных каталогов памяти сикера. О войне. О том, кем были они и как оказались по разные стороны баррикад... ТиСи выслушал его с пугающим спокойствием. Орион ожидал чего угодно - истерики, суицидальных мыслей, отторжения... Но Тандер повел себя иначе. Махнул манипулятором, и... Спокойно, равнодушным тоном заметил:
- Спасибо, что рассказал. Ну и сволочью же я был. Не удивительно, что ваши так рвались меня убить. Как странно... Все же. Это не мог быть я.
- Это и не был ты.
- Это была война.
Более Ориону не удалось вытянуть из бывшего ученого ни слова. Что творилось на его Искре - было неведомо. А сам авиатор, видимо, считал молчание куа более ценным, нежели слепые попытки оправдать себя.
Да и что тут скажешь, когда и сам Орион превратился в убийцу под благородной маской Прайма...
Теперь же все было иначе. Было проще. И лучше.
Тандер был спокоен - и Орион смог, наконец, улыбнуться.
Уход, занятия, упражнения - теперь проходили иначе. Сбросив с себя всю шаркову тучу обязанностей лидера, Орион наконец смог полностью сосредоточиться на том, за кого был ответственен... И не только. А работа над корпусом Тандера приносила почти удовольствие. Тем паче что сикер охотно отвечал ему, включившись в работу. В оптике его сияли искры азарта, разгораясь все сильнее. ТиСи словно заключил сам с собой пари - "встану на ноги -или нет"? Вот и сегодня, выполняя одно из новых упражнений - Тандер потребовал от него достать дополнительные утяжелители, чтобы усилить нагрузку.
- А ты уверен, что потянешь? -усомнился Орион, помогая Тандеру удобней перехватить поручни тренажера. Они отрабатывали боковой жим, с минимальной, учитывая состояние сикера, нагрузкой - и под контролем Рэтчета, разумеется. Дотошный медик все расписал, - и утяжелители в прописанные лекарем нормативы не укладывались никоим боком. - Док предупредил - минимальная нагрузка!
- Шарк, Орион! Да ты взгляни на меня! С той твоей минимальной я скоро в колесного превращусь! А что? Не, ну ты посмотри. Колесный и есть! Да меня бы и на сто перелетов к Восу в таком виде бы не попустили. Толко птенцов пугать. Ржавый болт вам. Тащи утяжелители!
... Знал бы Тандер, как воодушевили эти слова Ориона! Рэтч ругал Ориона на чем Праймус стоит, когда правда раскрылась, и сулил разнообразные кары и осложнения. А Орион торжествовал. И было от чего! Сикер оказался на редкость упорным, работая над собой буквально на грани. И у него получалось! Прошло еще два месяца - и он уже мог свободно владеть манипуляторами, самостоятельно садиться и управиться с коляской. Каждое новое достижение словно окрыляло его. Но порой случались и ошибки. Несколько раз сикер доводил себя буквально до энергетического истощения, не слушая Ориона, И тому приходилось, мысленно проклиная безумное упорство своего партнера, тащить на манипуляторах его на платформу и звать Рэтча.
Стоп-стоп, минуточку. Партнера?..
Нет-нет, вы не ослышались.
Неожиданно Орион понял - теперь у него есть семья... Так люди называли меж собой Союз. Правду сказать, не смотря на возникшее между ними тепло и ласку, которую Тандер принимал с какой-то печальной, но ненасытной жадностью, - между ними ничего не было. Они были вместе все возможное время, выходили в офф на общей платформе. По ночам Орион прислушивается к работе вент- систем сикера, украдкой лаская его теплый корпус, но далее не заходил. Не только потому, что ожидал какого-то встречному шага со стороны любимого. Но в большей степени - из-за страха повредить ему, причинить боль... Все же, габариты у них были слишком различны. ТиСи отличался какой-то особенной хрупкостью, и был несколько ниже своих бывших сотриадников. Пожалуй, если бы он мог встать, то Вряд ли бы был выше груди Ориона. Это в воздухе он был смертоносен и неуловим, -здесь же, на земле, он казался чем-то неловким и чуеродным. К тому же, следовало помнить о том, что даже в случае коннекта он вряд ли бы что-то ощутил. Все же, не смотря на успехи, он оставался парализованным....Впрочем, сикер достаточно освоился со своим положением, и свободно управлялся с коляской на территории их "квартиры". Правда, на долгих прогулках все же везти его приходилось Ориону - бедняга слишком быстро уставал. Но по ночам, после долгих, мучительных поцелуев, ки взаимной нежной стимуляции, Орион позволял партнеру выйти в офф, с огромным трудом заставляя себя успокоиться. Это была настоящая пытка - быть рядом с ним и не имея возможности соединиться... Корпус требовал своего, но куда больше требовала Искра. Желание слиться воедино стало его проклятьем.... Тандер, без сомнения, понимал это, тактично стараясь умерить ласки, чтобы не причинять ему неудобств. Даже в этом сикер оставался истинным благо родным потомком Воса...
... В спальне было полутемно. Орион вкатил столик, деликатно подтолкнув его к краю кровати. Тандеркрэкер, удобно устроившись на платформе, сидел полу-лежа, оперевшись спиной на при поднятую часть платформы, и рас сеяно перебирал датапады. Взгляд его был странным, не то травожным, не то опустошенным. Скорее, просто задумчивым - он мог вот так порой размышлять о чем-то, лишь ему ведомом. Орион не лез к нему в Искру с расспросами. Надо будет - сам расскажет.
При виде автобота сикер отложил гибкий экран в сторону, переведя взгляд на нарушителя спокойствия.... И не смог сдержать возгласа удивления.
- Орион! Что... Это?
Бывший лидер фракции улыбнулся. Свечи горели ярко, блики от трепещущих язычков пламени скользили по полированным пластинам металла. В спальне было тепло, почти жарко, ТиСи отбросил плед в сторону, и сидел без покрывала..
Орион украдкой любовался сикером. Лишенный привычного одеяла, он казался почти здоровым - лишь плотная повязка из бинтов на пояснице да неестественно изогнутые птичьи ноги выдавали его состояние. Автобот подхватил было его на манипуляторы, помогая ему устроиться удобней - так, чтобы он сам мог брать угощение со стола, но сикер остановил его порыв:
- Я сам.
Оттолкнувшись от платформы, Тандер достаточно ловко при поднялся на манипуляторах, сложил ноги "крендельком", и неожиданно потянулся к Ориону. Гибкие манипуляторы сикера обхватили его плечи, губы коснулись кончика антенны, вызвав у бывшего лидера автоботов приятное возбуждавшего покалывание в системах.
- ТиСи... Ты что?..
Удивление Ориона можно было понять - будучи все же достаточно деликатным, Тандер избегал прикосновений к его антеннам, чтобы не доставлять партнеру неудобств.
ТиСи не ответил, отпустив многотрадальную антенну, и с каким-то туманным, расслабленным взглядом следил за капельками огня на фитилях импровизированных свечей.
- Огонь... Так необычно.
- Люди называют это " романтическим ужином". - Орион не смог скрыть чуть смущенной улыбки. - Уж извини, свечи я делал сам, вышло немного неровно, но...
- Удивительно! - сикер зачарованно следил за язычками пламени. - Огонь. Энергон. Выглядит красиво, звучит красиво.
- Тебе... Нравится?
- Скажем так, ты сумел произвести впечатление. - ответил тот, беря когтями со столика высокий бокал, наполненный высокозаряженным, искристым энергоном. Покрутил тонкую ножку, любуясь содержимым. - Люди поразительные создания. Их культура все больше вызывает интерес, и, безусловно, заслуживает изучения... И ты поразительный.
- Да чем же?
- Не думал, что тебе как представителю семейства колесных свойственна утонченность. - Заметив, как вытянулась лицевая пластина Ориона, сикер неожиданно рас смеялся.- Не бери в проц. Просто... Ты действительно удивил меня. Кажется миллион ворн не видел такой красоты. Мммм... Энергон чудесен. А это что?
Тандер указал на стоящий посреди столика сверток.
- Это? Ну... Скажем так, небольшой подарок...
- Подарок? Чем я заслужил его? - недоверчиво прошептал сикер, отчего-то сбавив тональность голоса.
- Сегодня ровно год, как мы... Ну... Встретились.
- Мы встречались и раньше.
- Но тогда я не знал, какой ты.
- Да уж, что -то подскзывает мне, - романа бы у нас не вышло.
- Увы!
В оптике ТиСи вспыхнуло любопытство. В этот миг он отчего-о напомнил Ориону Арси. Все же насколько сикеры были отличны от остальных кибертронцев! Яркие эмоциональные реакции, любопытство, какая-то внутренняя хрупкость и нежность. Ни дать ни взять - экзотическая птичка, из тех, что так любят люди... Правда, в отличие от биологических птиц, Тандер был птицей как прекрасной, так и смертельно опасной. Даже сейчас резкие перемены настроения и внутренняя сила заставляли Ориона задуматься - так какой он на самом деле?..
- а ты... Точно уверен?
- Конечно. Держи, он твой. Только осторожно - он очень хрупкий.
Тандер неуверенно взял упаковку, по вертел в манипуляторах и с неожиданной по спешностью развязал ленту.
- невероятно! Но Праймус... Откуда?
- Скажем так, один из переселенцев уступил мне его...
- Но... Они же росли только в Восе!
- Теперь ты сможешь вырастить свой собственный кристаллический сад.
- Невероятно... - Тандер осторожно коснулся кончиком когтя тугих серебристых бутонов. Цветок отозвался переливчатым звоном. - Точно такие же росли на любимом дереве моей гранд-дани... Зачем, Орион??? Откуда ты узнал???
- Я люблю тебя. - Просто ответил тот, обнимая сикера.
Тандер поднял на него сияющую словно два берилла оптику.
- Ты... Что?..
- Я. Люблю. Тебя. Прости, видимо, я не должен был...
- Орион... - Выдохнул Тандер, и внезапно приник к нему корпусом.
- Что, Искра моя?
- Орион! Послушай... Я... Не верил тебе... Не доверял... Я боялся... Все время... Что Варпи.. Он не простит... Мы же с ним заключили Узы, это на всю жизнь... Но... Когда появился ты... Ты все время был рядом... Заботился обо мне.,, не просто заботился, но больше... И... Я понял, что... - Тандер шептал быстро и сбивчиво.диафрагмы оптики нервно вибрировали. - Что не могу... Больше без тебя. И боялся Варпа. Боялся что предам... Его... Но Варп мертв, мертв... Даже если я буду... Верен ему... Разве станет от этого ему лучше? Разве это вернет его к жизни? А я? Кому я нужен, вот такой? Не сикер, одно название....
- Не говори так!! Не смей!!!
- Нет... Нет. Послушай... Ты должен. Услышать. - В голосе Тандера послышались холодные, стальные ноты. - Я знаю, чего ты ждешь от меня. Что хочешь услышать. Мне... Трудно это сказать... - отставив цветок в сторону, Тандер оплел плечи Ориона. - Я люблю Варпа. И всегда буду любить. Я не совру перед тобой, сказав, что не люблю его больше. Невозможно это. Но ты... Ты -другой. Ты особенный... Как мы ненавидели тебя, когда в был Оптимусом!.. Как я мечтал прикончить тебя, уничтожить, и всех автоботских выродков!
- Так ты... Помнишь все?
Тандер кивнул, - и горячо зашептал:
- Да. Но я не лгал тебе. Я просто вычеркнул то время. Его не было. Не было - и все. Когда ты тогда тащил меня, по пустыне, я мечтал разорвать вои топливопроводы. Потом отключался. Потом онлайн - и снова был ты. Ты стал моим кошмаром. Это хуже чем плен, Поверь. Это был позор. Униженный воин... И тогда я решил...
- Покончить с собой!
- Верно!
- Так значит, все это был... Спектакль??? И Джольт... Не виновен?
- Нет, разумеется, просто подвернулся. Я уже почти совершил задуманное... А потом появился ты. Снова! И вновь вытащил меня!!! Ты все время был со мной. Я думал, - зачем? Зачем нашему непробиваемому автоботу, расправившемуся и с Фолленом, и с Сэнтинелом - Шарк, мудрый ведь старик был!- и с Лордом... - Зачем ему раз битый десептохлам вроде меня? Дал бы отмучится уж. Но ты не отступал. И тогда... - пальцы ТиСи судорожно сжались, оставляя на выступах брони вмятины. На гранях оптики замерли розовые искры капель.
- Что -тогда?..
- И тогда я окончательно сломался. Шарк тебя дери, юникронов ты шлакосброс... - Плечи Тандера завибрировали. - Ты так ничего и не понял...
- Все я понял... - Орион принялся осторожно поглаживать острые плечи птицы.
- Хватит! - С неожиданной силой Тандер впился в его шейные топливопроводы - и потянул на себя. - Хватит! Ничего ты не понял... Я... Хочу быть с тобой... Ненавижу тебя - и хочу... Быть... По законам... Воса... Что ты со мной сделал, Оптимус, что?
- Не называй это имя. Оно принадлежит Матрице.
- Орион... Я...
- Не говори, не надо я...
- Люблю тебя... Теперь... Ты доволен? Это ведь ты хотел услышать?...
... Броня раскалилась, жар смешался с лихорадочными движениями. Это не была медленная ласка - это было что-то иное. Боль. Утверждение. Жажда друг друга. Безграничная и жестокая. И в этой жажде ТиСи управлял им, покрывая лицевую пластину поцелуями, требуя, подчиняя, выпрашивая...В какой-то момент Орион попытался остановить его, - Напрасно...
- Но ведь ты... Ничего... Не...
- Неважно. - Сикер иссупленно потянул его на себя, втыкаясь остриями когтей в нити швов трансформации, в самые чувсьвительные стыки брони. Глосса его скользила по выступам антенн, по ребрам сечений шлема, заставляя партнера глухо рычать от бессилия что-либо изменить - и желания. - Неважно. Просто... Будь со мной. Обними. Я так... Так давно... О.... Ненавижу себя...
... Это были последние слова. Энергополя влюбленных пере плелись, расцветая острым исполненным страсти цветком. Барьер рухнул, увлекая обоих куда-то за грань сознания. корпус Тандера был податлив и мягок, изгибы широкой груди и узких бедер лишали Ориона возможности контролировать себя. Осторожно, бережно - и вместе с тем особенно мучительно - он снял защиту с партнера. Скользнул внутрь... Ах, как хорошо! Системы каскадом опалило удовольствие. Он не чувствовал отклика систем сикера - лишь как далекий шепот, редкие сигналы... Но они были. Были!!! На мгновение Орион замер, словно вслушиваясь... Но Тандер Рывком прижал его бедра к себе, принуждая начать движение. С губ сорвался не то вздох, не то вскрик.
- Тебе... Больно ? - Выдохнул Орион, окончательно слипаясь в одно целое..,
- Я... Не... Знаю... Я... Помоги мне... Почувствовать!
Мольба, болезненная, жадная...
Искра автобота пылала, рвалась из камеры...
-Помочь... Но... Как?..
-Ты знаешь... Знаешь...
Створки камеры искры авиатора скользнули в стороны, обнажая источник искристо- голубого пламени. Устоять перед которым было невозможно...
... На краткий миг перед Орионом словно воскрес тот сон... Туман... Падение... И маленький огонек, доверчиво жмущийся к груди...
Собственная Искра распахнулась, накрывая собой дивный свет. Рванувшись вперед, Орион ощутил, как дернулся корпус сикера, как распахнулся рот в беззвучном крике. По проводкам, по каждому контакту хлынул поток энергии. "Не может быть!!!"
В следующий миг два солнца соединились, затмевая собой все мысли, все страхи.
Мир умер - и заново родился, вместе с иглами света.
"сто процентов".

... Бело-алмазный бутон на ветви кристаллического дерева с тихим звоном покрылся про дольными трещинками - и раскрылся, расправляя свернутые до поры лепестки.

…………………………………………….

…Кадры.
Всего лишь сухие кадры в оцифрованной записи, сделанные видеокамерой. Простые и равнодушные. И от того еще более жуткие в своей детальности…
…Крылатая фигура – на земле. Люди, мельтешащие вокруг, сгребающие обломки в кучу, как мусор, как израсходованный материал…
А до этого – родные движения, полет, крылья, и – падение, и крик, истошный, высокий.
«Мои глаза!!! Я ничего не вижу!!!»
А под ним – человек, мелкая блошка, намертво вцепившаяся в какой-то шнур,на другом конце которого – металлическая птица. Бьющаяся, как пойманная на крючок рыба…
«- Деда, а почему рыбка так дрыгается? Когда мы ее из воды тянем?
- Ну так чует она, что скоро на сковородке окажется. Вот и бьется, свободы ищет.
- Дееед, а давай ее отпустим? Ей же больно…»
…Кадры мелькают, кадры сменяются. Появляются другие люди, они стреляют в птицу, а их жертва мечется, пытаясь взлететь, - но вместо полета отчаянно бьется о стены домов. Не улететь ему, не спастись… Крик пробивается меж грохота взрывов, смешиваясь с криком маленького невольного наблюдателя…
- Дааааниии! Нееет!!
Но картинка не меняется, а даничка – не слышит.
Еще мгновение – и взрыв окончательно уносит жизнь павшего Короля…
…Не за чем подключаться к интернету. Системы автоматически сохранили запись, скопировали и разместили в картотеке памяти, - чтобы послушно воссоздавать события. Раз за разом. И ночью, во снах – эти кадры сами всплывают откуда-то из темноты. Плачет маленький птенчик, кидаясь под пули, чтобы защитить даничку. Но пули проходят сквозь него, как сквозь призрак, чтобы поразить заранее избранную цель.
А утром он выходит онлайн, весь мокрый от антифриза; капли стекают по броне, холодя раскаленный металл, - а он долго еще лежит, прикрыв оптику, думая о чем-то своем.
Манипулятор находит теплое тельце мамы. Почти наощупь, цепляясь за нее, как за надежду. Вот она, лежит рядом с ним, уткнувшись лбом в его плечо, сжимая локоть, словно боясь отпустить. Она знает, отчего он кричит во сне, и боится, что вновь исчезнет. Уйдет, не выдержав внутреннего сражения.
- Мамочка, скажи… это ведь неправда? Это все подделка, правда? – Жалобно, почти без надежды шепчет он.
И мама утешает, как может. И неважно, что ее ребенок растет не по дням, а по часам. Что крылья его стали шире и выразительней, что ноги вытягиваются, а силуэт раздается в стороны.
Она достает бутыль с маслом, и принимается привычно растирать его, от шлема до кончиков пальцев, снимая напряжение и стресс, не прерывая процесса, пока он не замурчит, не затарахтит, как довольный котенок, подаваясь под ее руками, знающими каждый винтик и каждое крепление. Удовольствие растекается по корпусу; оно лишено посторонних ноток, - ведь он еще совсем ребенок, а интерфейс-системы еще дремлют; но сами прикосновения – отчаянно приятны, и вызывают в нем особое, нежное удовольствие. Клюв его раскрывается, рождая мелодичныю трель. А мама – улыбается, стряхивая со лба пот. Ухаживать за таким увесистым мальком – что уж там кривить душой, нелегко!
…Переезд в новый ангар состоялся. Но скольких сил это стоило! «Виновник беспорядка» потребовал для себя кровать, вполне соответствующую ЕГО представлениям о кроватях, - и в просторном, пристроенном к дому помещении появилась «платформа», собранная из днища кузова автоприцепа, с настеленным брезентовым «матрасом». Также появился и телевизор, и полки для любимых книг и вещей. И игрушки, - с которыми Старвэйв не пожелал расставаться. Двери ангара были раздвижными, что позволяло малышу свободно управляться с ними. А также был сооружен отдельных вход из прихожей, для людей, - чтобы родные могли приходить к нему, не покидая дома. Сам Вэйв принимал самое деятельное участие в обустройстве, и, кажется, совсем успокоился. Но это было лишь внешнее впечатление. Внутри, в Искре, поселилась боль, время от времени просыпаясь, заставляя Вэйви бессильно плакать – или кричать.
В довершение всего крылья его ускорили рост, и чесались, зудели, беспокоили Птенца все чаще. Швы трансформации были закрыты, но сами лопасти раздавались вширь, требуя своего. По рекомендации Рэтчета, время от времени навещавшего своего «подопечного», в рацион растущему организму были введены различные добавки сплавов. Не смотря на это, броня его оставалась непрочной, и слишком мягкой. Ушиб ли, случайное падение – и на гладкой поверхности оставались отметины и вмятины, которые приходилось долго вправлять и грунтовать.
- Не Птенец, а горе ходячее. – Ворчал Рэтч, в который раз колдуя над негодующим Вэйви. – Я же говорил тебе: надо быть осторожней!
Да где там!
Взрослые лишь руками разводили – уследить за Птенцом становилось все сложней. Замкнутый, мрачный, он словно укрылся от всего мира за возведенной им самим стеной, не желая слушаться, и все воспринимая по-своему.
…Вот и сейчас, убедившись, что мама давно офф, Вэйви аккуратно встал с платформы, и, стараясь ступать как можно тише, прокрался к выходу из ангара. Было три часа ночи; дверь бесшумно подалась, в лицо ударила терпкая смесь осенних запахов.
Скоро зима, и ночи наполнялись первым морозцем. Роса обращалась в хрусткие льдинки инея, небо чернело ковшом, увенчанным бледно-желтым, клонящимся к закату, диском. Вэйви выдохнул вент-системой, выпуская изо рта густые облачка пара. Ни огонька вокруг… Где-то вдалеке фыркают и всхрапывают в дреме лошади; мир погрузился в небытие сна. Оптика хатчлинга вспыхнула рубинами.
Ночи он любил. Днем он ощущал себя беззащитным. Слишком приметным он становился, привлекая к себе непрошеные взгляды. Да и родители все время караулили его, следя за каждым шагом. Но сейчас, когда все спят, - он свободен. От всего. От всех. Нет страха, нет снов – спать ведь тоже страшно.