«Последняя Искра». Главы 1-24.

- Мааам… что это?
- Что случилось, солнышко? – Сью лежала на диване. В одной руке она держала книжку, другая же покоилась на пледе. Левая нога была закована в гипс, и тихонько ныла. Порванные связки плюс перелом – мало приятная вещь. Врачи предупредили ее, что ногу еще долго придется разрабатывать, а легкая хромота может остаться на всю жизнь.
«Ты моя хромоножка!» - подбадривал ее Нэдди, и эта ласка и тепло позволяло ей сохранить присутствие духа. А вот Вэйви – ее славному, любимому маленькому Птенчику – пришлось нелегко. Холод и стресс превратили его в молчуна. Малыш-сикерлет все больше жался к ней, и выглядел подавленным. Что-то с ним было очень не так, и Сью тревожилась все больше. Он стал капризным и подолгу не мог проснуться, лежа под одеялом. Ни мультики, ни книги – ничто не интересовало его. Вот и сейчас он лежал рядышком под пледом, свернувшись «баранкой», обхватив манипуляторами острые коленки. Отросшие крылышки не позволяли ему лежать на боку, и он устроился на животике, поджав лапки. Сью коснулась его брони – они была заметно горячей, чем обычно.
- Мамочка, посмотри… - Он протянул манипулятор, тыльной стороной. Девушка перехватила лапку сикерлета, всматриваясь в блестящую поверхность.
- Малыш, что ты имеешь в виду?
- Пятнышко.. вон там. И еще одно. Они чешутся. – Пожаловался хатчлинг, указывая коготком на два едва различимых пятна на серебристой поверхности металла.
- Ты не мог нигде перепачкаться?
- Нет, мам. Они еще вчера появились, я пытался отмыть – но ничего не получилось. И они так чешутся, противно.
- А ну-ка, солнышко, дая я осмотрю тебя. – Сью откинула плед, и принялась придирчиво изучать каждый сантиметр брони и видимых глазу систем сикереныша. Тот не сопротивлялся, прикрыв мембраны оптики. Внезапно малыш закашлялся – система вентиляции дала сбой, тельце сикерлета дернулось. – Ты хорошо себя чувствуешь, хороший мой?
- Не знаю.. – как-то вяло промямлил тот.
- А если честно? – С тревогой переспросила Сью, продолжая осматривать незадачливого хатчлинга.
- Ну… Я все время хочу спать. И мне холодно. А в процессор словно песка насыпали. И чешется все.
- Господи… да ты весь в пятнах! – Сью поскребла металл ногтем. На коже остались ржавые разводы. – Не может быть!
- Что такое, мамочка? – Слабо спросил Вэйви.
- Ничего страшного, все хорошо, мой славный. – Взяв с тумбочки сотовый, она набрала номер мужа. Был понедельник, и Нэд находился на работе. Вслушиваясь в гудки, Сью гладила малыша, ощущая все более возрастающую тревогу. Что же это с ним? Дэн говорил, что металл трансформеров устроен иначе, что он – живой, и не должен ржаветь! – Алло! Нэдди! Есть минутка? Вэйви плохо. Кажется он заболел. Что? Нарушена терморегуляция, он весь горячий, и явно не в форме. И у него сыпь. По всему корпусу, я смотрела. На что похоже? Незнаю, но больше всего – на ржавчину. Нэд, они же не ржавеют! Это глупость! Но тогда что? Да, ждем.
Сью откинулась на подушку. Этого еще не хватало…
- Мааам, ты сказала папе, что у меня ржавчина… Что это такое, мам? Я умру? Или буду таким же ржавым, как дедушкина машина?
- Нет… Конечно нет, мой колобок. Сейчас папа приедет – и мы что-нибудь придумаем. – Она обняла Вэйви.
- Это из-за того, что я лазил тогда на крышу?
- Нет, малыш, не думаю.
- Скажи, все птицы должны летать?
- Нет, не все, есть и нелетающие виды. Пингвины, например, или киви.А почему ты спрашиваешь?
Вэйви уткнулся пордашкой ей в кофту. Пальчики теребили край пледа.
- Ну… а бывает так, что кто-то из птичек не хочет летать? Вот просто не хочет? Такая птица перестает быть птицей?
- Нет, что ты, мой хороший. Конечно, нет. Птица всегда остается птицей, летает она или нет.
Вэйви облегченно выдохнул.
- Значит, если… вот… один сикеренок… не будет летать… он все равно будет сикером?
- Глупыш! Какой ты еще глупыш. – Сью поцеловала золотистый клювик сикерлета. – ТЫ обязательно полетиш. Вот станешь большим-большим, крылья окрепнут – и небо само позовет тебя.
- Но я боюсь! Вдруг я снова упаду?
- Не упадешь. Поверь мне. Ты упал, потому что поторопился. Скажи мне, мой хороший, - зачем ты полез на крышу? Вот зачем? Только честно-честно.
- Ну… - Вэйви замялся. – Я боялся, что Кэлли будет надо мной снова смеяться.
- Маленький мой, Кэлли еще очень глупенькая. Тебе не следовало ее слушать. Ты ведь наверняка понимал, что прыгать с крыши – глупо?
- Да… Но она говорила что я трусишка…
- Солнышко мое, запомни – есть трусость, а есть благоразумие. Если ты видишь, что твои действия могут привести к печальным последствиям, - откажись от затеи. Если сможешь отказаться – значит, ты храбрый малыш. А вот бояться чужих насмешек и совершать глупости – это трусость. Ты испугался чужих слов – но не подумал о себе. А если бы ты разбился? Милый мой, мы с папой будем счастливы увидеть твой первый полет – но когда тому придет время, и мой маленький Принц станет Королем. Понимаешь?
- Да, мамочка.. – Вэйв снова закашлялся. – Мне трудно дышать. А папа скоро приедет?
- Сейчас уже должен…
- А Кэлли? Я ее давно не видел.
- Кэлли играет в своей комнате, малыш.
- Вы не очень сердились на нее? – С надеждой спросил сикерлет.
- Ну.. ей, конечно, здорово досталось. Но она обещала себя хорошо вести.
- Зачем вы ее наказали? – Вэйви насупился. – Она не виновата ни в чем. Ведь не она лезла на крышу, а я! И это я не смог сказать «нет»!
- Доброе мое сердечко. – Сью огладила тонкие лопасти крыльев. – Ей не следовало говорить глупости.
- Она переживает, что вы ее не любите.
- Это она сама сказала тебе?
- Да, мамочка. Не надо ее ругать. Пожалуйста!!
- Мы больше не будем, обещаю. – Сью вздохнула.
Вэйви улыбнулся.
- Скажи ей, что я не сержусь на нее. Мы ведь будем с ней еще играть?
- Конечно, малыш. – Сью посмотрела на свою ладонь.. и с трудом сдержала вскрик. Вся кожа была покрыта ржавыми разводами.
…………………………………………..
- Нэдди, что делать? Это ржавчина, ты уверен?
- Да. Идет процесс коррозии… и стремительный. Причина мне неизвестна.
- Это невозможно!!! – Закрыв лицо руками, Сью сидела на кухне. – Если мы его потеряем…
- Не потеряем. Ты не видела записную книжку? Такую, в кожаном коричневом переплете? Там еще Вэйв рожицу на обложке нарисовал.
- Видела. Но Нэд… Ты что, собрался ЕМУ звонить??? Но это опасно! Нам нельзя выдавать своего места пребывания!
- Сью, это единственный шанс. Плевал я на НЭСТ и прочее! Но они должны знать, что это творится с нашим ребенком!! И знать, как это лечится!!!!
- А если он не знает?? Что – тогда??
- Не знаю. – Нэд вздохнул, и опустился на стул. – Черт, Сью… Знал бы я раньше, как много он будет для меня значить… Когда нашел его там, в пустыне.. помнишь?..
- Звони Дэну, Нэдди. Звони скорее. Он должен что-нибудь придумать…

…………………………………

Оптимус отдыхал. В отличие от большинства ботов, Лидер предпочитал отдыхать, свернувшись в альтмод. Неизвестно, почему, однако, самому Прайму так было спокойнее. Належаться в трансформе он успел еще во время тех событий в Гизе. С тех пор и осталось то тяжелое, давящее ощущение – ассоциация с деактивацией. Он словно вновь возвращался туда, в темноту… откуда с таким трудом выбрался. Вновь переживать собственную гибель – удовольствие не из приятных. Оптимус боялся прошлого. Боялся – и отгораживался от него, выстраивая искусственные преграды. Борьба с призраками внутри себя изматывала. Если бы у него был партнер – возможно, все было иначе… Однако при всей своей «лояльности», характер лидера автоботов был тяжел, а Искра – наглухо закрыта для посторонних. Для сброса же напряжения существовало множество технических методов.
Огромный грузовик неподвижной глыбой высился посреди отсека. Тусклые струи света диодных ламп падали на корпус, подчеркивая внушительные изгибы пластов брони – мускулистых обводов, мощных надкрылков, кабины. Со стороны невозможно было угадать, находится ли прайм в подзарядке или же размышляет о чем-то. Зачастую так оно и было – Оптимус совмещал отдых с раздумьями. Однако теперь системы требовали именно подзарядки. Словно что-то подтачивало его изнутри – медленно, неотступно. Депрессия наваливалась душным снежным комом, заставляя Оптимуса раздражаться все больше. Вот и сейчас сквозь такую четкую, такую ясную нить размышлений пробивалось нечто чужеродное, нечто странное, щупальцами проникая в самую Искру, воскрешая картины давно забытого прошлого. Прогнать бы это, изгнать из себя. Но – как?.. Быть может, сон хоть ненамного избавит его от давящего ощущения?..
Системы послушно отозвались, двигатель заурчал едва слышно, сбрасывая обороты до минимума. Процессор также снизил импульсы, погружая последнего из Праймов в забытье. Системы энергообмена активировались, аккумулируя энергию…
…Прайм уснул. Никто и ничто не могло потревожить его сна…
…………………………………………………………………..
Горячий кофе обжег губы, горьким снадобьем плеснулся на языке. Скользнул в горло, и… дальше дело застопорилось.
- Все нормально? – Окликнул Дэна один из сотрудников, похлопав закашлявшегося ученого по плечу. Тот помотал головой, - мол, ничего страшного, - и, наконец. Откашлявшись, вытер рукавом невольно навернувшиеся слезы.
- Намешают бурды… - пластиковый стаканчик вместе с недопитым содержимым полетел в высокую стойку автоматической урны. На базе блюли чистоту строже, чем в хирургическом отделении. За плевок а пол следовало автоматическое отчисление. Пнув напоследок кофемашину, Дэн зашагал прочь по длинному коридору. Рубашка заметно взмокла, и неприятно липла к спине.
- Что за день… - Выругался тот в пол голоса, свернув в холл и притормозив у грузового лифта. Кабина его была устроена таким образом, что способна была свободно перемещать не только различные грузы, но и вполне рослого кибертронца.
Двери распахнулись, Дэн шагнул внутрь.
«Добро пожзаловать! Укажите нужный этаж» - Пропел нежный девичий голосок автономного лифтера.
- Пятый. – Бросил пассажир, прислоняясь к гладкой стальной в пупырку стене.
- Приятной поездки!
- Иди ты… тебе б такое удовольствие… - Дэн возвел глаза к потолку. В душе все сжалось и щипало.
«Отказаться… я должен был отказаться! Какого шарка им сдался я?.. почему??» - Вопил разум перепуганного НЭСТовца. – «Зачем позволил им забрать птенца? Нужно было вызвать руководство. Автоботы бы знали, как им распорядится… Так почему?? Почему???? Сперва энергон, теперь он болеет, после завтра – еще что нибудь… Рано или поздно меня вычислят, и я так уже на волоске. Почему именно сейчас??????»
- Ваш этаж. – Все тот же мелодичный голос вывел его из раздумий. – Для того, чтобы проследовать в Зал заседаний, - поверните налево, кабинет номер 238. Отдел Информатория – кабинет номер 239. Для того, чтобы попасть в Медицинский отсек, проследуйте прямо, кабинет номер 240. Изолятор…
- Спасибо за информацию, кукла механическая. - Дэн вздохнул, ругнулся в пол голоса и вышел из лифта.
…………………………………………….

- Ну, вот и все. – Последняя полоска взкого зеленоватого геля легла на мерцающие «паутинки» нейросети, закрывая их защитным слоем, снимая боль и ускоряя регенерацию. Медик аккуратно растер состав, ловко распределяя его по всей поверхности раны, и наложил фиксирующие скобы, закрепив их в высверленных в отливающей синевой броне пазах. Затем защелкнул крепления, и погладил сикера по ноге, благодаря за терпение и подбадривая. – Есть повод для радости: твоя нейросеть регенерирует совсем неплохо. Есть доля вероятности, что уже через один-два декацикла ты сможешь самостоятельно встать на ноги.
Тандеркрэкер мигнул мембранами оптики и ответил благодарной улыбкой.
- Спасибо, Рэтчет. Боль действительно понемногу уходит.
- Скоро уйдет совсем. Да, при ходьбе, когда нагрузка возрастет, некоторая болезненность может еще сохраняться довольно долго. Но и с ней мы справимся – при условии постепенных тренировок. Будешь понемногу вставать, ходить. Подберем нужные упражнения, я научу тебя как правильно тренероваться.
- А летать?
- Что? – Рэтчет внимательно посмотрел на сикера. Тот лежал, чуть приподнявшись, оперевшись широкой спиной о приподнятую верхнюю часть медплатформы. Выглядел он действительно лучше, а терапия и деликатность медика понемногу возвращали к нему оптимизм.
- О, я понимаю, восстановительный период может затянуться, и… я чувствую себя пока не совсем в форме. Но примерно, – по вашим подсчетам, - когда я смогу приступить к полетам? Нет-нет, я знаю, интенсивные нагрузки мне запрещены, и сейчас слишком большой риск, но…
- Подожди, мой хороший. Не торопи события. – Подойдя к изголовью платформы, Рэтч поправил крепления инъекционных трубок, укрыл сикера плотнее одеялом, так, чтобы ему было удобней и теплей. – Счастье, что ты вообще выкарабкался. Я понимаю, ты ждешь четкого ответа. Но, боюсь, я не могу пока тебе его дать. Могу только сказать, что трансформироваться тебе пока нельзя, даже частично. Твой корпус был здорово разбит, а процесс заживления еще только начат. Я знаю, как много для тебя значит небо…
- Нет, Рэтчет. Вы не знаете. – Тандер чуть потупился. – Простите, если я сказал что-то не так. Но… Я вырос в небе. С момента первой трансформации… Мне… страшно на земле. Это… это как что-то чужое для меня. Как тюрьма. На земле, без неба чувствуешь себя… уязвимым. Колесным это сложно понять.
- Отчего же. Я понимаю. – Рэтч присел рядом, на край платформы. – Да, я всего лишь колесный. Не думай, ты не оскорбил меня. Я много читал о Восе, и о вашем народе. И могу достаточно ясно представить то, о чем ты говоришь.
- Тогда… вы должны понять. Мой корпус… он плохо приспособлен для передвижения по земле. Случись что – я не смогу защитить себя, или кого-либо.
- Успокойся, мой славный. Поверь, тебе не от кого защищаться. – Ладонь Рэтча легла на широкой угловатое плечо. – Можешь всегда рассчитывать на мою помощь.
Тандер вновь улыбнулся – и кивнул:
- Спасибо, Рэтчет. Должен отметить, уровень ваших познаний в медицине – на высоте.
- Не стоит преувеличивать. Я лишь посредственность. Все знания заключаются преимущественно в опыте. Также ты мог заметить, что некоторые методы относятся к раннему периоду.
- Однако они достаточно эффективны.
- Трудно отрицать. – Медик задумчиво бросил взгляд в окно. – К слову, не мог бы ты мне помочь?
- Да? – С удивлением откликнулся Тандер, лицевая пластина его едва заметно оживилась.
- Насколько мне известно, вы – геолог? Я правильно понимаю?
- Не только. – Смущенно добавил тот. – Биоинженерия – мой второй профиль. Однако по некоторым причинам в геологии мне удалось достичь большего успеха.
- Ваши заслуги трудно преуменьшить, Тандеркрэкер. В моем же случае геология и минералогия – скорее хобби. И тем не менее, мне нужен ваш совет.
- Ммм? – Взгляд Тандера наполнился светом. – Охотно помогу вам. Насколько это возможно… в моем положении.
- Отлично! – Рэтчет просиял. - Видите ли, не так давно мне удалось достать оригинальные и весьма любопытные образцы. Я проанализировал их. Согласно общей структуре они ближе к кварцитам, однако выделенные при полураспаде ядра аднексита доказывают обратное.
- Аверсия? Интересно! – Тандер оживился, внимательно слушая медика.
- Именно! Тогда, рассуждая логически, я решил двигаться «от обратного», а именно – построить схему…
Некоторое время ученые провели в беседе. Внутренне Рэтчет торжествовал – ему не только удалось увести разговор от опасной темы, но и впервые заинтересовать раненого сикера. Как известно, ничто так не разжигает желание жить, - как осознание собственной необходимости.
«Если мне удастся увлечь его, - возможно, к тому моменту, когда он вернется к мысли о полетах, бедняга сможет принять все более спокойно».
Внезапно прозвучавшее «биииииип» прервало разговор. Извинившись, Рэтчет оставил Тандера, плотно задернув ширму, пряча бывшего врага от излишне любопытных глаз.
…………………………………..
Миновав коридор, Дэн оказался возле широких дверей, на которых красовались кибертронские символы. А, чуть ниже, - табличка с названием отделения. Некоторое время ученый постоял, глядя в пустоту, а затем нажал кнопку вызова.
- Дэниел Рэддок, заместитель главы отдела внутренней безопасности НЭСТ. – Отрапортовал он, стараясь говорить четко и спокойно. Рэтчет не выносил, когда к нему обращались невнятно.
Сработал замок, дверь отъехала в сторону.
«Эх, чем черт не шутит… Ну, Нэд, старый ты идиот. С тебя зачтется»
Автоботский медик выглядел усталым, - насколько это понятие было применимо к машине. Казалось, он едва обратил внимание на Дэна, - настолько отстраненным был взгляд прозрачно-голубых диодных линз оптики.
- Я вас слушаю.
- Кхм.. Простите, что отвлек… - Дэн никак не мог справиться с дрожью в голосе, машинально теребя враз вспотевшими пальцами черный отворот форменной рубашки.
- Уровень ваших гормонов указывает на испытываемый страх и дискомфорт. Попрошу озвучить причину.
- Рэтчет… - Дэн выдохнул. Ох, в ту минуту, стоя перед возвышавшимся над ним автоботом, он впервые почувствовал себя чем-то настолько мелким и едва ли не жалким..
- Говорите четко. Меня ожидает пациент.
- Да, да, я понимаю. Просто… Рэтчет, черт подери, мне нужна ваша помощь!!!
- Конкретно вам? Полагаю, в случае неполадок со здоровьем вам следует посетить отделение для биологических организмов.
- Простите, сэр. Я неправильно выразился. Ох, черт… Боюсь, то, что я скажу вам, покажется бредом. Вы вправе назвать меня предателем. Вызвать службу охраны. Да, да, да, я все понимаю. Но… Мне больше не к кому обратиться.
- Так. – Рэтч нахмурился. Сдвинув надглазные пластины. – Я правильно понял. Помощь требуется не вам непосредственно?
- Да. Речь идет… о кибертронском организме.
- Даже так? Говорите детально.
Дэн нервно сглотнул. Рэтч наклонился к нему, пристально изучая его. «Словно лягушку на лабораторном столе» - Промелькнула мысль.
- Хорошо. Где-то пол года назад во время путешествия по Намибии моим другом и его супругой было обнаружено крохотное существо небиологического происхождения. Предположительно – десептикон. Возможно, сикер… если судить по его конструкции.
- Хатчлинг? – Рэтчет удивленно покачал головой. – Но вероятность этого ничтожна.
- Однако это так. Там… были и другие такие же. Много. Но все они были мертвы. Одному чудом удалось выжить. Он был очень голоден, мы нашли несколько кристаллов сублимированного энергона и дали ему…
- «Мы»? – Уточнил Рэтч.
- Да… я был тогда с ними.
- Что же дальше?
- Нэд… мой друг, Нэд Лэнски… Он не смог оставить малыша там, одного… Они с женой забрали его с собой, в Чикаго. Затем отбыли в провинцию, подальше от городов.
- Я так понимаю, хатчлинг был с ними? – Уточнил Рэтчет.
- Верно. – Дэн вздохнул.
- Удивительная самонадеянность… А питание?
- Что?..
- Чем они кормили его? Подрастающему хатчлингу требуется достаточное количество низкозаряженного энергона.
- Я… помогал им. Понимаю, что это прямое нарушение, но… я списывал некоторое количество энергона, и… высылал им… Потом – не знаю, я так понимаю, что Нэду удалось каким-то образом самому создавать энергон…
- Невероятно! – Медик возмущенно воскликнул. – Так вот, откуда у нас неучтенный перерасход энергона… В любом случае, это за гранью логики. Если все, что вы мне рассказали, верно, - то я готов признать в нем несомненный талант.
- Я рассказал ситуацию так, как она есть.
- Спасибо. Но я так понимаю, это не все?
Дэн потупился. Взгляд его стал тусклым:
- Мы долгое время не поддерживали контакт. Полагаю, у них были причины… опасаться. Они сильно привязались к малышу, и боялись его потерять. Однако вчера мне поступил звонок… У них серьезные проблемы!
- Неудивительно. – Рэтчет выпрямился, уперев манипуляторы в бока.
- Их ребенок… Птенец… он болен! Они не представляют, что с ним!!! Нэд в панике!
- Тааак. Допрыгались. – Рявкнул медик. – Не составляло труда понять, чем все кончится. Опиши симптомы.
- Я толком не понял! Нарушение термообмена, - он горячий как печка. Затруднена работа вент-систем. И сыпь, по всему корпусу. По внешнему виду – ржавчина. Малыш слишком слаб, не может встать, все время лежит…
- Чего и следовало ожидать. – Дэн невольно попятился. Рэтчет выглядел порядком разозленным. – Так! Какой возраст хатчлинга?
- Н.. не знаю. Я в этом не разбираюсь.
- Ладно. Каков был его рост на момент нахождения вами?
- Примерно чуть выше моего колена.
- Беспроцессорные… Совсем новорожденный, десять-двадцать декациклов. А я говорил, говорил Оптимусу… На что он рассчитывал? … Шарк… Конструкция!
- Ч…что??
- Опиши его конструкцию! – Рявкнул медик.
- Ммм как птица. Широкая грудь, ноги со скаковым суставом. Серебристая броня, воздухозаборники, зачатки турбин. Красная оптика.
- Сикер. – Резюмировал Рэтчет, потирая шлем. – С наибольшей вероятностью, потомок Старскрима. Первая стадия формирования брони. Наверняка абсолютно негодное питание. Тепловой режим… Учитывая возраст и длительный дефицит питания, - с нулевой сопротивляемостью. И наверняка ни одной прививки. Ах, шарк… О чем я… Ты!!!?? Где ты был все это время, я спрашиваю?????
- Вы отдадите меня под трибунал? – Как-то обезоружено промямлил Дэн.
- Под трибунал??? Да я сейчас тебя вот этими вот манипуляторами!!! … Лично!!!! Нет, это немыслимо. Это шарк знает что!!!! Да вы едва его не дезактивировали!!! Собственными руками!!!! Последнего, последнего… ООО… - оптика Рэтча едва ли не источала молнии. – Беспроцессорные позвоночные!!!!
- Но мы… полагали… он же десептикон….
- Он – ПТЕНЕЦ!!!! Ребенок!!!Какой, к Юникрону, десептикон???!!! Лихорадка, в таком возрасте, приведет его к деактивации быстрей, чем вы, люди, догадаетесь хоть что-нибудь сделать!!!
Рэтч нервно прошелся по кабинету. Мысли медика были беспорядочны.
« Этот белковый, безусловно, прав. Привозить птенца на базу – непростительный риск. Быть может, позже… но без лечения он погибнет.
Старскрим.. Если этот комок – его бэта, то еще есть, есть надежда… И Тандер… несчастный Тандер… быть может, известие о том, что род их династии не прекращен, - придаст ему сил? И все же эти создания, люди, - фантастически безответственны. Взяться воспитывать Птенца в одиночку, не обладая ни малейшими знаниями, - катастрофический абсурд. Сикеры всегда были нежными созданьями, в древнем Восе Птенцов оберегали пуще собственной оптики. Им дозволялось все, их лелеяли и берегли. О, Праймус! Каково было Скриму, знать, что он оставляет свою Искроку без защиты? В Намибии… Климат слишком жестокий… Голод… Что же этому крошке пришлось вынести???»
Подойдя к стеллажам, медик приготовил инструмены, ампулы для инъекций, вакцину, капсулы с присадками и мазью. А, чуть поразмыслив, извлек из углового шкафчика небольшую круглую пластиковую коробку, белую с синим ободком. Задумчиво повертел в манипуляторах – и спрятал в подпространственный карман.
«Джольт! Срочно в отсек. Мне придется покинуть базу, возможно, орна на два. Приступить к дежурству! Полагаюсь на тебя. Что касается нашего пациента – проверяй датчики, и температуру. Если выразит желание самостоятельно поесть – дашь ему энергон, низкозаряженный, с платиновой присадкой»
«Есть приступить» - голос Джольта звучал как-то подавленно. Рэтчет мысленно вздохнул. «По возвращении не забыть устроить диагностику. Еще не хватало, чтобы и он вышел из строя…»
…………………………………………………………

-« Маленький принц очень смутился, разыскал лейку и полил цветок ключевой водой.
Скоро оказалось, что красавица горда и обидчива, и Маленький принц совсем с нею измучился. У нее было четыре шипа, и однажды она сказала ему:
— Пусть приходят тигры, не боюсь я их когтей!
— На моей планете тигры не водятся, — возразил Маленький принц. — И потом, тигры не едят траву.
— Я не трава, — обиженно заметил цветок.»
- Маам… а почему Цветок так сказала? Ведь цветы – это травка, у них такой же зеленый стебель, и они растут…
- Потому что Цветок – не обычная травка. Этот Цветок – был особенный. – Сью закутала малыша плотнее, и положила под его голову еще одну подушку, чтобы Птенцу было удобнее.
- А в чем он был не обычный? – Вэйви свернулся клубком, обнимая Сью тонкими манипуляторами. Ему было холодно, он мелко дрожал, оптика казалась слишком яркой на посеревшей броне. Пятнышки покрывали его всего с ножек до шлемика, и их стало так много, что он казался весь припорошен ржавчиной, словно рыжей колючей пудрой.
- Этот Цветок был очень умный. Видишь, малыш? – Сью указала на иллюстрацию, где Маленький принц сколнился над Цветком с лейкой. – У этого цветочка есть личико, и он умеет говорить.
- А мне кажется, что это – фемочка, просто она так замаскировалась. – Вэйви зевнул во всю ширину своего клювика. – Фемки – они такие… они всегда притворяются. Я помню, как тот, Большой, как-то говорил даничке: «Хватит притворяться, как фемка…» Выходит и эта фемочка – притворилась цветком?
- Да зачем же ей притворяться? – Удивилась Сью.
- Ну.. чтобы ее пожалели, чтобы за ней ухаживали. Вот если бы она сказала, чтобы Принц оставил ее в покое, что она сама справится, – тогда было бы, что она – бот. Ну.. мальчик. Но она наоборот капризничает. Кэлли вон тоже фемка, и вечно капризничает и требует, чтобы ее все гладили.
- Дурачок ты мой… - Девушка поцеловала своего малыша. – Девочки просто более слабые, им действительно нужна защита.
- А почему?
- Потому что девочки более нежные, они дарят детишек.
- Но ведь дети рождаются и у ботов! Значит нас тоже нужно защищать!
Сью смутилась, почувствовав, как краснеют ее щеки.
- Ну… Наверное, когда у вас это происходит, то будущих родителей тоже нужно защищать…
- Вот! Тогда это неправильно! Что все только девочкам… - Вэйви закашлялся. Сью прижала его корпус к себе, поглаживая и утешая. – Мамочка, мне очень плохо…
- Знаю, солнышко…
- А я поправлюсь?
- Конечно, милый. Дядя Дэн обещал помочь… я надеюсь, у него получится.
В дверь тихонько постучались.
- Можно?
- Да, Кэлли, входи. Что случилось?
Девочка смущенно заглянула в щель, не решаясь войти:
- Я к Вэйви… Он не сердится на меня?
- Солнышко, к тебе гости. – Сью погладила щеку сикерлета. – Можно ей к тебе?
- Конечно.. – Прошептал Вэйви, на всякий случай прячась под одеяло – только оптика поглядывала наружу.
- Заходи, малышка, не бойся.
Кэлли осторожно подошла к кровати, и села на самый краешек, сложив ладони на острых коленках. Косички смешно топорщились, а вот мордашка была грустной.
- Вэйви… тебе очень плохо?
- Угу… - Неохотно ответил сикерлет из-под недр одеяла.
- Это я виновата… Прости меня! Я правда, не нарочно!!!!
- Да ладно… Вовсе я на тебя не обижен. – мордашка вынырнула из-под одеяла.
- Правда-правда?
- Правда-правда…
- А я тебе кое-что принесла! – Девочка улыбнулась, и развернула сложенный вчетверо лист бумаги, который держала в ладошке. На листке был нарисован – хоть и несколько коряво- летящий в небе самолетик. Вокруг были нарисованы белые пузатые облака, в углу рисунка – улыбалось нарядное цыплячье-желтое солнышко. Внизу листка виднелись квадратики домов. На носике у самолета была нарисована веселая улыбка и глазки. А на нем, свесив ножки, сидела смешная фигурка девочки, оседлавшей «летуна» аки ковбой – лихого скакуна. Над всем этим было крупными буквами надписано – пока еще неверной рукой:
ТЫ МОЙ САМАЙ ЛУШИЙ ДРУХ!!!
- Это вот ты… ты ведь будешь меня катать, когда вырастешь? – тихонько спросила Кэлли, подсовывая рисунок сикерлету. Тот высунул из-под одеяла лапку, взял листочек – и улыбнулся, хитро так глянув на негодницу:
- Покатаю… еще как покатаю! Если… - тут бедолажка дернулся. Корпус его согнулся пополам, вент-системы издали сипящий звук. Коготки сжались, листок смялся.
- Вэээйви!!! – Сью схватила его, но тот лишь слабо сипел, корпус стремительно нагревался. – О Господи… Вэйв!!! Вэээйв!!!!!!!!! Давай, дыши!!!!!!!! Ну!!!!!!!!! Нээээд!!!!!!!!! Скорее!!!!!!!!!!!
- Что стряслось? – Тот влетел в комнату, запыхавшись. – Сью, Дэн звонил, он будет через десять минут. Он не один… Господи! Что с ним???
- Нэдди.. он задыхается! Ему плохо!!! Сделай же что-нибудь!!!!!
… Забившись в угол, распахнутыми от ужаса глазами Кэлли смотрела, как двое взрослых пытались привести это странное, показавшееся ей поначалу таким ужасным и необычным, - но на деле доброе и удивительное создание, в чувство. Побелевшие пальчики намертво вцепились в край голубой кофты.
- Только не умирай! Не надо! Пожалуйста!!! – Прошептала она, едва слышно. – Я обещаю, Господи.. Я буду хорошей девочкой, я никогда больше не буду дразнить его и называть «этой глупой курицей»…. Лишь бы только он не умер!!!! Никогда-никогда!!!!
………………………………………………………………………………………………….

…Джольт бродил по кабинету. Шаг – вперед, шаг – назад. Медотсек был пуст. Рэтчет отбыл в неизвестность, как это случалось не единожды. Вот только его стажеру от этого было не легче.
На Искре синего бота было пасмурно и неуютно.
«Почему?? Почему?? Почему??»
Порой случается. Что ответ – вот он, на поверхности. Но вот уцепишься за него, потянешь, - а за ним, ответом этим, тянутся вопросы, один неразрешимей другого.
Джольт замер у стола. Провел пальцами по столешнице. Холодный металл отозвался теплом, - теплом манипуляторов его наставника… Вот его кружка, - любимая, с Кримзиком, с чуть надбитой выщербинкой края. Вот его записи, его стилос. Кресло, хранящее память о его корпусе… Почему, почему. Почему??? Почему он – не видит его, в упор? Такой сильный, мудрый. Всегда молчаливый.. как же он устает, ужасно устает, а он, Джольт, и поделать ничего не может. Вечерами, когда Рэтч остается один.. о чем думает он? Что за воспоминания хранятся на его жестком диске? Если раньше он хотя бы мог поговорить с ним… Хоть парой слов… То теперь все внимание Рэтча переключено на эту… этого… этот десептохлам! Убийцу недобитого! Зачем он возится с ним, как и хатчлингом??? Сидит с ним бриймами напролет, убирает, моет, ухаживает, разговаривает с ним, упрашивает… ласкает… Почему????????? Тандеркрэкер – ученый???? Чушь шаркова! Он – убийца! Киллер! Скольких он положил??? Скольких они с рэтчем не смогли, не успели спасти??? А Девастатор? Разве идея восстановить Девастатора, - принадлежала не этому синему уроду??? Разве не он едва не дезактивировал Стратосферу???? Пусть кому-то другому рассказывают сказки о мифических городах! Он, Джольт, там не был, не видел, и значит, все это – не более чем миф!!! Кто знает, может эти крылатые гады гипнозом каким владеют? Вон и Оптимус его на базу приволок – явно не по своей воле! И Рэтч – ах, Рэтч… - ухаживает за ним как последняя фемка, а тот ему ладони в благодарность лижет…. Хватит обмана!
- Рэтч? – Послышался голос. Высокий, тонкий, противный… Джольт дернулся. Кулаки манипуляторов с хрустом сжались. Кончики энерго-хлыстов машинально высунулись из пазов, нервно подрагивая. – Рэтчет… Где вы?
- Будет тебе Рэтчет, десептомразь! – Джольт возник рядом с раненым сикером, с нескрываемой злобой и омерзением глядя тому в лицевую пластину. – Что, все не уймешься, урод недобитый?? Убийца!!! Мало тебе наших ребят,а? Еще и Рэтчета подавай??? Знаю я вашу породу! Небось сейчас сладенький, а оклемаешься – убивать будешь, с этой вот ухмылочкой? Шлак тебе, понял, ты?!!! Тварь десептиконская!!! Ученый, шарк тебе в воздухоотвод… Как же, поверил я!!! Пой свои песни кому другому!!! А рыпнешься, - я тебя сам, сам вот этими манипуляторами размажу, - не погляжу, что ты летать больше не можешь!!! Сам тебе проц разобью!!!!!!!!!!
..Тандер смотрел на него с ужасом. Птика его становилась все шире и шире. Манипуляторы забились словно в судороге.
- Что корчишься? Под страдальца косишь? Запомни, - полезешь к Рэтчу – я не посмотрю, что ты ранен. Сам добью.
..Будь Тандер в ином состоянии, - он бы понял, что перед ним – классический образчик истерики, вкупе с юношеской несдержанностью и утраченными от навалившейся жгучей ревности логическими цепями. Однако несчастный ученый и сам находился на грани. Слова, сказанные Джольтом, - оказались для сикера страшнее прямого выстрела в Искру.
«Убийца…. Я – убийца??? Но… Но.. это невозможно!!!»
Джольт плюнул ему в лицо – и ушел, оставив сикера наедине с кошмаром.
…Манипуляторы потянулись к шейным топливным магистралям. Губы исказились. Когти коснулись хрупких шлангов.
Тьма плескалась внутри, и не было от нее ни выхода, ни спасения….
……………………………