«Последняя Искра». Главы 1-24.

…- Проснись. – Ветер коснулся брони, холодом скользнув по кабине, ледяным дыханием разукрасив ветровое стекло ветвями инея. – Проснись, Орион.
…Оптимус спал крепко. Режим подзарядки оказался неожиданно глубок. Как же он устал за эти орны! Словно тащил на себе нечто едва подъемное.
Сны его были мрачны и безрадостны. Он видел Кибертрон, - черный, мрачный, ни единого луча света. Лишь алые росчерки лавы где-то внизу, или расплавленного металла, струились пульсирующими жилами, разрезая безжизненную поверхность. Мертвая планета. Планета, рассыпающаяся под собственным весом – как и он сам. Оптимус смотрит на свои манипуляторы, на корпус - тот чернеет и распадается, обращаясь в ржавую труху.
«Я возвышусь – ты падешь» - губы повторяют как заклинания такие знакомые слова. О да, он возвысился. И – одновременно – пал. Как пала и его планета – родная планета! – и народ.
Но сейчас он видел иной сон. В этом сне было – небо. Только небо. Ни земли, ничего вокруг. Он летел в этой пустоте, холодное зимнее солнце немало не согревало его корпус. Казалось, он был один… Но – нет: вот далеко внизу вспыхнула искра. Иссиня-голубая, она мерцала и манила к себе, то вспыхивая, то угасая, словно призрак. Оптимус простер вперед руки – не в силах удержаться от соблазна взять эту Искру, спрятать в ладонях, прижать к себе... В груди нестерпимо полыхнуло – до хруста, до беззвучного вопля. Но Искра была все также далека, как и прежде. Напрасно он тянулся к ней, напрасно ловил… Вот поднялся туман, застилая обзор. Последний раз мигнув, искра стала растворяться в молочно-белой пелене, хрупкой звездочкой…
- Нет!! – Собственный крик испугал Оптимуса. – Нет!!! НЕТ!!! НЕЕЕТ!!!!!
..Туман становился все гуще и гуще.
Оптимус уже и себя самого не видел… Но рвался и рвался вперед, пытаясь найти… разглядеть…
Внезапно что-то обожгло ладони.
Мигнув оптикой, прайм устремил взгляд на руки.
Искорка была там. Доверчиво и печально мерцая, она жалась к его Камере Искры, такая слабая…
- Проснись, Прайм! Проснись!!!
Оптимус вскрикнул металлическим скрежетом – и очнулся. Чтобы вновь вздрогнуть.
Перед ним стоял призрак. Словно отлитый из стекла, прозрачной тенью он возвышался перед ним, – абсолютно нереальная, пугающая фигура. Широкие крылья словно осеняли его. Лицо же было печально и отстраненно. Губы призрака шевельнулись. Слова звучали вне аудиодатчиков, в сознании, - как тот же обрывок из сна.
- Ты опоздаешь, Орион. Не дай ему уйти.
- Что?... Кто ты?... – Выдохнул Прайм. Сознание отказывалось воспринимать увиденное. Это противоречило всякой мыслимой логике, и даже древние предания о Призраках Воса не добавляли уверенности. Но призрак исчез.
Рванувшись, Оптимус хотел было схватить незваного гостя за манипулятор… но пальцы свободно прошли сквозь пустоту,Э не ощутив ровным счетом ничего.
Еще пара кликов ушла на то, чтобы осознать случившееся.
Со здавленным рыком Оптимус кинулся прочь из отсека. Искра его похолодела, обернувшись куском льда…
…Не заметив, как незваный гость вновь материализовался за его спиной, сложив манипуляторы на груди. Смерив фигуру Прайма взглядом, призрак кивнул…и улыбнулся чему-то, известному ему одному.
……………………………………………….
…Вэйви задыхался. Системы отказывали одна за другой. Шквал ошибок обрушивался на процессор, сигнализируя о стремительном падении энергии. Сикерлет бился в судороге, хватая лапками воздух. Перед оптикой плыли огненные круги. Напрасно потомок гордости Двух академий пытался запустить рециркуляцию воздуха, оживить кулеры… Процессор стремительно перегревался. Кто-то тряс его, пытаясь вернуть в чувство… Вэйви не ощущал ничего, кроме давящей тяжести в корпусе – и надвигающейся пустоты. Последние судороги – и тельце сикерлета повисает бесчувственной тряпочкой…
- А ну-ка, что у нас тут? – Вэйви не слышит этого низкого голоса. Не слышит рокота раскалившегося двигателя. Чьи-то огромные – по сравнению с ним – манипуляторы подхватывают сикерлета, переворачивают на спину. – Ага. Стазисная блокировка. Ах ты ж бедолага…
Ловкими движениеми этот «кто-то» точными захватами освободил грудной отсек от осыпающейся брони, открыв доступ к глубинным отделам. Тонкие провода точно вошли в разъемы. Послышался треск, сыпанули искры; запахло проводкой. Тельце сикерлета дернулось – и вновь обмякло. Еще и еще напряжение… Тот же результат.
Малыш не отзывался, тряпочкой распластавшись на ладонях Рэтчета.
- Ну, давай, давай, силенки-то есть? Думаешь обмануть меня? Не выйдет. Давай-ка еще разок…
Вновь разряд. Махонький сикер мелко затрясся от перепада напряжения – и перепугано пискнул, очнувшись. Вент-сисемы и кулеры заработали, включились и помпы, разгоняя энергон.
- Вот, все хорошо уже. Ах ты ж протоформыш… - Выпучив оптику, распластавшись на ладони кого-то огромного, желто-зеленого с голубой оптикой монстра, Вэйви дрожал аки осиновый лист. – Ну что ж ты так перепугался, дурачок? Ну вылитый Старскрим.. Надо же. Так вот он какой, тот грозный десептикон, которого весь штат НЭСТ днем с огнем ищет!
Голос раскатисто грохотал, были в нем какие-то дружелюбные, теплые нотки, от которых страх куда-то сам собой растворялся. Вэйви инстинктивно принялся крутить шлемиком, пытаясь отыскать Сью.
- Мааа… - Клювик раскрылся, вот только голосок был совсем тихий.
- Вот оно как? Ну и ну. Впервые такое вижу. Человек – и «мама». Удивительно. – Огромный – не ниже данички! – незнакомец покачал головой. – Ну что, что ты вертишься как юла? Сейчас, сейчас пойдешь к своей маме. Дай-ка мне осмотреть тебя, взять у тебя энергона капельку, взвесить… Какой же ты мелкий еще, Птенец. Второй слой брони еще и не думает нарастать…
- К..кто вы? – Кое-как сумел выдавить из себя Вэйви, в то время как незнакомец крутил его так и этак, разглядывая со всех сторон.
- А ведь ты прав, малек. Мы же и не познакомились. – Тот улыбнулся. Меж губ блеснули белые днтопластины. Весь его вид излучал дружелюбие. – Меня зовут Рэтчет. Я – медик, врач.
- А почему у вас нет белого халата и шапочки? Я видел в книгах, врачи носят такие… - Вэйви закашлялся.
- Так, говори тише, не напрягая вокалайзер, я тебя и так услышу. – Рэтчет извлек небольшое подобие шприца, и, перехватив лапку Вэйви, воткнул иглу в топливопровод. Сикерлет отчаянно заверещал, но Рэтч уже успел извлечь иглу. – Да не плачь ты так, все уже. Это у людей халаты, а нам не положено. – Он улыбнулся. – А вес-то великоват, да. Любишь перехватить лишнюю пинту энергона, а?
- А зачем вы меня укололи? Это больно! – Возмутился Старвэйв, потирая лапку.
- Ну а ты как хотел? Должен же я узнать, что за бяку такую ты подхватил. – Рэтч запустил диагностическую программу. – Ну, смотри. Я-то представился. А тебя как зовут, а, малек?
- Старвэйв.- буркнул тот, отводя взгляд.
- Вэйв… Вот оно что. Да, красивое имя. И, скажу тебе, вполне подходящее для такого буяна. А это вон кто? Расскажи-ка мне?
- Ну.. это Сью, она моя мама. Она добрая-предобрая. А вот Нэдди, - он папа. Он тоже очень добрый, но бывает и строгим! Еще Хэлен, она бабушка, самая лучшая! И Кэлли, подружка, хоть она и бывает вредной..
- Феноменально.. Начальная стадия социализации – и по хьюманскому прототипу. Мда.Бывают чудеса на свете, друг Горацио.. – Словно сам себе проговорил Рэтчет,цитируя Шекспира (что было бы удивительно, если не знать, что в немногие часы досуга медик увлекался изучением человеческой культурой), - меж тем продолжая осматривать малыша. – А ну-ка, перевернись на грудной отсек… Ага, крылья в зачаточной стадии… А скажи-ка мне, малыш, - сам-то ты знаешь, кто ты?
- Конечно знаю! Человек! – Гордо пропищал тот, пытаясь вывернуться. – А еще я сикер. Но человеком мне больше нравится.
- Почему же больше? – Удивился медик, перейдя к осмотру нижних конечностей сикерлета.
- Потому что люди – они такие… ну, такие интересные! Когда я не был человеком, ч только и делал, что сидел в какой-то бочке. А с людьми интересно! И книжки читать, и телевизор смотреть вот можно, и в игры играть, и рисовать… Только люди иногда смеются надо мной, потому что я не похож на них, и ноги у меня куриные… - Вэйви рассмеялся, когда Рэтч пощекотал его подошву, проверяя уровень настройки датчиков нейросети.
- Хорошие у тебя ножки, ловкие, и сочленения отлично настроены. Правда, двигаться бы тебе побольше, тренировки тебе нужны.
- А вы больше колоть меня не будете?
- Боюсь, маленький, мне придется. – Рэтчет покачал головой. – Видишь ли, тебе нужно будет сделать инъекцию акцины.
- А что это такое? – Насторожился Вэйви.
- Это такой состав, который стабилизирует защитные силы твоего организма. Обычно такие Птенцы, как ты, получают все необходимое с энергоном создателей, но ты лишен этого… Поэтому мне придется помочь тебе. – Рэтчет достал из подпространственного кармана планшет с набором для инъекций, а затем и колбу с вакциной. Жидкость мерцала зеленоватым светом, и показалась Вэйви особенно пугающей.
- И тогда я поправлюсь?
- Разумеется. Ты вон какой крепыш, ты должен поправиться. Правда твоим опекунам придется подавать тебе кое-какие лекарства, и заняться твоей броней, так что придется потерпеть.
- А…м…может, не надо? Я… сам поправлюсь? – перед носишкой Вэйви возникла длинная игла. Ох, какой огромной она ему показалась!!! Сервоприводы его завибрировали. Инстинктивно хатчлинг забарахтался, пытаясь избежать печальной участи, – но Рэтчет держал его крепко, словно рыбак червячка.
- Сам ты у меня только что чуть в дезактив не отправился. Ну-ка, храбрец, давай, это не больно. Между прочим, я лично когда-то ставил такую же вакцину твоему дани. И он совершенно не испугался.
- Даничке?? – оптика Вэви стала круглой как два блюдца. – Вы… видели моего даничку??? Где он???
- О, это было давно. – Рэтч срезал лазером верхушку ампулы, и погрузил иглу инъектора в состав. – Он был тогда еще совсем молодым.
- Таким же как я? – Просиял Вэйви.
- Ну нет, постарше, конечно, ворн пятнадцать. Такой же кругленький был, и такой же непоседа. Все время щебетал что-то свое, а чуть что – омыватель лил. Потом, конечно, вырос, другим стал…
- А вы его увидите? – С надеждой воззрился на Рэтча Птенец, разом позабыв про иголки и ампулы. Столько надежды было в его мордашке, что Рэтчет почувствовал неприятное смущение. Ах, что он мог ответить ему?.. Не Тандер ли смотрел на него так же, вопрошая о судьбе своего Партнера? Ах, что же это за существа такие – сикеры?.. Взять этого малечка. Чистый, нежный хатчлинг, и в то же время с характером, - что чувствуется. Подрастет – будет еще концерты закатывать… Забрать бы его с собой, чтобы нормально пролечить, в таких вот условиях как сейчас все будет гораздо сложнее. Ну снимет он симптоматику, – а дальше что?.. Справятся ли его воспитатели? Ох, вряд ли. Но как он сможет его забрать? Да, развивается он в психологической обстановке, разительно отличающейся от подобающей сикеру. Приоритеты смешались в какое-то не подчиняющееся логике месиво. Папы-мамы, данички, опи и прочее… Ох и придется всем хлебнуть потом… С другой стороны, - здесь он окружен любовью. И это немаловажно! Пусть он и растет отличным от большинства кибертронцев – не по физиологии, но по складу характера. Но, быть может, это убережет его от многих ошибок?..
- Нет, мой хороший. – Широкий палец легко, словно пушинка, помассировал плечевую броню хатчлинга. Мгновение – и игла легко вошла в центральный топливопровод, рассеивая вакцину.
- Ай! – Взвизгнул Вэйви, но Рэтч уже убрал шприц. – Бооольнооооо!!!
- Сейчас все пройдет, ты умничка.
- Вы не увидите даничку? Но почему? Он ведь наверняка скучает по мне!
- Конечно, скучает. – Кивнул Рэтчет, мысленно вознося молитву Праймусу. Если Тандер сумел справиться с информацией о гибели партнера, - нежный, подточенный болезнью организм сикерлета точно с этим не справится. – Но он… гм.. отправился в экспедицию.
- А что это за экспедиция? – с интересом защебетал Птенчик, доверчиво глядя в голубую синеву окуляров. – Он очень-очень далеко улетел?
Рэтч почувствовал, что говорить стало как-то труднее.
- Да, малыш, это дальняя и трудная экспедиция.
- Он улетел к звездам?
- Да, к звездам.
- Он говорил, что раньше летал куда-то. Что звезды – они такие красивые, и что там много интересных миров… - Хатчлинг зевнул. Вакцина начинала действовать, малька потянуло на подзарядку.
- Да, малыш. Звезды очень красивые. – Рэтчет передал малыша на руки Сью.
- А он скоро вернется?
- Не знаю, маленький. Никто не знает. – Подумав, Рэтчет вновь раскрыл подпространственный карман, и извлек оттуда коробочку. – Вот, малыш, держи. Твой дани оставил это… Он сказал одному моему.. знакомому, чтобы тот передал это тебе. Держи, это твое!
- А что это? – Вэйви потянулся к коробушке и схватил ее лапками, и потряс, приложив к аудиодатчику. Внутри коробочки что-то загадочно зашуршало и зашумело, словно там перекатывались какие-то горошины или камушки, - как в банке с сухими фасолинами, что стояли у Хэлен в шкафу. Вэйви так нравилось тайком утаскивать эту банку – и, высыпав нарядные красные, белые и зеленые бобы фасолинок, перебирать их, выкладывая причудливые и забавные узоры на пушистом ласковом ворсе ковра….
- Это крии. – Медик вновь улыбнулся, и хитро подмигнул оптикой.
- А что такое – крии?
- Это такие конфеты. Снаружи – корочка, внутри – энергон, специальный, для бэтт.
- Но мне нельзя конфеты.. Только Кэлли можно…
- Да, тебе действительно нельзя хьюманскую еду. Но это – специальные конфеты для таких детишек, как ты. А ну-ка, открывай ротик! – Пальцы медика достали из кармана одну из таких же конфет и ловко вложили в раскрытый клювик Вэйви. – Ну-ка, попробуй!
- Мммм… вкууусно!!! – тот принялся жевать конфетку, довольно чмокая на все лады. – Очень-очень вкусно!!!!!
- Вот, то-то же. Только учти, их нельзя есть слишком много, тольк понемногу, иначе животик заболит.
Вэйви кивнул, и спустя пару кликов сладко посапывал – отключившись на руках у мамы.
- Ох.. спасибо! – Супруги воззрились на Рэтчета, не зная, как отблагодарить того.
- Спасибо-то спасибо.. – проворчал автобот. – Да вот только особо радоваться нечему. Птенец слишком мал, восприимчивость к агрессивному воздействию внешней среды высока. Плюс – сильные стрэссы. Глаз с него не спускать! Режим питания абсолютно неверный. Недостаток движения, постоянные переохлаждения, высокая влажность и избыток некачественного энергона медленно убивают его. Нэд, я высоко ценю ваши усилия по поддержанию функционирования малыша. Однако взятые мной образцы говорят о том, что производимый с помощью вашей аппаратуры энергон никуда не годится. Он слишком насыщен октановым числом и недостаточно очищен. Сикеры всегда отличались повышенной чувствительностью к качеству топлива. Вы ему просто всю энергосистему сорвете!
- Но что же делать? Я сделал все, что смог. – Нэд развел руками. – И… думаю, вы понимаете… Дефицит оборудования…
Рэтч предупредительно поднял ладонь манипулятора.
- Я все понимаю. В вашем положении это был вообще подвиг. Полагаю, я мог бы вам помочь. Могу я взглянуть на оборудование?..
…………………………………………………………………………………………………………………………….
…Как просто – жить.
Жить, когда мир доверчиво распахнут пред тобой. Когда ты знаешь – начальный пункт – и конечный. Когда воздух прозрачен и чист, и твой путь четок и ясен, а рядом есть кто-то, кто всегда готов поддержать тебя….
«…Я не могу.»
Вдох вент систем.
«Не Мо Гу…»
Слишком темно. Исчезло солнце, исчезло небо, исчез и Тот, кто рядом.
«Убийца. Я Был Убийцей. Все ложь… Ложь… Варпи Нет.. Скрима Нет… Добить меня.. Добить… Я – убийца… Меня – добьют…Зачем? … Почему?... Ааааааааааа……»
Как все просто.
Вот он, ответ.
И как он раньше не догадался?..
«Добить…»
………………………………………………………………..
Оптимус мчался по коридорам, сметая, кажется, все на своем пути. Сотрудники с визгом разбегались в стороны, ошарашено смотря в след Лидеру, собирая разлетевшиеся листы и прочую дребедень.
Клик.
Еще…
Искра. Голубая Искра – в манипуляторах.
«Шарк! Только не это! Только не сейчас!!»
До медотсека было порядком, но Прайму казалось, что он бежал вечность. А что это за синяя низкая фигура в дверях? Джольт? Кадет Джольт?.. Почему он так спокоен? Чему улыбается?..
Схватить – за плечо – грубо, развернуть на себя – пусть смотрит – черные овалы оптики кажутся пустыми:
- Где он?
- К..кто? – Прерывисто, рвано. Он что, не слышит?
- ГДЕ ОН??!!! Отвечай! Это приказ! ПРИ…
- Т..т..там.. – Манипулятор указывает вглубь медотсека. Коряво и неуверенно. – Но.. Оптимус… в чем дело?
- Шарк. – Толчок в грудь отшвыривает непонятливого кадета. Прайм уже почти видит, почти преджчувствует – ЧТО увидит..
- НЕ СМЕЙ!!!!!!!!!
Рывок – и ширма летит прочь, как скомканная негодная бумага. Ненужное барахло…
- НЕ СМЕЙ!!!!!!!!!!!!! ОСТАНОВИСЬ!!!!!!!!! НЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!
…Одного взгляда хватило, чтобы понять – дело плохо. Сикер являл собой страшное зрелище. Частично трансформировавшись, он скорчился в комок – сплошной, единый комок боли. Когти рвали хрупкие топливопроводы на шее, превращая изящные кольцевидные сочленения в ошметки; сместившиеся детали корпуса с тяжелым скрипом и мерзким скрежетом ломались, сминались, сдавливались под немыслимым углом, выворачивая сочленения. Синие нити разорванной нейросети шевелились червями в струящемся энергоне, заливавшем все вокруг. Золотистыми фонтанчиками сыпали искры, шипела и трещала проводка. И – над всем этим – не то плач, не то хрип…
- Неееееее……… Ууууу………..
- ПРЕКРАТИ!!! ОСТАНОВИСЬ!!!! ЗАЧЕЕЕМ!!!!???????????
..Схватить, обнять, прижать к груди – как можно крепче, - сдавить корпусом, не позволяя довершить убийственную трансформацию. С силой распрямить сегменты, вернуть корпус в исходное положение, - удивляясь странному отсутствию сопротивления. Абсолютному отсутствию.. отвести манипуляторы, зажать пальцами разорванные шланги, стиснуть как можно плотнее… Почему от такой странный? Почему не двигается??? Что с ним???
Он ведьбыл не должен, не имел права… Рэтч говорил, что ему лучше… так почему же????
- Идиот беспроцессорный… Зачем?? ЗАЧЕЕЕМ???
Грустная ухмылка.
- Я …не…убийца! Добить… зачем…
- Тандер!!!! ТЫ не посмеешь! – И в пустоту: - РЭЭЭТЧЕТ!!!! РЭЭТЧ!!!!
Вновь та же фигура, на пороге. Сгорбленный силуэт, угли оптики смотрят перепугано и зло:
- Рэтча… нет.
- Где он???? Где, шарк вас всех дети? Под трибунал отправлю!!!! ГДЕ ОН, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ????? ЧТО ПРОИСХОДИТ????
- Я… н…не знаю.. он уехал….
- - Уехал…Уехал?! Почему не доложил???? – И, сикеру: - Тандер!! Ты слышишь меня?... Энергон.. почему столько энергона?...
- Шланги.. нужно пережать…
- Так пережми! Помоги!! Он же деактивируется!!! Где ты был???
- Я?...
- Ты!... Шарк бы вас всех побрал… Скорее же!!
- С..с…сейчас…
- Не отключайся! Тандер, только не отключайся… да что ж это… проклятье… - Нагнувшись, Прайм вцепился дентопластинами в растерзанный «сосуд» топливопровода. Энергон сикера хлынул на глоссу, - но Оптимус не заметил этого. Под его манипуляторами был корпус, - ЕГО корпус. Броня потрескалась и разошлась, обнажая сокрытые элементы груди. А где-то там, еще дальше, еще глубже, в тонкой стеклянной капсуле, бился и метался призрачный голубой свет. Оптимус видел его сквозь прикрытые диафрагмы. Этот свет был так близко, - как в том сне, - и столь же слаб, - того гляди затухнет, пропадет, исчезнет в проклятущем тумане...
- Я не дам. – Прорычал Прайм, сильнее стискивая странно, как-то неправильно обмякший, будто сломанная кукла, корпус сикера. – Не дам. Пока я жив, ты не сделаешь этого… Слышишь, ты? НИКОГДА…
Тандер не ответил. Перемазанная энергоном – и отчаянием лицевая пластина казалась безразличной. Лишь губы чуть заметно шевельнулись, повторяя как заклинание:
- Я не убийца… не убийца… не…

……………………………………

- Это конец. – Рэтчет вытер манипуляторы и без сил опустился на табурет. Всегда ровное и спокойное выражение на его лицевой пластине сменилось какой-то абсолютной усталостью, желтые «усы» пластин вокруг рта были напряжены. Отшвырнув тряпку, испачканную в масле и энергоне, медик схватился манипуляторами за боковины шлема.
Оптимус стоял напротив, с другой стороны ремплатформы, не отрываясь глядя на лицо Тандера. Тот пребывал в оффе; корпус, перемотанный изоляцией, хранящий швы свежей пайки, в районе спины был бережно замотан синтетической тканью – аналогом бинтов. Двадцать орнов – почти двадцать! – Рэтчет пытался восстановить переломанные механизмы – восстановить заново, миллиметр за миллиметром, начиная с шейных топливопроводов, - кончая грудным отсеком. Двадцать орнов – с того момента, как он, бросив все – успев, однако, дать Нэду несколько подсказок – примчался на базу, повинуясь отчаянному воплю Оптимуса по внутренней связи.
Первое, что обнаружил медик по прибытии, - был с неимоверным трудом боровшийся с утечкой энергона Оптимус, и в усмерть перепуганный Джольт, пытавшийся наложить зажимы. В оптике кадета плескался ужас.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, ЧТО произошло. Однако времени на разбирательства не было.
Потом.
Все – потом.
Рявкнув «ВОН!!!», Рэтч буквально отшвырнул впавшего в ступор – и абсолютно бесполезного по этой причине синего бота – прочь, и ринулся на помощь Оптимусу, перехватывая поврежденные топливопроводы зажимами, позволяя прайму наконец разжать дентопластины.
Потом была борьба, долгая, изматывающая; предчувствие поражения холодило искру, - предчувствие напрасности всех чаяний и усилий…
Двадцать орнов надежды, что еще не поздно, что можно исправить, что это лишь ошибка…
Надежды, оказавшейся пустой.
- Это конец. Прости, Прайм, прости, старый мой друг. Это все... – Рэтчет вздохнул вент-системами, обреченно глядя на обездвиженного, залитого энергоном сикера. – Прайм, я могу сделать многое, но тут я бессилен что-либо изменить. Он уничтожил все что можно.
- Он будет функционировать? – голос Оптимуса звучал опустошенно, неправдоподобно, словно воколайзер его не был способен рождать звуки.
- Если ты имеешь в виду его процессор, - то да, будет. А вот что касается корпуса… - Рэтч махнул манипулятором. – Этот сумасшедший словно целенаправленно обрывал нейросеть. Я ничего не могу гарантировать, я предупреждал его о том, что трансформироваться в его состоянии – самоубийство…
- Рэтч, говори как есть. – Оптимус ладонью погладил неподвижное крыло. Металл был холодным и каким-то влажным. Лишь искра теплилась огонечком, взывая к нему своей беззащитностью – и страхом.
- Оптимус, послушай… Я видел всякое, ты знаешь. И в мирное время, и в ворны войн… Мне случалось вытаскивать бедолаг, получивших и более тяжелые повреждения. Но одно дело – собрать основные системы. Другое дело – дать этим системам стимул к заживлению и функционированию. У него этого стимула нет. Абсолютно. Более того, он целенаправленно желал себя дезактивировать. Он… кхм… так разделил собственную нейросеть, словно специально обрубал путь назад…
- Рэтч, а конкретней? - Пальцы Прайма чуть сильней сжались. Нагнувшись над сикером, он всматривался в тонкие веки диафрагм. Зтем, набрав в округлую кювету воды, принялся губкой аккуратно обтирать броню Тандера, убирая потеки энергона, хладагена и прочих технических жидкостей, машинально вздрагивая при виде капель зеленоватого защитного геля, которым Рэтч закрывал разорванные выходы нейросети.
- Конкретней…- Рэтч поднялся с кресла и подошел к Оптимусу. - Что ж. Смотри. Вот тут, - он указал на верхний отдел груди сикера и его манипуляторы, - Тут нейросвязи сохранились. Грубо говоря, работать манипуляторами он еще как-то сможет, но с трудом. Вент-система тоже будет работать, как и топливные системы. Но ниже.. – Медик сделал «режущее» движение ладонью, словно перерубая корпус Тандера чуть ниже камеры Искры, - тут он не сможет ощущать ничего. Абсолютно. Ни ощущать, ни контролировать, ни передвигаться. Я оставил места с выходом капилляров нейросети открытыми, буду еще пытаться что-либо сделать. Но, Прайм… я не волшебник. Боюсь, что для этой прекрасной птицы все кончено.
- Так что же, значит, он… никогда… - Оптимус едва не застонал, кулаки его сжались. «Почему, почему, почему???? О…» - Так вот почему он… тогда не реагировал…
Рэтчет кивнул, - горько, безнадежно.
- Да. Ни летать, ни ходить он больше никогда не сможет. Я мог бы допустить использование осколка Всеискры, однако, боюсь, это может возыметь обратный эффект. Импульс Всеискры вызовет слишком сильный резонанс в его системах… Он окончательно дезактивируется.
- Но… - попытался возразить Прайм.
- Оптимус, я понимаю, что ты хочешь сказать. Да, нам удавалось успешно восстановить многих, включая Би. Но там были не столь значительные повреждения. Видишь ли… Оллспарк может не только даровать жизнь, но и освобождать другие Искры. Боюсь, Праймус предпочтет освободить Тандеркрэкера, нежели продлевать его мучения. Именно поэтому мы не смогли восстановить Джазза. Есть вещи, которые нам не изменить, - как бы мы этого ни хотели. И, сказать прямо, – я не знаю, захочет ли он сам существовать… вот так. Он потерял все, а теперь и самого себя. Я… не знаю, как быть, Прайм.
- Я понимаю, Рэтчет. Я понимаю. А… репродуктивная система? Она… функциональна?
- Сложно сказать. – Рэтч хмыкнул, коснувшись кокпита сикера. – Будь он обычным кибертронцем, я мог бы дать какие-либо гарантии. Но у них система устроена несколько… иначе. Грубо говоря, Искру-то он выносить сможет, если вообще будет таковым его желание. А что касается появления на свет… Я бы не стал рисковать. Это… слишком сложно для него. И слишком большой риск.
Оптимус смотрел на Тандеркрэкера, почти автоматически поглаживая броню губкой. Выражение его лицевой пластины становилось все жестче.
– Значит, так… Да… И шансов никаких?
- Я не знаю. – Медик развел манипуляторами. – Пойми! Он же как хьюманские декоративные изделия из стекла. Любое неосторожное движение, любой риск могут привести к финалу.
- Вот оно что… - Глухо прорычал Прайм. - Я лишь хочу знать: кто сказал ему, что с ним сделала война? И где был ты? Почему он остался один? Почему???!!!!
- Я виноват, Прайм. – Рэтч открыто взглянул в лицевую пластину Лидеру. – Я не имел права покидать медотсек, однако мне пришлось покинуть базу.
- С какой целью?
- С… личной. – Рэтчет поймал взгляд Прайма. Не отвернулся, не отгородился от этого пронзительного голубого света. – Это моя ошибка.
- Хорошо. Мне нет повода сомневаться в тебе. – Прайм протянул манипулятор медику. – Ты и так сделал больше, чем каждый из нас. Кто оставался в отсеке дежурным?
Рэтч кашлянул вентсистемой.
- Младший кадет Джольт. Я.. дал ему необходимые рекомендации.
- Тааак… Значит, Джольт. – В голосе Оптимуса возник холод. Обычно такой тон не предвещал ничего хорошего.
- Прайм, остановись, послушай. – Попытался возразить медик. - Он еще очень молод, наивен, и, что уж там, - абсолютно не умеет контролировать себя. Я… боюсь, он неверно оценил ситуацию. После всех событий… Я пытался ему объяснить, но видимо он продолжал видеть в Тандере врага…
- Рэтчет, я понимаю твое желание защитить своего стажера. Однако это перешло все границы. – Прайм стиснул губы, пластины на его лице приняли тяжелое выражение.
- Прайм, мы многим ему обязаны. В конце концов, он – мой ученик, и это моя ответственность…
- Ошибаешься, Рэтчет. Он БЫЛ твоим учеником. – На клик оптика Лидера автоботов обратилась к бесчувственной Птице. Взгляд скользнул по лицевой пластине, опустился ниже – наполнившись каким-то странным ужасом и болью. Закончив обтирать раненого Ищущего, схватив с полки термоодеяло, Оптимус как можно аккуратней укрыл неподвижный корпус, укутав его на манер «кокона». Манипуляторы лидера автоботов дрожали, выдавая неясную, но от того особенно мучительную слабость. Все рушилось, все представления о войне, о победе, все торжество, весь расчет, вся уверенность в непоколебимой истинности и правильности действий, - все разбивалось при виде несчастного ученого, распятого на треклятой платформе. Тонкое, фарфорово-бледное лицо, острый выступ подбородка, тонкие губы, широкая грудь… И – страшная полоска бинтов, разделяющая корпус на две страшные половины. Живую, функционирующую – вверху, и мертвую, страшную, недвижную – внизу… Искру Прайма охватил мертвящий, страшный обруч. – Все ложь, Тандер… ты справишься. Мы… мы справимся. Просто поверь. Все будет хорошо…
Рэтчет отвернулся.
С одной стороны, то, как вел себя Оптимус… Его слова… Поступки… могли говорить лишь об одном. Его друг, старый, любимый и верный друг – возвращался. Медленно, постепенно, и, - конечно, кощунственно так говорить, - но, быть может, Праймус желал бы этого? Быть может, все – все это, было продумано заранее??.. А, с другой стороны, – чувство досады от собственной неспособности что-либо изменить, исправить; от осознания бесполезности усилий; - все это горьким тяжелым комом повисло на Искре. И Джольт. Глупый, бестолковый, порывистый… Ходящий за ним словно тень, всегда готовый быть рядом, помочь… Верный Джольт… Добрый, хороший мальчик, просто слишком неопытный… Безумие… Что же на него нашло??? Зачем он сделал это??? Что он сказал???? Что – сказал ему??? Да ясно, что сказал… Бедняга Тандер. Он не смог смириться с истиной… Да и сможет ли?
На Искре стало особенно горько.
Оглянувшись, Рэтч бросил взгляд на фигуру согнувшегося словно от горя Оптимуса. Ладонь лидера автоботов словно в забытьи поглаживала черные грани шлема, губы беззвучно шептали что-то.
Пальцы левого манипулятора терзали кромку одеяла.
Где-то в коридоре, забившись в узкую клетку подсобки, вжавшись спиной в осыпающуюся от соприкосновения с металлом известкой стену, глухо и надрывно плакал Джольт. Манипуляторы закрывали лицевую пластину, дентопластины кусали пальцы.
Оптимус Прайм, Рэтч… Любимый, бесконечно любимый… Которым он так восхищался… И этот… Сикер… Убийца…. Которого он – ОН! – сам едва не убил, желая любой ценой защитить того единственного, кому доверял… Да разве не лучше для этого… деса было бы, если бы он спокойно деактивировался?? Ведь он же абсолютный калека! На которого еще и энергон нужно тратить, и силы, и медикаменты, и внимание… Да разве это вообще существование?? Беспроцессорному и то было бы понятно, что с ним все кончено!! Дали бы уйти уж спокойно, так нет же, нужно его вытаскивать, опять и опять… И это при том, что сам дес не желал далее существовать! И правильно не желал!! К чему ему такому вообще функционировать??!! Ни к чему не способная куча металлолома, вот уж точно десепто-хлам. Отпрыгался – дай другим спокойно жить!!! И вообще… «не помнил он ничего»… ага, не помнил. Как же! Это так удобно - переубивал кучу народу – и «не помню, я весь чистенький-невинный!» Нет уж!! Пусть поплатится за свои зверства!!!
Но Рэтч… милый Рэтч! Неужто он этого не понимает????
- Рэээтч… - Плакал Джольт, едва выговаривая слова, - плакал и злился, не в силах справиться с собственным недоумением, раздражением, злостью и горечью.. – Рээээтч… Прости!.... П…прости…
Что же теперь будет? Неужели его разлучат с учителем?? Да и захочет ли Рэтч вообще видеть его? А Прайм? Как поступит он с ним???? Трибунал, карцер… или выдворение на какую-нибудь глухую базу, где из личсостава будут лишь пара тупых хьюманов??? Да откуда он мог знать, что этот сикер так ценен для них… И, главное, - в чем причина этой ценности??????
Бедняга Джольт не понимал. Попытки логически осмыслить ситуацию – заменялись рвущим Искру отчаянием. Единственным желанием молодого, - совсем еще янглинга!! – бота было спрятаться, исчезнуть, забиться куда-нибудь, где бы его точно уже не нашли, - лишь бы избежать неминуемого позора. Не видеть, не слышать, чтобы все вернулось обратно, чтобы все, все исчезло…
От этих мыслей Джольт разрыдался еще громче и безутешней.
Какая-то женщина из служащих, услышав странные звуки, сунулась было в подсобку… И. вскрикнув, кинулась прочь, так и не успев понять толком, ЧТО она там увидела – и увидела ли вообще.
Что-что, а плач кибертронца для хьюманского уха более всего напоминал звук работающей на полных оборотах бензопилы. Или отбойника.
В общем, не слишком-то приятно.
…………………………………………………………………………