Полшаникса за Искру. Главы 8-11

— Телетраан всё слил? — догадался Сверв, с ленивым интересом наблюдая за младшим трансформером.

— Частично, — признался Арт. — Скажи, Сверв, а почему ты на вопрос Вирля ничего ему не ответил? Ты же не отверг рэкера окончательно, но и не обнадёжил. Помнится, раньше тебе очень нравился Блэр. И вдруг ты колеблешься. Что-то успело измениться в твоих планах на будущее?

— Всё, — просто ответил металлург, вытягивая вперёд манипуляторы и устало опуская на них гудящий шлем. — Я ведь тогда Вирля не знал. Точнее, знал, конечно, но не так близко как теперь. То есть, я его просто знал, а недавно узнал намного ближе…

— И тебе понравилось, да? — мягко улыбнулся вехикон, наконец-то определяя для себя окончательно, из-за чего именно так странно ощущаются поля бармена, ранее имеющие кристально чистый рисунок: в его плавных завихрениях теперь отчётливо виднелись яркие оттенки, присущие только взбалмошной вертушке. Значит, до чьих-то портов всё-таки добрались!

На этот вопрос Сверв только смущённо отвернулся, но и очевидного отрицать не стал. Арт же терпеливо ждал. Предчувствие не обмануло: металлург и в этот раз не смог долго играть в молчанку. Он заговорил внезапно, резко, будто подспудно боясь не успеть выплеснуть всё то, что накопилось на искре.

— Знаешь, вот ты спрашиваешь, понравилось ли мне. А я даже не знаю как объяснить толком то, что ощущаю! Я вот всё время как думал о Вирле: болванка, жестянка перепрошитая — какой с него толк? Только топливо переводить, приглашая в компании: сам драку не устроит, так других спровоцирует. Но он особенный! Понимаешь? И не потому, что его изменили, не потому, что мир его нового не принял, и не потому, что в одиночку учился бороться и выстраивать защиту против отчуждения. Не-а, это всё мусор! В этом он не оригинален, взять хотя бы Шоквейва или Саундвейва… или тех же Праймов, которых Матрица коверкает под заранее заготовленный трафарет — все они такие же как Вирль, загнанные в угол. Но он выделяется: именно Вирль сумел полностью абстрагироваться и от постоянной боли, и от обид. Перегорел, если хочешь более конкретно. Вот только не вынужденно сгорел, а как бы сам заставил собственную искру сколлапсироваться, высвободиться из плена уготованной участи. Понимаешь?

Арт не понимал. Нет, ему порой казалось, что он начинает улавливает нить рассуждений товарища, но затем сикер вновь терялся и неустойчиво замирал, пытаясь разобраться в буре чужих эмоций. А Сверв говорил и говорил, продолжая наслаивать мысли друг на друга:

— Именно так, благодаря проведённой казни самого себя, он и сумел выжить. Выжить и несмотря на всё это сохранить в себе крупицы заботливости. Понятное дело, что заботливый он на свой личный, вирлевский манер — так, как умеет! — но тем не менее он умеет искренне переживать, чего нельзя сказать о многих других. Не замечал за ним такое? — вот здесь вехикон с трудом сдержал улыбку: что ж, нашёлся ещё один оригинал, способный увидеть того, другого Вирля, стеснительно прячущегося за уродливой бронёй. Это было приятное открытие.

В эти клики Сверв скорее напоминал фанатичных храмовников, чем самого себя, настолько он убедительно и запальчиво звучал. Так говорят только о драгоценном божестве, в существование которого отчаянно верят вопреки всякой логике! Но разве не могло случиться так, что для самого бармена подобным идолом умудрился стать именно Вирль со всей своей неподражаемой харизмой и путаным стилем общения? Некое олицетворение того самого образа, который втайне мечтал примерить на себя маленький бармен. Арт внимательно наблюдал за другом, подмечая одержимость во взгляде, трогательно дребезжащий вокодер, когда тот произносил знакомое имя.

— Ведь не вина Вирля, что он выражает свои в принципе-то благие стремления настолько по-дурацки! А может, просто не помнит, как это правильно делать, я не знаю. Но самого Вирля это всё ни разу не заботит: понимают ли его окружающие или относятся с привычным безразличием. Он просто всегда делал так, как считал нужным, а не разводил пустую говорильню. Незаметно, неумело, но делал. И уходил только тогда, когда окончательно был уверен, что его помощь больше не требуется. Взять Дрифта, взять Капа, взять даже того же самого Родимуса... Хотя нет, Родимусу он ещё как нужен! — мы все нужны — потому Вирль тут и торчит, а если припрёт, то не задумываясь пойдёт в одиночку не только против Совета, Проула, но и против всей автоботской армии. Потому что капитан свой, то есть уже его, и Вирль взял над ним шефство. И очень удачно так совпало, что и Дрифт, кого рэкер также взял под опеку ещё раньше, оказался рядом с Родимусом. Можно сразу за двумя приглядывать. Так удобнее, не находишь?

— Несомненно удобнее, — сразу же согласился Арт, подпирая кулаком острый подбородок.

Красно-белый меха эмоционально пританцовывал на месте и даже не замечал этого.

— А потом он взял шефство надо мной. Только я слепой, бракованный формер — я этого не видел до тех самых пор, пока вы меня не натыкали фейсплейтом в очевидные для всех кроме меня самого факты. Просто мне было удобно не замечать, понимаешь? А чего напрягаться, когда вертолёт и так всегда рядом, всегда можно напрячь по делу, но не быть обязанным — это же старина Вирль, которому наболт никто не сдался, а значит, и он сам никому не интересен! Но нет, он вдруг решил порушить привычный алгоритм: понадеялся вдруг, что может выбирать сам, — Сверв кинул полный подозрения взгляд на сикера, вид которого оставался абсолютно невинным. Даже слишком невинным. — С какого-то шлака Вирль вдруг уверовал в свой счастливый случай, везение. Не пустой фарт на поле боя, где от него и так все ждут удачливых безумий, а в тот самый талант, благодаря которому ты вдруг ощущаешь себя цельным и с удавшейся личной жизнью.

— И что же произошло потом? Неужели Вирль проиграл? — узкая сикерская оптика хитро сощурилась.

— Да нет же! — разозлился Сверв. — Проиграл тут только я один! А он выиграл… Окончательно выиграл свою свободу, пусть сейчас и не готов оценить этот щедрый подарок судьбы.

— Да ты поэт, — неодобрительно покачал шлемом истребитель, поднимаясь с высокого стула и прохаживаясь по бару. Вехикон спиной чувствовал напряжённый взгляд раздосадованного товарища.

— Считаешь, что я не прав? — с вызовом спросил металлург.

Ищущий медленно повернулся и навострил локаторы в сторону подобравшегося меха.

— Считаю. Ты очень сильно накосячил, Сверв. И струсил. Ты хотя бы не сбежал оттуда?

— Нет, — буркнул тот. — Сбежал он. Точнее улетел. И даже не обернулся.

— А зачем оборачиваться на собственные неудачи? — философски рассудил истребитель. — Проигрыши следует оставлять в прошлом, а не зацикливаться на них.

— Как это — в прошлом? — вокодер металлурга заметно сбоил.

— А вот так! Прошлое следует оставлять позади, чтобы иметь возможность двигаться вперёд к светлому будущему.

— А как же я?!

— А ты выбрал себе другого… опекуна.

Арт старался звучать как можно твёрже и безразличнее: это патологическое растерялко следовало додавить до конца, пока Сверв не умудрился испортить функционал не только себе и потенциальному партнёру, но и всем вокруг себя.

— Я не выбирал! — красный кулак грохнул о столешницу с такой силой, что нанитная краска местами слезла с грубоватых пальцев, а на зеркально отполированной поверхности барной стойки остались глубокие царапины. И — о, Праймас! — бармену впервые было поквинт на подобную мелочь. — Я всего лишь не решился…

— Да-да, помню-помню. Ты просто не решился сделать окончательный выбор, — безжалостно закончил за замешкавшегося трансформера вехикон. — Ты как всегда решил спрятаться в раковину безопасного молчания и ленивого безразличия к собственной судьбе. Решайте за меня — я не против! Так вот тебе в кои-то ворны предоставили счастье выбирать самому, прямо спросили, что ты сам для себя хочешь. И что же ты сделал?

— Тормознул? — неуверенно предположил Сверв.

— Неа, — опаловый шлем отрицательно качнулся. — Ты слился.

Сначала Сверв смотрел сердито, будто собираясь отпираться по всем пунктам, но потом уголки его рта уныло опустились вниз.

— Да… Наверное, ты прав. Я слился.

— Хорошо, что ты сам наконец-то это признал. И уж лучше сделать верные выводы поздно, чем вообще никогда.

Вернувшись на своё место, Арт пытливо заглянул в лицевую металлурга.

— Так что теперь думаешь делать? Окончательно сливаться или всё-таки примешь собственный вызов?

— Я рискну, да? — Сверв смотрел так, как будто вопрошал собственную совесть. Арт не выдержал и весело фыркнул.

Бармен тут же энергично подскочил на месте, будто мячик.

— Да-да, конечно! Нужно извиниться. И я даже знаю, что необходимо сказать. Нужно всё ему объяснить, доказать, кричать до тех пор, пока он не поймёт, что мне не нужен никакой Блэр! Может, дать себя считать? А может, вообще лучше искру открыть, если он словам не поверит?..

На этом моменте истребителя чуть не закоротило: неужели и правда истинные?

— Но как я должен что-то делать, когда он со мной не разговаривает?! Вот вообще не разговаривает! — неожиданно с горечью взвыл Сверв, перегнувшись через стойку и с отчаянием обречённого вцепившись в узкие серо-медные плечевые накладки друга.

И прежде чем Арт сумел сформулировать заметавшиеся мысли в завершённый вопрос, на закрытую линию пришло сообщение от ИскИна: *Подтверждаю. Канал Сверва был заблокирован пользователем Вирлем*.

*Разблокировать никак?*

*Это нарушение чужих прав и границ личного пространства*.

*А тебе-то какое дело?*

*Поставь себя на место Вирля: подобное вмешательство извне было бы справедливым?*

Истребитель зло дёрнул крыльями: возразить было решительно нечего.

— Зато он разговаривает со мной, — вдруг нашёлся Арт, и через клик просел под натиском лезущего обниматься Сверва, заверяющего, что теперь он абсолютно навечно и бесспорно, бесконечно и от всей искры должен.

— Только первым не лезь, — предупредил вехикон, выходя из бара. — Ты и так уже наворотил!

— Я с места не сдвинусь! — убеждённо проорали ему вслед.

***

Желая растянуть удовольствие, Ищущий дважды коротко постучал в исцарапанные дверные панели вирлевской кварты.

Несколько кликов ответной абсолютно пустой тишины сменились волной чужого удивления.

— Арт, это ты, что ли, нарисовался? — наконец глухо вопросили из-за стены.

Вместо ответа сикер легко побарабанил кончиками когтей по видавшей виды обшивке. На этот раз его пустили, лично пнув заедающие, искрящие и скрипящие механизмы супинатором.

— Ну, привет, что ли, — подозрительно жизнерадостным тоном начал Вирль, но потом как-то сразу заткнулся.

— Ну и наворотили вы, — Арт вошёл внутрь, осторожно ступая по мелкому крошеву осколков бывшей мебели. — Как малые бэты, честное слово.

— Я там Блэра немного помял, — неловко признался вертолёт. — Ультра Магнус заявил, чтобы я валил обратно. А Кап сказал, что я и ещё дальше могу валить, никто не расстроится…

— Немного помял, это как именно? — пропустил мимо аудиодатчиков заявление про начальство Ищущий, внимательно разглядывая царивший вокруг беспорядок.

— Да я так… стрельнул в него маленько…

*Разрядил ракетницы в упор*, — более развёрнуто пояснил Телетраан.

Печально загудели наплечные вентиляторы, когда Арт в немом укоре уставился на рэкера. Вирль показательно отвернулся, всем своим видом демонстрируя нежелание признавать за собою какую-либо вину. Покачав шлемом, сикер присел на чудом выжившую в этом армагеддоне платформу.

— Флэшбэк был или ты целенаправленно?

— Второе, — глухо сообщил Вирль.

— Из-за чего тебя так переклинило-то?

— Он это… к бармену нацелился. Предложил отойти...

— Ну и что? Отвёл бы Сверва подальше от вашей рэкерской толкучки. Глядишь, не зацепило бы.

— Его и так не зацепило, — напрягся вертолёт. — Я за ним зря присматривал, что ли?

— А зачем в таком случае потом бросил? — обвинительным тоном поинтересовался истребитель, скрестив на узкой груди изящные манипуляторы.

— Он сам так захотел, — в голосе Вирля появился незнакомый присвист, будто в вокодере образовалась щель и теперь воздух туда неумолимо подсасывало.

— Что, вот прямо так и сказал: вали отсюдова, я сам справлюсь? — не поверил Арт. — Прям как-то не про нашего совсем Сверва говоришь. Слава Праймасу, протоколы самозащиты у этого меха работают на полную.

— Ну, может он и по-другому как выразился, — заупрямился рэкер. — Я точно не помню. Но смысл был тот же. Моя протекция ему больше не была нужна.

— Это поэтому он за тобой до самого Лост Лайта гнал по всем колдобинам, шарниры по камням разбрасывая? — ехидно уточнил Арт. — Редкостная жертвенность для того, кому отработкой налить на объект преследования.

Вирль молчал. Натужно шумел вентиляторами, но молчал.

— Чего вот ты завёлся на ровном месте? — устало спросил вехикон, разом теряя и независимый вид, и бравую осанку, устало сгорбившись. — Сверв не сказать, чтобы когда-то был любимцем фортуны. То, что бармен до сих пор актив, для таких как он уже является настоящим чудом — на большее и не претендуют никогда. Тем более Сверв всё ещё цепляется за воспоминания о прошлом, когда он был больше чем просто никем. Подобные самообвинения и самокопания приносят ему извращённое удовлетворение. Но это не мешает парню мечтать о возможной смене приоритетов в будущем. Он тоже желает быть в центре внимания, функционировать в достатке, а не считать энергоновые порции от жалованья до жалованья.

— Как это касается меня? — голос Вирля был неприятно сухим, даже резким.

— А вот этого я сказать не могу, — развёл сервоприводами сикер. — Но, видимо, как-то всё-таки касается, раз он решил изображать из себя намедни вездеход.

Вертолёт нервно заметался по кварте туда-сюда, гул от его вхолостую работающего мотора действовал угнетающе, но Арт крепился. В конце концов у каждого свой способ доводить себя до нужного градуса.

— Знаешь, когда-то очень-очень давно мой друг задал мне странный вопрос, — голос рэкера непривычно звенел, будто меха по самую макушку погрузился в собственную истерику. — Когда тебе говорят: “Хочешь, я куплю тебе что-то?”, — что это значит?

Арт молчал. Он не знал ответа. Впрочем, как и не знал, к чему вообще подобный вопрос был адресован именно ему. Но одно сикер знал точно, что сейчас Вирль вспоминал себя неизменённого, "чистого".

Жёлтый окуляр уставился на Ищущего не мигая, по-серьёзному собранно. Пришлось легко покачать шлемом, давая понять, что сегодня он пас.

— Вот и я не смог ответить, — голос серого автобота сочился старой болью. — А мой приятель знал точно. Он сказал мне, что когда тебе говорят подобное, значит просто хотят уложить на платформу. Купить. Он был уверен, что так говорят только те, кто успел продаться сам: считают, что так можно с любым, что всё в этом мире продаётся.

Угловатый корпус навис над тихо сидящим истребителем, словно судия над грешником.

— И если тебе хоть что-то есть предложить, то рано или поздно ты наткнёшься на заинтересованный взгляд. Иногда эти взгляды переходят в разговоры, порой с прямыми предложениями уединиться. И они будут тебе неприятны. При других обстоятельствах, возможно, твой ответ мог бы быть другим, но чаще каждый сам ждёт взаимности на свой взгляд. Приятнее покупать, чем продаваться. Всегда.

Полыхающий жёлтым безумием окуляр удерживал взгляд словно магнитом.

— Все вокруг презирают шлюх. Потому что они продажны. Но мы все по сути своей шлюхи, а значит, среди нас нет шлюх. Удобная парадигма для общества! Быть шлюхой — это норма. Быть шлюхой — это знать, чего ты хочешь, и добиваться этого. И пусть цели у всех разные, целеустремленность нельзя не уважать. В разных формерах есть, что можно уважать, есть — что нельзя. И если я не уважаю продажность, то целеустремленность — да. И если я не уважаю хамство, то силу воли — да. И это можно продолжать до бесконечности.

Арт отслеживал быструю смену настроений рэкера: теперь тот был спокоен, невозмутим и отстранён. Как будто окончательно настроился на что-то, понятное только ему одному.

— Вот Сверв… он не продаётся. Он тот, кому продают. Добровольно. Блэр — тот, кто знает чего хочет и умеет целеустремлённо идти к своей цели.

— Он продаётся? — не удержался сикер.

— Да, — жёлтая линза изумлённо мигнула, будто вертолёт искренне удивился тому, что кроме него в кварте неожиданно объявился кто-то ещё. — Вот только Сверв никогда не сможет купить Блэра. Потому что не умеет торговаться, потому что не умеет бросать оценивающий взгляд, потому что не умеет устанавливать ценник.

Стрельчатые крылья понуро опустились вниз. Арт обхватил себя за плечи: не покидало ощущение, что он попал на незапланированный сеанс к оракулу. И только что именно ему было рассказано про будущее, развеяны все потаённые надежды на удачный исход. Потому что не положено…

Сикер встал и добрёл до двери. Вирль не останавливал и больше вообще никак не реагировал на его присутствие. Но уже выходя, Арт обернулся и тихо прошептал:

— Знаешь, он ведь не хотел покупать Блэра или кого-то ещё. Просто испугался… Не все сохраняют храбрость, Вирль, когда вдруг одно твоё слово решает быть или не быть. Тем более, решает сразу за двоих.

И только когда дверные панели с тихим шорохом встали на место, конусообразный шлем заинтересованно повернулся к тому месту, где недавно стоял невысокий крылатый меха.

***

Похлопывание по щекам и лёгкий разряд на шейные кабели. Слишком осторожный разряд, слишком бережный. Пока…

Джазз активировал треснувший визор. С пятнами помех, но верный девайс включился.

Хаунд.

— Онлайн, лейтенант, — потормошил тот диверсанта. — Не время прохлаждаться.

Первая же попытка двинуться принесла мощную волну боли во вздёрнутых почти к потолку манипуляторах. Значит, блокираторы и подвес. Шлаково…

— Сколько я тут провисел?

— Два джоора, — синие окуляры зелёного автобота тревожно мерцали в полумраке допросной. — Ты правда вырубил тактика?

— Сомневаюсь, — Джазз сплюнул на пол натёкший в рот и уже свернувшийся энергон. — Но очень старался, поверь мне.

Губы Хаунда исказила понимающая и злая усмешка.

— Хорошая была попытка. Я его таким пожёванным давно не видел.

— Что мне шьют? — интуиция подсказывала не терять время даром, а прощупать сложившуюся обстановку. — Остались те, на кого можно положиться?

— Нет, — жёстко ответил разведчик. — Те, кто тебе предан, уже надёжно изолированы.

Такой краткий, но ёмкий смысл упущенных возможностей больно резанул слух. Что ж, Проул взъярился не на шутку. Его можно понять.

Хаунд проницательно кивнул.

— Правильно мыслишь. Тебе будет предъявлено обвинение в измене, в покушении на вышестоящего по званию, а также в убийстве срочного курьера.

Джазз в изумлении присвистнул. Хотелось надеяться, что он сумел-таки прикрыть отход своего агента с бессознательным хакером подмышкой. Хромедом вряд ли осознавал, где он и что с ним, так что доверенному трансформеру пришлось бы не только тащить далеко не самого лёгкого меха к угнанному катеру, но и отбиваться, если тактик сумел организовать погоню.

— А при чём тут курьер? — совершенно искренне удивился лейтенант.

— Не знаю, нам не докладывали, — резко ответил поисковик, продолжая буравить Джазза тяжёлым взглядом. — Но что-то у них там пропало. И, как говорит Проул, это "что-то" было позарез нужно тебе лично.

"Не что-то, а кто-то", — поправить нестыковку так и подмывало, но это означало раскрыть все карты, и не только себе. А Хаунд всегда отирался возле Миража, и вот в лояльности последнего диверсант сильно сомневался. Точнее, не сомневался ни на квант, благодаря чьей именно подачке Проул с подозрительной лёгкостью заарканил мнемохирурга. Уж больно знакомый почерк.

— Может быть, нужно было мне, а может быть, и Проулу, теперь не разберёшь, — усмехнулся Джазз. — Ладно. Покушение — это как раз понятно. А измена-то за что?

— Я слышал краем аудиодатчика, что речь велась о разглашении личной информации Прайма, — Хаунд отвёл оптику в сторону. Оба сейчас понимали, что это блеф чистой воды, но вся ситуация была уже настолько запутанна, что тактик мог подогнать под ландшафт и не такое. — Добро Оптимуса на твоё заключение под стражу Проул получил. Так что ты тут вполне официально болтаешься. Я же здесь потому, что ты меня не бросил когда-то…

— Пытаешься вернуть должок, пока есть кому возвращать? — понимающе хмыкнул лейтенант. — Что ж, принято. Ты мне помог. Дальше не подставляйся.

— Хорошо, как скажешь, — разведчик даже не старался скрыть облегчения.

— Хаунд, — окликнул автобота Джазз. — Окажи ещё одну услугу.

Лучшая ищейка Прайма замерла у входа, синяя оптика тревожно сверкнула.

Боится…

— Загляни к Рэтчу, скажи, что меня как-то слишком сильно потрепало, пусть посмотрит, — как можно непринуждённей улыбнулся диверсант.

Хаунд глядел на него с пару кликов подозрительно, всё ещё не веря, что сумел так легко отделаться. Затем быстро кивнул и выскользнул прочь.