Зона комфорта.

Проул издал сдавленный рык и сжал кулаки. Только бы не наброситься, не схватить в грубом захвате узкие бёдра, не впиться дентами в чувственные, соблазнительные губы, сминая всякое сопротивление… Самоконтроль, воля, стойкость! Он воспитывал в себе это со спаркства, так почему же сейчас его кодпис трещит по швам, а воображение рисует лишь пошлые непристойности?

— П-прекрати, — выдавил через силу Проул, боясь опустить свой взгляд, хотя знал, что неописуемо прекрасная картина настоящего разврата будет теперь преследовать его до самого деактива. — Иначе я за себя не ручаюсь.

Влажный хлюпающий звук вызвал непроизвольное сокращение всех клапанов: так входят пальцы во внутренние системы, преодолевая их лёгкое сопротивление, отгибая нежные лепестки защиты, скользя в масле ещё глубже, до самых потайных датчиков. Взревел насос, увеличивая в магистралях Проула подачу энергона, а оптика засбоила, не в силах вынести возросшее давление внутри корпуса. Он буквально ощущал каждый кусочек собственного эндоскелета. Его трубопроводы вздыбились, мелко вибрируя, чудесно соприкасаясь с проводкой, массируя чувствительную оплётку замкнутых контуров, нагнетая и так избыточный заряд.

— Сопротивляешься? — тут же восхитился Джазз, пошло застонав. — Что, даже не взглянешь, как я тут себя ублажаю? На твоей платформе, между прочим, в луже антифриза и смазки, изнывая от желания хорошего коннекта…

Проула хорошенько тряхнуло. Он изумлённо ощутил, как створки паховой брони самовольно разъезжаются в стороны, а вперёд выстреливает готовый к сцепке коннектор.

— М-м, — немедленно прокомментировал сей неловкий момент хрипловатым шёпотом Джазз. — Какое роскошество!

— Прикрути свой вокодер! — взревел Проул, выпадая из оцепенения и одним прыжком достигая платформы, нависая над немыслимо изогнувшимся Джаззом и пожирая его голодным взглядом. — Иначе я сделаю это сам!

— О, доминируешь? — немедленно поддели его в ответ, обхватывая ногами бёдра и притираясь к плюющейся искрами скрутке скользкой промежностью. — Это так… м-м-м… возбуждает! — манипулятор партнёра обхватил кисть Проула и направил к своему активированному джамперу, зажатому теперь меж двух корпусов. Повинуясь чужой воле, тактик обхватил ладонью дрожащие маслянистые провода, которые прежде дарили ему столько удовольствия. — Поласкай меня, — тихо попросил Джазз, другим сервоприводом отщёлкивая визор и отбрасывая его на выключенный терминал.

Проул чувствовал, что беспомощно тонет в жидком радии вызывающего взгляда. Он смотрел в эти удивительные линзы, которые наконец-то смог увидеть, и не мог наглядеться. Всё-таки хорошо, что лейтенант прятал оптику, потому что только что Проул со всей серьёзностью осознал, что мог бы убить за эти окуляры. За взгляд на сторону или жадное внимание к самому диверсанту. Была бы его воля, он бы ещё забрало Джаззу навесил, как у Оптимуса. А ещё лучше маску, как у Саундвейва… Да, как у Саундвейва было бы в самый раз!

— Не ревнуй, — соблазнительные светлые губы изогнулись в польщённой улыбке. — Всё для тебя, Праулер. Всё только для тебя… партнёр.

— Да, — только и смог, что выдохнуть облаком перегретого пара, Проул, наклоняясь и впиваясь в приглашающе приоткрытый рот.

Безумие ли это, выжигать себя изнутри, держась из последних сил, углаживая податливого партнёра, трясясь, как под напряжением, выцеловывая на его броне паутинку любовного танца? Или это великое благо, впиваться дентами в собственные губы, дребезжаще стеная меж дрожащих ног любовника слова признаний и искренних восхищений? Рассыпаться пеплом страсти у чужих супинаторов, пережимая собственный коннектор до помех в оптосенсорах, пробираясь тем временем глоссой меж проводов другого джампера. Так, чтобы достать до самых крохотных чешуек защиты, задевая кончиком смазочные форсунки, и глотать ртом шипящее ароматное масло, что сливает тебе на фейсплейт агонизирующий от непереносимого удовольствия партнёр. И ловить с безумной улыбкой его взлетающие бёдра, повелительно удерживая в удобном для себя положении, лаская пальцами гудящие, напряжённые сервоприводы.

Джазз гортанно вскрикивал на каждое движение глоссы внутри своего порта, извивался, хватаясь влажными ладонями то за край платформы, то упираясь ими в стену. Его фары неровно вспыхивали, мерцая ярким светом; среди разошедшихся пластин брони то и дело искрило. Воздух в отсеке окрасился тяжёлыми тонами коннекта и лёгким привкусом озона, отчего химанализаторы сбоили, выбрасывая сознание в эйфорию, как от подпольных синтетиков. Погружая пальцы в разошедшиеся стыки чужой приёмной системы, Проул постанывал от нетерпения, пожирая взглядом бесстыдно открытые механизмы. Призывно блестящие, манящие, приглашающие к сцепке.

Когда под шлемом уже опасно стучало, он перебросил свой корпус выше, опершись манипуляторами о платформу. Не отрывая взгляда от фантастической картины погружающегося внутрь другого меха джампера, Проул как можно медленней ввёл скрутку в нетерпеливо вибрирующую горловину интерфейс-системы под низкий вой партнёра. Джазз вцепился в его плечевые накладки изо всех сил, то ли пытаясь ускорить слишком медленный, по его мнению, темп, то ли пытаясь вбить в себя целиком по всей поверхности. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы удержать их обоих от непредвиденных и слишком уж двусмысленных поломок. К тому моменту Джазз только беспомощно всхлипывал, бестолково хватаясь пальцами за что попало. Его шлем был запрокинут, из открытого рта текла густая струйка масла. Окуляры бестолково шарили по стене и потолку, уже ни на чём особо не фокусируясь. Проул ощущал буквально каждым сенсором стремительное приближение чужой перезагрузки. Это подхлёстывало ещё больше, заставляя концентрировать энергополя, подавая ток в рваном импульсном режиме.

Наконец чёрно-белый корпус под ним заметно задрожал, а измученный вокалайзер лейтенанта исторг сиплое мычание. Оскалившись как заправский шарктикон, Джазз беспомощно вжался в Проула, а его трясущийся манипулятор скользнул к собственному затылку. Именно этот абсолютно нелогичный и непоследовательный, даже чуждый для всего предшествующего действа жест вырвал тактика из предзагрузочного кайфа. На автомате он перехватил чужие ослабевшие пальцы, зафиксировав их в своём кулаке.

— П-праул… п-пожалуйста, — лихорадочно пульсирующие окуляры Джазза с трудом сфокусировались на покрытом жидким хромом фейсплейте партнёра. — Мне это нужно…

— Что — это? — прохрипел Проул, борясь с желанием наконец-то свалиться в долгожданный ребут.

Джазз закусил губу и страдальчески застонал. Он был измучен, опасно балансируя на гране блаженства и боли, но сдаваться не собирался, всё ещё пытаясь отвоевать для себя кусочек свободы. Вот только на сей раз Проул бампером чуял, что это не простая тайна, и его это тоже касается.

— Что это такое? — требовательно спросил он, перехватывая и второй манипулятор партнёра, заводя ему за спину и для верности фиксируя в жёстком захвате. Пришлось навалиться всем весом, чтобы лейтенант не сумел вырваться.

— Не надо! — как-то беззащитно и даже испуганно воскликнул тот, когда ладонь Проула зашарила у него в основании шлема. — Нет, П-праул! Флэшбэк… не могу прекратить…

— Контроллер? — искренне изумился тактик, опознавая в крохотном жучке, вставленном непосредственно в нейроствол, прерыватель сигналов. — Ты же… Ты же не сможешь перезагрузиться!?

— Зато ты сможешь, — взгляд Джазза был осмысленным, но полным такой боли и сожаления, что Искру Проула сдавило, словно в тисках. — Позволь… Тебе надо…

— Тебе тоже, — упёрся Проул, запоздало понимая, какой бесценный подарок пытался преподнести ему партнёр, и почему Джазз никогда прежде не позволял себе оказаться снизу. — Не бойся, — шептал он, целуя кривящиеся в жутком оскале губы любовника. — Больше не будет кошмаров. Больше не будет флэшбэков. И ты не повредишь ни меня, ни себя. Я обещаю. Ты перезагрузишься со мной… подо мной. Ты будешь принимающим не потому, что тебя заставляют, и не потому, что так надо, а потому, что ты сам этого хочешь. Потому что ты МЕНЯ хочешь! А ты ведь хочешь меня, а, Джазз?

По светлому фейсплейту сбежала, оставляя влажный след, капля омывателя.

— Да, — беззвучно шевельнулись губы, когда Джазз напружинившись, практически вывернув себе кисти, вцепился в ладонь Проула.

— Вот так, — уговаривал тактик льнущего к нему изящного монохромного меха, то поглаживая его по плечам, то дотягиваясь губами до сверхчувствительных резных локаторов на шлеме, то спускаясь поцелуями к светлой лицевой, стирая мягкими прикосновениями текущий омыватель. — Со мной не нужно бояться. Я всё сделаю сам. Тебе будет очень-очень хорошо. Приятно и совсем не страшно. Ты только отключи окуляры и слушай мой голос. А я буду для тебя говорить. Буду бесконечно говорить, какой ты красивый, как сильно ты мне нужен, как много ты для меня значишь…

Вентиляторы Джазза издали чихающий, захлёбывающийся звук. Он попытался изогнуться, приподнимая Проула на своём роскошном капоте.

— …Какой ты замечательный, заботливый, страстный и нежный. Я буду каждый клик напоминать тебе, что ты в нашей кварте, со мной. Буду рассказывать, как сильно я люблю тебя, как жду твоих возвращений, как скучаю и постоянно проверяю сетку координат…

— Праул, — испуганно ахнул Джазз, а джампер Проула тесно обжало со всех сторон. — Не замолкай… Праймасом прошу, не замолкай!

— И не подумаю, — Проул выпустил из систем вентиляции тёплый воздух на блестящий от смазки фейсплейт, сдувая следы чужой боли. — Ты на автоботской базе, среди своих; тебе не нужно сражаться, тебе не нужно подчиняться, тебе не нужно ломать себя. И тебе никого не нужно деактивировать! Ты просто со мной. И я хочу выгрузиться в тебя, поймать откат твоих систем, услышать твой финальный крик и увидеть, как расслабляются твои серво. Хочу наблюдать, как в твоей оптике растёт удовлетворённая усталость, хочу ловить губами твою улыбку. Хочу слышать, как переходят в энергосберегающий режим твои системы, и чувствовать запах своей смазки, стекающей по твоим ногам. Шлак, я хочу чувствовать себя в тебе каждый орн…

Джазз в ответ зашептал что-то невразумительное, но Проул не позволил сбить себя, понимая, что гонщик, должно быть, находится уже где-то на финишной прямой и плохо осознаёт происходящее. Его Джазз был музыкантом: он всегда ориентировался на мелодию речи, на звуки, а следовательно, ему сейчас было важно слышать знакомый голос. Это наверняка усыпляло автоматом запускающиеся протоколы безопасности, воспринимающие верхнего исключительно как противника, подлежащего немедленному уничтожению. А потому Проул продолжал бормотать всякую нежную ерунду на аудиодатчик распалённому партнёру до тех самых пор, пока тот, пронзительно вскрикнув, не перезагрузился, чуть не выломав себе при этом плечевые шарниры и с силой въехав затылком в платформу.

С трудом расцепившись, боясь потревожить свалившегося в глубокий оффлайн Джазза, Проул, стиснув денты, перекатился на спину. Послышался глухой треск: от неаккуратного движения рассыпалось мелким крошевом стекло на левой дверце. Поморщившись, он с трудом устроился на свободном пятачке и почти с ненавистью вцепился в собственный джампер. Партнёр словил ребут, как и планировалось изначально, но вот он сам остался жёстко неудовлетворённым. Настолько, что непереносимо хотелось либо ампутировать себе подлую часть корпуса ко всем шаркам, либо пойти и кого-нибудь пристрелить. Самоудовлетворяться он никогда не умел, но тут дело было, прямо скажем, необходимое. Ходить с активированным коннектором и бурлящим энергоном в магистралях как-то совсем моветон, да и не протянет он так долго. Перегорят кластеры, и привет… Получит Джазз в бондмейты слюнявого дрона. Тоже тот себе подарочек…

Обречённо взвыв кулерами, Проул пустил по пальцам заряд, скрежеща дентами. Удовольствие оказалось ниже среднего. Тогда он с трудом перевернулся на бок и уставился на залитого внутренними жидкостями партнёра. Открытого, полностью доступного, только что отконнекченного им же самим партнёра. Расчёт оказался верным. Не прошло и полбрийма, как рядом с отключившимся Джаззом счастливо посвистывал вентиляцией удовлетворённый по самый шеврон тактик.

4.

— Ты чудо, — сообщил вкрадчивый голос на самый аудиодатчик, едва процессор окончательно подключился.

Проул даже не прятал улыбки, когда его сенсора коснулись губы лейтенанта, вызвав приятную вибрацию где-то между ног.

— Нет, серьёзно, Праулер, это было… что-то необыкновенное!

Он лениво развернул шлем и подключил оптику. Прямо напротив жила отдельной жизнью широкая улыбка Мейстера. Настоящая, искренняя и счастливая.

— Хочешь сказать, что я таки не ударил в шлак фейсплейтом? — он подгрёб партнёра ближе, жадно втягивая химанализаторами смешанный аромат их смазок. С его точки зрения, это был самый наилучший запах. Так Джазз и должен пахнуть, а не этими его любимыми синтетическими ароматизаторами, которые по старой дружбе мешал в лаборатории Персептор. Как только диверсант убедил заниматься подобной ерундистикой серьёзного учёного? Кстати, надо будет прояснить этот момент.

— Нарываешься на комплименты? — пошутил Джазз, откровенно ласкаясь. Он явно пребывал в прекрасном расположении Искры и был настроен поиграть ещё.

— Почему бы нет? — Проул тоже улыбался, наслаждаясь близостью и накатившей после изматывающего интерфейса ленью.

— Что ж, ты их полностью заслужил, — лейтенант приподнялся, облокотившись на манипулятор и склонившись прямо над лицевой Проула. Обдувая тёплым воздухом фейсплейт партнёра, он предвкушающе зашептал. — Ты самый процессоросносящий, поразительный и…

Омерзительно пиликнул дверной комм-передатчик.

— Ты кого-то ждёшь? — навострил локаторы Мейстер.

Проул страдальчески скривился.

— Поверь мне, никого.

Вызов повторился. Трансформеры обречённо переглянулись.

— У меня сенсорика сбоит, — тихо признался Джазз извиняющимся тоном. — Так что отследить, кого там принесло…

— Такая же проблема, — сознался Проул. — В любом случае, придётся открывать. Салфетки под терминалом.

Мейстер стремительно поднялся и достал очищающую ткань для себя и для тактика. Правда, полискару Проулу было практически нечего смывать особо нечего по сравнению с лейтенантом, залитым различными жидкостями с супинаторов и до шлема. Перво-наперво тот, правда, установил визор, а только потом занялся корпусом.

Прикрыв партнёра собой, Проул дал системе жизнеобеспечения отсека команду на открытие. Не успела дверная панель уехать в сторону, как внутрь в буквальном смысле влетел Блюстрик, направленный дружескими манипуляторами обнаружившихся позади него близнецов.

— Вы что же, его под конвоем сюда доставили? — Проул не стал скрывать изумления, напрочь игнорируя наличие в отсеке своего спарка и переводя удивлённый взгляд с Санстрикера на Сайдсвайпа и обратно.

— Он упирался, — не то пожаловался, не то посмеялся Сайдсвайп.

— Ясно, — покачал головой тактик и наконец-то обратил взор на подавленного, злого и растерянного молодого бота. — Тебе есть что сказать?

— Нет! — с яростью выпалил тот, но взгляд поспешно отвёл.

— А мне вот зато есть… Есть о чём говорить, — Проул сложил манипуляторы на грудном отсеке, строго глядя на рассерженную бэту. — Наверное давно следовало, да вот смелости как-то не хватало.

На этом моменте молодые трансформеры с интересом уставились на него.

— Я ничего не знал о тебе все эти ворны. Я только знал, что ты активировался, но меха ты или фем, осталось для меня тайной. Я не знал, ни какой у тебя молд, ни даже какого цвета окуляры. Я ни разу не видел тебя до того самого момента, как зашёл в кабинет Арка…

— Ты испугался тогда, — тихо прошептал Блюстрик.

— Да. Не важно, что я тебя никогда до этого не видел, зато я слишком хорошо помнил у кого была такая же расцветка корпуса. А ещё лучше я знаю этот разрез оптики, — Проул нервно улыбнулся. — Каждый орн в отражатель любуюсь, понимаешь ли.

— Ты знал моего опи?

— Мы… пересекались. Несколько раз, — осторожно уточнил тактик. — Один раз, вот, пересеклись более… эм… близко.

Блюстрик спокойно обдумал ответ, затем поднял грустный взгляд на Создателя.

— Опи… он знал обо мне?

— Не сомневаюсь. Твоё появление тогда наделало много шуму в некоторых закрытых кругах, и для многих это событие оставалось сильно нежелательным. Предупреждая твой следующий вопрос — и для твоего искрителя в том числе. Но, если тебе будет легче понять нравы того времени, то и моё появление также было не запланировано. Правда, мои Альфы состояли в официально узаконенной связи, по крайней мере, так было записано во всех датападах, но меня, тем не менее, они никак не ждали и уж точно не желали.

Три пары синих линз поражённо округлились.

— Я тоже воспитывался вне дома. О том, что у меня есть Создатели, родовое имя и даже кое-какой капитал, я узнал в день совершенноворния. За мной просто приехал семейный адвокат с охраной, погрузил на корабль и доставил в апартаменты, занимаемые уважаемой праксианской четой. Дальше я был представлен ко Двору, но светской карьеры у меня тем не менее не сложилось. Я был воспитан слишком простыми трансформерами, пусть и очень интеллектуальными и образованными. А потом… потом случился инцидент с твоим искрителем. К тому времени я закончил Военную Академию, а потом был благополучно уволен в запас по состоянию здоровья, загремел на долгую реабилитацию к нейрокорректорам в центральный госпиталь и, как следствие, лишился всяких прав на своего спарка. Так что активировал я тебя в полном стазисе согласно решению попечительского совета Айакона. Дело было настолько засекреченным, что, даже будучи служителем правопорядка в Праксусе, я не смог приоткрыть завесу этой тайны. Дела изъятых у Создателей бэт тогда охранялись надёжнее центрального архива. Так что по прошествии недолгого времени я отступил, решив, что над тобой наверняка оформила опекунство какая-нибудь положительная семья, состоящая сплошь из образцовых трансформеров.

— Нет. На меня ни разу не было подано заявок, — тихо заметил Блю, но по кислому выражению его лицевой Проул догадался, что молодой праксианец думает о том же, о чём и он сам: скорее всего, личное дело одного безымянного спарклинга никогда и не было вывешено на сайте приюта. Он был просто казённой единицей. — Я думал, это из-за моих личных особенностей…

— Я знаю, — без обиняков раскрыл все карты Проул. — Это лишнее подтверждение того, что ты являешься потомком одного из самых древних кланов Праксуса. Все, кто так или иначе принадлежали к нашей династии, имели некоторые особенности в конструкции. И я не исключение.

Блюстрик с неверием оглядел Проула. По его мнению, никаких серьёзных недостатков, не то что пороков, у блестящего автоботского тактика просто не могло существовать по определению (исключением являлся его премерзкий характер). Весь внешний вид Проула, до невозможности лощёный и блестящий, сообщал любому встречному о занимаемой по праву высокой должности его владельца.

— Я не выношу сильные эмоциональные стрессы, — честно признался Проул, буравя тяжёлым взглядом лицевую Блюстрика. Для него было очень важным, насколько правильно истолкует стихийную исповедь собственный спарк. — Я либо выпадаю в оффлайн, либо подвисаю. Это необъяснимый баг в логических цепях, — неловко объяснил он свою особенность. — Скорректировать невозможно, управлять бывает слишком трудно.

— Поэтому вас изолировали от всех силовых операций? — не удержался от любопытства Санстрикер.

— Именно.

Гонщики понимающе переглянулись.

— Это вы меня нашли… когда началась война? — робкая надежда во взгляде Блюстрика вселяла уверенность в скором примирении, да вот только начинать выстраивать отношения с вранья Проул категорически не хотел.

— Нет.

— Это я тебя нашёл, — из-за спины тактика выступил Джазз. Его бэты немедленно ухмыльнулись своими знаменитыми кривыми улыбочками, заметив следы характерных разводов на монохромной броне. Блюстрик явно не ожидал появления лишнего собеседника, но умудрился-таки сохранить нейтральное выражение лицевой, хотя затравленно мигнул при этом оптикой. — Праул не знал о том, что высшее командование поручило мне разобраться с некоторыми не отражёнными в личном деле нюансами. Он пребывал тогда в оффлайне при детальном осмотре Рэтчета.

Проулу немедленно припомнилось кое-что, вроде как подзабытое, помещённое в дальние папки архивной памяти… Голоса, ругающиеся и сочувствующие одновременно. Сначала Джазза:

"Говоришь, он профункционировал десяток ворн с этой фиговиной внутри?"

Потом Прайма:

"А он вообще в курсе?"

Видимо, в курсе тогда никого не оказалось, включая и его самого. А потому Оптимус и главврач автоботов подрядили на тайное расследование лучшего из лучших. Кто ж знал, что Мейстер в ходе операции настолько увлечётся изучаемым объектом? Хорошо ещё, что оптику он положил на Проула, а не молодого Блюстрика.

— Кстати, Джазз, о чём вы тогда говорили в медбее?

Лейтенант звучно подавился.

— Ты что… Ты помнишь? Подслушивал?

— Не то, чтобы помню. И не то, чтобы подслушивал. Скорее, в моих архивах отложилась пара интригующих фраз, явно произнесённых в мой адрес.

Джазз даже не скрывал облегчения.

— Я готов с тобой поделиться событиями того орна, но наедине! Тебя подобная культурная программа на вечер вполне устроит?

— Более чем, — Проул не сдержал улыбки, тепло глядя на партнёра. — Мне, знаешь ли, тоже интересны некоторые аспекты своего функционирования.

— Не сомневаюсь, — ответная улыбка Джазза была просто фантастической. — Я весь к твоим услугам!

— Эй, — тут же напомнил о себе Санстрикер. — Мы вам тут не мешаем?

— А ты как думаешь? — немедленно подколол его в ответ Джазз. — Могли бы и раньше о такой малости сообразить, а не толкаться тут, отвлекая грозное начальство от…

— Внештатного совещания, — охотно подсказал замешкавшемуся партнёру Проул.

С некоторой неохотой он признал правоту Мейстера: короткая передышка была необходима сейчас абсолютно всем собравшимся. Просто немного времени, чтобы глубже осмыслить услышанное. И принять.

— Так вы это что — серьёзно? — тут же хитро прищурился Сайдсвайп.

— Не боись мелочь, на церемонию тебя позовут, — насмешливо хмыкнул на это его Альфа, — не отвертишься.

Проул с интересом наблюдал за реакцией молодёжи: Сайдс выглядел странно удовлетворённым; Санни несколько задумчивым и всё ещё сомневающимся; а вот Блюстрик был шокирован. Неожиданно Проул понял, чего может бояться молодой меха. Блю мог опасаться только одного: вновь остаться в одиночестве. Довериться и оказаться опять брошенным. Его только что обретённый дани, который и дани-то назывался лишь по схожей цепочке ТНК, заключал скоропалительный союз с другим меха, а следовательно, взрослый и по факту чужой трансформер в новой ячейке оказывался не у дел. Да и потом, недавно он и сам обмолвился о возможном партнёрстве с близнецами. И хотя его избранники приходились бэтами нового партнёра собственного Создателя (как всё у них получалось запутанно), но две ячейки общества отныне должны были двигаться параллельными курсами: отрастил броню и колёса — вперёд в самостоятельный заезд, как говорится.

Осознание чужих заблуждений было одновременно и приятным, и тревожным. Проул понимал, что он теперь для всех здесь вроде как за старшего трансформера: и по отношению к своему спарку, и к Джаззовым, и к будущему бондмейту. А то, что отныне доминирующая роль в их союзе изменится, тактик ничуть не сомневался. Фактически, сегодня партнёр признал главенство Проула. Это вызывало чувство восторга, но и накладывало огромную ответственность. Джазз серьёзных ошибок никогда и никому не прощал, ни в работе, ни в личном активе. Каким бы Мейстер ни казался лёгким и добрым на первый взгляд, но Проул уже давно разгадал, что внутри партнёр оставался весьма жёстким, целеустремлённым и с титановой волей трансформером. Может быть, в чем-то даже фанатиком, если дело затрагивало идеологию автоботов или его обожаемого Прайма. Сам Проул никогда не испытывал перед Оптимусом подобного трепета, а вот лейтенант ему фактически поклонялся. Безоговорочно верил Лидеру, самоотверженно любил и следовал по пятам бессловесной тенью. Прими он сейчас Джазза как бондмейта, открой он ему свою Искру, и диверсант гарантированно сыграет ва-банк. Он привяжет Проула к себе, а через себя и к Прайму. Он станет его гарантом, но и безжалостным якорем. Да, в этом союзе он сам получает самого преданного, нежного и страстного партнёра, но и Джазз получает умнейшего стратега, который никогда не сможет от них ни уйти, ни предать. Точнее, стратега получала фракция в лице Оптимуса Прайма. Взаимовыгодная сделка для всех, если разобраться…

Понимает ли цену будущего партнёрства сам Блю, или пока он, как и его ухажёры, летает в мечтах и романтизме первой влюблённости? Проул не хотел этого знать. Он смотрел на своего спарка, позади которого высились двое штурмовиков, и понимал только одно: его создание отныне под тройной защитой. Случись что с ним самим, и Блюстрика будут опекать оставшиеся актив гонщики; случись же что с его шумными партнёрами, и Джазз разделит с Проулом заботу о выжившем спарке, как о своём собственном. Вступая в этот союз, они оба неоспоримо выигрывали. Да все они здесь выигрывали; в такой комбинации не предусматривалось проигравших.

Сделав шаг вперёд, Проул положил манипулятор на плечо Блюстрика.

— Я настрою на ваши сигнатуры код доступа в свой отсек. Если возникнут какие-то сложности, вопросы, обиды — я всегда буду на связи и всегда приду на помощь. Может быть, я не самый лучший Создатель, но я обещаю тебе, что пока я тебе буду нужен, я останусь рядом.

Тишина вокруг праксианцев, неотрывно глядящих в окуляры друг друга, казалась Проулу излишне торжественной. Он не хотел патетики, он всего лишь хотел объяснить внезапно охватившие его чувства. А вышло, что он чуть ли не принёс здесь страшную клятву. Будто в подтверждение этого на его плечо опустилась ладонь Джазза, а вскорости и остальных гонщиков. Они словно заключали праксианцев в кокон любви и защиты, безмолвно обещая заботиться друг о друге внутри своего маленького, спонтанно сформированного клана. Чувствуя, как с его энергополем мягко переплетаются энергополя ещё четверых меха, Проул ощущал только лёгкую дрожь восторга. Его "запоминали", прописывая в своих протоколах как приоритетного, нужного… как своего. Это было удивительно и приятно. И странным образом подкупало.

Выходя вслед за посмеивающимися ламборджини, Блюстрик задержался в дверях. Обернувшись, он долго-долго смотрел на Проула, прежде чем тихо уронить в звенящей тишине отсека:

— Спасибо, Альфа.

5.

Опять ошибки в отчётах… Одно и тоже, одно и тоже.

— Заправься, — на стол перед усталым тактиком опустился заботливо подогретый куб с энергоном. Взгляд склонившегося Блюстрика был печальным и сочувственным. Грозный автоботский снайпер умел выглядеть несерьёзно и даже мягко, когда считал это необходимым. Удивительное дело, но даже вмонтированный вместо правой линзы оптический прицел ему нисколечко не мешал.

Правда, перед Проулом Блюстрику не было смысла строить из себя кого-то другого: он слышал и видел единственную бэту самой Искрой. Да он всех их теперь слышал, как далеко бы они от него ни находились: Блю, Сайдса, Санни, Джазза…

Джазз… Невольно взгляд сместился на крохотную трёхмерную голографию, стоявшую на столе в "углу Мейстера". С неё, зависнув навсегда в остановившейся бесконечности, улыбался, кому-то кивая, потрясающе красивый чёрно-белый меха с резными локаторами на тёмном шлеме и с тонкой полоской стеклопласта, надёжно скрывающего оптику. Улыбка была настолько живой, заразительной и доброй, что Проул неизменно улыбался в ответ партнёру. Партнёру… Бывшему партнёру. Прошло уже более двух астроциклов, как напротив идентификатора Джазза в сетке отслеживаемых маркеров автоботских бойцов отразилась краткая характеристика "деактив", а его дело перекочевало в особо секретный архив Телетраана. Тогда сообщения об убитых и пропавших без вести сыпались как из рога изобилия. Фактически, они потеряли всю передовую группу во главе с Оптимусом Праймом, высадившуюся на далёкой, ничем не примечательной органической планете. В числе деактивов оказались Джазз, Сайдсвайп, Айронхайд, Рэтчет, Джолт; в числе без вести пропавших — Оптимус, Бамблби, Дрифт, Роудбастер… В списке было ещё много имён, знакомых и не очень. Тогда Арк погрузился в траур. Каждый оплакивал своих друзей и близких; каждый при этом тайком надеялся, что всё-таки Оптимус жив и сумеет вернуть запропавших автоботов домой.

Глядя, как лезет на стенку беззвучно орущий Санстрикер, или как Блюстрик, удерживающий бондмейта, тайком стирает омыватель с лицевой, Проул понимал, что сам ничего не чувствует. Абсолютно ничего. Он не пугался известий, сдержанно принимал слова соболезнования от команды, спокойно делал и дальше свою работу, незримо поддерживал тех, кому была необходима помощь, но его Искра при этом горела ровно и равнодушно. Так, словно ничего не происходило, и вот сейчас, по завершении очередной миссии, в его кабинет ввалятся грязные, пыльные, провонявшие плазмой и ржой двое гонщиков — монохромный и алый, — и наперебой начнут рассказывать, как отличились в очередном бою. Затем фыркающего Сайдса утащат возмущённые партнёры, а Джазз как всегда примостится на углу рабочего стола и будет с улыбкой буравить взглядом Проула до тех самых пор, пока тактик не отложит все отчёты, совещания, сводки, переговоры и не обратит внимание на изнывающего по ласке соузника. Их первые коннекты после возвращений лейтенанта на базу были самыми горячими, скорыми, нетерпеливыми и жадными. Джазз падал спиною на Проуловский стол, мстительно скидывая на пол как можно больше датападов и инфочипов, и отдавался с такой страстью, будто в самый последний раз… Последний раз… Что ж, больше не отдастся. И не придёт, и не сядет на стол, и даже не скинет остоквинтевшую работу с потёртой столешницы.

— Спасибо, Блю, — смотреть в оптику бэты отчего-то не хотелось. Искра сегодня упорно рвалась куда-то из своей камеры. Всё в последнее время шло как-то не так, не по плану. Тактик проигрывал, упускал реальность, и не мог с этим смириться. Но его силы неумолимо иссякали, словно заряд вытекал из разбитого корпуса подобно энергону. Ему больше не от кого было подпитываться. Когда окончательно исчез Джазз, энергия тактика стала постепенно таять, истончая поля орн за орном. Вот только молодым трансформерам о том знать было не положено. Они должны были продолжать верить. Верить в лучшее, в победу, в справедливость и в него, шлак, в самого гениального тактика автоботов! Он должен был держаться, не имел ни малейшего права на слабость. Как когда-то его соузник был вынужден выживать, потеряв своего лучшего друга и самого первого партнёра, с двумя спарками на манипуляторах, так и он сейчас должен был выстоять. Не ради себя, не ради памяти того, кого любил больше жизни, а ради них.

— Ещё поработаешь? — смиренно уточнил Блюстрик, не спеша покидать кабинет, хотя отбой был давно объявлен.

— Да… Что-то не тянет в подзарядку, — соврал Проул, находя в себе силы для ответной улыбки. Блю ведь ни в чём не виноват, так зачем заставлять его волноваться ещё больше?

— Хорошо, — серый с красной отделкой манипулятор приподнялся, дабы ободряюще похлопать Проула по плечу, но так и не достиг цели, безвольно повиснув вдоль корпуса хозяина. — Если что, вызывай — прикрою, — пошутил тот напоследок, наконец-то оставляя тактика одного.

Он не знал, сколько просидел так в полном оцепенении, бесцельно глядя на беззаботно смеющуюся голографию. Видимо долго, ибо в коридоре зашумели уборочные дроны. Скоро они придут и в тактическо-аналитический отдел, а Проул и так постоянно отсылал уборщиков, ссылаясь на плотный график. Так продолжаться дальше просто не могло! В конце концов, остальные не обязаны сидеть в грязи только потому, что ему так не хочется идти в пустую кварту. Конечно, всегда оставался вариант зайти к Ред Алерту. Оставшись из старожилов в активе на пару с начбезом, они нередко вспоминали ушедших товарищей и пусть сложные, но такие интересные, затерявшиеся в прошлом, события. Правда, их совместные посиделки стабильно заканчивались жёсткими попойками, а работать потом на гудящий процессор, как выяснилось, было крайне непродуктивно. Да и весьма неприятно. Так что подобный визит следовало отложить на потом.

Заблокировав дверь кабинета, Проул пошёл к своему отсеку. До него оставалось преодолеть ровно триста восемьдесят два шага вместе со всеми подъёмами и спусками. Он досконально изучил каждую трещинку в напольном покрытии, каждую шероховатость неровных стен. У него было два долгих астроцикла, чтобы как следует разглядеть старый Арк с другой, доселе неразгаданной стороны.

Когда пиликнул затвор замка, автоматически зажглось приглушённое освещение. Ступив в глухую тишину кварты, Проул огляделся. Все вещи Джазза были на своих местах: всё это время он педантично следил за порядком. Вот только с гибелью хозяина безделушки как будто растеряли былое очарование. Они даже потускнели, хотя последнее Проул списывал на банальную усталость. Но всё равно, он не хотел возвращаться в этот музей, наполненный до краёв чужими воспоминаниями. Можно было, конечно, сменить каюту, но это означало признать Джазза деактивом и сложить в ящик его личные вещи. Такая перспектива категорически не устраивала самого Проула. Для него партнёр всё ещё был жив: как и прежде сидел на его столе в крохотной рамочке и исправно приветствовал широкой улыбкой. Когда же становилось совсем невмоготу, тактик самолично спихивал датапады на пол и отключая окуляры, воспроизводил в процессоре какую-нибудь старую беседу. Благо выбор был огромным. Целая видеотека…

Вот только в кварте, на их общей платформе, так не получалось. Не клеилось. Манипуляторы упрямо шарили вокруг себя, в попытках отыскать знакомых очертаний корпус, почувствовать тепло объятий, уткнуться фейсплейтом в плечо. Ах, сколь многое отдал бы сейчас Проул за одну возможность переплести с партнёром энергополя! Ощутить лёгкое давление на каждом сочленении, резьбе, сервоприводе. Дотянуться и украсть ленивый, почти оффлайновый поцелуй… Услышать голос.

— Скуча-а-ал? — знакомый, одуряющий запах смазки окутал липкой паутиной. Аудиодатчика коснулось тёплое облачко выдыхаемого вентрешётками Джазза воздуха.

Проул стоял и боялся пошевелиться, только шальная улыбка расцветала на осунувшемся фейсплейте, будто прекрасный цветок из кристаллических садов Праксуса. Сначала его обжали гудящие энергополя, а затем знакомые манипуляторы, как всегда по-хозяйски приласкавшие обводы фар.

— Ты меня звал, — доверительно сообщил Мейстер, касаясь губами затылка Проула. — Ты так сильно меня звал, Искра моя, что я просто не мог не прийти. Ты уж прости, что так задержался…

Проул отключил оптику, купаясь в этом чутком внимании, в этой нежной страсти. Отдельным подарком по создательской связи прилетело слабое эхо восторга Блюстрика, тесно замешанное на удивлении, коротком всплеске страха и острого удовольствия. Вот, значит, как…

Проул поймал требовательно шарящий по корпусу манипулятор и исступлённо прижался губами к чёрной ладони.

— Праймас, Джазз, как же мне было без тебя плохо… Как пусто… Не смей больше исчезать так надолго!

Его поцеловали в шею, прижавшись сзади ещё теснее, нетерпеливо подхватывая под капот.

— Никогда!