«Последняя Искра». Главы 1-24.

…Бегство было слишком поспешным, слишком рискованным. Самое главное – Нэд успел получить образец, почти совпадающий по показателем с оригиналом. «Почти»… всего какая-то доля процента, но это беспокоило его. Что, если это топливо не подойдет малышу? Но был и один неожиданный эффект. Полученное им вещество почти мгновенно расщепляло не-металлические структуры. Но не подобно кислоте, а преобразуя их в энергон. К примеру, лист бумаги, погруженный в состав, растворялся, однако общая масса вещества в колбе повышалась. Тем не менее, это был в определенной мере успех.Но лишь в определенной. По-прежнему острым оставался вопрос с оборудованием. Чтобы произвести в кустарных условиях энергон, - Нэд это прекрасно понимал, - нужны особые условия и оборудование. Прежде всего – оборудование! Что-то Нэд заказал по каталогом у поставщиков, - но для этого пришлось снять со счетов почти всю имеющуюся у них наличность. Супруги копили на собственную квартиру, еще недавно мечтая обзавестись собственным жильем. Просторной квартирой, где были бы и гостиная, и библиотека, и кабинет, и детская. Детская… Сью мечтала о ней более всего. Чтобы окна были непременно на юг, чтобы в ней было достаточно место для одного, а лучше всего – для двоих детишек… Должность заведующего лабораторией позволяла Нэду зарабатывать прилично, и он рассчитывал за год накопить сумму, достаточную, чтобы оформить краткосрочный кредит… Теперь же обо всем можно было забыть. Заявление об увольнении лежало на столе у начальства. Счета супругов были зеркально пусты. А в небольшом прицепе позади старенького «Доджа» лежали деревянные коробки с генератором, различными установками и – отдельно – контейнер с составляющими. Увы! Основные узлы установки по созданию энергона Нэд так и не смог купить. Но на кону была жизнь маленького создания, за которое он нес ответственность. Создания, так неожиданно вторгшегося в его жизнь – и сердце. Смешного, забавного «птенца», упорно зовущего его «папой», и по ночам устраивавшего оглушительные истерики от того, что ему в очередной раз приснился его «даничка». Сколько раз они просыпались в мокрой от омывателя постели, и по очереди укачивали его, утешая и успокаивая… Вэйв словно стал частью его жизни, неразрывной. Разве он мог знать, что так привяжется к нему? Что будет готов прощать все хулиганство, - лишь ради того, чтобы цепкие лапки обнимали его, а смешной голосок с забавным акцентом пищал «Папа»? Так что же мог Нэд поделать? Тем более что Дэн не мог вечно снабжать их питанием для малыша, а аппетиты того росли стремительно. Оставалось лишь одно…
…Нет, Нэд не пошел на прямое ограбление. Все же это было не в его принципах, к тому же могло повлечь за собой другие проблемы. Нет, он поступил иначе. За пять дней до отъезда он сымитировал короткое замыкание в основном узле, - это было несложно, а затем направил документы на списания оборудования. Как только «сверху» пришло подтверждение – оборудование перекочевало в руки Нэда. Теперь можно было сниматься с места…
…Машину они арендовали, как и прицеп с брезентовой крышей. Не к чему было «светиться» номерами. Все необходимое было погружено, что же касается родителей Сью… Супруги решили не предупреждать их заранее. Не к чему это. Потом как-нибудь все утрясется.
…Так думал Нэд и сейчас, вынимая Старвэйва из машины. Дорога считалась окружной, и была безлюдна. Сикерлет спрыгнул на обочину. В манипуляторах малыш сжимал большого пушистого, почему-то розового медведя. Это «чудовище», как окрестил его Нэд, почти равнялось по размерам с самим будущим авиатором, и было омерзительно лохматым. Сью притащила его за два дня от отъезда.
«Что ЭТО за гадость?» - Поинтересовался Нэд, морщась и брезгливо поднимая монструозную, на его взгляд, игрушку за лапу. – «Хватит бурчать! Ты только посмотри, какой он милый! Шла мимо и увидела его. Он же очарователен! Нэдди, у Вейва же совсем нет игрушек! Мне кажется, он должен ему понравиться!» - «Ну, мне, во всяком случае, он НЕ понравился» - Возразил Нэд, возвращая медведя Сью. – «Вообще, что это?» - «Медведь!» - «Правда? А мне кажется, он больше смахивает на йети, слегка переевшего клюбники. Сью, что это за цвет? Его в коллайдере красили?»
Сью хотела что-то ответить, но тут в прихожую вихрем вбежал пухленький стальной комочек, подпрыгивая на птичьих лапках, с разбегу вцепился в игрушку… и прилип. Буквально. До такой степени, что напрочь отказывался расставаться с синтетическим монстром даже на минуту. А, стоило ему упустить «уродца» из виду – начинался плач. Зато нашелся и значительный плюс – теперь сикерлет стал хотя бы спать спокойнее. Что именно покорило сикерлета, оставалось неизвестным. Впрочем, сам Нэд склонялся к тому, что синтетический мех, из которого был слеплен псевдо-медведь, легко электризовалась, и доставляла крохе-десептикону какие-то по-своему приятные для нежного механизма ощущения от покалывания искорок статики. Во всяком случае, как-то раз, взявшись за плюшевого мнстра (прозванного с легкой руки Сью «Мистером Пухляшкой»), бедный ученый едва не выругался – так сильно кольнуло его пальцы. Впрочем, малыш теперь хотя бы был занят. К тому же близился переезд, и Нэд уповал на то, что в кампании с медведем Вэйв хотя бы не будет буянить в машине.
И не ошибся. Почти. За одним исключением: Вэйви упорно требовал, чтобы ему открыли обзор.
- Темно! Скучно! Не видно! А вдруг там дани, а я не увижу? – Требовал он, в сотый раз пытаясь процарапать пленку коготками. А коготки у него были весьма острые, так что Сью требовалось немало усилий, чтобы отвлечь его от этого занятия. Не смотря на то, что карта помогала им миновать датчики энергона на безопасном расстоянии, - перевозить пусть крохотного, но десептикона в машине «открытым» методом было слишком опасно. После той битвы, унесшей с собой столько жизней, автоботы утроили усилия по поиску умудрившихся выжить врагов, а Вэйв был слишком заметен, не смотря на размеры.
- «А ведь он вырастет» - Мысленно вздохнул Нэд, пытаясь прикинуть, какого роста может достигнуть взрослый десептикон. Приблизительные подсчеты не радовали. К тому же Вэйв был столь же энергичен, сколь и эмоционален, и это сулило в будущем серьезные проблемы. Смогут ли они с ним справиться? Ох, хороший вопрос…
- Сью, вытри ему мордашку. – Устало пробормотал «папаша», протягивая супруге платок и одновременно разворачивая карту. Облака рассеивались, солнышко начало припекать. – Вот что, идите с ним на травку, отдохните, пусть побегает. А я пока помозгую, как нам лучше дальше двигаться. Черт-те что, понаставили гадости этой, уроды…
Подхватив на руки: Вэйва, Мистера Пухлика, сумку с соком, печеньем и энергоном, плюс плед, Сью мужественно спрыгнула с обочины, и, миновав заросли чубушника, очутилась на окраине поля. Стоял октябрь, и злаки уже были убраны. То тут, то там виднелись уютные золотистые «рульки» сухого сена. Лучи солнца словно подсвечивали их, и казалось, будто по полю разбрелось стадо упитанных барашков. Щетинилась колючим ежиком ость, приятно пахло сеном и тем особым запахом, что долго еще ощущается после покоса. Здесь же, на окраине, еще стелилась чуть тронутая осенней окалиной травка. Сонно гудели готовящиеся к зиме шмели, вилась мошкара. Девушка расстелила клетчатый плед, поставила сумку. Вэйв же застыл как вкопанный, прижимая лапками к себе медведя. Перед ним словно открылся новый мир. Новые звуки, новые запахи окружали сикерлета. А над всем этим великолепием застыла голубая раковина неба, словно призывая своей чистотой. «Неужели даничка тоже видел все это? Но почему он мне не рассказывал?» - думал малыш-десептикон, удивленно раскрыв клювик. Мгновением позже на его лапку опустилась бабочка-адмирал. Желто-черные крылья с резной каймой и треугольничками узоров доверчиво раскрылись. Сикерлет изумленно пискнул. Какое необычное создание! И у него тоже есть крылья!!!
- Мама! Смотри! Что это? – Прощебетал он. Сью улыбнулась наблюдая за неподдельным восторгом малыша.
- Это бабочка, Вэйви. Она очень хрупкая!
- А что такое – бабочка?
- Это насекомое, малыш.
- А что такое – насекомое?
- Это одни из самых маленьких и интересных существ, солыншко.
Вэйв пошевелился, потянувшись коготками правой лапки к бабочке. Но та, словно почувствовав намерения малыша, томно взмахнула крыльями – и полетела прочь, легким полетом.
- Ой! Мама! Мамочка! Оно летает! Бабочка – тоже сикер?
- Ну.. в какой-то мере, да. Она тоже Ищет. Только она ищет нектар.
- А что такое – нектар? – Не унимался «почемучка», наблюдая за грациозным полетом.
- Это такой энергон, только другой.
- Люди пьют нектар?
- Нет, солнышко, это еда для насекомых. Нектар дают цветы.
- Но мы же читали в сказке - «И на пиру они пили нектар!» Сказки врут?
- Не врут, милый. Нектаром в старину называли такую…ммм… сладкую воду, для взрослых людей, которую пьют по праздникам.
- А когда я вырасту – я тоже смогу пить эту воду?
- Нет, Вэйви. Ты можешь пить только энергон.
- Я не хочу так!!! Почему? – Захныкал малютка-десептикон. – Почему ты и папа можете есть и пить столько всего, а у меня только энергон да энергон?
- Ну… я не знаю. Возможно, есть еще что-нибудь, вкусное, но мы с папой пока не знаем.
- А я думал, вы все-все знаете… - Расстроенно чирикнул сикеренок.
- Солнышко, все знать невозможно. К сожалению… Но вот папа у нас очень умный, давай попросим его вместе, и он обязательно что-нибудь придумает, хорошо? – Сью села на колени и обняла малыша. – Смотри, как она летит! Правда, красиво?
- Очень! Этот мир… такой бооольшой! Почему вы раньше не показывали мне его?
- Мы сами давно здесь не были. Это называется природа.
- А что такое – природа? – Вэйви забрался на руки девушки, и обнял ее.
- Природа, малыш, - это все, что нас окружает. Там, где нет городов. И еще – природа живая. Все мы – природа.
- И люди?
-И люди. – Сью кивнула и поцеловала Вэйви в щечку.
- Но здесь нет металла… Здесь все другое… А я из металла. Я что, не-живой? – В голосе Вэйва послышались расстроенные нотки.
- Что ты, солнышко! Ты – живой! Просто твой дани – из другого мира.
- А там тоже была природа? – С надеждой переспросил Вэйви, принимаясь перебирать пряди локонов Сью.
- Разумеется, была! Только, наверное, немножко другая.
- И я – был частью ее?
- И ты, мой маленький! Жить без природы невозможно.
Толстый хрущ приземлился на ворсистую ткань пледа и принялся деловито топтаться. Сью потянулась к сумке и достала пакет яблочного сока – себе, и любимую кружку с энергоном – для Вэйва.
- Мама, а почему люди – не умеют летать?
- Потому что у нас нет крыльев. – Развела руками Сью, одновременно пытаясь изловчиться и воткнуть в пакетик соломинку.
- А.. – Протянул Вэйв капельку разочарованно. – А почему так? А вот птицы – они почему умеют летать?
- Потому что так задумано природой.
- А вот я когда вырасту буду летать, да? Значит так тоже было задумано - моей природой? Значит, и я, и даничка – мы птицы, да?
- Нет, но очень похожи. Ты мой славный птенчик! – Сью рассмеялась, и, перехватив Вэйви поперек тельца, подняла над головой. – Точно! Маленький славный птенчик! Вот вырастишь – и улетишь от нас с папой!
- А вот и нет! Не улечу! Не говори так! – Сикерлет сердито растопырил маленькие закрылки. - Я заберу вас с собой! Ты ведь полетишь со мной, мамочка?
- Конечно, полечу, мой славный глупыш!

…………………………………
- Рэтч, есть пара кликов? – Сайдсвайп зашел в ремблок, надеясь застать дока на месте. Увы! Отсек был пуст. Очевидно, Рэтч как всегда отправился по каким-то своим делам. Или, что наиболее вероятно, в который раз пытается доказать Оптимусу разницу между земным вариантом игры в шашки и интерактивным модулятором логики. Все как всегда.
Диверсант еще раз оглядел блок, затем подъехал к массивному столу и поставил на него статуэтку. Ту самую, что притащил его бестолковый человеческий напарник. Собственно, Сайд мало понимал все это бестолковое стремление органических существ к малопонятной символике. Статуи, памятники, вазочки, фото-рамки, бюсты, мягкие синтетические модели биологических организмов – какая чушь! Памяти полагается храниться в картотеках на жестком диске, равно как и отсканированные милые Искре изображения. Память – это совокупность эмоций и действий, если жив носитель – то воспоминания всегда будут при нем. И они не зависят от внешних обстоятельств. Да и таскать с собой все барахло крайне непрактично.
Машинально Сайд поморщился. Словно что-то внутри как-то неприятно кольнуло. Память – коварная вещь. Вот доверься ей – и все к шарку. Забыть бы – да не получается. Надо будет Рэтча попросить, чтобы сделал принудительную блокировку…
…Статуэтка тускло и как-то нехорошо блестела в свете ламп. Была она какая-то неправильная да и фонила подозрительно. Сайд провел по ней когтем. Металл был кибертронского происхождения. Ему удалось определить даже сигнатуру… Но это было нелогично. Это было неправильно, почти противоестественно.
«Сувенир на память. Разберись». – Сайд подобрал со стола стилус, оставляя рядом со статуэткой записку.
Если уж Рэтч подтвердит его подозрения – то это будет большой удачей… или немалой проблемой.
- И как же тебе это удалось? – Пробормотал под нос Сайд, глядя на странный предмет из поплавленной стали.
Статуэтка молчала.
Сайд хмыкнул, и покинул ремблок, оставив статуэтку стоять на столе.
- Надо было все же их предупредить. – Сью встревожено покачала головой. До дома осталось совсем немного. Как давно она не была здесь! Вот знакомый поворот, за ним – будет вид на пруд. Когда-то она так любила в нем купаться! Возможно он совсем зарос, было бы жаль, конечно. Вот, точно – одни камыши… И крикливые чайки, стаей роящиеся над морем зелени. А чуть дальше стояли конюшни и загоны, раньше родители держали лошадей – давняя страсть отца. Правда, сейчас из табуна осталась лишь пара скакунов, да и те давно на «пенсии». Но конюшни так и остались, правда большая часть обветшала. Вон они, топорщатся «ежиком» в отдалении от дороги. Пыль вилась из-под колес автомобиля, оседая на брезенте прицепа. Все же хорошо, что сейчас осень. Летом здесь порядком печет. Шэрон Спрингс – дурацкое название для самого заброшенного уголка Канзаса! Но какое родное…
Правда, сейчас мысли Сью занимали другие проблемы. Ностальгия – это хорошо. Повидаться с родителями – тоже. Вот только едут-то они не в гости, а на постоянное место жительства. И ладно бы одни. И то у Хэлен, мамы Сью, отношения с Нэдом были весьма натянутыми, если не сказать хуже. Так с ними же Вэйв. Ураган и торнадо в одной мордашке. Как, как родители отреагируют на него??? А вдруг он им… не понравится? Если они будут против? Если не захотят терпеть присутствие непоседливого малютки-десептикона? Если, если, если…
Пальцы Сью нервно сжались. Сидевший на ее коленях Вэйв чихнул. Ветровое стекло покрылось капельками «слюнок». Это была его особенность – видимо, речевой аппарат малыша нуждался в постоянной смазке. Слюнки выделялись постоянно, и Сью частенько приходилось вытирать малышу мордашку. Вот и сейчас он вновь перемазался. Девушка привычно потянулась за платочком. Ну что поделать, если он – вот такой? Для них-то он милый, славный малыш. Но со стороны-то он может казаться другим. А ее маман нельзя отнести к лишенным брезгливости людям.
- Успокойся. – Спокойно ответил Нэд, коснувшись ее плеча. – Все будет хорошо. Не стоит трястись раньше времени. Твои родители – взрослые люди. В конце концов, они вырастили тебя.
- Ну да. Вырастили. И так радовались, что я наконец-то укатила от них.
- Они заботились о тебе и хотели, чтобы ты нашла хорошую работу. Это нормально.
- Конечно. Как и их пожелание «Надеюсь, нам не придется вновь терпеть твои выходки под одной крышей».
- Странно. Вот уж кто не похож на хулиганку, так это ты! – Хмыкнул Нэд, притормаживая.
- А я и не была ей.
- Так в чем же дело?
- Я… в общем, живность тащила в дом.
- Какую живность?
- Да… всякую. Всех не помню, но вот то, что последним был детеныш каймана, - это позабыть сложновато.
- Каймана? – Нэд чуть не поперхнулся. – Где ты его достать-то умудрилась?
- Ну… - Сью замялась, одновременно пытаясь отвоевать у Вэйва сумку. Тот упорно потрошил ее, разбрасывая содержимое по салону. – Вообще-то его мне принес сосед. Он был такой маленький, этот кайманчик! Вроде как он его нашел, я не знаю. Ну я его и посадила в ванну. А куда еще? Вид у него был не ахти. Вообще-то я не собиралась его у нас оставлять, на передержку взяла. Но маман как раз в тот день решила искупаться. И… в общем, скандал был грандиозный. Родители были категоричны. Рад мне восемнадцать, - так пора и отчаливать. Вот я и отчалила…
- Гм. Чувствую, теплой встречи ждать не приходится. Что ж ты раньше-то молчала? Поехали бы к моим, на худой конец.
- Нет, это был бы не выход. Твои живут где? В Небраске. То-то же. Там же база НЭСТ под боком. Нет, милый, не было у нас другого выхода. – Она вздохнула. – Вэйви, отдай, пожалуйста, это мамина помада, не надо ей рисовать на стеклах.
- Поздно! – Рассмеялся Нэд. – Он уже все извел. А что? Мне нравится!
Сикерлет что-то прочирикал, дорисовывая нечто, напоминающее не то кактус, не то ежа без ног, но с какими-то странными щупальцами.
- Что это, солнышко? – Оставив попытки отобрать «орудие преступления», вздохнула Сью.
- Кальмаррус! – гордо ответил тот, дорисовывая последнее щупальце.
- С ума сойти. Где ты видел такое?
- Нигде! Даничка видел! Он говорил, что Кальмаррус очень страшный, он живет под водой, и что его придумали эти… ну как их… тоже с щупалками… ну, у них еще лиц много!
- Много – чего? - Изумленно переспросила девушка, забирая, наконец, стертую до основания помаду.
- Лиц! Они могут эти лица менять, когда им вздумается. Хочешь – злое, а хочешь – доброе! А сами они злые и хитрые-прехитрые! Однажды они даже того, ну что со мной тоже в пустыне был, обманули. Но не даничку! Он сразу понял, что это обман, вот! – Оптика сикерлета светилась торжествующе.
- Нэдди, ты что-нибудь понял? – Сью умоляюще воззрилась на мужа.
- Понял. Я понял, что Кальмаррус – чудовище, а дани Вэйва – не дал себя обхитрить. Так?
- Его никто не мог обхитрить! – Чирикнул Вэйви, подпрыгнув на коленях мамы. – Но он никогда не делал ничего плохого! А злые думали, что делал. Но это ведь неправда! Вот даничка прилетит – и вы увидите, какой он хороший!
- Обязательно увидим. – Нэд оторвал руку от руля и потрепал малыша по закрылкам.
- Нэдди..
- Да, милая?
- Быть может, не стОит…
Тот взглянул на нее, поймав грусть и страх в глазах девушки.
- СтОит. Сейчас – стОит. – Шины шаркнули по гравию, Нэд вывернул баранку. – А мы, кажется, приехали. Сью, или я ошибаюсь? Вооон тот дом – твой?
- Не ошибаешься. – Девушка выдохнула, пытаясь привести чувства в порядок. Знакомые очертания заставили ее вновь встревожиться. Двухэтажный коттедж словно совсем не обветшал и не потерял красок с тех самых пор, как она последний раз побывала здесь. Ребристая крыша, крытая металлочерепицей, - явно была новой. Отец писал ей, что затеял ремонт… ну да, она же сама высылала им деньги. Вон и стены покрашены, и рамы вроде бы новые. Все же здесь достаточно места, чтобы Вэйви мог побегать от души. И двор, а за ним – поле. А вон там можно качели устроить. И подвал есть, просторный, удобный – Нэдди смог бы лабораторию обустроить. Только бы все прошло хорошо. Только бы…
………………………
- Это невозможно. Это противоречит всякой логике. – Рэтч стиснул дентопластины. Опытному медику и ученому не раз приходилось ломать процессор и вставать в тупик. Однако тут было что-то из серии «удивительное и невероятное». – Где ты это достал?
Сайд развел манипуляторами.
- Мюррей принес. Забрал у одного белкового. Тот сказал, что купил его в Мадриде. Как сувенир.
- Ложь. – Медик вновь склонился над металлом. – Он не покидал Чикаго. Более того. На поверхности имеются следы активности десептикона.
- Но сигнал был лишь один!
- А это был именно ЭТОТ сигнал? Ты уверен?
- Абсолютно. – Сайдсвайп кивнул. Диверсант стоял перед медиком, опершись лезвиями мечей о пол – так ему было удобнее, да и чувствовал он себя увереннее. Хотя внутреннее напряжение сохранялось. Виной всему было присутствие медика. Старнно, но Сайдсвайпу неизменно казалось, что тот рассматривает его как подопытного, - хотя было это, разумеется, чушью. Но вот в чем – а в проницательности Рэтчу отказать было трудно. Жизненный опыт и умение легко считывать эмоции из энергополя собеседника напрягали Сайда. Под испытующим взглядом ему неизменно хотелось ретироваться. Была ли причиной тому та тайна, что он пытался скрыть ото всех – и прежде всего, от самого себя? Ах ты ж, шаркова память! Снова подбрасывает ненавистные образы, и даже в подзарядке, не позволяя расслабиться, забыть, вычеркнуть…
…Но не получалось. Вновь и вновь черный силуэт несся ему навстречу. Вновь надсадное рычание разрывало аудиодатчики. Вновь он молниеносно выбрасывал вперед оба огромных клиновидных лезвия, пытаясь остановить призрак. Вновь и вновь целился точно, не оставляя шанса. Черный силуэт надвигался, оптика пылала, обжигая оптосенсоры, ослепляя. Удар – и пустота. Промахнулся! Резкий разворот – но позади лишь пустота. Исчез противник, рассеялся призрак без остатка, словно и не было его вовсе. Чисты могучие клинки. Ни капли энергона не пролилось на жестокую землю. Лишь чувство страшного опустошения внутри, и жажда – реванша, и стыд, от того, что так оплошал, что снова не смог поразить столь легкую тень.
«Вернись» - шепчет подсознание.
«Убью!» - Кричит он в пустоту. – «Дай мне тебя убить!»
Но пустота молчит, а он сидит, скорчившись, в этом вакууме собственной измученной ненавистью Искры, и ждет, нервно кусая дентопластинами металл.
Так близко! Так близко! И так недоступно…
…- Эй! С тобой все хорошо? – Чей-то манипулятор хорошенько тряхнул его за плечо, возвращая в реальность. Сайд мигнул оптикой и очнулся.
- Рэтч?
- Нет, Юникрон, шарк тебе в процессор. Ты вообще слышал хоть слово из того, что я тебе говорю?
- Рэтч, я… кажется, задумался. Прости.
- Не «прости» - а на диагностику. Живо! Задумался он… - Проворчал медик, толкая диверсанта в сторону рем-платформы. – Видал я таких задумавшихся. Еще не хватало, чтоб во время боя вот так заклинило.
- Спасибо, конечно, но я как-нибудь потом, а? Док? – Сайд попытался протестовать. Вот только с медиком подобные фортели не проходили. Проще было сдвинуть с места скалу.
- «Как-нибудь!» Что за молодежь пошла. Все-то у них потом.. – Тот подвел Сайдсвайпа к платформе и не то подтолкнул, не то сделал что-то, вот только Сайд мгновением позже обнаружил себя надежно примагниченным. Штекера диагностической аппаратуры скользнули в разъемы на шее. Сайд поморщился, раздраженно выпустив пар из вент-системы – ощущение было не из приятных.
- Хватит шипеть. Ведешь себя как протоформыш. – Рэтч проверил настройки и запустил датчики.
- Статуэтка. – Чуть развернув голову, Сайд смерил медика взглядом.
- Что – статуэтка?
- Так что с ней не так? Я ведь прав оказался, да?
- Прав – в чем?
- Искра… она ведь живая?
- Не знаю, о чем ты, но вот с твоим процессором явный непорядок. – Медик провел в воздухе манипулятором незримую черту, демонстрируя, что разговор окончен.
- Но…
- Сказано тебе - потом!
- Есть «потом»! – Пробормотал Сайд, чувствуя, как сознание понемногу проваливается в офф.
- Тебе просто надо отдохнуть. – Голос Рэтча звучал мягко и успокаивающе.
«Должно быть, он прав. Я действительно очень устал. Устал…»
…Черная тень вновь возникла из тьмы. Вновь блеснули клинки.
- Я убью тебя! Убью! Уничтожу! Только не уходи! Не исчезай! НЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!

……………………………………………
- Сьюзан! Сьюзан! Сколько можно? – Голос Хэлен звучал подобно сирене. Пронзительный и требовательный, он словно просачивался во все углы дома, от него решительно было невозможно укрыться.
- Да иду я, мама, иду. Зачем так кричать? – Сью бросила стопку белья на кровать и вздохнула. Нет, с одной стороны, все могло обернуться куда хуже. К примеру, их могли не пустить на порог. Или…
Нет. Определенно, хуже быть все же не могло. Просто – некуда.
- Сьюзан! Мне долго повторять?!
Поправив халат, девушка вышла из комнаты. «Нет, надо сказать Нэду, чтобы поставил перегородку. Это невозможно! Еще немного – и она будет вздрагивать от каждого звука! Но Нэдди в подвале, ему не до этого. Хорошо еще, папа согласился выселить из гаража свой старый «Порш» - тот и так едва дышал на ладан, а дополнительное помещение было как раз кстати.
- Что случилось, мам?
- Что-что! Да ты сама посмотри!!! – Пышнотелая дама пятидесяти шести лет, Хэлен смотрелась внушительно даже без своего привычного «обмундирования» - свободного халата в режущий глаз горох и плотных рейтуз с начесом. «Ноги стынут» - так объясняла она свой прикид. – А на резонный вопрос «ну надела бы тогда еще и шубу» - отвечала презрительным фырканьем, мол, телу должно быть свободно. Вот и сейчас она стояла в боевой позе – руки в боки, что не предвещало ничего хорошего.
Сью обвела взглядом кухню.
- Ничего страшного, мам. Было бы из-за чего кричать. Ты как всегда все преувеличиваешь!
- Преувеличиваю? Я? – Лицо Хэлен покраснело от возмущенияЮ щеки налились краской. – Да ты глаза-то разуй! Этот… твой… уродец опять все своими слюнями измазал, разбил банку с горохом, перепачкал красками стол, сорвал занавески, опрокинул стойку с посудой и сожрал пол сковороды котлет!
- Пол сковороды? – Уточнила Сью, продолжая скептически осматривать разрушения. – Мама, ты несешь ерунду. Вэйв не мог съесть котлеты.
- Ну прям, не мог! А кто их слямзил, по-твоему, а? или они сами, на прогулку ушли?
- Мам, ну хоть раз послушай! Вэйв НЕ МОГ их съесть! Он не ест нашу еду! В принципе!
- Все едят, а он не может!
- Мам, он отравится, да пойми ты наконец! – Девушка опустилась на стул, закрыв лицо руками. Откуда-то из-под стола послышался шорох. Сью нагнулась, и выудила оттуда Вэйви. Тот мигом забрался под пушистый халат, спрятав мордашку у нее на груди. Правда, из-за того, что он немного подрос, сделать это у него получилось неважно, и спинка, птичьи лапки и круглая попка остались торчать на виду.
- Что? Отравится? Ты хочешь сказать, что я готовлю отраву??
- Мамуль, ну хватит, а? Ты его напугала, он и так всего боится!
- Ага, боится! Правильно боится! Нечего по моей кухне лазить! Он лазает, а я – убираю! Придумала! Всяку дрянь в дом тащит! Чего тебе в Чикаго своем не сиделось, а? Деньги были, работа была, муж при деле! Нас бы в город забрала, глядишь! А то – нате вам, здравствуйте, прикатила на нашу голову! Другие детей делают, а она все с уродцами возится! Вот сообщим куда следует!
- Он хороший, просто маленький непоседа, вот и все. Успокойся, пожалуйста.
- Каждыйдень одно и то же! Успокойся! Да я успокоюсь, а убирать кто все будет?
- Я уберу. Только отнесу его в комнату. – Сью перехватила Вэйви под попку и направилась к выходу.
- Правильно, отнеси! Нечего ему тут делать! Котлеты мои, видите ли, отрава!
- Вэйв – плохой? – Пискнул малыш из складок пушистого халата, когда кухня осталась позади. Тельце его сотрясала дрожь, оптика прерывисто мигала.
- Нет, что ты, золотце. Ты у меня самый лучший. – Поспешила его успокоить Сью, тихо покачивая.
- А почему тетя Хэлен так страшно кричит? Я сделал что-то плохое? Но я ведь только хотел поиграть!
- Все хорошо, солнышко. Она добрая и тоже любит тебя, просто она рассердилась из-за беспорядка. Я же тебя просила – не бегай на кухню!
- Но там так интересно! И я искал тебя, а тебя не было.
- Я ходила к папе. Прости, малыш.
- А папа скоро закончит работу?
- Скоро, птенчик мой. Он уже почти все собрал.
- И у нас будет свой энергон?
- Ну конечно будет! И совсем скоро. Только папе не надо пока мешать.
- А ты сейчас снова уйдешь? – Остренький коготок царапнул по коже предплечья.
- Нет, малыш. А знаешь что? Давай мы с тобой посмотрим мультики. Тебе надо отдохнуть, хорошо?
- Хорошо! А потом?
- А потом мы пойдем гулять.
- И качаться?
- И качаться. Папа наладил качели, он же обещал!
- А тетя Хэлен больше не будет ругаться? – С надеждой пискнул Вэйв, карабкаясь повыше.
- Если не будешь баловаться – то нет. – Сью закрыла дверь, и опустила сикерлета на диван, и укрыла одеялом. Тот протянул лапки, требуя, чтобы Сью легла рядом.
- А почему дядя Грэг не сердится на меня? Ведь я вчера сломал его этот… ну, такой, с колесами?
- Велосипед. – Улыбнулась Сью, притягивая к себе малыша. – Ну, ты же не нарочно. Я , когда маленькая была, тоже много чего ломала. И папа на меня никогда не сердился.
- А тетя Хэлен сердится. Она –злая?
- Нет, просто строгая. А знаешь что? Надо вам подружиться!
- А как? Она говорит, что я противный и страшный, и что все вечно пачкаю, и путаюсь под ногами, и…
- Она это говорит не серьезно, а в сердцах.
- А что такое – « в сердцах»? – Не унимался Вэйви.
- «В сердцах» - это значит не специально, а когда чем-то раздосадован.
- Это значит понарошку?
- Именно! Ты мой умница!
- Но мамочка… как же мне с ней… подружиться?
- А давай сделаем что-нибудь хорошее для нее? Вот подумаем – и сделаем?
- Но я не знаю, что… - Расстроенно чирикнул ВЭйв. – И мне кажется, она все равно меня не полюбит.
- Что ты, она полюбит тебя, обязательно! Просто ей надо привыкнуть к тебе, немножко.
Щелкнул пульт, экран старенького телевизора ожил. Заиграла музыка. «Том и Джерри» - любимый сериал Вэйва. Он всегда помогал ему переключить внимание. Ах, как это было бы сейчас кстати!..
- Мам…
- Да, солнышко?
- А почему все люди – такие разные? Вот папа – строгий и добрый, ты – добрая и теплая, хорошая, дядя Грэг – тоже хороший, но другой, а тетя Хэлен – такая сердитая? Все-все люди разные, да?
- Да, малыш. А разве трансформеры не бывают разными?
- Бывают, конечно! Но даничка говорил, что мы… ну, то есть, они, никогда не обижают бэт. Что бэты – они.. мы…ну, маленькие, и нас… то есть, их, нельзя обижать. Даже тот, кто был с нами, - он иногда ругал даничку, а меня – никогда-никогда!
- Солнышко, я не знаю… - Сью потупила взгляд. Ну как ответить на такой вопрос? – Но мы же с папой тебя не обижаем!
- Не обижаете… - Вэйв как-то грустно взглянул на нее. – Я так люблю тебя, мамочка. Ты только скажи тете Хэлен, чтобы она больше не сердилась на меня, хорошо?
- Хорошо, малыш. – Сью оняла сикерлета. Ах, как было бы замечательно, если бы все наладилось. Как же убедить маму стать хотя бы чуточку мягче?.. Ведь он же не виноват в том, что – другой…
Тихий вечер выдался прохладным, но безоблачным. В безветрии кружились жучки и сонная мошкара. Грэг сидел на заднем крыльце дома, неспешно потягивая пиво из жестяной банки, и поглядывая на небо. Он любил так сидеть, спокойно, размышляя о том и о сем. В свои шестьдесят три он чего только не повидал, - так нет же, лучше таких вот вечеров, пожалуй, и не было ничего. Неподалеку, за низкими жердинами загона, стреноженные, бродили Блэк и Сноу – пара каурых меринов-пенсионеров. Могучие некогда бока старичков-тяжеловозов вздымались, мошкара роем кружила вокруг потерявших блеск шкур. Однако, не смотря на преклонный возраст любимцев, Грэг ухаживал за ними с той же тщательностью, что и всегда, а присматривал, пожалуй, еще пристрастней. Вот ведь парадокс – большинство фермеров окрест сдавали отходивших свое лошадей на бойню, чтоб выручить пару долларов. Держать коней нынче считалось скорее расточительством. Их место заняла различная техника, а коневодство – оставалось на любителя. Грэг был и оставался «лошадником». Было время, когда его тяжеловозы брали призы на ярмарках, а как они блистали на ежегодных фестивалях! Но сейчас ему не управиться. Возраст не тот, да и сил маловато стало. Зять, вон, тоже к лошадям равнодушен, городской, эх. Были б внуки… Может, кому и по сердцу бы пришлось. Да, видать, когда еще то будет, и будет ли…
Кони вздыхали, трясли гривами, выискивая на лужайке выпаса жидкие осенние травинки, а, найдя, шумно хрумкали. Надо б пойти паданцев им дать, пусть порадуются, бедолаги…
Грэг чиркнул спичкой, - зажигалки он не любил, - и затянулся. Затем запахнул плотнее стеганую рабочую куртку. Нэд что-то вновь налаживал в подвале, Хэлен дремала перед телевизором. Сью уехала в магазин и на почту – забирать перевод. А все ж таки хорошо, что она вернулась, да. Хоть Хэлен и брюзжит, но тоже ведь рада, не каменная. А пацан этот их, хоть и странный, да видно, что шалопай. Что ж теперь, на улицу гнать его? Пущай живет, вроде сообразительный, только бестолковый. Вон Сью как над ним трясется, сыночком зовет. Всегда была глупышкой, ей и осталась.
Старик вновь затянулся, чуть прищурившись. Морщины на лице выдали чуть заметную улыбку.
«Как его там звать-то? Вэйв, вроде?»
Чьи-то лапки в нерешительности процокали по земле. Четыре коготка царапнули деревянный угол крыльца. Красный огонек оптики выглянул украдкой – робко и как-то испуганно, и вновь спрятался.
«Ишь ты! Боится!»
- Ну, иди сюда, бестолковый, что прячешься? Иди, не боись! – Грэг выразительно похлопал заскорузлыми пальцами по доскам ступеней, рядом с собой. Мордашка Вэйва вновь выглянула, на физиономии сикерлета читалась смесь робости и страха. – Да не заругаю я тебя, глупый. Ты ж мне, вроде как, внук теперь, а?
Грэг усмехнулся по-доброму, и вновь похлопал ладонью.
- Ну как там тебя, Вэйв, иди сюда, да не съем я. Как подозвать-то, а? Цып-цып… тьфу. Ты уж прости, но больно ты на цыплака смахиваешь, и лапы курячьи, ток крыльями не машешь да не кудахчешь. Не обижайся на старика-то.
Почувствовав добродушную интонацию, Вэйв мысленно зажмурился, и вышел из-за угла. Выглядел он смешно,- треугольное тельце на хлипких, птичьих металлических лапках действительно чем-то напоминало цыпленка. Вот только мордочка была осмысленной, и при всей своей, на человеческий взгляд, нелепости – почти симпатичной. Словно почуяв крылатого «сородича», откуда-то прибежала пара кур, принявшись деловито топтаться вокруг малыша, роя лапами землю и квохча. Вэйв невольно отступил в сторону. Вообще-то он вышел во двор один первый раз – мама всегда старалась сопровождать его, объясняя, что ему опасно оставаться на улице одному. Но любопытство взяло верх, и кроха-десептикон решил собрать свою авиаторскую храбрость в кулачок, и отправился покорять придомовое пространство. Но вот странно! Без мамы, без ее теплой ладони все выглядело таким интересным –но таким страшным! Кругом кишмя кишели органические существа, не похожие на него. Вэйв уже знал, что есть кролики, есть козы. А вот этих страшных он еще и не видел!
Куры приходились ростом почти по пояс хатчлингу, и издавали странные звуки. С рук мамы они выглядели совсем не страшными, но вот так, вблизи… Они что, решили на него напасть?? Вэйв нахохлился и зашипел. Коготки растопырились. Ух он им задаст!!! Пусть дядя Грэг думает что он храбрый! Даничка бы не хотел, чтобы все считали его бэту трусом, ведь верно?..
- Э, да ты перепугался совсем. Не боись, глупый. Курей, что ль, не видел ни разу? – Широкая ладонь схватила сикерлета за загривок. Тот вновь зашипел и попытался вырваться. – Ну, хватит шипеть, чай не котенок. Да погляди, бестолочь, они ж тебя испугались больше, чем ты их. – Грег рассмеялся, и усадил спарка рядом с собой. – Мелкий ты совсем, как погляжу. Что ж мамка тебя одного во двор выставила?
- Я сам ушел. – Буркнул Вэйв, нахохлившись. Ну вот, теперь дядя Грэг его точно трусом считает. – И я не испугался. Я просто…. Просто…
- Сам ушел? Вот как? Это другое дело. – Старик похлопал его легонько по спинке. – Да ладно, я ж все понимаю. Сам мелким был. Помню, как гуся испугался. Мне тогда года четыре было, а он как выскочит на меня, шея – во! Клюв – что твои щипцы. Крылья как растопырил, как зашипел, - да на меня. А я – от него, в траве запутался и упал. Хорошо мамка успела отогнать гусака, иначе б защипал меня.
Вэйв округлил оптику до невозможности, с ужасом глядя на Грэга.
- Гусаки – они сердитые бывают. Потому и не держу их. А куры – они безобидные, знай себе квохчут да яйца несут.
- А что такое – яйца? – Уже с интересом переспросил Вэйв, вызвав у старика вновь улыбку. – Это те, белые такие круглые капсулы, которые мама покупает в магазине, а потом разбивает?
- А пойдем, покажу. – Грэг встал, одернув куртку. – Ты как, сам пойдешь, или тебя на руки взять?
- С..сам. – неуверенно пискнул Вэйв, ощущая предательскую дрожь в сочленениях ножек.
- Молодец. Тогда пойдем, покажу тебе курятник.
Грэг пересек двор и обогнул дом с левой стороны. Вэйв в припрыжку бежал за ним, подпрыгивая на ходу. «И все-таки как ни крути, толстый куренок!» - хмыкнул про себя отец Сью, дожидаясь у низкой дощатой двери, пока незадачливый сикерлет догонит его. И только тогда впустил его вперед себя:
- Вот, смотри, малец. Здесь и живут наши курочки.
- А где яйца? – С недоверием покосился Вэйв. В тесном, лишенным окон – за исключением небольших «бойниц» под потолком – сарайчике пахло сеном и было тепло. Под самым потолком в лестничном порядке виднелись жерди, а по бокам, на деревянных настилах, торчали комки соломы.
- А ты поищи. Вот так. – Грэг засунул руку в один из «комков» и выразительно пошарил в нем пальцами. – Глядишь, и найдешь пару яичек к ужину.
- Яйца - это еда? – Уточнил Вэйв, карабкаясь на настил.
- А то как же! Но не только.
- Я не ем человеческую еду. – Грустно ответил Вэйв.
- Да, мать говорила. Ну что ж с того. Каждый ест то, что ему полезно. Я вон тоже много чего не ем, нельзя мне.
- Почему нельзя? – Удивился сикерлет, запуская цепкие лапки в первое гнездо. Оно встретило его теплом и какой-то мягкостью. Вытянув манипуляторы, Вэйв с удивлением уставился на какие-то блинные белые палочки с мягкими боковинками. Большие и маленькие, - ими было внутри устлано гнездышко. А на самом дне лежало что-то круглое и теплое, и совсем белое, в легкую крапинку. Вэйв вздрогнул. В этом чем-то он почувствовал… жизнь. Оно было почти горячим, а внутри… внутри сидел кто-то маленький. Сознание Старвэйва ощутило тонкое касание чужой, неоформленной еще, мысли. Эта мысль не была словом, она была просто – мыслью, каким-то неясным, но острым ощущением.
«ЖИТЬ!»