Зона комфорта.

Но дверь как назло не желала поддаваться. Проул даже попытался изогнуться, неосознанно подражая гибкому лейтенанту, но не преуспел в этом деле. Его капот — не больше Джаззова, к слову, — упрямо не желал проходить в образовавшийся проём. Раздражённо провентилировав, тактик решил оставить бесплодные попытки угнаться за спорткаром и благоразумно сдать назад, дождаться помощи и покинуть кабинет, как и положено офицеру его положения. Не тут-то было. Праксианец возвёл оптику к потолку: сегодня был явно не его орн. Сначала Проул хотел окликнуть лейтенанта, но его голос звучал уж слишком далеко. Разумеется, праксианец мог вызвать Джазза по шлемофону (слава Праймасу, по голове его ещё не били, и всё оборудование исправно работало), но хорошенько поразмыслив, он отказался от завлекательной идеи. Мейстер мог решить, что худшего приобретения первая ставка ещё не знала. А Проул справедливо полагал, что на сегодня попадать впросак на оптике монохромного меха как-то уже достаточно. Хорошего, как говорится, должно быть понемногу. Тогда кого звать?

— Кхе…

На этот раз не получилось даже вздрогнуть. Чувствуя горькую безысходность и признавая полную капитуляцию перед вывертами злодейки-судьбы, Проул обернулся. Айронхайд. Шлак… Для полноты картины не хватало ещё непосредственно самого Лидера автоботов с язвительным главврачом в придачу.

Начальник охраны пару кликов молча вглядывался в бесстрастную лицевую праксианца, затем как-то подозрительно булькнул и молча, — молча! — стал отжимать заклинивший механизм.

— Благодарю, — глухо произнёс тактик, оказавшись на свободе. Почему-то коротило вокодер, а электрополя истерически подрагивали. Он, конечно же, держал их, как мог, под контролем, дабы у красного меха даже мысли не возникло, что Праул был в отчаянном положении, но на это уходили последние силы.

— Я вызову ремонтников, — кивнул Айронхайд, связываясь с бригадой по приватному каналу. Проулу только и оставалось, что кивнуть в ответ. Начальник охраны как-то неодобрительно взглянул на него и произнёс, словно оправдываясь. — Ну, я пошёл. Работы много.

— Да, конечно, — Проул чувствовал себя неловко. Да и что он мог сказать, чтобы оружейник не истолковал его слова превратно? Практически ничего. Невозможно же признаться, что он панически боялся ошибиться каждый клик, что это всеобщее внимание с плохо скрываемым любопытством — удержится ли он на месте или вылетит, как и все предыдущие соискатели, — жутко выматывало, заставляя затравленно озираться на каждый шорох. Да, он держал себя в манипуляторах, он говорил степенно и уверенно, его плечи всегда были расправлены, а осанка оставалась поистине аристократической в любое время смены, но как же трудно ему это всё давалось… Праймас, как же трудно…

Рядом лихо тормознул Смоукскрин, за ним еле-еле подкатил Хаффер. Они что, все издеваются? Один должен занудить его до оффлайна, а другой заболтать до деактива? Тем временем пёстрый автобот, по внешнему виду такой же выходец из Праксуса (на что указывали своеобразные резкие, но однозначно привлекательные черты лицевой и фирменный шеврон), плутовато улыбнулся ему сразу же после окончания трансформации. В общем-то, эта усмешка была первым, что выхватывал взгляд после мешанины вращающихся деталей. Проул еле удержался, чтобы не заскрипеть дентами. Ну почему из всех автоботов на борту Арка оружейник выбрал именно этого? Или это намёк Проулу, чтобы он уже свалил с места происшествия и не мешал другим делать свою работу? Тактик решил придерживаться этой версии: во-первых, потому что она была самой безобидной; во-вторых, только она не предполагала дальнейших действий с его стороны. В подтверждение правильно выбранного курса Хаффер начал жаловаться.

— Здесь что, побывал Брутикс? Как можно настолько искорёжить толстенный бронепласт, а заодно переломать всё вокруг? Совершенно безнадёжные повреждения! Как я теперь должен чинить электрику, когда здесь от распределительного узла осталось только крошево? Полностью производить замену, что ли? И где я возьму ещё одну дверь со всеми комплектующими? Нет, я спрашиваю почему — почему было не задуматься над последствиями своих приступов гнева? Взять и набить друг другу фейсплейты, раз уж такие сильные разногласия, но портить корабль… А главное, ведь нет ни малейшего намёка на использование оружия! Друг другом таранили, получается? Ха! Можете передать Брауну, что он теперь не единственный на Арке, кто применяет грубую силу не задействуя процессор. Можно подумать, у нас тут мало тех, кто только ломает…

И если строитель был хмур и полон уныния, то улыбкой Смоукскрина наоборот можно было осветить половину Высокого Дворца, ныне утопающего в полумраке.

— Вот это удар! Правда, круто, Хаф? Вот бы мне так кого-нибудь, и р-раз! — молодой меха подпрыгнул на месте, изображая излишне вычурную боевую стойку.

Проула замутило. Когда же это закончится? Внутреннее "я" тут же услужливо подсказало, что если он решит остаться на Арке, то никогда, по всей видимости. Чувствуя себя на грани, тактик развернулся и отправился прочь, только бы не слышать, что говорят эти несносные типы…

То, что он пришёл аккурат к медбею, праксианец уразумел лишь тогда, когда чуть не протаранил собою закрытые двери. Что, собственно, само по себе уже было событием, ибо Рэтчет никогда и ни за что не закрывал пункт по оказанию первой помощи. Что вообще происходит?

Прежде чем проанализировать свои действия, Проул нажал на кнопку вызова.

— Чего надо? — раздался в коммутаторе недовольный сверх меры голос Рэтчета.

Это ещё больше дезориентировало тактика: вроде он ничего такого не совершал, да и смена вполне себе рабочая, а медбей закрыт — непорядок.

— Я хотел бы переговорить с Оптимусом Праймом, — Проул и сам удивился тому, как отливает незнакомыми требовательными нотками его голос. Деваться уже было некуда, потому он нетерпящим тоном добавил. — Я знаю, что он здесь.

Вроде бы за стеной что-то упало и зазвенело.

Через несколько долгих кликов дверные панели наконец отъехали в стороны, открывая взгляду хмурого главврача, а за его спиной знакомую хирургическую и двух старательно прячущих смущение за уверенными выражениями лицевых меха: Оптимуса Прайма и Ред Алерта. Только этот факт, абсолютно не вписывающийся в привычный уклад автоботской базы, заставил Проула просканировать стоявших перед ним ботов и само помещение на всевозможные неучтённые примеси, а также на запрещённые законом устройства. Слишком всё выглядело подозрительным. Но чего главный тактический советник никак не ожидал, так это микроскопических аэрозольных паров от избыточно заряженного топлива. А если быть ещё более точным, то банальной высокооктанки.

— Нарезаетесь, значит? — несмотря на разрыв шаблонов, реплика Проула звучала абсолютно индифферентно. Он всё никак не мог взять в толк, что Прайм мог вот так вот заливать баки всякой дрянью в компании подчинённых, закрывшись, словно юнглинг, от посторонних линз.

Главнокомандующий, главврач и начальник безопасности молчали. Их взгляды были весьма неоднозначными. Положение спас…

— Оу, Праулер! А вот и ты, — праксианец даже не удивился внезапному появлению Мейстера. Тот панибратски хлопнул его по спине и повис на проуловском плече с таким видом, будто они давно делили не только сосуды с ядовитыми хайгрейдами (чужую тягу к всякой химии Проул прекрасно запомнил), но и кое-что посущественнее. — А я всё-таки надеялся тебя обогнать! Что ж, Хайд мне проиграл, ты далеко не тормоз.

Проул озадаченно мигнул линзами: подходящих под ситуацию протоколов не существовало в принципе, уж в этом он был уверен!

— Кстати, парни, я тут не с пустыми манипуляторами заявился, — с этими словами Джазз отлепился от тактика и шагнул внутрь медблока, вытаскивая из сабспейса и сгружая на ремплатформу таинственно мерцающие кубы. — С самого Полихекса пёр, между прочим! Настоящее каонское забористое!

Оптимус и Рэтчет как-то беспомощно переглянулись, а Ред Алерт неопределённо хмыкнул. Проул же просто молчал, ибо его логические цепи отключились к квинтам при виде этой сюрреалистичной картины.

— Э-э, что вы тут все как неактив ходячий? — искренне возмутился гонщик, оглядываясь на Проула будто за поддержкой. — Ты что, не сказал им, что у нас и повод имеется?

— Повод? — живо заинтересовался медбот, неосознанно начиная тянуть манипуляторы к встроенной нише в стене.

Проул спокойно оглядывал гостинец от диверсанта и понимал, что ничего, абсолютно ничего не ощущает. Лимит его удивления на сегодняшний орн был гарантированно исчерпан. Либо он сейчас ударяется в истерику, которая закончится принудительным оффлайном и возвращением к психиатрам, либо… Как там это называется, плыть по течению?

— Юху! — тут же восторженно присвистнул Джазз, каким-то неуловимым образом втягивая праксианца из коридора в медбей и толкая к свободному стулу. — Пока вы тут расслабляли свои тяжи, да чесали глоссами…

— Я бы попросил! — тут же сдвинул надлинзовые щитки Рэтчет, но диверсант только отмахнулся от него.

— …к нам на Арк заявился Протеус собственной блистательной персоной со сногсшибательным предложением Сената о заключении перемирия с Мегатроном, а также последующим выселением десептиконов на самую дальнюю периферию, и дальнейшем уничтожении подконтрольных боевиконам территорий ко всем квинтессонам вместе с остальными гражданами Империи, до сих пор недовольными нынешним режимом. После чего установить диктатуру автократии уже ничто не помешает. Шик, правда? — сверхсекретные новости начальник разведки сообщал с широченной улыбкой, будто пересказывал светские сплетни. — А наш Праул предложил ему гулять отсюдова, напомнив, что у диктатуры есть только один несомненный плюс по отношению ко всем остальным видам правления.

— Это какой же? — Ред Алерт хорошенько взболтал один из джаззовых кубов, любуясь на ленивое скольжение пузырьков внутри полупрозрачной жидкости.

— Вычленять жулика легче, — жизнерадостно рассмеялся Джазз.

Проул подавленно уставился в пол. Теперь собственный поступок виделся ему абсолютно алогичным и даже опасным. Что же теперь делать, брать всю вину на себя, увольняться по собственному желанию и надеяться, что его возьмут на каком-нибудь далёком форпосте в обычные рядовые?

— Неожиданно, — с некоторым сомнением хмыкнул при этом главврач. И вдруг провозгласил. — Так поднимем кубы за то, чтобы все эти идиоты наконец-то перевелись, как вирус ржавчины, дав остальным вменяемым формерам функционировать спокойно!

Тактик решил, что его аудиодатчики определённо барахлят.

— Хороший тост. На злобу орна просто! — не удержался от шпильки начбез. — Праймасу да в аудиодатчики!

— Они у него уже давно барахлят, — совершенно невежливо фыркнул Рэтчет под тихий смех Джазза.

Тут раздался строгий голос Оптимуса, обращённый к Ред Алерту:

— Старый друг, объясни, пожалуйста, что за бардак происходит в вверенном тебе подразделении? — Проул внутренне весь напрягся, ожидая нагоняя от Прайма. Но Лидер только расщёлкнул маску и широко улыбнулся присутствующим. — Почему я наблюдаю в ваших баках недопустимо низкий уровень заряда?! Немедленно приказываю исправить сие безобразие!

Ред Алерт тут же пихнул заметно повеселевшего медбота в бок.

— Рэтч, не тормози! Давай уже, разливай! Я требую продолжения банкета.

В следующий клик на ремплатформу были выставлены самопальные коктейли, сгруженные в тайник впопыхах при появлении тактика. Участники закрытой вечеринки быстро разобрали недопитое до этого топливо. Джазз пристроился рядом с блаженно улыбающимся Редом, облокотившись тому на плечо, и виртуозно откупорил себе и тактику по новому хайгрейду. Праксианец неуверенно взял протянутый диверсантом куб. Он не хотел сверхзарядку, но боялся расстроить ещё раз Оптимуса, да и перед остальными не хотелось выглядеть законченным снобом. Справедливо рассудив, что короткое замыкание ему всё равно уже обеспечено, Проул разом опрокинул в топливоприёмник предложенный коктейль и чуть не ребутнулся. Химанализаторы попросту вырубило от едкой, сложной химической составляющей таинственного коктейля. Видеокарта дала несколько сбоев, отключилась, а затем стала медленно восстанавливать картинку буквально по пикселям. Правда, некоторые цвета теперь не желали проявляться. Звук проходил короткими урывками, то оглушая, то пропадая до еле ощутимого шума. Вроде бы его кто-то тормошил за плечо, но сознание упрямо не фокусировалось на запросе, лениво растекаясь цепочкой разрозненных сигналов по нейросети. В топливном баке жгло, но как-то приятно.

Из далёкой дали раздался так полюбившийся Проулу приятный голос, сейчас расстроенный и удивлённый одновременно:

— ...говоришь, он профункционировал десяток ворн с этой фиговиной внутри?..

Затем обрушилась тишина, разбавляемая слабым треском помех. И неожиданно вернувшийся слух донёс обрывки речи Прайма, точнее обращённый к кому-то вопрос:

— …а он вообще в курсе?

Опять провал. Долгий, спасительный провал и тёплые объятия невесомости. И резкий звон брошенного в раздражении инструмента на стол.

— ...ну вот, пожалуйста! Я же тебя просил не смешить меня!..

Проулу лениво подумалось, что кому-то сегодня откровенно не фартило, если Рэтчет настолько раздосадован. И ещё кому-то определённо стоило выписать выговор с занесением в личное дело за создаваемые помехи для врача при выполнении последним его прямых обязанностей. А потом... потом ему стало всё равно.

Темнота, тишина и полное неведение поглотили весь окружающий мир.

Вторая сюита

"Любовь — это такая специальная штука,
создающая вокруг себя сплошные проблемы.
Но вся её фишка заключается в том, что
эти проблемы необходимо решать
исключительно вместе.
Иначе не сработает!" (с) Вирль

1.

Он очень облажался. Просто космически. Это не давало покоя и бесконечно мучило.

Из-за него, слава Праймасу, никто серьёзно не пострадал, но ведь могли! И Рэтчет был вынужден потратить драгоценные ресурсы и личное время на бездарно помятый корпус, хотя мог бы уделить внимание другим пациентам. И только по его вине получил повреждения Мейстер, не задумываясь, прикрыв собой товарища от пушек Онслота. И ещё не известно какие поломки получил при этом сам лейтенант; Проул так и не успел задать больше всего волновавший его вопрос. Мозговой модуль раненого тактика был погружён медиками в состояние симуляций наяву, что позволило расслабить перенапряжённые нейроцепи и облегчить перезапуск повреждённых систем. Имелась и побочка у этого щадящего для пациента лечения: отключались некоторые функции корпуса. Правда, Проул не без некоторого раздражения здорово подозревал, что речевые протоколы вредный главврач отрубил ему в назидание, дабы он никому не докучал бесконечными расспросами, советами и попытками руководить даже из лазарета. Вот оптика могла барахлить и сама — всё-таки приложило его тогда рикошетом не слабо, — но чтобы при этом зацепило и вокодер?

И всё-таки, что там с Джаззом?

Именно в этот момент лениво протекающих размышлений в резко активировавшиеся аудиодатчики ворвался монотонный гул перегруженных вентиляторов системы жизнеобеспечения корабля. Только тогда Проул осознал, что всё это время не лежал где-то на отшибе и в полной тишине: просто его собственная аудиосистема временно вышла из строя наравне со многими другими. Следом за слухом стало подавать признаки активности зрение. По крайней мере, на внутреннем экране промелькнули обрывки операционных кодов, призванных запускать видеокарту. Но до того счастливого момента, когда линзы сфокусировались и дали чёткую картинку, тактик испытал два очень неприятных обвала программ. Ему не хотелось в этом признаваться, но во второй раз он испытал нешуточный страх, в красках представляя, как потеря функциональности превращает его в никому ненужного и заранее обречённого инвалида.

Но тут прямо перед его лицом промелькнули знакомые чёрные изящные пальцы, а следом Проула легонько щёлкнули по носовому конусу.

— Эй, хватит уже изображать из себя тяжелораненого, — отследив ту точку, откуда шёл звук, праксианец с трудом повернул голову и наткнулся взглядом на широкую улыбку диверсанта. Целого диверсанта. Искру сразу же отпустило. — Я, между прочим, не подписывался тут гонять за тебя всяких тунеядцев и строчить бесконечные отчёты Прайму!

Возмущение Джазза выглядело более чем настоящим, но его выдали подрагивающие губы. И тогда Проул испытал ни с чем несравнимое удовлетворение: гонщик боялся. Не за себя, не за проваленную миссию, он боялся лично за него! Каким же волнующим и обжигающе горячим оказалось это чувство — чужая тревога… Не желая разрушать чудесный миг своим совершенно неуместным ответом (а у Проула частенько не получалось по-другому), праксианец продолжал молча смотреть на склонённый к нему фейсплейт. Ему выпала чудесная возможность любоваться точёными чертами третьего в командовании; ведь при возникновении неудобных вопросов тактик всегда мог списать своё странное поведение на последствия контузии. Неожиданно Джазз протянул манипулятор и участливо коснулся его щеки. Жест был сугубо дружеским, не несущим в себе никакого скрытого подтекста, но Проула чуть не вывернуло наизнанку от восторга и вспыхнувшей в глубине Искры страсти. Натянувшаяся нейросеть звенела как тетива силового лука, заставляя все внутренние механизмы подрагивать в сладкой истоме. К нему прикасались! Добровольно, просто из желания сделать это…

Весь окружающий мир разом отступил на второй план, выдвинув на передний чувственные, светлые губы, на поверхности которых застыла тонкая плёнка недавно выпитого медицинского энергона. Она слабо искрилась и переливалась, придавая дополнительный, смущающий мысли объём и акцентируя на себе всё внимание. Вот губы шевельнулись, — видимо гонщик заговорил, — но Проул сейчас был неспособен воспринимать слова, он лишь ловил знакомую, чарующую интонацию, купался в бесконечно удачном наборе звуков. Лицевая диверсанта склонилась ниже, ещё ниже. Ладонь, закованная в чёрную броню, легла на плечевой блок Проула, и пальцы легонько сжались. Тепло чужой Искры, такая волнующая близость привлекательного, давно вожделенного корпуса, будоражащий запах смазки Джазза и тихий шелест его вентиляции погрузили тактика в пьянящую эйфорию. Вопреки здравому смыслу ему вдруг нестерпимо захотелось попробовать, испытать, окунуться наконец в тот сумасшедший водоворот ощущений, в который другие ныряли чуть ли не каждый орн. Он приподнялся, вцепился в широкие плечи Джазза и рывком привлёк его к себе, в мучительной агонии дотягиваясь до красивого и всегда такого недоступного рта и прижимаясь к нему в неловком поцелуе...

Что всё плохо, Проул осознал только спустя несколько кликов. Ему однозначно не отвечали, более того, ледяной корпус под ладонями навевал мысли о киберзомби. Отстранившись от гонщика, тактик подивился заметно потускневшему визору диверсанта и его как будто бы заострившимся чертам лицевой. Джазз очень медленно, мягко, но настойчиво снял манипуляторы Проула со своих плеч и так же пугающе медленно распрямился.

— Я позову Рэтчета, — даже его голос звучал сухо, безжизненно, чуждо.

Прямой словно свая, непривычно жёстко печатая шаг, первый лейтенант покинул палату. Проул только озадаченно мигнул оптикой ему вслед, когда закрылась дверная панель. Попытка сблизиться была плохой идеей, верно? И банальными объяснениями тут дела не исправить, здесь даже аналитическое мышление прилагать не пришлось. Проул пару раз затяжно провентилировал, набираясь храбрости, и стукнулся в приватный канал Мейстера. Заблокировано. Это оказалось неожиданным и пугающим. До сих пор Джазз никогда не закрывался от тактика, ни как от своего товарища, ни как от прямого начальства. Даже пропадая в сомнительных увеселительных заведениях в периоды своих нечастых увольнительных, лейтенант всегда оставался на связи. Так что же изменилось сейчас? Если Проул был так не мил, то ему всегда можно было сообщить об этом прямо. Он бы понял и больше свою особую расположенность не демонстрировал. Неужели его попытка сближения оказалась настолько оскорбительной? Но ведь архивные записи по подборке ритуальных ухаживаний, собравших в себя статьи по всем областям Кибертрона и даже дальним колониям, утверждали, что поцелуй остаётся равнозначным словесному признанию, особенно, если ни к чему не обязывает, и у объекта симпатии остаётся возможность отказа.

Механизм затвора двери мягко пиликнул, послышалось тихое шуршание отъезжающей панели, и внутрь вошёл Рэтчет. Главврач выглядел очень уставшим, но против обыкновения не ворчал и не сыпал диагнозами, призванными устрашить особо непробиваемых пациентов. Вместо этого он внимательно изучил лицевую Проула, обречённо ухнул кулерами и уселся на ремплатформу в ногах полискара.

— Ну? — голос медбота изобиловал одновременно столькими эмоциями, что тактик сходу потерялся в хитросплетении сложных голосовых модуляций, не зная, как интерпретировать каждую из них. Видимо, всё это немедленно отразилось на его лицевой, ибо Рэтчет сжалился и сформулировал свой запрос более конкретно. — Что у вас произошло с лейтенантом? Почему Мейстер вылетел с базы на такой скорости, будто ему скраплеты изгрызли весь задний бампер?

— Э-э-э… — не нашёлся с ответом Проул.

— Та-а-ак, — уже в свою очередь понимающе протянул медик, складывая натруженные манипуляторы на широком грудном отсеке. — Выкладывай уже, теоретик.

— Я не…

— Да теоретик ты, даже не пиликай против, — нетерпеливо отмахнулся Рэтчет. — Энергон на губах толком не обсох, а всё туда же лезете! То, что Мейстер с каких-то шарниров решил, что именно ты Прайму и всем автоботам необходим, так это его дело. Правда, последние операции достаточно хорошо доказали его правоту, и с этим уже никто спорить не будет. Поздравляю, кстати.

— Спасибо.

— Пф! Я и без твоей благодарности обойдусь, — недовольно скривился медбот, сурово сверкнув окулярами из-под сведённых надлинзовых щитков. — Я это не к твоему восхвалению сказал, а лишь для того, чтобы ты — глупая протоформа — наконец-то уразумел, что ровно половиной своего успеха обязан непосредственно Джаззу. Понятное дело, не за фирменный шеврон тебя в заместители определили и не ради мощного капота. Здесь и пофигуристее меха найдутся. Задатки у тебя стоящие, да потенциал что надо. Но до полного оправдания своей грозной репутации тебе ещё пахать да пахать, как Балкхеду до уровня Персептора. Глубину разрыва хорошо осознаёшь?

Проул молчал. Во-первых, он пока не знал, можно ли как-то прокомментировать услышанное; а во-вторых, новость, что выбор его кандидатуры на пост Главного советника автоботов исходил совершенно не от Прайма, а от его тогдашнего зама, мягко говоря, являлась шокирующей. И совсем не потому, что у тактика были причины подозревать Джазза в карьеризме или желании устроить на важном посту удобную марионетку, а потому, что до сих пор Проул удачно ошибался в причинно-следственных связях. Это не глава разведки смирился с его назначением, а сам тактик решил с чего-то, что является главнее, важнее и значимее. Начальник, понимаешь, выискался… Искра сжалась от острого, болезненного спазма: реакция диверсанта наконец-то стала понятной. Ему — кто вытащил из грязи, отмыл и установил на игральную доску одну из ключевых в настоящем фигур, — предложили пассивную роль эфемериды! Ровно так должен был считать Джазз; ровно так расценил бы чужую похоть Проул, окажись он на месте лейтенанта. Собственно, в своё время сам Проул неимоверно оскорбился подобному предложению, и разница в подаче информации тут роли не играла.

Тактик заскрипел дентами.

— Давай, уже, оформляй явку с повинной, — мрачно пошутил Рэтчет, при этом сочувственно похлопывая по белому бедру. — Ох, и мороки с вами… Вроде бы все уже большие меха, а ведёте себя иногда хуже спарклингов!

Не выдержав пронзительного взгляда старого медика, Проул закрыл фейсплейт ладонями.

— Что ж ты ему сказал такого? — не выдержал Рэтчет, осознавая, что столь сильный эмоциональный всплеск обычно сдержанного праксианца видит совсем неспроста.

— Не сказал.

— Сделал? Что же?

— Я его поцеловал…

На это заявление медик только ошарашенно булькнул.

Несколько бриймов в палате царила никем не нарушаемая тишина: Проул продолжал лежать, зарывшись в собственные ладони, в тщетной попытке сбежать от всего этого равнодушного мира, слишком сложного для него, слишком непоследовательного; а Рэтчет просто сидел и смотрел на подавленного собственной ошибкой трансформера.

— Сам-то понимаешь теперь, что сделал? — тихо спросил медбот.

— Да. Я не имел права…

— Быть бесчувственной болванкой ты не имел права! — неожиданно разозлился Рэтчет, больно стукнув кулаком в бок упивающегося жалостью к себе Проула. — Если уж нравится кто, так ухаживай как следует, а не пытайся отыметь словно последнего интербота на заставе!

— Я не…

— "Не" — что? — продолжал бушевать главврач, переходя неосознанно на повышенные тона. — "Не" — не испытываешь никаких чувств; или "не" — не готов к серьёзным отношениям?

— Отношениям? — на этом месте Проул растерянно хлопнул оптозатворами, понимая, что так далеко попросту не заглядывал! Боялся планировать, опасался мечтать, потому что банально страшился отказа и насмешки в ответ.

— Ох… — боевой запал Рэтчета мгновенно угас. — Ты что, серьёзно всё это время полагал, что никто в здравом уме и твёрдой памяти не пожелает формировать связь с тобой из-за каких-то незначительных повреждений соединительной системы?

И хотя шеврон тактика вспыхнул статикой от глубокого смущения, про себя он непередаваемо оскорбился. Что значит "незначительных повреждений", когда он остался без единственного, настоящего, оригинального джампера?! И пусть ему тут не вешают всякий хлам на антенны насчёт эфемерного альтруизма (тот факт, что у него никогда этих самых антенн не имелось, Проул самозабвенно проигнорировал). А то он не знает, что конфигурация коннектора, как и его мощность и универсальность, для продвинутых меха играет ничуть не меньшую роль, чем прогрессивный альтмод! И если все такие невинные, с чисто платоническими чувствами, ориентированными сугубо на возвышенное и нематериальное, то отчего же в медблоке такие очереди на установку апгрейдов, и далеко не процессора! А то Проул лично не вылавливал особо упоротых обольстителей с тайно соскриненными из инфосети новомодными модификациями портов и скруток. Чего он только не насмотрелся в конфискованных материалах, впору уже издаваться инкогнито в каком-нибудь развлекательно-интимном агентстве. Толпы фанатов и подписчиков ему были бы гарантированы.

Но Рэтчет был неумолим.

— Не могу поверить, что такой мощный интеллект как у тебя стопорится перед настолько элементарной задачкой! Шлак, Праул, ведь Джазз далеко не юнглинг капризный, чтобы гоняться за острыми ощущениями или обещанной всякими прохвостами новизной! Подобная поверхностность мышления, помноженная на редкостный инфантилизм, как-то совсем не сочетается с необходимыми качествами на его работе, ты не находишь?

На этих словах праксианец был вынужден согласиться с чужой точкой зрения, правда, с некоторыми оговорками. Но его взгляд всё ещё оставался полным подозрительности.

— На что ты намекаешь?

— Только на то, — устало потёр шлем Рэтчет, — что Джазз весьма целеустремлённый и серьёзный парень. И не покупайся больше на эту развешанную для чужих линз яркую мишуру с его бесконечными гонками, шумными тусовками и ничего не обязывающим флиртом. Это всего лишь попытка удержаться на плаву. Каждый из нас как может снимает напряжение и старается не двинуться шестерёнками. Кто-то замыкается в себе, кто-то теряет связь с реальностью, а кто-то обвешивается яркими постерами. Так вот весь этот имидж весёлого, поверхностного парня не более чем голограмма. Рекламные буклеты, красивые картинки чего-то, чего ему остро не хватает ни в тесной казённой кварте, ни на секретных, изматывающих заданиях в тылу противника.

— Тогда почему я до сих пор не обвешался подобной чепухой в попытке сбежать от суровой действительности или… — как ты там выразился? — попытке снять напряжение? — тактик упорно пытался найти нестыковки в чужих логических выкладках, потому что произнесённое Рэтчетом казалось кощунственным по самой сути.

— Потому, что ты болван! — вспылил медбот, не выдержав чужого скептицизма, ядрёно замешанного на полном отсутствии социализации. — Вычислительная машина в лаборатории Уилджека имеет больший коэффициент чуткости, чем ты! Мне и правда стоит извиниться перед Мейстером и наконец-то признать, что ему удалось невозможное: найти полного дрона с мощным интеллектом и острым умом, но при этом обладающим нулевой эмпатией!

Проул поджал губы. Он, конечно, всегда подозревал, что Рэтчет был о нём невысокого мнения, но чтобы настолько…

— Что ты готов сделать для Джазза? Ради Джазза?

Неожиданный вопрос ожидаемо поставил в тупик. Как это понимать? В чём здесь смысл, какой подвох? И какую сферу жизненных интересов следует рассматривать: работу, личный актив, деловые отношения или что-то более материальное?

— Хорошо, давай сформулирую иначе, — уступил Рэтчет. — Ты готов отказаться от Джазза в пользу другого? — при этих словах Проул ощутил, как Искру сначала сковало холодом, а потом словно вывернуло наизнанку. Он испытал совершенно иррациональный страх потери, хотя вроде бы никогда не имел на чужой корпус ни малейших прав. — Ты готов аннулировать свою заинтересованность, заморозить эмоции, видя, как объект твоего интереса обнимают чужие манипуляторы, как кто-то другой уводит гонщика прочь, и так каждый орн? Ты готов видеть улыбку, предназначенную другому, понимать, что отныне твоё место за чёткой гранью, разделяющей личное и общественное?

Фейсплейт тактика превратился в безжизненный слепок, карикатуру на живого трансформера. Рэтчет удовлетворённо кивнул, как будто увидел ровно то, на что и рассчитывал.

— Если ты не готов на подобные жертвы, то у меня остаётся только один вопрос к тебе… Ты всегда такой тормоз или только сейчас придуриваешься?

Голубые линзы обескураженно мигнули.

— Я имею в виду, — охотно пояснил главврач, про себя забавляясь искренней растерянностью Проула, наконец-то сбросившего маску безыскрового идиота, — что если ты хотя бы думаешь о том, чтобы быть с кем-то рядом чуть дольше положенных для обязательной планёрки пары бриймов, то это уже говорит о начале симпатии. Для тебя, разумеется. По каким критериям, качествам внутренним и внешним мы оцениваем друг друга, иногда загадка даже для нас самих. Всем нам хочется счастья. А настоящее счастье, это не пялиться друг на друга, а смотреть в одну сторону. Но этой гармонии никогда не добиться, если всё бросить на самотёк. Ибо насколько ты сознательно выстроишь отношения с партнёром — настолько тебя порадует конечный результат. И здесь нет места ошибкам. В первую очередь реши сам для себя, чего ты конкретно ждёшь от этих отношений, а уже потом думай, примет ли твою модель поведения потенциальный партнёр или нет. И будет ли он партнёром на весь актив или только на один орн — тут не имеет значения. Когда мы уверены в том, что предлагаем, к нам и относятся серьёзнее. Слова звучат совсем по-другому, весомее, что ли. Это читается на подсознательном уровне. Кстати, это правило работает в любой сфере функционирования.

Проул подавленно молчал. Как можно планировать то, в чём не разбираешься, в чём не уверен? Ведь о влечении и как с этим странным чувством поступать по жизни не было никаких дополнительных курсов в Академии, даже факультативных! Почему обучающая программа не затрагивает столь важный для любого трансформера вопрос?

— Наверняка ты давно составил список необходимых качеств, которыми в обязательном порядке должен обладать твой предполагаемый соузник. И не мотай мне тут шлемом, даже у глупых юнглингов "список" имеется! А ты, будучи праксианцем, наверняка с самого спаркства собирал на подсознательном уровне все желаемые качества в копилочку, чтобы потом безжалостно вывалить сию обширную коллекцию на избранника. Типа, вот тебе список, дорогой, изволь соответствовать! Так вот, что я тебе скажу по этому поводу... В топку твой список! Ты можешь засунуть его себе в порт и провернуть там несколько раз для лучшего ознакомления как делать не надо. Потому что, говорю тебе один раз и повторяться не буду, трансформера с таким идиотским набором характеристик попросту не существует в этом мире. Даже Праймас не потянет. Впрочем, он как раз и пытаться не стал бы, так как всегда слыл меха весьма разумным, судя по курсу истории. Так вот, можешь забыть о своих "хочу". Никто заморачиваться на них не будет. Да и не нужно это. А знаешь почему? Потому что твои ожидания и то, к чему тебя притягивает в реале, плоскости абсолютно не пересекающиеся. Вот ты сохнешь платами по первому лейтенанту. Неужели ты представлял своего соузника именно таким: шумным, увлекающимся, ездящим каждому желающему по аудиодатчикам, любителем погонять да залить всякую дрянь внутрь? Никогда не поверю. Но тем не менее, запал ты именно на него, а не на меня, не на Алерта или правильного до замыкания плат Ультра Магнуса. А потому остынь и действуй. И никто тут тебе не помощник. Заинтересовывать и заваливать впоследствии на платформу объект своих мечтаний каждый вынужден в одиночку. Суфлёров здесь не предполагается.

— И как я должен его заинтересовывать… заваливать… хм… заинтересовывать?

— Монтировкой по башке огрей! — не сдержался медбот. — И он весь твой будет. Правда потом, когда очухается, Искру вырвет. Но употребить по назначению успеешь!

— Рэтчет!

— Тогда нечего нести всякую чушь! — прикрикнул на смущённого и одновременного разозлённого тактика разошедшийся медик. — Ты ещё введи обязательный интерфейс на госуровне, с предоставлением справок от уже оприходованных с последующим подведением итогов, чтобы можно было проследить статистику, почему в этот декацикл оказалось меньше отработанных ботов, чем в предыдущий! И сразу наступит счастливый актив для всей команды, если не для всей Империи.

Проул прикрыл разогревшийся фейсплейт ладонью.

— Нет, это же надо, ни ухаживаний тебе, ни слова приятного, ни благосклонности в ответ, а уже заваливать собрался! И кого, а?! Мастера диверсий! — тут уже Рэтчет весьма похабно хохотнул. — Нет, а что! Ты попробуй, правда! Только заранее сообщи, где проворачивать сей фокус будешь. Я подъеду посмотреть. Зрелище обещает быть феерическим! Как бы тебя не нагнули, главный тактический советник, и не оприходовали по полной, до полного обнуления личностных файлов!

— Меня? — сдержать удивлённый возглас не получилось.

Глава медкорпуса пару кликов изучал комично вытянувшуюся лицевую праксианца и вдруг от Искры расхохотался.

— А ты вообще с чего решил, что будешь обязательно передающим? И что твой драгоценный джампер тебе вообще понадобится?

Тактик молчал, только его взгляд блуждал по палате, целенаправленно избегая смотреть на ухмыляющегося во весь рот Рэтчета.

— Нет, Праул, ты что, реально посчитал, что настолько опытен, красив, шикарен и неподражаем, что Джазз без лишних уговоров-разговоров безропотно перед тобой падёт и расставит поудобней ноги? А можно поинтересоваться причиной таких интересных умозаключений?

— Нет, — резко отрезал Проул, начиная чувствовать себя по-настоящему неуютно. Он и правда не рассматривал себя в роли принимающего. Никогда и ни с кем, а не только в паре с красавцем Джаззом. Да и вообще, какая может быть ведущая роль у изящного и настолько смазливого меха, как гонщик? Вот в роли ведомого он виделся куда гармоничней.

На удивление, Рэтчет насмехаться не продолжал, а просто сидел и улыбался. Возмущение же постепенно сошло на нет само собой.

— Хорошо, я был не прав, а ты разбираешься в этом вопросе куда лучше, — сдался после долгого молчания Проул, разворачиваясь к медботу всем корпусом и заглядывая в его синие окуляры. — Я не умею строить никаких других отношений кроме рабочих и деловых. Но мне нравится лейтенант. Это правда. И я хотел бы извиниться перед ним… хотя бы. Для начала.

— Что ж, ты не совсем безнадёжен, как оказалось, — похвалил праксианца медик. — Может быть, Джазз и не сошёл с ума окончательно. Хотя, как по мне, то лучше бы его взор остановился на ком-нибудь другом, честное слово. С тобой иметь дело хуже, чем с шарктиконом. Там хотя бы понятно, когда зверюга готова напасть, а когда просто по привычке щерится.

Проул решил стоически игнорировать очередные колкости, а потому не сразу сообразил, почему после этой тирады последовала эффектно выдержанная пауза. Ему пришлось воспроизвести и прокрутить последние слова медика два раза, прежде чем мозговой модуль смог обработать глубинный смысл.

Голубые окуляры тактика расширились до неправдоподобных размеров.

— Рэтчет… Док, это правда?

На этот раз пришёл черёд врача игнорировать так непереносимое им сокращённо-неуважительное обращение, которое команда на удивление охотно переняла у несносных близнецов. Да и потом, этот напыщенный праксианский поганец так забавно выглядел с трогательно-вспыхнувшей надеждой в линзах, весь подавшийся вперёд, растопыривший дверце-крылья.

— Хм, — неоднозначно пожал плечами Рэтчет. — Но ведь тебя не отправили в последующий оффлайн ударом в челюсть за вольности? А ты уж мне поверь, желающих обжать сверкающий капот да полапать фарки Джазз всегда не очень вежливо отправлял ко мне. Прямиком на хирургический стол. А с того самого момента, как парень прописался в нашей команде, желающих объясниться гонщику в любви всегда хватало с избытком. И многие поклонники были упёрты, что твои диноботы! Ни тестовые поломки, ни гауптвахты отказом ими никак не воспринимались. Бывало, что и до настоящих побоищ дело доходило. Ему, знаешь ли, и его место, и авторитет не так просто доставались, что бы и кто об этом ни думал. Это уже потом имя Мейстера загремело. А поначалу его воспринимали как ещё одну сверкающую дорого выглядевшую игрушку, не более.

Устыдившись своего недавнего порыва как раз "полапать фарки", Проул опустил вниз оптику. Вот и пытайся потом быть ближе к команде, как того просил Оптимус в приватной беседе. Что-то его личные порывы и желания как-то не очень положительно воспринимались окружающими. Да и в данном конкретном случае проблема состояла как раз не в окружающих. Тактик печально разглядывал собственные, нервно сцепленные пальцы. Все его попытки задружиться с реальностью, попытавшись стать как все, гарантированно проваливались. Может, и правда стоило прекратить бесплотные попытки? Теперь вот только бы извиниться перед боевым товарищем и попытаться как-то загладить свою вину. Но что же делать со взаимностью? Одна только мысль, что он симпатичен Джаззу, вызывала стойкое желание броситься на поиски неуловимого гонщика, поймать, залочить по полной, чтобы любой идиот с первого взгляда понимал, что это теперь чужое. Прописаться в чужих кодах, поставить везде свои метки. И, вероятнее всего, сдохнуть где-то в середине процесса, ибо Мейстер подобного неуважения к себе не потерпит. И никаких послаблений Проулу никогда не предоставит: если ты чуть более приятен, чем все остальные, то это ещё ничего ровным счётом не решает.

— Не будь чрезмерно настойчивым, стань более лояльным к его стилю работы и научись, наконец, уступать, — будто в подтверждение последних мыслей прозвучал голос Рэтчета, непривычно тихий, успокаивающий, неуловимо напоминающий интонации Ранга, когда тот купировал последствия флэшбэков у фронтовиков. — Но помни, быть уступчивым ещё не означает гарантированное согласие со всеми предложениями Мейстера. Трезвый ум и холодный расчёт команде тоже не помешают. Просто хоть иногда необходимо предоставлять другим возможность ощущать себя правыми.