Зона комфорта.

Проул постарался успокоиться. Что-то в последнем предложении ему определённо нравилось. Пока он не мог вычленить удачный для них момент, но решился полагаться на удачу, как это любил характеризовать в своих отчётах Мейстер.

— Так, короче, где все?

Все оказались поблизости и на связи. Порядок действий определился очень быстро, ибо вражеский непрошенный лазутчик пыхтел вентиляцией уже где-то совсем близко и, не стесняясь никого, костерил во весь вокодер упёртого командира.

Поднявшись вразвалку на полянку, десептикон обалдел. На разложенном изолетике самым наглым образом возлежали два обвешанных оружием синелинзовых гонщика и что-то колдовали возле развёрнутой настоящей ротной радиостанции.

— Вы кто? — растерялся Драстер.

— Догадайся с трёх раз, — довольно протянул один из них и, отключившись от станции, довольно потянулся.

Второй колёсный, точная копия первого, только другой расцветки, со знанием дела отключил оборудование и совершенно спокойно заявил:

— Всё, шлак, есть координаты! Дай, что ли, заправиться, чумаход...

— Я не чумаход, — оскорбился десептиконский грузовоз, всё ещё пытаясь осознать творящееся форменное безобразие буквально под стенами собственной базы, весьма устрашающей для противника, как ему всегда казалось.

— Да эт не тебе, узбагойся, — весьма дружелюбно рассмеялся красный и вырвал у своей точной копии из манипулятора походный кубик с концентрированным энергоном.

— А-а-а! — неожиданно взвыл кон. — Вы радисты-диверсанты автоботские, вы на задании тут!!!

— Есть такая буква в этом слове, — с широкими улыбками заявили ему в один голос близнецы.

— Тогда я вас… я вас щас возьму, э-э-э... — на этом моменте малотоннажник окончательно подвис. Даже его тормознутого процессора хватило на обработку информации, что противников-то двое, и они как-то намного манёвренней его самого.

— О, да! Возьми же нас, возьми нас поскорей, грозный варвар-десептикон, — немедленно забился в экстазе на изолетике один из братьев под ошарашенным взглядом не только грузовика, но и не менее обалдевшего Проула.

— Только будь с ним ласков и нежен, — добавил, корчась от смеха, второй ламбо, пытаясь при этом спихнуть брата с подстилки в сторону медленно отступающего "третьего".

— И меня тоже возьми, о ненасытный! — выскочил из-за насыпи Браун.

— А ты с нами будешь потом встречаться? — спросил подкравшийся сзади Космос, просительно заглядывая в округлившиеся алые окуляры.

— Шлак, а это не ты с синим глайдером ещё на учениях в Академии мутил? — грозно задал вопрос Блюстрик, возникший, как киберниндзя, из ниоткуда, и уперший ствол плазмогана в живот враз посеревшему грузовозу.

— Здравствуйте, рядовой Драстер, — закончил комедию вышедший на поляну Проул, — вы захвачены в плен группой специального назначения и по законам военного времени сейчас будете подвергнуты допросу с пристрастием, если только не решите отвечать на все вопросы по-хорошему.

Десептикон растерянно открыл и закрыл рот, а после заметно сник.

— Теперь меня взводный совсем сгноит, — горестно заканючил он. — Задание провалил, заглох, в плен меня захватили, ещё и пытать сейчас будете... Мне рассказывали, что вы можете, а я не знаю ни шлака-а-а... А вы даже мой позывной знаете и про Академию...

Пришлось ещё успокаивать бывшего простого работягу и даже угощать слабым раствором деактиватора. Грузовоз при этом заметно оживился, однако продолжал с опаской посматривать на ходившего вокруг него кругами Блюстрика, злобно поигрывающего плазмоганом и то и дело встающего в различные воинственные позы.

Допросы и расспросы "третьего" ни к чему не привели. Тот и вправду ничего, кроме того, что его взвод должен участвовать в ловле "диверсантов", не знал. Но вот у него, оказывается, были друзья, служившие в комендантском отряде местного штаба механиками, и они совсем недавно вели разговоры, что начальство заикалось о скорой переделке какого-то бункера под… А вот про что именно, Драстер не помнил. Он не помнил, но Проул мгновенно просчитал для чего командованию мог понадобиться ранее не учтённый планировкой отсек. Искра болезненно трепыхнулась. Пленных однозначно не собирались ни отпускать, ни обменивать, ни сдавать на манипуляторы вышестоящим. Правда, это позволяло им остаться актив до того самого момента, как экстренно собранный отряд сумеет подобраться к стенам базы. Может быть, в правилах, предписывающих уничтожение попавшего в плен офицера, и было зерно истины, да вот только сейчас мыслить рационально не получалось. Это его партнёра насиловали в закрытом звукоизолированном бункере, это над его Искрой глумились все, кому уровень допуска позволял подобные игры с пленными. Проул отвернулся, всматриваясь в темноту, за которой — там вдалеке, за горизонтом, — орал в равнодушную пустоту истязаемый палачами красивый меха с пронзительно синими окулярами… Если ему вообще оставили эти самые окуляры, конечно.

Проул уже собирался раздать указания в отношении захваченного пленного, как Хаффер, глядя вверх, печально произнёс:

— Ракета, красная. Нас спалили... Так и знал, что ничего хорошего не выйдет.

Вопреки ожиданиям Проул не ощутил ничего кроме мрачной решимости: ни страха, ни гложущих сомнений. Он должен пробиться к базе, должен либо вытащить Мейстера, либо успеть выпустить в его разбитый корпус одну из своих самонаводящихся ракет. Чтобы уж наверняка! Что потом будет с ним самим, он не думал. За отряд Проул не переживал: эти должны успеть уйти с линии обстрела. Тем более, при возможном превышении критических показателей внутренних систем его мозговой модуль был запрограммирован в автоматическом режиме отослать сигнал на аварийной частоте. Рэкерам этой скудной наводки должно хватить, чтобы вычислить координаты группы и вытащить его бойцов. А дальше… дальше Ред Алерт получит инфорамку, заверенную электроподписью Проула, где тактик берёт на себя всю ответственность за произошедшее. При большом желании командования на него смогут повесить и другие косяки, которые наверняка вылезут после их ухода с Арка. Этот своеобразный реверанс на прощание Проул оставил в качестве извинений.

Взгляд зацепился за столб пыли: пока ещё на почтительном отдалении двигалась цепь скоростных модулей, смешно подпрыгивая на буераках. Не оборачиваясь, он задал вопрос пленному:

— Это ваши на поле выделываются?

— Не-е, не наши! Это, наверно, с соседнего полчка, — с энтузиазмом замотал шлемом малотоннажник. — Если они щаз вас тут поймают, комдив заглотит наш отряд целиком с колёсами и пушками, и взводному таких люлей ввалит — жуть! Он у нас меха самолюбивый.

Проул жёстко усмехнулся. Значит, "конкурирующая фирма"! Не только для автоботов, но, как выяснилось, и для тихоходного отряда Драстера. Он поймал взгляд Хаффера: они поняли друг друга без слов.

— Слушай, а что у тебя вообще случилось? Почему заглох?! — механик толкнул вбок испуганного грузовика.

— Да я что-то с напряжением напутал в последний раз: возили силовые установки, а их на время перевозки необходимо напрямую к себе подключать. Это чтоб в режим ожидания не свалились, а то выводить на полные мощности потом неприлично долго. Мощностей у тебя отжирают ужас как много, а я что-то совсем не рассчитал, крутанул обороты больше, чем того требовалось. Ну и всё. Теперь, чуть что, мотор чихает и стопорится. А к медикам очередь на декацикл вперёд. Моя поломка по их классификации не проходит как первоочередная, так что теперь только обязательный техосмотр ждать.

— Трансформируйся давай, резервуар для масла, — презрительно фыркнул технарь. Как по команде рванул с плеча плазмоган Блюстрик, наставляя чернеющее дуло на сжавшегося пленника.

— Ой, не деактивируйте только! — в голос завыл тот. В его красных линзах застыло отчаяние приговорённого к аннигиляции.

Проула замутило. Неожиданно он понял, что не смог бы выстрелить вот так — в упор. И тут же пришло понимание, что Джазз бы смог. И не только мог, но и постоянно отправлял в деактив вражеских бойцов не только в честной драке, но и подло: со спины или в самую искру, продолжая при этом улыбаться в лицевую.

— Да успокойся, идиот, — прикрикнул на пленного, дребезжащего всеми деталями, Хаффер. — Зря я, что ли, отпахал ещё на гражданке в городском сервисе больше полста ворнов? Я ж инженер! Я таких, как ты, стольких перебрал, что тебе и в симуляционном бреду не привидится.

Техник продемонстрировал Проулу небольшой жучок с острыми топорщащимися в стороны лапками.

— Командир, я сейчас заведу этот хлам — как отработку спустить в санотсеке! Только разрешите мне внедрить в его системы мой контроллер.

Отбросив крамольную мысль, что контроллер явно не апробированный и не прошедший должных исследований, а, может, и отвергнутый этическим комитетом автоботов (как и большинство изобретений Брейнсторма, около которого Хаффер крутился последнее время), Проул дал добро на внедрение в чужие сети контролирующего оборудования. Не до этики.

Под направленными со всех сторон разнокалиберными орудиями, малотоннажник трансформировался, послушно пооткрывав все двери и люки. Хаффер с Проулом нырнули в кабину, остальные в гостеприимно распахнутый грузовой отсек. Техник мгновенно выдрал из-под обшивки внушительный пук проводов под долгий стон десептикона, быстренько перебрав разноцветное богатство. Пару кликов спустя контроллер уже намертво спаялся с одним из силовых кабелей, а Хаффер со всем энтузиазмом ковырялся в выломанной плате с приборной панели. Грузовик чихнул, ощутимо вздрогнув корпусом, выбросил из трубы облако чёрного, смолянистого дыма и… завёлся.

— Ура-а-а!!! — больше всех обрадовался десептикон.

— Феноменально! — тут же поддержал Браун.

— Открыть все технические отверстия! — скомандовал Проул.

Драстер расщёлкнул даже заправочную горловину, и теперь капал маслом, ускоряясь согласно приказу в обозначенном направлении. Тактик скороговоркой распределял сектора для обстрела между бойцами. Решение прорываться прямо на вражеском транспорте к десептиконской базе пришло само собою.

— Я за штурвалом, — вдруг восхищённо завопил Хаффер, отталкивая от руля замешкавшегося Проула и перехватывая управление у самого грузовика.

— Дави на полную! — согласно заорали из кузова близнецы. — Четвёртый разведотряд спешит на помощь!

— Спасатели, вперёд! — фальцетом подвывал им Космос.

— Штабной, отдай плазмоган! — чувствуя приближающуюся "войнушку" орал во весь вокодер Браун. К кому при этом обращался боевикон, даже сомневаться не приходилось.

Проулу казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. А он просто смотрит очередной патриотический фильм из архивной хроники, заснятой для поднятия боевого духа любителями-энтузиастами. Потому что логические цепи наотрез отказались соотносить перевозбуждённого Хаффера, шарктиконом вцепившегося в руль десептиконского грузовоза, с тем тихим и вечно жалующимся техником, который проживал не первый десяток ворнов на борту Арка. Всегда незаметный, Хаффер теперь вёл в лобовую на противника неповоротливую махину, а его оптика при этом пылала как плавильные печи. Вот так вот разговариваешь с ботом орн за орном, заправляешься вместе и знать не знаешь, что такой тихий с виду меха, как он, вообще способен на подобное! А тем временем грузовоз мощным рывком выскочил в ущелье, и помчался, как казалось его пассажирам, обгоняя ветер. Десептиконские спорткары с фиолетовыми оттисками мордочек неизвестного ксенозверя на боках продолжали нестись по ухабам и кочкам наперерез малотоннажнику, не подозревая о своей скорой участи.

— Держи-и-ись! — только и успел проорать Проул.

Водил технарь — дай Праймас всем гонщикам и остальным колёсным обеих армий. Грузовик мотало, ветер свистел внутри кузова. Восхищённо завывал на одной ноте сам Драстер, по всей видимости и не подозревавший до сего момента, что вообще так умеет. Неожиданно в дрожащее зеркало заднего вида Проул углядел Блюстрика, восседающего на крыше кузова: тот хищно улыбался, держась одной рукой за скобу на броне малотоннажника, а другой прижимая к груди уже собранную снайперку.

Братья-ламбо, посвешавшись с прицепа, орали так громко, что слышно было даже в кабине:

— Наш паровоз летит — колёса гнутые; а нам всё побоку — мы ебанутые!

Проул бросил взгляд на собственные ладони: их покрывал тонкий слой охладителя. И почему-то подёргивался уголок рта.

— Группа — к бою! — Проул чувствовал, что общий настрой однозначно заразен, и теперь он также жаждет стычки наравне с остальными. — Хаффер, держи супинатор на педали. Нам нужна резкая остановка. Стреляем и уезжаем!

При команде техник дал по тормозам так, что грузовик чуть не приземлился на передний бампер. Как не слетел с крыши Блюстрик, Проул понятия не имел, его-то приложило о приборную панель со всей силы. Автоботы-разведчики с радостным визгом посыпались из кузова, выстроились полукругом возле своего транспортного средства и, не сговариваясь, одновременно открыли огонь по не ожидавшему такого поворота противнику. Два первых гонщика подорвались на полной скорости, получив порцию снарядов и ракет в лобовые стёкла и по колёсам. Красочно кувыркнувшись в воздухе, они разлетелись в стороны как лепестки органических растений. Третьего снял Блюстрик точным одиночным выстрелом: десептикона буквально разорвало на части на всей скорости — снайпер умудрился попасть в топливный бак. Проул выпустил заготовленные две ракеты, но так ни разу и не попал, скорее послужив отвлекающим фактором для шедшего последним спорткара, заюлившего теперь между летящей плазмой перепуганным турболисом. Браун вёл огонь то стоя, то с колена, то лёжа или с кувырков. Нафига он кувыркался — никто так и не понял. Космос же, низко стартанув, носился теперь над мечущимся под ним десептиконом и пугал того потусторонним хохотом. Как они не подбили в пылу сражения мотающуюся то тут, то там космотарелку, Проул не мог объяснить даже самому себе. Видимо, Праймас лично приглядывал за такими чудаками.

Оценив нанесённый врагу ущерб, Проул заорал что есть мочи:

— Группа, отход! Шлак, отход, я сказал! Браун, отхо-о-од!!! Хватит выделываться, здесь уже все деактив.

Бойцы его самого ненормального во всей истории автоботов отряда вскарабкались обратно на броню жадно урчащего грузовика, довольные и покрытые толстым слоем настоящей боевой окалины.

— Маэстро, дави педали, пока тебе дали! — заорал Санстрикер, опередив приказ Проула.

— Йаху-у-у, — зарычал как заправский зверокон Хаффер, и грузовоз снова понёсся через поле. Вслед ему доносились проклятия единственного выжившего, лишённые какой-либо изысканности и литературной направленности. Их быстро оборвал выстрел отрядного снайпера.

Вот как, значит. А спарк-то вырос… Проул выглянул в боковое окно. Что-то в этом во всём определённо было завораживающим. И в собственных дрожащих сервоприводах, и в болезненно яркой от пережитого напряжения видеокартинке, и от кислого привкуса во рту, и от поджимающихся мембран экстренного слива топлива. Проул с изумлением ощутил, что возбуждён. И сейчас… он с энтузиазмом насадился бы на один шикарный по конфигурации джампер или засадил бы сам! О, да… и сам бы он засадил с не меньшим удовольствием и до шума в аудиодатчиках и высокочастотного вопля партнёра. Как же Джазз умудрялся оставаться всегда таким процессоросносяще нежным и терпеливым в своих неторопливых ласках, когда возвращался с заданий, неизменно рассыпая вокруг убийственный радиационный фон? Теперь-то Проул понимал, чего на самом деле желал его приятель. И это была далеко не та нежность и не те долгие и мучительные прелюдии, которые тактик капризно требовал из раза в раз. О шла-а-ак… как стыдно-то.

— Меня звеньевой запрашивает. Хочет знать, что это была за стрельба на поле и что я наблюдаю, — вернул в реальность печальный голос грузовоза.

Проул был ему почти благодарен.

— Скажи своему звеньевому, что наблюдаешь "конкурентов" из соседнего полка, совершающих непонятные движения.

Драстер хмыкнул и что-то забубнил по связи под бдительным контролем Хаффера. Проул уже понял, что техник вырубит энергоснабжение десептикону, как только они остановятся. Жучок наверняка может не только контролировать, но и расплавляться, замыкая жизненно важные участки. Ему было жалко глупого грузовика, но впервые со всей остротою Проул постиг настоящую глубину выбора: свой или чужой. По крайней мере отход в Колодец Всех Искр тормознутого малотоннажника будет лёгким: он даже не успеет понять, что же с ним произошло.

Снова определили походный порядок. Блюстрик, довольный до дрожи, с полным ртом леденцов, и Браун как-то подозрительно слаженно выдвинулись вперёд. Остальные на автомате позанимали свои места, и группа быстро затерялась среди острых скал, посреди которых где-то затаилась вражеская база.

3.

— Почему вы были уверены в том, что звеньевой Драстера не проверит информацию? — зашептал на аудиодатчик Проулу Блюстрик. Тактик запретил группе пользоваться шлемофонами, опасаясь обнаружения.

— Есть такое жизненное кредо, рядовой, "сделать другому западло", — тихо сказал он в ответ. — Оно применимо и к нашей армии, так что не обольщайся. Есть здоровое противостояние между отрядами, а уж между армиями и подавно. Танк-формер всегда будет задевать шаттла, а сикер — колёсного. Это наша природа. Открещиваться от этого — расписываться в собственной некомпетентности.

Молодой праксианец несогласно засопел.

— Мал ещё, — неожиданно вмешался Хаффер, сейчас покровительственно взирающий на подрастающее поколение. — Обчешешься когда, сам поймёшь, каким смешным идеалистом когда-то был.

Проул почти позавидовал злому предостережению во взгляде Блю. Этот далеко пойдёт и многого достигнет, вон какой характер… весь в него! Впервые он испытал гордость не за себя. А потом почему-то захотелось на как можно более долгий срок отсрочить окончательное взросление молодого меха: когда стрелялки на поле боя перейдут из разряда геройств и пустого бравирования в осознанное и тщательное уничтожение противника. Это пока вражеские солдаты для Блю просто мишени — ничего личного. Всего лишь безликие фигурки, которые нужно поснимать за рекордно короткое время и с максимальной точностью, как в тире. А вот когда враг обретёт личность, когда стрелок поймает в перекрестье прицела живой взгляд, направленный и осознанный, и сумеет в тот самый переломный момент надавить на курок… только тогда родится грозный снайпер и окончательно уйдёт в небытиё весёлый юнглинг. И больше не будет широких, жизнерадостных улыбок, пламенеющих энтузиазмом линз, чудачеств и лёгких подтруниваний над товарищами. Зато появится жёсткий блеск в окулярах, а вместо привычного оптического стекла в правый оптосенсор вмонтируют снайперский прицел с крохотными рисками обязательной поправочной шкалы для работы в различных условиях. А вскорости не умеющий мазать стрелок окончательно замкнётся в себе, станет немногословным, сдержанным, начнёт сторониться шумных компаний. В какой момент тот же самый Мираж превратился из надменного, но полного жизни нобиля в равнодушного, пусть и вежливого убийцу? Что больше приводит врагов в трепет: безбашенный оскал Мейстера или безупречно учтивый кивок бывшего сенатора? И что станет фирменной фишкой для Блюстрика? Проул не хотел этого знать. Он не желал своему спарку подобной участи.

— У него ещё много времени, — перевёл внимание на себя Проул, опуская ладонь на серо-красное предплечье. — И не обязательно он выберет стезю разочарований. Посмотри на Прайма, — он внимательно вгляделся в линзы напротив, такие серьёзные, такие сосредоточенные. — Разве он очерствел Искрой, разве он отказал хоть одному меха в своём внимании? Он пытается услышать и понять каждого. Да, это невозможно. И в принципе недостижимо. Но он хотя бы пытается, верно?

— Вы тоже не верите в абсолютное равенство? — задал неожиданный вопрос Блюстрик и быстро опустил оптику, будто та могла его с головой выдать.

Проул с отчаянием смотрел на дрогнувшие губы молодого меха, на его болезненно сведённые друг к другу дверце-крылья. Бедный малыш, его перестройка уже началась. Так незаметно и так пугающе легко. Теперь только в его силах отсрочить время "Х", дать этому удивительному созданию возможность окрепнуть, нарастить внутреннюю броню, накопить ресурсы для эмоциональной голодовки, которая в обязательном порядке последует за самым глубоким разочарованием в его активе. Может быть, тогда его бэта не отвергнет протянутый манипулятор помощи, не примет за жалость чужое участие?

— Нет, — как можно мягче ответил Проул, сжимая пальцы, пытаясь передать в этом скупом жесте всю свою искреннюю поддержку. — Но это совершенно не означает, что я не верю в дружбу.

Блюстрик вскинул на него удивлённый, но всё ещё полный скрытой надежды взгляд.

— Держись меня, хорошо? — вместо дальнейших объяснений попросил Проул.

— Как всегда, — пробормотал молодой меха, а статика смущения украсила его шеврон редкими искрами.

Хаффер задумчиво наблюдал за двумя праксианцами, чуть ли не соприкасающимися сейчас шлемами, и в его взгляде промелькнула опасная тень понимания. Проул предупреждающе зыркнул в сторону техника, в ответ тот еле заметно качнул шлемом. О да, Рэтчет не просто так впихнул в отряд необкатанного заместителя своего любимчика! А в том, что Хаффер каким-то образом "работает" на главврача, сомнений больше не было. Старый болт! И здесь медик пытался контролировать ситуацию. Но разве не означала подобная опека, что Проул для старого врача отныне не просто пациент с высоким статусом? Или Рэтчет таким образом печётся об интересах Джазза, к которому в некоторой степени всегда оставался неравнодушным? Старая дружба, так сказать, уважение к высочайшему профессионализму или просто создательская привязанность? Неожиданно Проул осознал, что даже приблизительно не знает возраста своего бывшего партнёра. Да и что он вообще знает о своём лейтенанте? Имя, позывной, род деятельности и звание? Ох, как негусто получается-то…

— Блю! Эй, Блю, заканчивай уже нас игнорировать! — раздалось угрожающее шипение со стороны.

Проул обернулся и наткнулся на вызывающий взгляд Санстрикера. За братом активно грёб конечностями по обсыпающейся насыпи Сайдсвайп. Форсеры нервничали, они опасались за своего друга и потенциального партнёра — это было понятно по опасному блеску настороженных окуляров. Близнецы не понимали возросшего внимания по отношению к их Блю со стороны всегда отстранённого Проула и подсознательно стремились защитить младшего товарища. А заодно, как это водится среди большинства гонщиков и сикеров, однозначно заявляли свои права на объект общего интереса. Сдержать усмешку не получилось, да и не хотелось. На что Санстрикер предсказуемо замер, опасно балансируя на кончике ступни и пальцах; Сайдсвайп же вылупился во все оптосенсоры. Что ж, если до этого красный ламбо не верил близнецу, что тактик автоботов умеет улыбаться, то сейчас получил тому наилучшее подтверждение.

— Смотрю, тебя потеряли, — тихо обратился к недоумевающему снайперу Проул, но так, чтобы его услышали и ламборджини. — Не стоит заставлять друзей так волноваться. Иди, заправься. Нас ждёт последний марш-бросок. И там придётся выложиться по максимуму. А для этого ты должен быть в наилучшей форме.

— Будем штурмовать? — разом подобрался Блюстрик. Вместе с ним навострили приёмные антенны и близнецы.

— Нет, будем выманивать.

Начинающий аналитик что-то обдумал, после чего его фейсплейт заметно окаменел.

— Вы не оставите меня за красной линией! — всерьёз заартачился Блю. Разумеется, он имел в виду негласное название границы, получившее распространение среди обычных солдат, символизирующее разделение секторов активного ведения боя и практически тыловой поддержки.

— Ты снайпер, — терпеливо возразил Проул, понимая как никогда, что сейчас решается судьба его спарка: если мелкий не выполнит приказа и полезет вдогонку, то прогнозируемо погибнет. — А значит, именно тебе страховать остальных. Работать, кстати, будешь без второго номера, так что советую ещё на подходах присматривать себе огневые точки. Хотя ты и сам должен знать, как это делается, здесь я тебе не советчик. И нечего сердиться. На поле боя тебе ловить нечего: ты не штурмовик и под рукопашку не заточен.

— Командир, а если я не успею?..

Проул знал, чего так боится воспитанник: не суметь вывести из-под обстрела товарищей. Блю был слишком умным ботом, чтобы верить в сказки. Оба понимали, что потери будут, и это неизбежно. Но вязкий, тяжёлый взгляд серо-красного праксианца без утайки транслировал, что страх тот испытывает не просто за абы кого, а конкретно за Проула. Это одновременно и согревало Искру, и пугало ответственностью. Сообрази Блюстрик что к чему, то не задумываясь оставит пост, превратившись в незаметную тень. Герой — это по окулярам сразу видно, а такой никогда не бросит командира одного, будет прикрывать до самого конца. И ведь даже теорию годную подведёт под своё решение: кто он — второсортный аналитик и не пристрелянный толком снайпер; и кто для дела автоботов — Праул?

— А ты должен успеть, — с нажимом проговорил он, гипнотизируя взглядом. — Потому что спины твоим товарищам прикрывать больше некому. Потому что все их надежды направлены исключительно на тебя. Именно поэтому ты не имеешь никакого морального права на ошибку, боец. Ты меня хорошо понял?

— Понял, — Блюстрик даже умудрился козырнуть лёжа. — Разрешите приступать к подготовке?

— Разрешаю, — устало отмахнулся Проул. — И давай, ползи уже отсюда! Нечего мне оптику за зря мозолить.

Но как только Блю поравнялся с притаившимися на склоне ламборджини, его тотчас захватили в плен, зажав меж ярких корпусов и доставив под конвоем в импровизированную заправочную, в которой сейчас хозяйничал Космос.

— Нашёл с кем спорить, — долетели до главного тактика злые слова Сайдсвайпа. — У Праула же Искры вообще нет.

— Да, — тут же поддакнул Санстрикер. — Конструкцией не предусмотрено!

— Для нашего советника важны только правильно заполненные отчёты, — продолжал наседать на расстроенного приятеля красный ламборджини, — а не твои пустые мечты или смешные опасения!

— Неправда, — предпринял вялую попытку отбиться Блюстрик. — Он не такой! Просто вы плохо его знаете.

— И не хотим знать! — тут же запальчиво заявил Санни. — Командир, вон, как снюхался с этим ходячим терминалом, так потом заместо перезарядки инфорамки всё валялся заполнял! А после этого ещё целыми орнами на совещаниях пропадал… Как только ноги таскал, загадка...

Проул притушил линзы. Эх, знали бы эти глупые протоформы, что это были за "совещания"! И в каких позициях и с какими изумительными повторениями пройденного материала они протекали…

4.

Нахального нападения на один из запасных выходов своей базы десептиконы никак не ожидали. Атака была молниеносной, явно заранее спланированной и абсолютно для них непонятной. Но самое опасное заключалось в том, что именно этот запасной выход граничил с единственным центром связи. Заблокируй автоботы или повреди трансляционные антенны, и можно подгонять остальные дивизии и брать противника унизительным измором.

Связали коны появление диверсионного отряда с недавно захваченными разведчиками алого знака или нет, история умалчивала. А вот возможную потерю эфира хозяева базы прекрасно просчитали. Вследствие чего часть охраны была немедленно снята с остальных постов и экстренно переброшена в район ведения боевых действий.

Прислушиваясь к грохотавшей канонаде в паре квадратов от себя, Проул только удовлетворённо кивнул собственным мыслям. Он особо не наглел, а продолжал тихонько красться, как заранее и планировал, к главному входу. Наверняка десептиконы не ожидали налёта, причём одиночного, в наиболее укреплённой точке своей базы. Кое-какую информацию по этому месту он скопил, так что приблизительно расположение помещений представлял. Главным здесь было провести отвлекающий манёвр, снять караульного и проникнуть в технические коридоры. А там… там была на всё воля Первых. Проул так и не сообщил никому заключительной части своего заключительного плана, которого у него попросту не было — стыд не позволил. Он никогда не слыл мастером импровизаций, но иногда, как любил говорить Мейстер, по-другому попросту не получалось. Вот и на этот раз приходилось полагаться исключительно на удачу, мощность собственного интеллекта и обширные знания. И ни в коем случае не думать о возможном провале! Помоги ему Мортеус не начать просчитывать последствия… Нужно просто установить блок на этот участок информации: запрещено, секретно, забыть.

Когда пришлось ползти по-пластунски между насыпями камней и мелкой гальки, то сразу же вспомнилась добрым словом обязательная для всех подготовка Айронхайда. Начальник охраны параллельно со своими прямыми обязанностями отвечал также и за тренировку личного состава, а потому в положенное время нещадно сгонял на плац всех угодивших под манипулятор. Даже Прайм, если только у него не намечалось каких-либо секретных совещаний или переговоров, а десептиконы не атаковали Арк, скакал по снарядам наравне с остальной командой. Единственным послаблением, которого удостоились старшие офицеры, стало отделение их "высокой" группы от обычных рядовых. "А то позору не обобраться", — хмуро прокомментировал своё решение Хайд. Правда, наблюдая потом за точными и стремительными перемещениями по полигону низкорослого Клиффджампера или того же Бамблби, Проулу приходилось давить в себе эмоциональные порывы как можно скорее положить увольнительную на стол Главнокомандующего. Чисто для того, чтобы записаться по новой в обучающую секцию. Он прекрасно осознавал, что никогда не сравнится с теми же близнецами в их мастерстве владения корпусом. Всё, на что мог рассчитывать главный советник автоботов, так это кое-как дотянуть себя до положенного норматива. О том, что этот самый "положенный норматив" завышен раз в десять, тактик до сих пор не подозревал.

Уйдя перекатом под какое-то органическое растение, раскинувшее чахлые ветви во все стороны, Проул затаился, приглушив до минимума вентиляцию, опустив температуру собственного корпуса до окружающей среды и заблокировав сигнатуру. Еле тлеющие линзы напряжённо уставились в чернеющий зёв пещеры, скрывающий вход на базу противника. Он знал, что всего десять шагов вглубь этого прохода приведут его к бронированным сверхпрочным дверям, а сам туннель будет утыкан всевозможными датчиками, лазерными ловушками и детекторами. Не излазай он когда-то с Джаззом вдоль и поперёк весь Арк, то сейчас данные сканирования привели бы его в уныние. А тут обнаружилось всего каких-то тринадцать степеней защиты против стандартных двадцати четырёх на входе в автоботскую обитель! А если ещё припомнить секретки от неутомимого Ред Алерта из разряда «хенд-мейд», то и все двадцать шесть можно было смело засчитывать. Следовательно, здесь он определённо пройдёт. Пусть не так быстро, как мечтается, но пройдёт. Оставался главный пост охраны. Что же выбрать в качестве маскировки: дымовую завесу, внезапное замыкание или просто шутиху? Отбросив первые два варианта как затасканные и слишком подозрительные даже для полного дрона, Проул остановился на третьем. Пусть это будет… непривычно. Что ж, вот и пригодится конфискованный три декацикла назад дохлый скраплет! Сразу ведь и не поймёшь, отчего киберзверюшка шарниры откинула, а значит соблюсти эффект неожиданности удастся как надо. А отвлёкшийся охранник — это уже гарантированный "зелёный свет".

Значит, для начала выполнить отвлекающий манёвр и снять караульного… Во рту сразу стало кисло: верхом пошло полупереработанное топливо. С трудом сглотнув продукт собственного функционирования, Проул решительно заблокировал любые мысли о том, как именно он собирается уничтожать противника. За всё время службы в полиции и военной карьеры в штабе автоботов на нём до сих пор не висело ни единого деактива. То ли сам Праймас его хранил, то ли начальник отдела правопорядка, а теперь и Ред Алерт, — разбирать было поздно. Вот только сейчас ему будет не за кого прятаться. Либо он, либо его. Так просто и так жутко.

Трясущимся манипулятором Проул извлёк из сабспейса крохотного дрона-медузу, подарок Брейнсторма. Как выразился учёный — на крайний случай. Что ж, вот и настало время для безжалостной игрушки гения с Кимии. Танк-формер, охраняющий вход на десептиконскую базу, ходил взад и вперёд перед самой пещерой, иногда заходя чуть дальше привычного маршрута, бдительно обозревая окрестности. Двигался он на удивление легко для такой махины: шаг оставался практически бесшумным и энергометка не регистрировалась ни одной поисковой системой. Только если заранее знать, кого и откуда ожидать, можно было запеленговать чужое приближение. Разжав кулак, Проул зачарованно наблюдал, как полупрозрачный дрон колоколообразной формы лениво отлепляется от его ладони и медленно плывёт над поверхностью планеты, постепенно устремляясь вверх. Из-под полупрозрачной "юбки" потянулись длинные ажурные нити, причудливо извивающиеся в тёплых потоках испарений. При этом желеобразный андроид приглушённо мерцал изнутри, переливаясь всевозможными оттенками лилового.

Танк-формер вырулил из-за угла как раз в тот самый момент, как "медуза" успела подняться до уровня его фейсплейта. Забрало, защитный оптический щиток — десептикон решительно отказался от красоты в пользу надёжной функциональности. Но это его не спасло. Один короткий клик солдат поражённо смотрел на дрожащее нечто, настолько крохотное и бесплотное, будто рождённое из бликов света и воздуха. Но даже этой малости хватило хитроумной машине смерти дабы определить перед собою конечную цель, излучающую живое тепло и драгоценную энергию. Дрон "выстрелил" щупальцами-пенетрантами в самый фейсплейт жертвы. Остроконечные нити безошибочно находили малейшие щели между забралом и маской, впиваясь в мягкий лицевой металл и впрыскивая внутрь жгучую парализующую субстанцию. Боевикон захрипел, задёргавшись в предсмертных конвульсиях, и начал заваливаться набок. Проул тотчас выскользнул из укрытия и бросился к поверженному противнику — только бы тот не успел упасть! Любой подозрительный шум означал полный провал миссии.

С трудом обхватив агонизирующего трансформера поперёк грудного отсека, он со всей осторожностью уложил массивный корпус на мелкие утоптанные камни. Беглый взгляд по сторонам, дабы убедиться, что никто не поднял тревоги, а после проверить вражеского бойца. То, что он это сделал зря, Проул понял, только поймав полный ужаса чужой взгляд из-под погасшего оптического щитка. Боевикон оказался вчерашним юнглингом, чуть старше его Блюстрика. Молодой, самоуверенный и полный жизни, он даже сейчас отказывался верить в свой конец, захлёбываясь собственным энергоном и теряясь в одуряющих болезненных спазмах. По его серой щеке скатилась одинокая капля омывателя. Ладонь Проула начала предательски скользить; даже танковые траки покрывались проступающим изнутри антифризом. От повреждённого трансформера начинало явственно подванивать. Что ж, теперь Проул доподлинно знал, как пахнет деактив. Танк-формер гнил заживо: яд дрона растворял оплётку кабелей и тонкую изоляцию трубок, превращая точные системы в безобразное месиво.

Пульсирующая приглушённым светом "медуза" послушно парила рядом, нити её щупалец всё также тянулись из-под серого шлема. Не выдержав, Проул вскинул манипулятор и безжалостно размолол меж пальцев совершенного убийцу. Он даже не вспомнил, что крохотный помощник может ещё пригодиться. Сейчас он испытывал только отвращение: к себе самому, к этому безжалостному и несправедливому миру, к войне, скоротечному времени и равнодушным Создателям. Часть его сознания, чудом балансирующая на волнах полного отчаяния, неутомимо твердила о том, что стрелять категорически воспрещается. Почему нельзя, отчего нельзя — Проул уже не задумывался. Он сделал единственно возможную для себя вещь — то, на что хватило последних сил: отжал нагрудные пластины брони танк-формера и сжал в ладони чужую Искру. Сквозь зыбкую плёнку омывателя тактик в ужасе наблюдал, как испуганно вспыхнула в последний раз бледно-золотистая сфера чистой энергии и рассыпалась в его кулаке золотыми искрами. А следом погрузился в темноту и остальной мир…